Но он сохранял ту же спокойную уверенность в себе, которую я заметила еще в Кадоре, когда он приезжал к нам.
Когда я ознакомилась с условиями жизни большинства людей, то поняла, как много Бен сделал для нас. Мы считали свои хижины убогими развалюхами, но они были гораздо лучше большинства жилищ. У нас деревянные полы были застелены матами, кровати снабжены постельным бельем.
Бен частенько заходил проведать нас, всегда озабоченно посматривая на меня, словно желая убедиться, что со мной все в порядке. Да, иметь здесь такого друга было большой удачей.
Джервис и Джастин прилежно работали, подстегивая себя мыслью о том, что в один прекрасный день им удастся найти то, что здесь называли «ювелирной лавкой». Пару раз им удалось кое-что добыть, и это привело их в восторг, поскольку подтверждало возможность залежей золота на этом участке. Некоторые золотоискатели не могли обнаружить даже следов драгоценного металла на своей земле, и это, конечно, действовало угнетающе.
Они очень радовались в тот вечер, когда нашли свою первую унцию золота. В городе были мужчины, игравшие в карты, — иногда в чьей-нибудь хижине, но большей частью в салуне. Джервис, конечно, присоединился к их компании, и я поняла, что из случившегося с ним он не сделал никаких выводов. Он быстро проиграл свою небольшую добычу. По-другому обстояли дела с Джастином — он тоже играл и оказался в небольшом выигрыше. Я начала думать, что Джастин столь же предан азартной игре, как Джервис, но более удачлив.
Я вообще не очень понимала Джастина. Морвенна была предана ему и без конца подчеркивала его достоинства. Она была очень счастлива, что Джастин выбрал именно ее, и часто удивлялась этому. Вообще я не знала никого, кто так низко оценивал бы себя, как Морвенна. Так или иначе, Джастин, видимо, сумел оценить ее, и она была бесконечно благодарна ему за это.
Но у меня складывалось впечатление, что в его прошлом кроется какая-то тайна. Все, что мы знали о нем, — что он когда-то жил в Америке, а потом приехал в Англию найти себе занятие. В это время он и познакомился с Морвенной. Мне было интересно, не начал ли Джастин жалеть, что приехал в Австралию?
Однажды, когда я была в хижине одна, меня удивило его появление, поскольку в это время дня он обычно работал в шахте.
— Я собираюсь к Боулзам купить кое-чего, — сказал Джастин, — но я хотел бы поговорить с тобой, Анжелет. Ты не слишком занята?
— Конечно, нет. О чем ты хочешь со мной поговорить?
Он сел на один из тех крепких стульев, которые любезно подарил нам Бен.
— Я беспокоюсь за Морвенну!
Ты имеешь в виду роды… здесь? Он кивнул.
— Она не кажется мне достаточно крепкой.
— Она крепче, чем кажется, — успокоила я его. — Миссис Боулз, которая, говорят, хорошо в этом разбирается, утверждает, что все будет в порядке!
— Анжелет, ты будешь с ней рядом?
— Конечно! Очень мило со стороны Бена Лэнсдона предложить нам комнату в своем доме. Там, разумеется, будет гораздо удобнее.
— О да, — согласился он. — Ах, Анжелет, как мне хочется, чтобы все это скорее кончилось!..
Мне не терпится увидеть нашего сына!
Может статься, что это будет вовсе не сын.
— Ну, я надеюсь на это, хотя главное, чтобы с Морвенной все было в порядке.
Если все сложится удачно, я всерьез подумаю, чтобы увезти ее с ребенком домой!
— Надеюсь, и Джервис начнет подумывать об этом! — сказала я.
— Всегда кажется: а вдруг на следующий день после твоего отъезда там найдутся сокровища и ты до конца своих дней будешь сокрушаться об этом?
— Понимаю, но нельзя же всю жизнь сокрушаться по поводу упущенных возможностей.
Это верно, и когда родится ребенок… я всерьез подумаю об отъезде, это не то место, где следует воспитывать ребенка. Ты согласна, Анжелет? А вся эта работа по дому, которой вам с Морвенной приходится заниматься, — вы к этому не приучены…
Некоторое время Джастин задумчиво молчал, потом сказал:
— Если все обойдется, я уеду отсюда и возьмусь за дело. Я изменюсь, Анжелет, обещаю это!
Я вопросительно взглянула на него. Увидев выражение моего лица, он вдруг рассмеялся.
— Я перетрудился! И я постоянно беспокоюсь за Морвенну. Анжелет, обещай мне быть рядом с ней!
— Я буду с ней все время, если мне разрешат. Не беспокойся, Джастин: дети рождаются и в таких местах, как это! И чем скорей мы переберемся в дом Бена, тем лучше. Мы очень многим обязаны ему, Джастин! Без него нам было бы гораздо трудней.
— Да… мы ему многим обязаны.
— Не беспокойся, Морвенна очень счастлива. Это ты, Джастин, сделал ее счастливой!
А что касается ребенка… Ну что ж, имея его и тебя, она получит все, чего хотела в жизни!
Он резко встал.
— Боюсь, я слишком заболтался!
— Я рада, что ты пришел, но у Морвенны есть хорошие друзья, Джастин.
Он кивнул в знак согласия и, выходя, как-то неуверенно улыбнулся мне.
Я задумалась над тем, насколько страстно он жаждет сына, это можно было заметить у большинства мужчин. И все же больше всего он беспокоится за Морвенну! Я почувствовала, что мое недоверие к нему исчезает, и только теперь осознала, насколько глубоким оно было до сих пор.
Миссис Боулз сообщила предположительное время родов. Бен посоветовал нам перебраться в его дом за неделю до этого срока, комнаты для нас были уже приготовлены. Меня это очень радовало, потому что Морвенна чувствовала обычное недомогание, и ей очень недоставало некоторых удобств.
Мэг была рада перспективе появления в доме младенца, пусть даже на время. Джервис и Джастин должны были после работы заходить в хижину, мыться, переодеваться и являться в Голден-холл на обед. Это, похоже, устраивало всех.
— До чего же хорошо иметь богатых друзей! сказал Джервис.
Он не завидовал, в этом Джервиса нельзя было упрекнуть. В общем он ведь был хорошим человеком. Если бы не эта его болезненная страсть, наша жизнь сложилась бы совсем иначе!
День, когда ребенок должен был родиться на свет, пришел и ушел. Морвенна чувствовала себя хорошо, но никаких признаков родовых схваток не было.
Прошло еще два дня, а на третий мы начали беспокоиться. Миссис Боулз заявила:
— Тут бояться нечего… пока.
С младенцами оно по-всякому бывает. Им же не прикажешь поспешить: являются на свет, когда им вздумается!
Морвенна выглядела очень усталой. Она не могла дождаться родов и много спала.
Однажды, когда она дремала, а я сидела возле ее кровати, в дверь раздался тихий стук. Выглянув, я увидела Бена. Он попросил меня выйти в коридор.
— Анжела, тебе необходимо прогуляться! Поехали сейчас.
— А вдруг роды начнутся в мое отсутствие?
— Нет никаких признаков этого, и у нас есть Мэг. Она сразу же пошлет Джекоба за миссис Боулз, а я предупрежу ее. Пошли, тебе нужно сменить обстановку, хотя бы на час-другой!
Я оглянулась на Морвенну: она спала.
— Хорошо, но мы должны попросить Мэг быть наготове. Возможно, ей лучше зайти сюда и посидеть?
— Хорошо, она согласится.
Мэг действительно с радостью согласилась.
— Я уж за ней присмотрю, а как начнется, Джекоб или Томас наготове! И впрямь прогуляйтесь, миссис Мэндвилл, а то еще сами сляжете. По вашему лицу видно, что вам нужен свежий воздух.
Я ехала на Фокси, рядом со мной — Бен. Мы поехали на то же место, где отдыхали в первый раз. Отсюда было видно равнину до самого горизонта. Мы привязали лошадей к кусту и сели, глядя на ручей, в воде которого отражалось клонящееся к закату солнце.
— Я беспокоюсь за тебя, Анжела! — вдруг сказал Бен. — Вся эта здешняя жизнь, этот городок, эти хижины… Ты живешь, как прислуга!
— Я живу здесь так же, как и все остальные. Ты, должно быть, тоскуешь по дому?
Я промолчала.
Отрицать это было невозможно.
— Долго ли ты сможешь это выдержать, Анжела?
— Думаю, столько, сколько нужно.
— Ты — стоик!
— Нет, иногда я очень беспокоюсь…
— Морвенне тоже не следовало приезжать сюда.
— Ты опасаешься осложнений?
— Об этом я не думаю, просто здесь не место для женщин!
— Для мужчин тоже…
— Попробуй объяснить им: они тебе не поверят.
— Но ты сумел найти выход?
— Я действительно умею найти выход в трудных ситуациях. Единственная трудность — это вести здесь такой образ жизни… вроде бы вместе со всеми, и все-таки по-другому…
— И у тебя есть приют для нуждающихся… вроде Морвенны в ее положении.
Я тоже пользуюсь этой роскошью!
— Я хотел бы, чтобы ты пользовалась ею… всегда. Это было для меня неожиданным, но не слишком.
Я пыталась скрывать от самой себя те чувства, которые было все трудней и трудней подавлять. Я любила Джервиса, — продолжала я внушать себе, но что-то сломалось еще в наш медовый месяц. Я часто вспоминала мадам Бужери, доверяющую нам… любящую нас… и с ней Джервис обошелся вот таким образом, не испытывая никаких угрызений совести?.. Ну да, он сказал, что расплатится с ней, но собирался ли он это делать? Да, именно тогда мои чувства к нему начали меняться…
А потом этот лихорадочный блеск его глаз… это постоянное влечение к азартным играм… Это раздражало и беспокоило меня, это было похоже на болезнь.
Я попыталась выглядеть легкомысленной.
— Я буду наслаждаться роскошью, пока это возможно, — улыбнулась я.
— Мне вообще не следовало приезжать сюда, — продолжал Бен. — Нужно было возвращаться к вам, в Корнуолл! Возможно, мне следовало бы обосноваться там, приобрести где-нибудь поблизости поместье… Мы бы часто виделись, постоянно…
Бен неожиданно взял меня за руку и крепко сжал ее.
— Так мне и следовало поступить! Я сделал бы это, если бы не…
— Этот человек в пруду?
— Ты была тяжело больна! Говорили, что это лихорадка. Я знал, что это объясняется случившимся… Все боялись, что ты умрешь. Я зашел проведать тебя, а ты лежала в жару и выглядела такой беззащитной, со спутавшимися волосами, с болезненно горящими глазами… Ты взглянула на меня и воскликнула: «Нет… нет!» Решили, что мои посещения беспокоят тебя, и отослали меня в Лондон. Я думал, что мой вид всегда будет напоминать тебе об этом, а, вспоминая, ты никогда не сможешь поправиться. Так что, убедившись, что ты начинаешь поправляться, я уехал.
— Все сложилось бы по-другому, если бы я не пошла в тот день к пруду. Но уж такова жизнь, правда? Единственный незначительный поступок влечет за собой цепь событий, изменяющих судьбы.
— Я бы хотел изменить свою жизнь, Анжела!
— Большинство из нас хотело бы этого.
— Я хочу сказать, что не желаю, чтобы случайности формировали мою судьбу, поскольку считаю, что сам являюсь хозяином своей жизни! Я сумею устранить все, что угрожает мне… Я отправлюсь туда, куда хочу, . Если бы только мне удалось вернуться к одному отрезку моей жизни…
— Это старая песня, Бен! Когда что-то происходит, это необратимо, навек…
— Слишком поздно… Слишком много лет потеряно напрасно, но я люблю тебя, Анжела, и никогда никого не смогу полюбить так, как тебя!
— Прошу тебя, Бен, не нужно!
— Почему же? Это правда! Ты веришь мне?
— Я не знаю…
— Но тебе хочется верить?
Я молчала, но мне хотелось сказать: «Да, это действительно так, потому что я тоже люблю тебя!»
Некоторое время мы оба не решались произнести ни слова. Я прислушивалась к шелесту травы, колышашейся под дуновениями ветерка. Наконец, Бен сказал:
— Скажи мне искренне, Анжела, ты счастлива?
— Ну… думаю, что, оказавшись дома, я была бы счастлива. Там у нас все складывалось благополучно.
— Ты имеешь в виду отношения с Джервисом?
— Джервис — один из самых милых людей, каких я только знаю.
Бен кивнул.
— Я знаю о долгах! Джервис сам рассказал мне: он задолжал моему дедушке. Я все понимаю…
Все не так ужасно, поскольку ведь речь идет о дяде Питере. Мы знаем, что он не будет обрушиваться на нас с требованиями немедленно выплатить долги или мириться с последствиями…
— Если Джервис найдет золото…
— ..мы сможем отправиться домой!
— Он захочет остаться здесь, продолжить… Как ты?
— Это совсем другое дело! Я поклялся, что не вернусь, пока не сколочу себе состояние.
Кое-что я нашел и кое-чего сумел добиться… но это не то, на что я настраивался, а на меньшее я не согласен! Это было бы слабостью и до определенной степени — провалом.
— А ты не имеешь права проявлять слабость? Ты сумел сколотить достаточные средства для того, чтобы вернуться домой и, возможно, начать собственное дело. Но ты поклялся вернуться исключительно богатым человеком… поскольку сам себе поставил такую задачу!
— Я не люблю таких выражений, Анжела.
— Значит, ты будешь жить здесь, пока не достигнешь цели… а если тебе это не удастся, ты останешься здесь навсегда?
— Я хочу двух вещей, Анжела. Во-первых, состояния — ты знаешь об этом. Я хочу найти богатство в своей шахте, совершить одно из тех открытий, которые люди делали в самом начале и которые привлекли сюда все эти толпы. Но еще больше я хочу тебя!
— Я предпочла бы не слышать от тебя таких слов.
— Я хочу быть абсолютно искренним с тобой!
— Это невозможно, Бен: я замужем за Джервисом!
— Ты не любишь его! Он разочаровал тебя, я же вижу это!
Бен повернулся ко мне, я оказалась в его объятиях, и он страстно поцеловал меня. Я была настолько ошеломлена, что не могла ясно мыслить. Все, что я сознавала, — это желание быть с ним рядом… Я смирилась с тем, что отказывалась признать уже давно… с тех самых пор, как мы вновь встретились с Беном.
Джервис был очень мил со мной — добрый и нежный муж, и я считала, что люблю его. Я была слишком молода и неопытна, чтобы по-настоящему оценить свои чувства к нему. На самом деле я не знала Джервиса, лишь во время нашего медового месяца я впервые открыла его слабые места — не только его болезненное пристрастие к игре, но и определенную аморальность, которая позволяла ему улизнуть от доверявших ему должников, не расплатившись, или играть на деньги, на самом деле ему не принадлежащие.
Я была тесно связана с Беном. Это было неизбежным после того, что мы пережили вместе. Я задумывалась над тем, как развивались бы события, если бы не тот случай у пруда. Меня вновь охватили воспоминания. Они всегда охватывали меня в самые критические моменты моей жизни, теперь я ясно сознавала это.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58