— А Берк?
— Тоже, — улыбнулся священник. — Я послал его охотиться, чтобы он не нарушил ваше уединение. Он очень предан вашему капитану.
— Они не разлучались уже много лет…
— Тогда я пришлю его к вам. Просто я думал, что вы хотите побыть с капитаном наедине.
— Он наверняка позовет Берка, когда проснется.
— Решено: я скажу нашему шотландскому другу, чтобы он пошел к вам.
Падре скрылся в зарослях, а Дженна села возле капитана и стала наблюдать за ним. Ей показалось, что он стал дышать ровнее. Но, может быть, она ошибается, принимая желаемое за действительное? Дженна пощупала его лоб — он был по-прежнему горячим и липким от пота. Ей захотелось смочить лицо Алекса водой из кувшина, но она побоялась его разбудить. Сон был ему сейчас нужнее всего.
По мере того как солнце опускалось к горизонту, сырой, насыщенный испарениями воздух становился прохладней. Дженна не отходила от Алекса, ей хотелось быть рядом, если ему понадобится помощь. Как всегда, словно ниоткуда, возле нее появился Берк с каким-то свертком в руках. Он молча кивнул Дженне и сел рядом.
Она была удивлена — вопреки ее ожиданиям, мрачный шотландец вел себя на редкость тихо: никак не выразил своего недовольства ею, ни о чем не спросил. У нее тоскливо заныло сердце: поведение Берка подтверждало, насколько серьезно состояние Алекса.
Мало-помалу все вокруг погрузилось в кромешную тьму, но Дженна и Берк оставались на своих местах, лишь изредка меняя позу, когда затекали ноги. Молодая женщина и не заметила, как ее сморил сон…
Так она засыпала несколько раз, и всякий раз после пробуждения ей требовалось несколько секунд, чтобы понять, где она находится. Вспомнив все, Дженна легонько прикасалась к Алексу, чтобы убедиться — он здесь, и снова погружалась в оцепенение. Ей казалось, что жар постепенно начал спадать; озноба тоже не было. «Господи, спаси его!» — молилась она про себя, пока снова не погружалась в сон. В одно из пробуждений она услышала в темноте какое-то движение и почувствовала на себе взгляд Берка. Он по-прежнему хранил молчание, но Дженне показалось, что между ними наконец установилось взаимопонимание, как между близкими людьми, которым не нужно слов.
Серый рассвет разбудил Дженну окончательно. Она огляделась — неподалеку спал Берк, — потом посмотрела вниз и вздрогнула от неожиданности, наткнувшись на ясный взгляд Алекса. Не веря своим глазам, она пощупала его лоб — горячий, но никакого сравнения с тем, что было.
— Вам здесь не место, — проговорил капитан, поймав ее руку.
— Я не могла оставаться в стороне, зная, что вы в опасности.
— Сейчас же возвращайтесь в Виторию, а то, не дай бог, еще заразитесь от меня малярией.
— Нет.
— Откуда в вас столько упрямства? — усмехнулся он.
— От вас, конечно. Как говорится, с кем поведешься… Он вздохнул, и Дженна поняла, что ему едва хватает сил говорить. И все же он выглядел намного лучше, чем раньше.
— Хотите поесть? — спросила она.
— Да, — ответил Алекс и с удивлением повторил: — Да, я бы чего-нибудь съел.
— Раз появился аппетит, значит, болезнь отступила.
— Да, благодаря вашему теплу прошлой ночью, Дженна.
— Вы помните прошлую ночь?
— Я помню, как в меня вливалось ваше тепло… Вы не дали мне перешагнуть последнюю черту. — Он хотел подвинуться к ней, но не смог и поморщился, досадуя на свою слабость. Тогда Дженна взяла его руку и сжала в своей. Почувствовав слабое ответное пожатие, она возликовала: значит, у него еще остались силы!
— Берк принес ночью кое-какую еду от падре.
— Мне что-то уже расхотелось есть, — ухмыльнулся Алекс.
— Нет, не расхотелось. — Она погладила его по щеке, деликатно высвободив руку, и обернулась к Берку — тот в это время проснулся и сел, протирая глаза. — Вы принесли какой-нибудь еды, мистер Берк?
— Принес, если это можно назвать едой, — наморщил тот нос, берясь за сверток.
В нем оказался большой ломоть черствого хлеба и длинная полоска испеченного на костре мяса — змеиного, как показалось Дженне. Однако выбора не было, поэтому молодая женщина взяла у Берка сверток и предложила Алексу. Он принялся за еду, но Дженна заметила, что он откусывал и жевал с очевидным усилием. Каждый новый кусочек давался ему со все большим трудом, но он продолжал есть до тех пор, пока, вконец обессилев, не уронил хлеб и остатки мяса.
— Дать воды? — спросила Дженна.
— Да, пожалуйста.
Она поднесла к его губам чашку и поддержала голову, чтобы ему было удобнее.
— Как вы попали сюда? — спросил Алекс, выпив все до дна.
— Пешком, как остальные, — пожала она плечами. Из его горла вырвался смешок — короткий, сдавленный, но все-таки это был смех.
— Я вижу, вам действительно лучше, — обрадовано заметила она.
— Да, лучше. Но во время приступов я чувствовал себя ужасно…
— Да, я видела ваши муки и очень беспокоилась о вас.
— Вам следовало бы побеспокоиться в первую очередь о себе, милая.
Дженна улыбнулась — подумать только, он снова назвал ее «милой»! Это слово прозвучало очень интимно, как будто он наконец признал, что их связывают тесные узы.
— Я не забываю о себе, не волнуйтесь, — заверила она. — Просто мне кажется, что ваши жизнь и здоровье для меня не менее важны, чем мои собственные.
Алекс помолчал и вдруг спросил:
— А этот Мюррей… Чем он вам не понравился?
— Напротив, он мне очень понравился, — возразила Дженна.
— Но почему вы ему отказали? Он что, в чем-то вас обвинял?
— Нет, у него не было ко мне претензий.
— Тогда в чем дело?
— Я сказала Дэвиду Мюррею, что не могу выйти за него замуж, потому что люблю другого.
— Не может быть… — пробормотал он, отводя взгляд.
— Нет, это правда. Любовь не подчиняется ни воле, ни расчету.
Алекс закрыл глаза — он отказывался принять ее признание.
— Где мы сейчас находимся? — спросил он через мгновение, вновь поймав ее взгляд.
— В одном дне пути от Витории. Ваши компаньоны считают, что англичанам не под силу нас выследить, но принимают меры предосторожности.
— А где Берк?
— Здесь, с нами.
— Деньги при нем?
— Да.
— Хорошо… — устало вздохнул он, как будто эта беседа вконец его истощила.
— Отдыхайте, вам нужно набраться сил, — посоветовала Дженна.
— Нам нужно поскорее вернуться на корабль, — пробормотал Алекс.
— Еще есть время на отдых, — успокоила его она, радуясь, что он сказал «нам» вместо привычного «мне». — Мы тронемся в путь завтра.
Она снова пожала ему руку, и снова радостная неожиданность — ответное пожатие стало заметно сильнее.
И все же Алекс был еще очень слаб и болен.
Дженна гнала мысль о том, что будет, когда он окончательно выздоровеет. Возможно, он так и не примет ее любовь и снова станет тем нелюдимым одиночкой, которого она встретила в Карибском море… Она хотела только одного: увидеть, как в синих глазах Алекса вновь зажжется прежний упрямый огонек, так нравившийся ей когда-то, и капитан, быстрым уверенным шагом снова поднимется на палубу своего корабля.
За это Дженна отдала бы все блага мира.
25
К вечеру озноб все-таки вернулся. Алекса вновь затрясло, но уже не так сильно, как раньше: болезнь теперь протекала намного легче.
На следующее утро он вновь проснулся в объятиях Дженны и долго лежал без сна, боясь пошевелиться, чтобы не потревожить свою спасительницу. От ее тела исходило живительное тепло, дававшее ему силу жить.
А волю к жизни и решимость бороться за нее помогла ему обрести сама Дженна.
Даже в грязном мужском костюме она была так прекрасна, что измученный и ослабевший Алекс вдруг почувствовал, как в нем шевельнулось желание — еще день-два назад он и представить себе не мог, что такое возможно.
Однако Дженна будоражила не только его плоть, но и душу. Он еще никогда не встречал столь замечательной, волнующей и непредсказуемой женщины. Впрочем, непредсказуемой она была только поначалу. Алекс остро ощущал их внутреннее сходство — их роднило отвращение к рутине, любовь к морю, приключениям. Это помогло ему понять Дженну настолько, что даже появление молодой женщины в лесу хоть и удивило его, но не стало полным сюрпризом: в глубине души капитан знал, что она сделает что-то подобное. То было самое изумительное: предчувствие неожиданности.
Но зачем она ради него пожертвовала браком с благородным джентльменом Мюрреем, семьей, благополучием? Алекс сомневался, что сможет дать ей то, чего ей так хотелось, чего она заслуживала. Похоже, он никогда не перестанет мстить англичанам, а значит, ему придется всю жизнь скрываться, особенно теперь, когда после подписания мирного договора на пиратов начнется охота по всей Британской империи.
Дженна не заслуживала участи вечно гонимой скиталицы… Словно почувствовав, что он думает о ней, молодая женщина пошевелилась и открыла глаза — когда они остановились на Алексе, в них вспыхнула радость. Дженна протянула руку и погладила его по лицу.
— Вам не стоит находиться так близко, — спохватился он, — а то еще заразитесь.
— Падре говорит, что малярия не передается от человека к человеку. К тому же вам стало намного лучше.
Она была права, хотя Алекса еще немного познабливало.
— И все же не стоит пренебрегать осторожностью, что бы ни говорил священник, — возразил он, беря ее руку в свою. — Должен сказать, милая, вы совершили ошибку, придя сюда, — вам следовало уехать с вашим англичанином подальше от этого леса, английских солдат и малярии. Я уверен, на Барбадосе вы бы обрели покой и безопасность.
— Но не была бы счастлива… — тихо проговорила Дженна, заглядывая ему в глаза.
«Увы, я не могу дать тебе счастье, родная», — с тоской подумал Алекс. Он уже давно поставил крест на своей жизни, и не только потому, что считал себя обреченным, нет. Его сердце, как и тело, тоже покрывали шрамы, и он боялся, что уже не способен любить по-настоящему. А Дженна, видит бог, заслуживала такой любви, как никто другой. Алекс же ощущал себя тысячелетним старцем… К тому же врач в Париже предупреждал, что раненая нога может в любой момент отказать окончательно, что грозило полной инвалидностью…
— Вы ошибаетесь, — пробормотал он.
— Нет, так подсказывает мне сердце.
— Отправляйтесь назад, в Виторию, вы наверняка еще застанете там своего жениха и сможете вернуть его расположение. К чему вам рисковать жизнью, оставаясь здесь? Ведь вы уже выполнили свою задачу, предупредили меня об опасности. Кто-нибудь из бандейранте проводит вас в город, и вы спокойно заживете на Барбадосе с мистером Мюрреем и его детьми.
— У мистера Мюррея есть свои проблемы, не похоже, чтобы он собирался задержаться в Витории.
Алекс недоумевал: почему она так упорно отказывается от брака со своим нареченным, ведь он, судя по всему, богатый плантатор из хорошей семьи, занимающий прочное положение в обществе…
— Дэвид Мюррей рассказал мне, что был женат на квартеронке, поэтому барбадосское общество не принимает ни его, ни его детей, — пояснила молодая женщина.
Капитан замер — он знал, каким позорным пятном считался подобный брак в английском обществе, даже если речь шла об отдаленной колонии. Неудивительно, что Мюррей согласился жениться на совершенно незнакомой женщине. Но он хоть был достаточно честен, чтобы рассказать ей о своей беде. Так вот почему Дженна отвергла беднягу и явилась сюда, в лес!
— Сочувствую, миледи, вам опять не повезло, — холодно проговорил он.
— Уж не считаете ли вы, что я отказала Дэвиду Мюррею из-за его брака с квартеронкой? — нахмурилась молодая женщина и, отдернув руку, отодвинулась.
— А разве нет? Представляю, как вы были разочарованы, — продолжал Алекс с прежней холодностью. Его пугала сама мысль о том, что Дженна проделала такой путь только ради него, не имея никакой другой причины.
— Ничего подобного! — воскликнула она, гневно сверкая глазами. — Я не была разочарована. Дэвид мне понравился, даже более того — услышав его историю, я стала восхищаться им, потому что он имел смелость вопреки всеобщему осуждению жениться на своей возлюбленной и после ее смерти воспитывать родившихся от этого брака детей. Мистер Мюррей не позволил страху взять над собой власть, поэтому он куда более достойный человек, чем вы!
В ее голосе звучало презрение, и у Алекса снова защемило сердце.
— Признайтесь, зачем вы сюда пришли? — спросил он. У него возникло смутное ощущение, что он уже задавал ей этот вопрос, но не был уверен — прежде его сознание было затуманено болезнью. Может быть, вопрос ему просто приснился?
— Я же уже говорила: чтобы предупредить вас о подписании мирного договора. Мне казалось, если я этого не сделаю, то, выйдя из леса, вы попадете прямо в лапы к англичанам.
— Послали бы кока.
— А как бы он добрался до Витории? Вернись туда «Ами», он мог бы угодить в ловушку. Вот я и упросила капитана одного португальского судна отвезти нас с Микки в Виторию, и он пошел мне навстречу…
Не ощущая прикосновения Дженны, Алекс чувствовал себя потерянным. Каким отчуждением веяло от нее в эти минуты… Она больше не хотела быть рядом с ним, он обидел ее позорным подозрением. Но, может быть, так лучше? Может быть, она все-таки уйдет и попытает счастья с англичанином?
Он закрыл глаза. Надо держать дистанцию… Леди Дженет еще может вернуться и устроить свою жизнь…
— Ему полегчало, — удовлетворенно кивнул головой падре, взглянув на заснувшего капитана. — Но больше здесь оставаться нельзя. Собирайтесь, сеньорита.
— В чем дело? — встревожилась Дженна. — Нас преследуют англичане?
— Да, и португальцы тоже. Здешним властям не нравится, что часть алмазов уплывает из их жадных рук. Я послал Томаса караулить наших преследователей, если что, он предупредит.
— Капитан еще слишком слаб.
— Нам надо идти, — жестко сказал священник. — Солдаты уже дышат нам в спину.
Дженна наклонилась было к Алексу, но ее оттеснил Берк.
— Я все сделаю сам, миледи, — буркнул он.
В его голосе снова слышалась враждебность. Почему? Может быть, до него долетели обрывки ее разговора с Алексом, и Берк тоже считает, что она отказала жениху из-за смуглой кожи его детей? Однако времени на споры не было:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53