Черные бабочки, наконец решил он. Отдыхают.
Внезапно ему вспомнилась древняя китайская загадка: "Вчера ночью мне снилось, будто я бабочка. Проснувшись, я обнаружил, что я человек.
Или же я бабочка, которой снится, что она стала человеком?"
Загадка заинтересовала Шона больше, чем ржавый замок, и оказалась менее будоражащей, чем вид ресниц Дэни.
Долгое время они лежали каждый в своем мире, забыв о реве, вони и клаустрофобии.
Неожиданно звук двигателя изменился. Водитель трижды грубо нажал на педаль акселератора.
Бабочка наконец решила, что она все-таки человек, а человек впал в глубокий транс.
Дэни приподняла голову и хотела что-то сказать, но Шон заставил ее замолчать резким кивком.
Водитель дал по тормозам, так что они завизжали.
— Солдаты, — еле слышно выговорил Шон.
Дэни похолодела.
Грузовик остановился. Двигатель продолжал урчать, работая вхолостую.
Сквозь это урчание Дэни различала хриплые команды на китайском языке и невнятные ответы на тибетском наречии.
Крохотный лучик света в их гробу угас. Его заслонила темно-зеленая завеса. Грудь солдата с лакированной красной звездой.
Армия Китайской Народной Республики. «О Господи, — промелькнуло в голове у Дэни. — Нас все-таки поймали».
Глава 8
Дэни инстинктивно затаила дыхание, съежилась в комочек, словно стараясь исчезнуть, и при этом ощутила напряжение мужчины, лежащего под ней.
Как ни странно, это успокоило ее. Шон казался таким мощным, сдержанным, самоуверенным, что Дэни не верилось, будто его терзает тот же самый страх. Чувствуя, как напрягся Шон, Дэни сочла, что она не так одинока.
Она знала китайский слишком плохо, чтобы понять разговор между водителем грузовика и солдатами.
Но Шон знал его. Он внимательно прислушивался, желая понять, что им предстоит испытать.
Водитель угощал солдат сигаретами. Этой маленькой «любезности», заменяющей взятку, ждали от всех водителей грузовиков на официальных контрольно-пропускных пунктах.
Водитель и солдаты стояли у машины, курили и болтали, ежась под пронизывающим ветром. Прислушавшись к вялой и ни к чему не обязывающей беседе — о холоде, выпивке, упрямом начальстве и назойливых женщинах, — Шон перевел дух.
Эти солдаты вовсе не разыскивали двух беглых американцев. Им просто наскучило торчать на посту, затерянном в Гималаях.
Наконец двигатель грузовика снова взревел. Выпустив оглушительный выхлоп густого дыма, он пронесся под шлагбаумом. Несколько раз подпрыгнув на ухабах, водитель перевел машину на нейтральную передачу и бесшумно покатился вниз по склону.
Шон почувствовал себя увереннее. Считать, что они оказались в безопасности, было еще слишком рано, но свобода уже приближалась.
— Наконец-то! — воскликнула Дэни. — Я соскучилась без этих выхлопов.
— Вы шутите?
— Ничуть. Пока двигатель не работал, я успела замерзнуть.
— Расстегните пальто, — деловито приказал Шон. — Моего тепла хватит на двоих.
Озадаченная Дэни вскинула голову, пытаясь взглянуть Шону в лицо. За свою опрометчивость она поплатилась еще одной шишкой на макушке. Ее голова снова упала на грудь Шону.
Загрохотал рычаг передачи. Двигатель взревел и выл не переставая, пока грузовик набирал скорость на усыпанной гравием дороге.
Шум вновь заглушил голоса.
Грузовик карабкался все выше и выше, пока наконец даже тепло работающего двигателя не перестало согревать Дэни.
«Расстегните пальто. Моего тепла хватит на двоих».
Выполнить эту просьбу в тесном ящике оказалось непросто, но наконец Дэни сумела расстегнуть пальто, препятствующее теплу тела Шона.
Очень быстро она обнаружила, что Шон прав: его тепла действительно хватало на них обоих.
С протяжным вздохом Дэни расслабилась и вновь позволила мыслям витать по горам и долинам своего горячего волшебного ковра.
Шон ощущал на шее тепло ее дыхания, мягкое прикосновение щеки и проклинал свое нелепое предложение расстегнуть пальто.
«Я бабочка, которой снится, что она человек», — решил Шон.
При таких обстоятельствах выбор у него был небогатым. Если он бабочка, то Дэни должна быть цветком, иначе ее вес раздавил бы его.
Логично, похвалил себя Шон. Вот ключ к контролю над собой. Бабочка и цветок. Бабочки прекрасны и нежны, они запускают хоботок между шелковистых лепестков, пока оттуда не потечет теплый нектар…
Шон мгновенно сосредоточился на замке ящика. Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем бедлам в металлической коробке прекратился. Он заморгал, возвращаясь к реальности, и попытался определить, что за свет проникает в ящик.
Начало дня.
Водитель свернул на дорогу, уводящую от главного шоссе. Заглушив двигатель, он вышел и помочился у задних колес грузовика. Затем, обойдя машину, он принялся проклинать двигатель словами, которых монаху не следовало знать.
— Приготовьтесь, — прошептал Шон.
— К чему?
— Вы сможете идти или понести вас?
— Об этом мы уже говорили.
— Да. Отвечайте.
— Я смогу идти сама.
— Если почувствуете, что ноги вас не держат, я понесу вас.
В этом Дэни не сомневалась. Голос Шона был таким же ровным и холодным, как стенки металлического гроба вокруг них.
Резкие, скрежещущие звуки огласили округу, когда монах поднял крышку капота грузовика. Он вернулся в кабину, бормоча на горном диалекте что-то о паршивых инструментах и норовистом демоне-яке, сделанном из железа.
Склонившись в кабине над сиденьем, он быстро произнес на правильном английском:
— Живее! Недалеко от машины есть маленький храм. Рюкзак оставлен позади него. Как только я подниму сиденье, вылезайте и бегите прочь.
— Сзади все чисто? — еле слышно спросил Шон.
— В двух милях от нас армейский патруль.
— Ч-черт!
— Я уведу его, а вы поторопитесь!
Водитель поднял сиденье, и яркое дневное солнце мгновенно ослепило Дэни. Она растерянно заморгала и, застонав, попыталась перевести затекшее тело в сидячее положение. Она успела увидеть, что водитель подступает к двигателю с гаечным ключом в руке.
Свободная рука Шона схватила ее за плечо. Дэни испуганно вскрикнула, когда он рывком посадил ее.
— Вы можете двигаться? — спросил Шон. Не ответив, Дэни начала выбираться из ящика. Свежий воздух вонзился в ее легкие, как нож. Справа Дэни разглядела маленькое каменное святилище. Истрепанные шелковые молитвенные свитки хлопали на ветру, посылая безмолвные и бесконечные мольбы о спасении горным богам.
— Откройте дверь со стороны пассажирского сиденья и бегите к святилищу, — приказал Шон. — Только пригнитесь. В таком воздухе все видно за сотни миль.
Подавив стон от боли в оцепеневших мускулах, Дэни перебралась через пассажирское сиденье грузовика. Едва ее ноги коснулись земли, колени подкосились. Она упала на колени, стараясь удержать равновесие и одновременно застегивая пальто.
Но прежде чем она успела справиться с первой пуговицей, Шон приземлился рядом с ней. Широкая ладонь обхватила ее плечо, помогая сохранить равновесие.
Дэни с досадой отметила, что Шон движется с поразительной легкостью для такого крупного человека, много часов подряд проведшего в позе сардины, втиснутой в банку.
— Живее, живее! — приглушенно подгонял водитель.
Шон метнулся вперед, рывком поставив Дэни на ноги. Несмотря на необходимость пригибаться к земле, он двигался на удивление быстро да еще успевал тащить за собой Дэни.
— Спасибо, Дорджи, — тихо произнес Шон. — Пусть тебе улыбнется демон.
— И тебе тоже, достопочтенный хозяин, — отозвался водитель. — Скорее!
Когда Дэни и Шон скрылись в тени святилища, водитель захлопнул капот и мгновенно уселся за руль. Запустив грохочущий двигатель, он вывел машину на шоссе, прибавил газу и устремился вниз по дороге.
Дэни сидела, привалившись спиной к каменной стене святилища, и глубоко вдыхала чистый, холодный, разреженный воздух. Пока Шон рылся в потертом кожаном рюкзаке, приготовленном для них, она закончила застегивать пальто.
С дороги позади них донесся рев еще одной машины, приближающейся к святилищу.
Шон склонил голову набок, прикидывая расстояние, и принял решение за какую-нибудь пару секунд.
— В тридцати ярдах отсюда есть расселина, — торопливо проговорил он, указывая направление. — Видите?
Дэни кивнула.
— Туда мы и направимся, — заявил Шон. — И немедленно!
Без дальнейших предупреждений он схватил Дэни за руку и бросился бежать. Повсюду валялись гладкие валуны и неровные каменные глыбы, словно некий огромный храм был разрушен беспечным божеством.
Достигнув края расселины, Шон не замедлил бег. Он просто стащил Дэни вслед за собой по крутому склону и указал на пересохшее русло ручья.
— Бегите во весь дух! — велел он, сопровождая приказ весьма ощутимым толчком.
Дэни сорвалась с места.
Шон не отставал от нее. Топот ног по неровной, каменистой земле скоро был заглушен надрывным дыханием Дэни. Ей казалось, что она пробежала уже целую милю, хотя на самом деле едва преодолела сотню ярдов.
Внезапно Шон рванул ее в сторону и затащил в маленькую сухую пещеру, вырытую потоками талой воды под нависшим берегом.
— Подождем здесь, — отдуваясь, произнес он. — Ничего получше нам не найти.
Дэни молча кивнула. Ловя ртом воздух, она не могла терять силы на разговоры.
— Как нога? — спустя минуту спросил Шон. — Вы можете идти?
Дэни снова кивнула.
Едва коснувшись ладонью ее щеки, Шон улыбнулся.
— Я так и знал, что вы крепче, чем кажетесь на вид, ѕ заявил он.
Дэни ответила ему невольной улыбкой, одновременно с раздражением думая о том, что ее спутник даже не запыхался.
— А что теперь? — пробормотала она.
— Придется ждать.
— Проводника?
— Нет, солдат КНР. — Шон ткнул большим пальцем назад, в направлении святилища. — Только не шумите, хорошо?
Дэни кивнула.
Шон съехал по шероховатому руслу ручья и теперь мог смотреть в сторону храма, оставаясь невидимым.
Спустя несколько мгновений тяжелая зеленая машина китайской армии показалась из-за поворота и устремилась к святилищу со скоростью тридцать миль в час.
Шон ровно дышал, ожидая новых сюрпризов тибетских демонов.
Машина промчалась мимо, не замедлив хода.
Шон пробормотал тибетскую благодарственную молитву, а затем вернулся к Дэни.
Она сдержала обещание и не сдвинулась с места.
— Ну, что там? — спросила она.
— Солдаты КНР из Лхасы, — коротко отозвался Шон. — Висят на хвосте у Дорджи. Ему не поздоровится, если его догонят.
— Но зачем им сдался водитель грузовика, сидящий на пустом ящике?
Не отвечая, Шон бросил еще один взгляд поверх берега сухого ручья. И грузовик Дорджи, и армейская машина уже скрылись из виду. Шон послал безмолвную молитву вслед за грузовиком и повернулся к Дэни.
— Дорджи не просто водитель грузовика, — сообщил он. — Он священник, монах из Лазурной секты.
Дэни уставилась на него.
— Он один из моих лучших учеников, — добавил Шон. — А если солдаты догонят его, он наверняка погибнет.
У Дэни перехватило дыхание. Она вспомнила, как Дорджи назвал Шона — «достопочтенный хозяин».
— Разве мы не могли помочь ему? — пробормотала она.
— Дорджи примирился с собой и своими богами, когда вызвался вести этот грузовик.
— Но…
— Все, что нам остается, — позаботиться, чтобы его жертва не оказалась напрасной, — резко перебил Шон. — Идемте.
Дэни огляделась. Голая степь простиралась во все стороны на сотни миль. Ни одно из направлений не казалось хоть чем-нибудь лучше других.
— Куда? — спросила Дэни.
— Доверьтесь мне, — иронически посоветовал Шон.
— Разве у меня есть выбор?
— Есть: идти своими ногами или трястись у меня на плече.
Дэни поднялась.
— Правильно, — кивнул Шон. — Лучше идти самой. Но если вы передумаете, сообщите мне.
— Я всю жизнь передвигаюсь без посторонней помощи, — процедила Дэни сквозь зубы.
— Но не на такой высоте.
— Я прожила среди пастухов несколько месяцев.
— Ну, тогда все понятно.
— Что?
— Ваше пальто. Он выглядит так, словно вы отобрали его у какого-нибудь китайского оборванца.
Шон взял Дэни за руку.
— Идемте, — произнес он. — За два часа нам предстоит преодолеть пять километров. И при этом подниматься в гору.
Дэни стряхнула руку Шона. Его хозяйский жест вызвал у нее невольную неприязнь.
— Я вам не рюкзак, — выпалила она. — Незачем тащить меня за собой.
Шон смерил ее взглядом, отвернулся и зашагал прочь.
Дэни немедленно последовала за ним.
В течение первого часа Шон двигался быстрым шагом по сухому, бесплодному плоскогорью. Его ноги были длинными, он привык к разреженному воздуху, находился в отличной форме и знал, что с каждым шагом приближается к спасению.
Дэни привыкла к горам, однако ноги у нее были покороче. Временами ей приходилось почти бежать следом за Шоном. Щиколотка наконец-то перестала ныть, но Дэни знала, что позднее, когда они остановятся передохнуть и она озябнет, ей придется расплатиться сполна.
Над горами сгущались тучи. Шон наблюдал за ними с растущим недовольством, но не вымолвил ни слова.
По подсчетам Дэни, они преодолели четыре километра, когда Шон остановился чуть ниже гребня, перевалив через очередной крутой холм. Дэни молча присела на ближайший валун, старательно дыша.
Шон окинул ее пристальным взглядом. Дэни побледнела, задыхалась, но бодрость еще не оставила ее. Кивнув, он отвернулся и поднялся к гребню, глядя сверху вниз на дорогу.
Казалось, на земле нет ни единой живой души. И ничего другого, кроме камней.
Белесая нить гравийной дороги вилась по голой равнине. Небо выглядело таким же пустым, как дорога. Не видно было даже грифов. Солнце стояло над снеговыми шапками гор.
Через полчаса солнце скроется за их вершинами. Тогда здесь воцарится безжалостный холод.
Когда Шон вернулся к Дэни, она дышала спокойно и размеренно. Взяв ее за руку чуть пониже края перчатки, Шон принялся считать пульс.
— Что вы… — начала было она.
— Тише! — перебил Шон. Дэни изумленно повиновалась.
— Меньше восьмидесяти ударов в минуту, — сообщил Шон, отпуская ее запястье. — Значит, насчет жизни среди пастухов вы не соврали. Мы поднялись почти на тысячу футов, пройдя четыре километра.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51