— Боюсь, я не знаком с этими местами. Моя семья проводила мало времени в Мардене.— Я родилась в этом коттедже. Моего отца звали сэр Генри Эсбюри. Он был ученым. Он обучал детей окрестных дворян, а также сына викария и нескольких детей из деревни. Конечно, немногих.По-прежнему никаких признаков узнавания.— Я так понимаю, что он занимался также обучением своей дочери.— Да. Моя мать умерла от родильной горячки, когда мне было десять лет. И мы с папой остались одни.Она продолжала наблюдать за ним, ожидая хоть какого-то проблеска воспоминаний о том, о чем она сейчас рассказывала. Но его не было.— Три года назад для моего отца настали тяжелые времена. Дети постарше, которых он учил раньше, разъехались по школам, другие перестали приходить. Денег едва хватало. Стало трудно платить за дом. Мой отец отправился в Стоунли, чтобы обсудить этот вопрос с тобой.— Твой отец приезжал ко мне? — он наклонился к ней. — Когда?— Я же сказала… немногим более трех лет назад. Летом 1804 года.Мгновение он размышлял над этим, глубоко затягиваясь сигарой.— Продолжай.— Отец просил об отсрочке. Мы сможем рано или поздно собрать денег, сказал он. Нам только нужно немного времени. Но ты не согласился. А потом отказался принять его. Он вернулся в Марден, чтобы поговорить с твоим управляющим, а тот приказал ему освободить дом. Отец был в отчаянии. К тому времени мне пришлось начать брать вещи в стирку… у нас совсем не было денег. — Она вздохнула. — Не знаю, может быть, мне не следовало так поступать. Из-за этого отец, казалось, чувствовал себя еще хуже. Он потерял аппетит, стал худеть, плохо спал. Я так беспокоилась… я сказала ему, что мы справимся, но он… — ее голос сорвался.— Все в порядке, милая. Не переживай.Рейн раздавил сигару в хрустальной пепельнице, потом заставил Джоселин выпить шерри. Она сделала длинный успокаивающий глоток.— Тебе лучше?— Да.— Я понимаю, что тебе тяжело, но я хочу, чтобы ты рассказала мне все до конца.Она отвела глаза.— Я собиралась. Я должна, но…Но она не могла совладать с голосом.— Я понимаю, что тебе неприятно, но я должен это знать.Она кивнула, выпила еще шерри и собрала силы для столкновения со своими ужасными воспоминаниями.— С тех пор наша жизнь превратилась в кошмар. Отец начал пить. Он мог часами сидеть дома, просто глядя перед собой. В тот день, когда прибыл шериф, чтобы нас выселить, он был в худшем состоянии, чем когда-либо прежде. Он все бормотал что-то о прошлом, о том, что случилось много лет назад. Когда я вышла из дома, чтобы поговорить с шерифом, отец, наверное, потерял рассудок. Он, скорее всего, лишился рассудка, потому что о-он… потому что о-он…Рейн наклонился и взял ее за руку.— Все в порядке, Джо, все это уже в прошлом. Ты вскоре сможешь забыть об этом.Она кивнула. Тепло его рук помогло ей успокоиться, немного растопило лед, сковавший ее сердце.— Когда я вышла на крыльцо, отец облил мебель маслом из лампы. Он поджег дом и вышел к шерифу. Он сказал, что уничтожит все, чем мы владели, чтобы не дать тебе отнять это у нас.Я сожгу все до последней дощечки и последней бумажонки в доме, чтобы этому негодяю ничего не досталось!О, Боже мой, папа, что ты наделал?— Я попыталась вернуться в дом, требовала, чтобы они отпустили меня, но дом вспыхнул как трут. Папа дольше всех стоял на крыльце. Я плакала. И только когда он увидел, что загорелись его прекрасные книги, он осознал, что же он совершил.Она видела это сейчас так же ясно, как если бы огонь полыхал в салоне у виконта. Пожар в пивной вернул эти воспоминания, всю их страшную боль.— Когда упала одна из внутренних стен, отец начал кричать, он говорил разные безумные слова, называл тебя негодяем, обзывал самыми грязными словами, какие только мне приходилось слышать на улице.Когда Джоселин замолчала, Рейн пожал ей руку, эта поддержка придала ей сил.— Прежде, чем кто-либо успел догадаться о намерениях, отец развернулся и побежал в дом. Я думаю, что он в конце концов понял весь ужас того, что совершил, но я так никогда и не узнала этого наверняка. Я знаю только, что он вбежал через открытую дверь прямо в огонь. И я слышала его крики, когда обвалилась крыша.Она бессознательно забрала у него руку.— Мне никогда больше не приходилось слышать такой нечеловеческой боли.Она не осознавала, что плачет, пока Рейн не обнял ее.— Все в порядке, милая.Он прижал ее к себе, и Джо разрыдалась.— О-о-он был таким мягким человеком. Он никогда ни о чем не просил. К-как же ты мог его выгнать?— Я не делал этого, — мягко возразил Рейн. — Тогда виконтом был мой отец.— Твой отец? — она приподняла голову, чтобы взглянуть на него. Ее глаза на побледневшем лице казались огромными. — Но я думала…— Что ты думала?— Не знаю. Вс-все так смешалось, — она тихо икнула, и новые слезы полились по ее щекам. — Я, конечно, никогда не видела виконта, и отец тоже не видел его до той встречи, но я ненавидела тебя за то, что ты сделал. Я могла бы пойти к тебе тогда…— Не ко мне. К моему отцу, — поправил он. — Ты могла бы пойти к моему отцу. Он умер в декабре 1804 года. Тогда я и унаследовал титул.Ужас ошибки обрушился на нее. Его отец. Не Рейн, а его предшественник.— Господи! Я же чуть не убила тебя!— Ты меня не убила. Только это имеет значение, и все это уже позади.— А если бы я… Господи… если бы я…— Послушай, Джо. Это недоразумение уже почти разрешилось. Я хочу, чтобы ты рассказала мне все остальное.Она взяла платок, который он достал из жилетного кармана, прижала его к глазам, высморкалась и глубоко вздохнула.— Через два дня после похорон отца меня отправили жить к кузенам в Корнуолл — к Бэркли Петерсу и его жене Луэлле.— Как я понимаю, из этого ничего не вышло. Она вздохнула и вытерла слезы.— Сначала все было не так уж плохо. Я, конечно, чувствовала себя одинокой, и мне приходилось тяжело работать. Но после того, как мне исполнилось шестнадцать, дела стали идти все хуже и хуже. С тех пор, стоило его жене уйти из дому, как Бэркли распускал руки. Господи, как я возненавидела его. И в конце концов я сбежала.— И перебралась в Лондон. Она кивнула.— Я думала, что смогу сама о себе позаботиться. Думала, что смогу найти какую-нибудь работу. Я была такой дурочкой.— Подозреваю, что тогда на сцене появился Броуни.— К тому времени, когда я встретила Броуни, я уже истратила два фунта, которые прихватила с собой, — все свои деньги. Работы я найти не смогла. Никто не хотел нанимать одинокую женщину без рекомендаций. Не помогло даже мое образование.— А что случилось потом?— Я умирала с голоду. Спала в переулках. Воровала еду, чтобы прокормиться, но у меня плохо получалось. Хозяин таверны «Красный петух» ужасно избил меня, когда поймал за кражей пирога с кухни. В ту ночь Броуни нашел меня в переулке, где я пыталась привести в порядок свои избитые конечности и лицо. Он взял меня под свое покровительство и стал учить, как выжить. Без него я бы погибла.Рейн улыбнулся со смесью тепла и сожаления.— Тогда, по-моему, я очень многим ему обязан. Джо вскинула голову.— Что… что ты хочешь этим сказать?— Я хочу сказать, что я собираюсь загладить испытанную тобой несправедливость. Я не знаю наверняка, что произошло между твоим отцом и моим, но я собираюсь это выяснить. Мой отец не был жестоким человеком, Джоселин. История, должно быть, не так проста, и я собираюсь разобраться в ней. А пока я хочу, чтобы ты отдохнула и набралась сил. У меня есть дела в Сити. Мы вернемся к этому разговору через пару дней.Джоселин улыбнулась ему. Впервые за все эти годы у нее не было груза на сердце. Все, конечно же, уладится как-нибудь. Рейн обещал это, и она ему верила.Это была ее не первая ошибка. И вряд ли последняя. Глава 6 У Рейна действительно были дела в городе. На Ломбард-стрит он встретился со своим поверенным, потом послал записку Уильяму Дорсету, управляющему в Мардене. Дорсет работал у Гэрриков уже двадцать лет. Земли Мардена приносили небольшой ежегодный доход, и, хотя об имении особенно не заботились, Рейна вполне удовлетворяла работа Дорсета и деньги, которые тот помогал ему зарабатывать.Но на сей раз Рейн писал ему не о финансах. Уильям Дорсет должен помнить, что же именно произошло между сэром Генри Эсбюри и Августом Бэрлеттом Гэрриком, третьим виконтом Стоунли. А Рейн очень хотел узнать, что случилось на самом деле.В следующие несколько дней он почти не виделся с Джоселин, еще реже встречался он с ее друзьями, но подозревал, что девушка проводит немало времени в их обществе. Рейн поручил поверенному сделать необходимые приготовления к тому, чтобы он мог осмотреть кое-какую недвижимость в разных частях города. Лучше всего его целям удовлетворял маленький, изящно обставленный городской особняк на Мэддокс-стрит, недалеко от Гановер-сквер.Виконт был уверен, что Джоселин понравятся элегантная гостиная, просторные спальни, расшитая софа в стиле хэпплуит Стиль хэпплуит был характерен для английского мебельного дизайна в 1780-1795 г.г. Назван так по фамилии основателя создавшей его фирмы Джорджа Хэпплуита (ум. в 1786 г.).

, розовые шелковые драпри.Только, конечно, если она согласится стать его любовницей. Рейн чувствовал, как напрягаются его чресла от одной мысли об этом. С той минуты, как он увидел ее в облегающих мужских панталонах, девушка влекла его все больше и больше. Последние два дня он желал ее до боли. Все проблемы между ними разрешились, и он хотел, чтобы Джоселин Эсбюри попала в его постель и осталась в ней.Правда, она может и отказаться, но виконт сомневался в этом.Но просто для того, чтобы чувствовать себя еще увереннее, он решил показать ей этот городской дом. И если Джо сравнит его со сгоревшей мансардой над пивной — разве она сможет устоять?Вернувшись вечером в Стоунли, он сообщил Джоселин, что завтра она поедет в Сити вместе с ним. Девушка уже довольно долго жила в его доме. Рано или поздно любители скандальных сплетен обнаружат, что в Стоунли поселилась свободная женщина. Собственная репутация мало заботила Рейна, но ему нужно было думать и о сестре. Александра скоро вернется из деревни, и он не хотел, чтобы с ее именем был связан какой бы то ни было скандал.К тому же, чем скорее Джоселин станет его любовницей, тем раньше он сможет искать удовольствий в ее постели.Рейн улыбнулся про себя, довольный избранным путем. О Джоселин будут хорошо заботиться и — можно быть почти уверенным, она будет не меньше заботиться о нем.
— Ну, каково твое мнение?Они стояли в холле под хрустальной люстрой. Джоселин великолепно смотрелась в светло-персиковом муслиновом платье его сестры. Рейн посмеивался про себя. Александра выпросит у него по два новых дорогих платья взамен тех, которые он взял, но вид Джо окупал все затраты.— Мне кажется, это очень милый дом. Чей он?— А почему бы нам не пройти в гостиную? — Рейн взял Джоселин под руку и подвел к софе. Когда они сели, он взял ее руку в свои. — Ты уверена, что он тебе нравится?— Конечно. Дом восхитителен. Но какое отношение все это имеет ко мне?— Сколько тебе лет, Джо?— В конце прошлого месяца исполнилось восемнадцать.Что ж, ее возраст — не проблема.— Я собираюсь быть с тобой откровенным, Джоселин, и надеюсь, что в ответ ты тоже будешь искренней со мной.— Хорошо.— Во-первых, я хотел бы, чтобы ты понимала, что какой бы ни оказалась правда, это никак не повлияет на наши отношения.Это только упростит дело и избавит меня от угрызений совести.— О чем вы, милорд?— В тот вечер, когда мы познакомились… когда ты пришла ко мне в комнату, у меня возникло впечатление, что ты… — Рейн заглянул ей в глаза. — Ты когда-нибудь жила с мужчиной, Джо?Она странно посмотрела на него.— Конечно. Я же жила с Броуни и с Такером. Они, конечно, не аристократы, но они такие же мужчины, как другие.Такого ответа он не ожидал. Мальчик казался слишком юным, а Броуни… тот вел себя скорее по-отечески. Рейну стало неприятно от мысли, что они были вместе, хотя он считал, что это должно быть ему безразлично.— Так ты спала с ними обоими?Она выглядела совершенно растерянной.— Я понимаю, что это было не слишком прилично, но у меня не было выбора. Временами бывало так холодно. Понимаешь, мы переехали в мансарду всего несколько недель назад. А перед этим мы жили в подвале. Старая железная жаровня была для нас роскошью.— Ты что, хочешь сказать, что вы спали втроем? — он постарался, чтобы в его голосе не слышалось неодобрение. В конце концов, эта женщина поступала так, чтобы выжить. И все же… — Я понимаю, что решала не ты, но…Джо ощетинилась, ее спина выпрямилась, губки надулись как у маленькой сердитой курочки.— Сожалею, что оскорбила ваши чувства, ваше сиятельство. Но если ты не хочешь знать правду, тебе не стоило спрашивать.— Извини. Ты права, конечно, и я приношу свои извинения. Мне не следовало ожидать, что ты осталась девственницей — после всего, что пережила.Она вспыхнула.— Что! Какое отношение Такер и Броуни могут иметь к моей девственности?! Не думаешь же ты… ты хочешь сказать, что думал… что мы?.. — Она резко вскочила. — Я хочу уйти.Она выпрямилась словно аршин проглотила, ее руки сжались в кулачки. Рейн понимал, что не следует этого делать, но невольно рассмеялся.— Так ты девушка! — он снова хохотнул. — Я бы не стал спрашивать об этом, просто когда ты была в моей постели, я подумал…— Я сказала, что хочу уйти.Она развернулась и направилась к двери, но Рейн в два шага нагнал ее.— Не переживай, дорогая, я не собирался тебя оскорблять. Я только хотел понять, как продолжать…— Что продолжать?При виде негодования на ее лице у виконта поубавилось самоуверенности. Возможно, это будет не так просто, как он предполагал.— Почему бы нам снова не присесть?Она неохотно, почти настороженно, согласилась.— Я же сказал, что собираюсь быть откровенным. Я не собирался тебя оскорблять, но теперь я хотя бы знаю, как обстоят дела.— И как же?— Я бы хотел стать твоим защитником, Джоселин. Ты можешь жить здесь, в этом доме. Броуни и Такер тоже могут здесь жить… или работать… если это им больше понравится.Она выглядела еще более настороженной.— В обмен на что?— На то, что ты разделишь со мной ложе. Джоселин снова зарделась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43