А одну она даже нашла под изгородью в саду. Но она редко видела отца пьяным.До самого последнего года. Но это случилось из-за Стоунли — или нет?Она пыталась думать, вспоминать, но ее сознание было не в состоянии уловить последовательность событий. Она была слишком занята играми с подружками, мечтами о Мартине Кэри, сыне викария.И всякий раз, когда она пыталась вспомнить, ее сознание казалось смесью бессвязных воспоминаний, ее мысли мешались с картинами пожара и обрушивающейся крыши.Может быть, Рейн прав. Зная его так, как теперь, она едва ли могла поверить, что его отец был дурным человеком. Но и ее отец не был плохим. И никому не убедить ее в обратном.Вопрос только в том, имеет ли все это какое-нибудь значение теперь?Ее отец умер три года назад. Третий лорд Стоунли тоже. То, что произошло между ними, ушло в прошлое. Рейн считает, что это не должно повлиять на их отношения. И Джоселин была согласна, что сейчас важнее всего их счастье.Ее мысли все еще кружились, когда она вышла из кабинета и поднялась по лестнице, собираясь снять в своей комнате красивое розовое платье. Сегодня она проведет весь день в саду. А завтра вечером Рейн вернется.С этой минуты, поклялась она себе, она забудет о прошлом, обратит свои мысли на настоящее и будущее. Только Рейн имеет для нее значение. И то, что она безумно, страстно влюблена в него.— Почему мне нельзя поехать с тобой и с миссис Уиндэм? — спросила Александра, стоя в дверях, которые распахнул лакей Стоунли.— Так не пойдет, Александра, — Рейн отвел сестру в сторонку, чтобы их не могли подслушать. — Я не буду хитрить с тобой, Алекс: эта женщина — моя любовница, как ты, по-моему, уже знаешь. Это еще не стало достоянием гласности, но рано или поздно слухи поползут. И когда это случится, мне бы не хотелось, чтобы твое имя склоняли вместе с нашими.— Но…— Это окончательное решение, Александра.Она надулась. Потом усмехнулась.— Передай миссис Уиндэм мой привет.Я собираюсь дать ей гораздо больше.— Передам, — Рейн взял у дворецкого шляпу и вышел из дому. С той минуты, как он оставил Джоселин у окна кабинета, он пожалел, что ушел. Ему нужно было обсудить с ней все на месте, а потом отнести ее в постель.Джоселин была таким страстным созданием, что он не сомневался — он заставит ее понять, как глупо позволять прошлому вмешиваться в их отношения. Но тогда ему казалось, что разумнее всего дать ей время совладать со своими чувствами.А теперь Рейн боялся, что снова обратит на себя ее гнев, что снова всплывут ее прежние обиды и мстительность.Он, конечно, не станет этого терпеть. Он отбросит в сторону все проблемы, и Джоселин снова обоснуется в его постели. Однако ему хотелось вновь увидеть в ее глазах этот особенный жар при взгляде на него, он хотел, чтобы ее пальцы, как прежде, скользили по его волосам, когда она целует его. Он хотел бы, чтобы, принимая его в свое гибкое тело, она была по-прежнему горячей и жаждущей.Рейн улыбнулся, почувствовав смесь ожидания, решимости и только намек на беспокойство. Она будет ждать его. Он заранее сообщил о своем возвращении. Он вошел в дом и стал искать ее в гостиной, но там никого не оказалось.— Она в вашем кабинете, милорд, — сообщил лакей.Рейн поднял брови.— В моем кабинете?Неужели он и вправду ожидал, что она ждет его в постели?— Пришел посыльный с какой-то запиской. Она пошла положить ее вам на стол.— Спасибо.Рейн пересек холл и вошел в кабинет, обитый ореховыми панелями и заполненный книгами. Джоселин склонилась над столом, сжимая что-то в руке.— Рейн!При звуке его тяжелых шагов она развернулась ему навстречу. Он увидел серебристый отблеск предмета, который она держала в руке.Пуля вылетела резко и быстро, ударив его в грудь, отдаваясь эхом в комнате, боль и мрак оглушили его, как обухом.— Рейн!Это было последним словом, пробившимся в его сознание, когда он свалился на ковер, прижимая руку к сердцу, истекая кровью, понимая, что любимая убила его. Господи, Господи, только не Джо. Не веря, но зная это наверняка — и он так жалел, что не умер прежде, чем понял это. Он закрыл глаза и позволил тьме окутать его, но с каждым слабым ударом сердца он чувствовал боль от ее предательства, большую, чем боль от пули, более страшную, чем смерть.А потом боли не стало.— Рейн! Господи, Рейн!Серебряный поднос выскользнул у нее из рук, письмо от его сестры упало на ковер, когда Джоселин встала на колени рядом с виконтом, ее глаза расширились от ужаса перед произошедшим, от вида крови Рейна, вытекавшей на пол.Она развернулась, услышав за спиной тихий звук, удар чего-то тяжелого о ковер. Это был пистолет, все еще горячий и дымящийся. Она попыталась разглядеть, откуда он появился, смахнула слезы, но увидела только колышущуюся занавеску на окне.Тут в комнату ворвались слуги, крича и причитая при виде тела виконта.— Помогите ему! — вскричала Джоселин, не осознавая влаги на своих щеках, панически боясь, что уже слишком поздно.— Это она сделала! — показал на нее пальцем лакей. — Это она его застрелила.— Что? — комната закружилась перед ней.— Это она — виконтова девка! Она пришла сюда и ждала его. Она его убила, помяните мои слова.— Смотрите! — воскликнула одна из горничных. — А вот и пистолет, из которого она стреляла! Хватайте ее!— Но я этого не делала!Я люблю его!— Держите ее! — закричал дворецкий. Они кинулись к ней, лакеи в ливреях, служанки в черно-золотом, горничные. Она поискала глазами Элайзу, в надежде, что та, зная Джо лучше других, защитит ее, но горничной нигде не было видно.— Я… этого не делала!Но у ее ног лежал пистолет, а виконт умер или умирал.Он был так бледен и безжизнен, что она зарыдала, но на слезы не было времени. Джоселин рванулась к окну.— Держите ее!Но Джо уже не раз приходилось спасаться бегством. Она взобралась на подоконник и выпрыгнула вон. Она жестко приземлилась, содрав коленки, вскочила на ноги и снова побежала.Конюшни — Броуни и Такер помогут ей — надо только до них добежать.Она остановилась, схватившись за угол дома, чтобы не упасть. А что, если констебль поверит, что ее друзья замешаны в стрельбе? Если Броуни и Такера отправят в тюрьму? Может быть, даже повесят?Слезы ослепили ее, и она утерла их рукой.Убегая из дому, Джоселин едва слышала голоса у себя за спиной, она пронеслась еще квартал и скрылась в переулке. Перед ней тащился старенький ослик с тележкой. Джо проскользнула мимо повозки, подбежала к старой замшелой церкви и толкнула дверь, но церковь была заперта, и Джо снова бросилась бежать. Она выскочила на Гросвенор-стрит, пересекла Сент Джордж, пронеслась мимо торговцев вениками, шнурками, носками и яблоками.— Вон она! — закричал кто-то, и ее снова охватила паника. — Черноволосая девка в голубом платье. Она убийца!Сердце билось у Джоселин где-то в горле. Убийца! Господи, Рейн, наверное, умер.У нее перехватило дыхание, как она ни боялась за себя, ее мысли обратились к нему. Неужели никто не смог ему помочь? Ему больно? Спрашивал ли он о ней? Как она могла его бросить? Эти мысли терзали ее сознание, пока она прижималась к стене, пытаясь отдышаться, ее легкие горели, бока пылали.На Брук-стрит она снова свернула на восток, в отчаянии пытаясь снова оказаться в старых знакомых местах, в ужасе, что ее успеют поймать прежде, чем она туда доберется. В следующем переулке — грязном, с ужасающим запахом, с дохлой кошкой — ее туфельки заскользили по застоявшейся воде, влага разъедала голубую замшу.Эти туфли купил ей Рейн. Рейн. Его имя болезненным эхом отозвалось в ее сознании. Не оставляй меня! С этой мыслью она завернула за угол и наткнулась на троих полицейских. Глава 11 — Как он?Александра посмотрела на Кэтрин Эджемонт, Маркизу Грейвенволд, которая вошла об руку со своим красивым загорелым мужем в холл их городского дома. Высокий импозантный мужчина был лучшим другом Рейна.— О, Кэтрин, — вышедшая из дверей комнаты брата Алекс бросилась в объятья рыжеволосой женщины. Снова полились слезы, которые не иссякали с тех пор, как Рейн был ранен.— Все в порядке, Алекс, — утешала красивая дама. — Мы с Домиником здесь, и мы собираемся здесь и оставаться, пока твой брат снова не встанет на ноги.Александра попыталась улыбнуться в ответ на ободряющие слова, но ее губы, казалось, не хотел! подчиняться и рыдания сдавили ей горло.Грейвенволд обратился к низенькому седому хирургу.— Полагаю, вы доктор Чэндлер.— Совершенно верно.— Что вы можете сказать нам о состоянии Рейна?— Боюсь, дела обстоят не лучшим образом. Он ранен в грудь, понимаете. Рана грязная. И очень болезненная. Мы смогли вытащить пулю, но он потерял много крови. Он очень слаб и почти обезумел от… от случившегося.— Удалось ли установить, что же все-таки произошло?— Отчасти. Временами он приходит в ceбя. Констебль допросил его, насколько осмелился, учитывая серьезность ранения. Он также допросил слуг и Александру, конечно. Так удалось установить, что женщина, известная под именем Джоселин Уиндэм, ранее жила с виконтом в Стоунли. Ее настоящее имя Джоселин Эсбюри.Щека Доминика дрогнула. Он слышал об этой женщине. Рейн много говорил о ней при их последней встрече.— Что еще они узнали?— Теофил Финч, кучер виконта, уверяет, что эта женщина дважды пыталась убить виконта. Один раз рядом с домом Будла, другой — у особняка Дорринга, куда виконт приезжал для игры в карты л, каждую неделю.Кэтрин протянула Александре носовой платок, который та прижала к глазам.— Фарвингтон, наш дворецкий, говорит, что Рейн привел эту женщину прямо с улицы, — сообщила Александра. — Когда он привез ее, на ней были рваные мужские штаны. Рейн взял у меня несколько платьев, чтобы одеть ее. Этот дом он купил для нее. Он относился к ней как к леди — и посмотрите, как она ему отплатила!Алекс опять разрыдалась, и Кэтрин снова обняла ее.— Куда они ее забрали? — спросил Доминик.— В Ньюгейт, по-моему, — лицо доктора стало мрачным. — Кучер уверяет, что в дело замешаны еще двое. Слуги считают, что это те люди, которых недавно нанял виконт.— А они где?— Исчезли. Растворились в воздухе. К несчастью, нет никаких сведений о том, где они находились во время выстрела.— Рейн не говорил о них?— Нет. Он упоминал только девушку, — доктор снял лупу, — если у вас есть еще вопросы, полагаю, что его светлость может ответить вам на них. Он спрашивал о вас.Доминик двинулся к двери.— Можно просто войти?Седой врач опустил лупу в карман синего полосатого жилета.— Только будьте кратки. Не говорите ничего, что могло бы обеспокоить его.Доминик вздохнул и вошел в спальню.Как можно спокойнее, стараясь не обращать внимания на металлический запах свернувшейся крови и терпкий дух болезни, он сел у кровати друга. Обычно загорелое лицо Рейна сейчас казалось восковым, он дышал слабо и прерывисто. Глаза его были закрыты, влажные пряди каштановых волос свисали на лоб и виски. Свежие повязки на груди снова начали краснеть от крови.— Доминик? — едва слышно прошептал он, и сердце маркиза сжалось при звуке этого слабого голоса.— Я здесь, дружище.Он схватил Рейна за руку, но ответное пожатие было слабым.— Я… рад, что ты пришел.— Я приехал как только смог.Рейн пошевелил головой, словно кивая.— Это была Джоселин, — проговорил он.— Я знаю.— Куда… куда они ее забрали? Мне никто не говорит.— Вероятнее всего, в Ньюгейт. Так обычно бывает.Линии вокруг рта Рейна пролегли еще глубже, его лицо выглядело серым и мрачным.— Она… она не могла простить мне, то… что случилось с ее отцом. Долгая история. Напомни, я тебе расскажу… потом.— Хорошо, — Доминик глотнул, пытаясь преодолеть спазм в горле. — Когда поправишься.Рейн снова едва кивнул. Его глаза закрылись.— Я не хочу… чтобы ее повесили. Я знаю… мне не следовало бы… думать о ней. Часть меня хотела бы… увидеть ее. Но другая… — он с усилием открыл глаза и посмотрел в лицо Доминику. — Вызволи ее оттуда, Дом. Проследи, чтобы ее куда-нибудь отправили. Сделай все возможное.Доминик хотел возразить. Он хотел, чтобы эта женщина попала в ад за то, что натворила.— Ты уверен, что хочешь этого? Она же пыталась тебя убить, Рейн.Может, даже убила.— Я не могу вынести мысли о том, что она там… в этом ужасном месте. Я знаю… каково там… в таком месте.— Ей там самое место. Она должна заплатить за то, что сделала.Рейн так резко приподнялся на локте, что Доминик не успел его остановить.— Обещай мне, черт побери! Что бы ни случилось… обещай!— Хорошо, Рейн. Не беспокойся, — он снова уложил друга. — Ты же знаешь, что я это сделаю. Все сделаю.— Спасибо, — Рейн расслабился. — И еще… одно.— Да, конечно.— Если мне станет хуже… если я не выживу…— Выживешь, черт побери!— Если не выживу… обещай, что присмотришь за Александрой.Спазм в горле Доминика стал еще болезненнее.— Само собой. Она будет жить с Кэтрин и со мной. Честно говоря, мы собираемся оставаться здесь, пока ты не поправишься.Глубокие карие глаза посмотрели ему в лицо.— Думаешь, это случится? Я хочу, чтобы ты сказал мне правду.Пожатие Доминика стало крепче.— Правда состоит в том, что многое зависит от тебя. Я знаю, что ты борец. Если ты собираешься победить смерть, ты победишь. И я хочу, чтобы так и было. Все мы хотим. Но и ты должен этого захотеть.— Почему… ты думаешь, что я не хочу?— Мы с тобой давно дружим, Рейн. Я знаю, как ты относишься к этой женщине. Я увидел это по твоему лицу, когда ты говорил о ней.Рейн снова прикрыл глаза. Долго молчал. Когда он заговорил снова, Доминику пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова:— Я же говорил тебе, что глупо влюбляться, — виконт выпустил руку Доминика и погрузился в тревожный болезненный сон.
Джоселин Эсбюри поплотнее натянула на плечи драное шерстяное одеяло. В маленькой темной камере было холодно, невероятно холодно. Она вздрогнула, ощутив влажность под ногами, ее туфли погрузились в целый пруд стоячей воды, покрывавшей каменный пол. Воздух был влажным и затхлым. Вонь человеческих экскрементов и грязных тел давила на нее.В этой камере, освещенной всего одной свечой, было темно, ее соседями были лишь тараканы да пауки, но путешествие в недра тюрьмы показало Джоселин скопище воров, грабителей, головорезов, проституток и попрошаек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43