Может, он сам не спешил обосноваться здесь именно потому, что этот огромный город был уж слишком британским с виду. Сингапур отличался неким джентльменским лоском, которого был полностью лишен шумный и суетливый Гонконг. Шофер сбавил скорость при виде полисмена, регулирующего движение. Специальные плетеные крылья были укреплены на спине полицейского. Ему не нужно было размахивать руками, направляя потоки транспорта, достаточно было лишь определенным образом повернуться. Столбик термометра безжалостно полз вверх, и когда машина сбавила скорость и поток встречного воздуха ослабел, тотчас же тонкая струйка пота потекла Рифу за воротник. Оставив позади полицейского, шофер опять прибавил газ. На приличной скорости они проехали мимо зеленой лужайки «Крикет-клуба» и футбольного поля, мимо теннисных кортов и полей для боулинга. У Рифа на этот раз совсем не было времени, чтобы сыграть партию в теннис.
Два года назад Международный комитет по добыче каучука принял решение об увеличении его производства до 90 процентов того объема, который фирма «Эллиот и сыновья» была способна производить. Америке требовалось все больше резины, а это обещало новые бешеные прибыли. Была привлечена дополнительная рабочая сила, но лишь немногие, включая Рифа, задумались над тем, а почему, собственно, американцы решили увеличить производство резины? Риф же склонен был видеть в этом признак того, что американское правительство предвидело неизбежность войны на Дальнем Востоке и понимало, что в случае ее начала поставки каучука могут резко сократиться. Когда же Эллиот сообщил об этом в одном из своих отчетов, рассчитывая заинтересовать британских официальных лиц, ему вежливо дали понять, что его рассуждения никого не интересуют.
Год назад каучуковый бум внезапно и очень быстро сошел на нет. Запасы каучука были огромны, но цена стремительно упала так низко, что, хотя фирма «Эллиот и сыновья» в настоящее время производила больше каучука, чем когда бы то ни было, она постоянно терпела убытки. Большие объемы добычи сырья сопровождались огромными финансовыми потерями. Были нужны новые рынки сбыта. Риф готовился заключить сделку с одной австралийской компанией. Но прежде ему было необходимо убедиться, имеется ли в наличии каучук, который можно переправить в Австралию. А чтобы это выяснить, требовалось обговорить все детали с главным менеджером, находящимся в центральном офисе фирмы на Робинсон-роуд.
Автомобиль свернул на обсаженную пальмами улицу, которая вела к шикарному, в викторианском стиле отелю «Рэффлз». Риф уже успокоился, и гнев, охвативший его в кабинете полковника Сандора, постепенно проходил. Если повезет, его отчеты попадут в Уайтхолл, а если повезет еще больше, кто-нибудь, где надо, возьмет на заметку основные положения и выводы, сделанные Рифом.
Все места на широкой веранде были заняты. Но стоило только Эллиоту войти, как навстречу бросился официант и в два счета организовал свободный столик. Риф направился к нему, кивая посетителям ресторана, с которыми был знаком. Внезапно он остановился как вкопанный, его сердце отчаянно забилось.
Она сидела под высоким папоротником, листья которого были похожи на дамские веера. Ее лицо было повернуто в профиль, светлые волосы завязаны узлом на затылке. Эллиот почувствовал, как у него во рту пересохло. Он двинулся прямо к ней. Она повернулась к своему спутнику и засмеялась, очевидно, в ответ на какое-то его замечание. Только тут Риф понял, что это не Элизабет. Просто очень красивая женщина, но полностью лишенная свойственных Элизабет грациозности, чувственности и хрупкости, которые так сильно возбуждали Рифа.
Он сел за столик и заказал двойную порцию виски с содовой. Испытанное разочарование требовало компенсации. Только эмоциональной встряски ему и недоставало. Хотя Элизабет необыкновенно сильно притягивала его, Эллиот почувствовал некоторое облегчение, когда понял, что она не пойдет на дальнейшие контакты с ним. Но он ни на минуту не мог ее забыть. Забыть такую женщину было невозможно.
Официант почтительно ждал, и Риф заказал острую закуску с соусом карри. Интересно, верила ли Элизабет, говоря с ним по телефону, в то, что они больше не должны встречаться? Женщина, ненароком принятая Эллиотом за Элизабет, а на самом деле лишь ее отдаленная копия, поднялась из-за столика и вышла из ресторана. Риф знал, что, будь это в самом деле Элизабет, ему бы показалось, что сделалось темнее, будто солнце спряталось за тучу. Элизабет излучала какое-то неяркое свечение, озарявшее все вокруг, ласковую доброту, какую Риф прежде никогда не встречал в женщинах. И в то же время Элизабет была достаточно суровой. Он хорошо помнил, как она выговаривала ему, вспоминал, что она рассказывала о музыке, слышал страстную интонацию в ее слегка хрипловатом, нежном голосе. Улыбка чуть тронула уголки его губ. Он не был уверен, что эти страстные интонации хотя бы немного известны ее супругу.
Когда через два дня самолет Рифа приземлился в аэропорту Гонконга, Дерри Лэнгдон уже поджидал его за рулем джипа, отбросив за плечи пробковый шлем, с сигаретой в руке.
Риф направился прямо к машине шурина, хотя тут стоял и его собственный автомобиль. Риф любил приветливого и легкого в общении Дерри и отказывался верить, что этого человека произвели на свет Божий те же родители, что и Мелиссу.
– Ну, как Сингапур? – поинтересовался Дерри, когда Риф плюхнулся на сиденье рядом с ним.
– Жарко, а так как обычно, – сдержанно ответил Риф. – Что случилось, Дерри? Какие-нибудь неприятности?
Дерри в последний раз затянулся сигаретой, бросил ее под колеса машины и придавил окурок подошвой сандалии.
– Отец настаивает, чтобы Мелисса вернулась в Викторию. В противном случае он грозится подать на тебя в суд за то, что ты удерживаешь его дочь силой.
– Твой отец – дурак! – грозно сказал Риф. – Черт бы его побрал! Неужели он такой твердолобый, что никак не может понять простой вещи: я пытаюсь спасти жизнь Мелиссе!
Дерри беспомощно пожал плечами.
– Он не может поверить, что дела настолько паршивые. Уверен, что она начала баловаться наркотиками потому, что почувствовала себя несчастной. Поэтому и связалась с Джако. Отец думает, что во всем виноват ты, ты один. Он полагает, что, если вырвет Мелиссу из твоих рук, она непременно поправится.
– Если он верит в это, стало быть, готов поверить во что угодно! – сказал с яростью Риф и запустил руку в волосы. – О черт, ведь если Мелисса приедет в Викторию, то никто не поверит, будто она оказалась невинной жертвой!
– Отец думает иначе. Он говорит, что, если она вернется в Викторию, все увидят, что она в полном порядке. А это, в свою очередь, убедит тех, кто до сих пор считает, что ты огульно обвинил ее в пристрастии к наркотикам, желая на этом построить собственную защиту на суде.
– Но мы-то с тобой отлично знаем, что в действительности все совсем не так, – устало сказал Риф.
Несколько минут они молчали, затем Дерри спросил:
– А как там она?
– Паршиво. – Хотя Риф старался ответить как можно спокойнее, Дерри уловил в его голосе боль и отчаяние.
Он мрачно оглядел летное поле. Сестра всегда была разумной и волевой девушкой. И чертовски хорошенькой. Родители развелись, когда ему было двенадцать, а Мелиссе десять лет. Новый любовник матери совсем не собирался возиться с ее детьми, а потому опеку над ними передали отцу. Чтобы дети не чувствовали себя обделенными, он баловал их сверх меры. Дерри с удовольствием принимал подарки, и, хотя он, что называется, катался как сыр в масле, это его не избаловало. А вот Мелисса... Он лишь вздохнул.
Когда сестра была крошкой, любая ее прихоть исполнялась немедленно. Повзрослев, она по-прежнему требовала, чтобы ее капризы и желания удовлетворялись тотчас же. Мелисса была очень хорошенькой, с вкрадчивыми кошачьими манерами, поэтому все вокруг старались ей потрафить. Отец всегда повторял, что рад угодить дочери, а ее многочисленные поклонники, вероятно, считали точно так же.
А потом она вышла замуж за Рифа. Выбор Мелиссы обеспокоил ее отца, который хорошо знал об огромных капиталах Рифа, но считал своего зятя человеком сомнительного происхождения. Тесть совершенно не желал видеть в своих внуках недостатки Эллиота. Дерри высмеивал отцовские страхи и втайне полагал, что Мелисса в кои-то веки сделала правильный выбор. По сравнению с безликими молодыми людьми, которые толпой волочились за его сестрой, Риф Эллиот был действительно настоящим и достойным мужчиной.
Даже и теперь Дерри не знал, как случилось, что отношения Рифа и Мелиссы пошли вкривь и вкось. Дерри подозревал, что Риф пытался обуздать чрезмерный эгоизм Мелиссы и что та, не привыкшая, чтобы ей шли наперекор, взбрыкнула и в ответ начала напропалую крутить с друзьями и знакомыми мужа. Но если она полагала, что страх потерять ее сделает Эллиота ручным и покорным, то сильно ошиблась. Друзья Рифа испытывали явную неловкость от приставаний Мелиссы, тогда как Риф делал вид, будто ему это совершенно безразлично. Во всяком случае, внешне он ничего не выказывал.
Мелисса, вне себя от гнева, принялась разбрасывать сети пошире. Когда Дерри узнал о ее связи с офицером из Мидлсекского батальона, то понял, что брак Рифа и сестры обречен. Дерри понятия не имел, когда она начала баловаться наркотиками. В Гонконге можно было раздобыть героин чуть ли не на каждом углу. А пристрастил Мелиссу к наркотикам скорее всего этот самый офицер. Она стала принимать героин, думая, что это милое светское развлечение. И сама не заметила, как втянулась. Именно тогда Дерри почувствовал, что вместо простой симпатии испытывает к своему шурину настоящее, глубокое уважение.
Когда Мелисса выложила Рифу всю правду о своем романе, она также сообщила, что беременна, добавив, что, хотя ребенок от Рифа, сам он, дескать, вечно будет в этом сомневаться и мучиться неопределенностью. Но когда Риф увидел голубоглазого белокожего блондина, любовника жены, то сразу подумал, что без труда сумеет определить, чей ребенок родится у Мелиссы. Пока же он не родился, ни о каком разводе не могло быть и речи. И никаких скандалов он не допустит. Мелисса поняла, что любовник, еще совсем недавно клявшийся ей в вечной любви, оказался перед выбором: или прекратить видеться с ней, или же рисковать своей карьерой. Именно тогда в семье Мелиссы узнали о ее сильном пристрастии к героину.
Риф показал жену врачу-наркологу в Перте, но сама Мелисса не желала избавляться от пагубной привычки, и поэтому врач оказался бессилен.
Риф привез жену назад в Викторию, и через неделю у нее случился выкидыш. Ребеночек был темноволосый и с карими глазками. Он умер от отравления материнского организма героином, так и не дотянув до появления на свет.
Через месяц Риф вернулся из Сингапура. Дома в постели жены он обнаружил Джако Латимера. Дерри не знал, хотел ли Риф убить Латимера. Все равно Дерри не мог осуждать его. Но как бы там ни было, Джако Латимер был убит, и всем пришлось вытерпеть изнурительно длинный судебный процесс. Мелиссу, правда, эти перипетии, казалось, совсем не волновали. Она была на редкость безразлична к тому, признают ли Рифа виновным и посадят или нет. Впрочем, смерть Латимера также не взволновала ее. Пока заседал суд, Риф оставался напряженным и собранным; отец Мелиссы внезапно постарел и осунулся. Именно тогда Дерри понял, что всем сердцем ненавидит сестру. Сейчас он только спросил:
– Она все еще употребляет? Риф кивнул:
– С каждым днем все меньше и меньше. Мелисса получает хорошо очищенный порошок, а не то дерьмо, каким снабжал ее Латимер.
– Но сколько же это продлится? Не может же она до конца жизни оставаться на ферме? Да еще против своего желания!
На лице Рифа появилась жесткая усмешка.
– Она остается там не против своего желания, Дерри. Она находится там по доброй воле, потому что хочет там быть. Она вовсе не стремится в Викторию, где вокруг станет суетиться твой папаша и следить за каждым ее шагом. Она хочет оставаться там, где ей просто получать героин. Пусть даже и в меньших дозах.
– Это может помочь ей?
– По крайней мере этот вариант не хуже остальных. Все слуги беззаветно мне преданы. Она получает героин, можно сказать, под медицинским наблюдением. И постепенно, незаметно отвыкает от наркотика. Очень незаметно.
– А когда зависимость от наркотиков исчезнет, вы что же, опять поселитесь в доме на Пике?
– Господи, нет, конечно! Я не смогу дальше с ней жить.
– В таком случае почему бы тебе не развестись с ней прямо сейчас? Зачем пытаться ее вылечить и взамен выслушивать со всех сторон обвинения в том, что ты держишь ее взаперти и ужасно с ней обращаешься?
– Потому что она моя жена, – жестко произнес Риф. – И я за нее отвечаю. Потому что хочу, чтобы после развода она была в состоянии начать новую жизнь, была в хорошей физической форме.
– А если она не сможет?
Морщины вокруг рта Рифа сделались еще жестче.
– Сможет, – сказал он, выбираясь из джипа. – Ты только постарайся объяснить отцу, что ей гораздо лучше там, где она сейчас находится. А в Виктории всякий грязный торговец дурью сможет найти ее и предложить товар.
Он двинулся к своей «лагонде», признательный Дерри за то, что тот не попросил у него разрешения навестить Мелиссу. Дерри завел джип, помахал Рифу и исчез в клубах поднятой пыли на дороге, ведущей в Цзюлун. Риф подумал, продолжает ли Дерри встречаться с Жюльенной, и ухмыльнулся. Если их отношения все еще развиваются по восходящей, тогда наверняка в постели Дерри вкушает блаженство. Уж об этом Жюльенна непременно позаботится.
Риф вздохнул. Ему было жарко, он чертовски устал и больше всего сейчас хотел добраться домой, принять душ и завалиться спать. Но как только он вышел из машины, рядом резко затормозил автомобиль Тома. Том вышел из своего «паккарда» и подошел к Эллиоту.
– Вот тебя-то я и хотел встретить. Два последних дня все тебе названивал, но слуга отвечал, что понятия не имеет, когда ты вернешься. Как там в Сингапуре?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79