— Что-то, связанное с Логовищем, — проговорила она как бы про себя. Это даже не был вопрос. Он ничего не ответил.
— Будь осторожен, — произнесла Мери Мэй, и теперь он был уверен, что она доверяет ему. Она отвернулась и направилась к своей лошади. Она не ждала, что он поможет ей, и сама запрыгнула в седло. Он последовал за ней.
Через несколько секунд он спросил:
— А ты связана с Логовищем?
Какое-то время она молчала. Затем, не глядя на него, проговорила:
— И поэтому ты сюда со мной поехал?
— Нет. Я поехал, потому что мне этого хотелось.
— Ты совершенно не похож на других полицейских, — с некоторым удивлением в голосе заметила она.
Он уже это слышал. Это не было комплиментом. Он внезапно усмехнулся:
— Мне об этом уже говорили.
— Почему?
— Не знаю, — ответил он. — Возможно, потому, что когда-то я был юристом. И пришел к выводу, что к любому вопросу можно подойти с разных сторон.
— Юристом? — удивленно спросила она. — Почему?..
Он пожал плечами:
— После войны все это показалось мне скучным. Я не мог все время сидеть в конторе.
Она покачала головой:
— Я тебя не понимаю.
Он ухмыльнулся:
— Меня никто не понимает, включая и моих начальников.
— Ты сказал, что ждешь друга?
Внезапно он напрягся. Он знал, что и так слишком о многом уже рассказал. Но Мери Мэй так хорошо слушала.
— А ты расскажешь мне о своей связи с Логовищем? — ответил он вопросом на вопрос.
Она пристально посмотрела на него, как бы пытаясь решить, можно ли ему доверять. Но ведь он не побоялся рассказать ей то, из-за чего его могли убить.
Наконец она вздохнула:
— Не так много. Я просто передаю информацию. Это помогает платить мне за содержание девочки.
— Ты не знаешь, где оно?
Какое-то время она колебалась, затем ответила уклончиво:
— Из-за этого многих могут убить. — Она помедлила:
— Из-за таких вот вопросов.
— А что, если кто-нибудь захочет добраться туда? Как они отличают своих от просто любопытных бродяг?
— У них есть способы, — сказала она.
— Но как? — еще раз спросил он.
Она с упреком посмотрела на него и пришпорила лошадь, пустив ее в галоп. Он улыбнулся ее такту. Он и так уже узнал от нее больше, чем рассчитывал, однако она все время очень осторожно избегала той информации, которая была ему необходима.
Он понял, что больше ничего узнать не сможет. По крайней мере, сейчас. День был просто прекрасным: яркий, солнечный. Огромное небо сверкало голубизной, сияющий шар солнца дарил мягкое тепло. Несмотря на неоконченный разговор, Бена переполняло удивительное чувство радости жизни.
А ведь день только начинался.
17.
Ники долго блуждала по бесконечным, темным, грязным пещерам, пока наконец, выйдя в одном месте, не обнаружила следы Ситцевого, Хильдебранда и Кейна. Она имела кое-какое представление о том, в каком направлении они едут, к тому же у нее была с собой карта.
Ники перешла на рысь. Она обязательно должна догнать их до темноты. Но те, кого она преследовала, тоже двигались быстро, несмотря на палящие лучи солнца, выжигавшие все, даже лошадиный навоз. Интересно, достаточно ли близко она подобралась к ним, чтобы услышать звуки выстрелов. При этой мысли она содрогнулась. Она не совсем была уверена, что сможет справиться со всем этим сама.
Только во второй половине дня она покинула горы и выехала на равнину. Теперь передвигаться стало проще. Молли устала, дышала с трудом, но Ники понимала, что для отдыха у них просто нет времени.
— Еще несколько миль, — прошептала она своей любимой кобыле. — Тебе придется их пройти.
Сумерки постепенно сгущались, и небо стало темно-голубым. Обычно Ники очень любила это время суток, но теперь она с сожалением провожала каждый луч заходящего солнца. Впереди показался лошадиный навоз, и она спешилась, чтобы взглянуть на него. На сей раз он был совсем свежим. Они где-то недалеко. Но темнота стремительно сгущалась. Еще немного, и она не сможет уже ничего разглядеть. Шепотом извинившись перед Молли, она пришпорила ее.
Меньше чем через полчаса стало совсем темно. Звезд не было видно, лишь на востоке поднималась луна. Но ее свет был очень слабым.
Молли начала спотыкаться, и Ники спешилась и пошла пешком. Если она подойдет слишком близко, лошадь ее выдаст ржанием. Ники не знала, что делать. По следу идти она уже не могла. Но и останавливаться было нельзя. Надо во что бы то ни стало предупредить Кейна. С каждым шагом она все яснее убеждалась в безнадежности этой погони. Она чувствовала себя ужасно глупо, преследуя их в одиночку по совершенно незнакомым местам.
И она надеялась поймать их?
Ники пристально вгляделась в окружающую темноту, пытаясь понять, где находится. Но все здесь было незнакомым. Она продолжала двигаться в том же направлении, что и раньше, пока внезапно не увидела впереди силуэт скалы, которая, как она помнила, была отмечена на карте. Она произнесла коротенькую молитву, как могла, и, ощущая все нарастающую тревогу, двинулась вперед, ведя за собой Молли. Внезапно девушка почувствовала, что лошадь напряглась, запрядала ушами — очевидно, где-то неподалеку было другое животное.
В отчаянии Ники огляделась в поисках места, где можно было бы привязать лошадь. Вести ее дальше было нельзя. Наконец она нашла небольшое дерево и привязала поводья к стволу. После этого она достала винтовку и взвела курок.
Где-то рядом были те, кого она преследовала. Но где?
Ники знала, что они двигались к югу. Она взглянула на небо и пожалела, что так мало знает о звездах: они бы помогли ей ориентироваться. Теперь же ей оставалось лишь положиться на удачу. Минуты тянулись, как часы. И вдруг она увидела отблеск света. Костер.
Ники на секунду присела на землю, пытаясь совладать со своим дыханием и с мыслями. Она не была глупа и понимала, что у нее есть лишь один шанс из ста. Оба, и Хильдебранд, и Ситцевый, были очень опасны. Единственное, что могло ей помочь, — это фактор неожиданности. И еще Кейн. Конечно, если он все еще жив.
Он должен быть жив. Ей нигде не встретилось ни его тело, ни свежая могила. Она не слышала никаких выстрелов. И ее сердце подсказывало, что он жив.
Спустя несколько минут она совладала со своим дыханием, сердце стало биться ровнее. Она снова встала и осторожно пошла к костру. Ситцевый не мог ожидать никакой погони. Команчи никогда не нападали на людей из Логовища, а никто другой больше не бродил по этой местности.
Подойдя поближе, она пригнулась, стараясь услышать, о чем они говорят, но ничего не услышала. Если те, в конюшне, правы, и Ситцевый и Хильдебранд заодно, то, возможно, у Хильдебранда уже есть оружие. Ники не могла вот так, просто с поднятой винтовкой, идти вперед. Это было очень опасно. И от этого зависела жизнь Кейна, дяди и, возможно, Робина.
Лучше подождать, решила Ники, пока костер потухнет и мужчины улягутся спать, хотя, возможно, ожидание сведет ее с ума. Она тихо легла на землю и попыталась не думать о всех неудобствах своего нынешнего положения. Она ужасно устала и очень боялась.
Ники перевернулась на спину и стала смотреть в небо. Она не знала, сколько так пролежала, когда раздалось бормотание голосов и тихое ржание одной из лошадей, а затем снова наступила тишина. Постепенно исчез и отблеск костра. На прерии спустилась ночная тишина. Она подождала еще полчаса или около того, затем направилась в сторону затухающего костра. Если они собираются схватить Кейна, они сделают это сейчас, когда он спит. От напряжения ее прошиб пот. Она подползла к мерцающим углям. Было слышно, как лошадь где-то нервно переступает с ноги на ногу.
Она добралась до густой травы, откуда хорошо было видно троих людей, закутанных в одеяла. Кто из них Кейн? Она решила, что он, должно быть, лежит от них немного в стороне. Кейн не был с ними заодно, и, конечно же, он не испытывал симпатии к Хильдебранду. Наконец ей удалось разглядеть серую лошадь Кейна, которая, очевидно, была рядом со своим хозяином.
В прериях любой человек, особенно стоящий вне закона, спит рядом со своей лошадью. Зная об этом, Ники начала двигаться по направлению к Серому. Она проползла несколько футов, затем остановилась, чтобы прислушаться, не шевельнулся ли кто. Все было тихо, и она продолжила путь. Наконец она подползла достаточно близко к одинокой фигуре и поняла, что была права. Это был Кейн. Чтобы разбудить его, не потревожив при этом остальных, ей пришлось отложить винтовку, но пистолет все еще оставался у нее в руке. В тот момент, когда она потянулась, чтобы дотронуться до Кейна, сильная рука схватила ее за запястье. Она с трудом сдержалась, чтобы не вскрикнуть. Кейн повернулся к ней. Было слишком темно, чтобы разглядеть выражение его лица, но она почувствовала, что он ей рад. Она приложила палец к его губам и попыталась освободиться из его рук. Он отпустил ее. Она увидела, что он внимательно осмотрелся. Когда же она, приподняв винтовку, начала отползать, он последовал за ней. Они продолжали двигаться. Сто футов, двести футов, триста. Затем он наклонился к ней.
— Какого черта ты здесь делаешь? — спросил он грубым шепотом.
— Ситцевый спелся с Хильдебрандом, — прошептала она. — Они планировали убить тебя, переманить на свою сторону людей и захватить Логовище.
— Откуда ты это знаешь?
— Подслушала чей-то разговор в стойле.
— А как твой дядя?
— Он в самом деле очень плох. Я не смогла сказать ему, а Митч куда-то делся. Не осталось никого, кому бы я могла доверять. За исключением тебя.
С минуту он помолчал.
— Ты знаешь, сколько людей вовлечены в это дело?
— Я слышала разговор только двоих. Они сказали, что они ничего не предпримут, пока не вернется Хильдебранд. Но сами они искали оружие.
Кейн выругался.
— Я чувствовал, что что-то не так, — произнес он.
— Мы должны вернуться, — быстро сказала она.
— Я не могу, — ответил он и чуть позже спросил:
— Ты уверена, что они ничего не будут делать без Хильдеб-ранда?
— Они так сказали.
— Тогда у нас есть почти неделя до того момента, когда он должен будет вернуться, он и Ситцевый.
— Но…
— Мне кое-что необходимо сделать в Гудене, — сказал он тоном, не терпящим возражений.
— А это не может подождать?
— Нет. — Голос Кейна был спокоен, и чувствовалось, что переубедить его невозможно.
Какое-то время она молчала. Она знала, что он погружен в раздумья.
— А что мы будем делать с Ситцевым и Хильдебрандом? — наконец спросила она.
— Мы?
— У меня есть оружие. Я только что тебя спасла, ведь так?
— В связи с этим у меня к тебе куча вопросов, — сказал Кейн, — но сейчас у нас нет времени. Я должен заняться этими двумя.
Ники почувствовала, как холодок пробежал по ее спине.
— Ты хочешь убить их?
— Я должен бы, — хладнокровно сказал Кейн. — Но сделаю это только в крайнем случае. Кроме этой винтовки, у тебя что-нибудь есть?
— Пистолет.
— А револьвер? — пробормотал он, затем вздохнул. — Ты ведь любишь опасности…
— У меня с собой только пистолет, к тому же у меня не было времени…
— Хорошо, — его голос стал мягче. Он дотронулся рукой до ее щеки. — Ты все сделала правильно. Спасибо тебе.
Она кивнула.
— Дай мне пистолет. Сама же оставайся здесь и возьми винтовку. Я попытаюсь с ними расправиться так.
Она попыталась было протестовать, но он наклонился и поцеловал ее, не дав вымолвить ни слова.
— Сделай так, как я сказал, — произнес он мягко, но в то же время непреклонно. — Я знаю, что делаю.
Ники верила ему. Она отдала ему пистолет, затем нож.
— Не нужно, — сказал тот, наклоняясь к сапогу и доставая оттуда собственный. Он прижал палец к ее губам, чтобы прервать все возможные возражения, затем пополз в сторону костра.
Ей было видно, как в какой-то момент он остановился, как будто разыскивая что-то, а затем снова пополз вперед. Когда он слился с темнотой, по ее телу побежали мурашки.
Несмотря на данное обещание, она двинулась за ним, но так, чтобы между ними оставалось какое-то расстояние. Футов через семьдесят она остановилась и сжала в руках винтовку. Ники увидела, как силуэт Кейна оказался около одного из лежащих мужчин. Она разглядела, как Кейн поднял руку, а затем резко опустил ее.
Второй мужчина шевельнулся, и Ники быстро навела на него винтовку. Затем она услышала голос:
— Какого черта?..
Фигура второго человека склонилась над Кейном, и они оба упали на землю. В ночном воздухе далеко разносился звук борьбы и ругательства. Кейн велел Ники оставаться на месте, но это было выше ее сил. Сжав винтовку, она почти побежала в сторону дерущихся мужчин. В лунном свете она увидела яркую клетчатую рубаху, которая, как она знала, принадлежала Ситцевому. В то же мгновение в руках у Ситцевого сверкнул нож, но Кейну пока удавалось удерживать его руку. Ники попыталась прицелиться, но дерущиеся все время перекатывались с места на место. Затем раздался чей-то возглас, и мужчины остановились. Кейн, почти оседлав Ситцевого, резко ударил его кулаком по голове. Один раз, два, а затем и третий. Только тогда Ситцевый затих.
Кейн тяжело поднялся.
— У Ситцевого к седлу была привязана веревка. Тащи-ка ее сюда.
Ники принесла веревку и стала наблюдать, как он связывал головорезов: ноги вместе, руки за спиной. Оба были без сознания.
Затем Кейн опустился на землю, и было очевидно, что он совсем обессилел. Ники села рядом, желая удостовериться, что с ним все в порядке. Неожиданно ее пальцы ощутили влагу, выступившую на рубашке.
— Ты ранен, — произнесла девушка.
— Ерунда, — заметил он, но не пошевелился. Ники почувствовала, что пятно на рубахе расползается. В ужасе она огляделась в поисках хоть каких-нибудь дров, чтобы разжечь костер и получше разглядеть рану Кейна. К счастью, рядом оказалось несколько невысоких деревьев. Она помешала почти потухший костер и нашла там несколько тлевших головешек, которых оказалось достаточно, чтобы ветки загорелись. Через минуту стало светлее. Она вытащила из брюк край своей рубашки и разорвала ее на полоски, затем приподняла рубашку Кейна, рассмотрела рану и крепко прижала к ней ткань.
— Рана не такая уж и глубокая, — сказал Кейн. — Затронута только кожа.
Совершенно вымотанная, Ники опустилась на землю рядом с ним.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46