Елена задернула шторки на окнах кареты, но от грустных мыслей было не так легко избавиться. Я припомнила, как много делают для бедняков Френсис и Питеркин, и решила, что мне тоже следует принять в этом участие. Наконец, мы прибыли и прошли во дворец. Навстречу нам вышла королева: хрупкая, изысканно одетая, украшенная бриллиантами и со сверкающей тиарой на голове. Ее было невозможно ни с кем перепутать. Она была маленького роста, но мне не доводилось еще видеть людей, державшихся с таким достоинством. Рядом с ней стоял принц, внушительный, с серьезным лицом, которое некогда, видимо, было привлекательным. Сейчас он производил впечатление усталого человека. Я вспомнила, как его «клевала» пресса во время недавней войны. Принца не любили, потому что он был немцем, а народ нигде не любит иностранцев. Я припомнила, как французы ненавидели Марию-Антуанетту за то, что она была австриячка.
Я оказалась перед Ее Величеством. К счастью, мой реверанс удался так, что удовлетворил бы даже мадам Дюпре. Я поцеловала небольшую пухлую ручку, украшенную кольцами с бриллиантами, удостоилась благосклонной улыбки, изящно отступила назад и… на этом все кончилось.
Я почувствовала, что меня как будто взвесили на весах и не выявили особых изъянов. Я была признана годной к вступлению в высший свет.
Наш первый бал! Его давала леди Веллингтон, часто устраивающая в Лондоне балы ради своей дочери Дженнифер. Резиденция Беллингтонов представляла собой особняк с небольшим садом, примыкавшим к парку.
Нас сопровождали Елена, моя мать, тетя Амарилис и дядя Питер. Мать велела мне не беспокоиться, если меня не будут приглашать на танцы. Сидя в ожидании, мы должны вести оживленный разговор, создавая впечатление, будто нас абсолютно не интересует приглашение на танец. Было трудно вообразить Морвенну, ведущую оживленный разговор, и поэтому она еще больше волновалась.
— Конечно, со мной никто не захочет танцевать, — говорила она. — А если кто-нибудь и пригласит, то я забыла половину фигур. Я даже не знаю, что хуже: опозориться во время танца или весь вечер просидеть одной.
— В конце концов, все когда-нибудь кончается, — философски заметила я. — Что бы ни случилось, завтра все будет в прошлом.
Сама я с нетерпением ожидала танцев. Во-первых, я просто любила танцевать, а кроме того, было интересно пообщаться с людьми, понаблюдать за тем, как честолюбивые матери высматривают наиболее выгодных женихов, строят планы, делают прикидки, подталкивают своих дочек, но так, чтобы никто не заметил этого.
Мы с матерью переглянулись. Она знала мое отношение к этому, и я сказала себе: «Все это неважно. Если я даже просижу одна весь вечер, они будут так же любить меня». Я даже произнесла маленькую благодарственную молитву родителям.
Стоя на площадке, которой заканчивалась широкая лестница, лорд и леди Веллингтон радушно приветствовали гостей. Рядом с ними стояла Дженнифер. Мы прошли в зал.
Играла музыка. Два джентльмена средних лет подошли к нам и пригласили на танец. Судя по тому, что нам рассказывала Елена, я предположила, что они являются нуждающимися отпрысками благородных семей, которые получали вечернее развлечение в обмен на услуги, состоявшие в ухаживании за дамами, не пользовавшимися большой популярностью.
Они закружили нас в танце. Мне было любопытно знать, как чувствует себя Морвенна. Я решила, что это будет для нее хорошим боевым крещением, поскольку эти джентльмены выполняли свой долг, включавший среди прочего любезность и оказание помощи застенчивым юным дамам. Лед тронулся: мы танцевали.
К нам подошел молодой человек. Он вежливо раскланялся, а затем взглянул на меня:
— Не доставите ли вы мне удовольствие?
Я встала и подала ему руку. Вскоре мы уже танцевали.
— Какая здесь толкучка, — томным голосом сказал он.
— Да.
— У Беллингтонов всегда так.
— Вы часто бываете здесь?
— О, время от времени.
Мы говорили о погоде, об оркестре — болтали о всяких мелочах, которые не вызывали моего интереса. Тем не менее, мы танцевали, и благодаря мадам Дюпре я проявляла себя не с худшей стороны.
А потом я заметила лицо, показавшееся мне смутно знакомым. Некоторое время я не могла понять, где я видела этого человека. Он смотрел на меня, похоже, с трепетом, пораженный неожиданностью встречи. И вдруг я узнала, кто это: тот самый молодой человек, который приезжал в Кадор вместе с Джонни, чтобы вести раскопки. Я припомнила и его имя: Джервис Мэндвилл.
Танец развел нас в разные стороны зала, но теперь я уже совсем не думала про оркестр и про погоду. Мысленно я была в Корнуолле, стояла возле пруда, и меня охватывали воспоминания — даже при таких обстоятельствах, как сейчас.
Я была рада вернуться к родственникам. Морвенна сидела с ними.
— Тебе понравилось? — спросила Елена.
— Он хорошо танцует, — ответила я.
— Я это заметила, — сказала мать, — да и мадам Дюпре оказалась хорошей учительницей.
Почти сразу же появился Джервис:
— Миссис Лэнсдон… миссис Хансон, вы помните меня? Джервис Мэндвилл…
— Ах! — воскликнула мать. — Ну да, ведь вы приезжали вместе с…
Он все понял и не захотел задевать больную тему.
— Да, на раскопки. Боюсь, они оказались не слишком удачными. Я бы хотел пригласить на танец мисс Хансон.
— Это мисс Пенкаррон, — представила я. — Она пришла сюда вместе со мной.
Он поклонился и мило улыбнулся Морвенне.
— Она тоже из Корнуолла, мы — соседи, — пояснила мать.
Елена погрустнела. Она, конечно, вспомнила о том, что Джервис дружил с Джонни. Джервис понял это. Я заметила, что он вообще мгновенно улавливает настроение других. Он протянул мне руку:
— Позвольте пригласить вас?
Мы направились к центру зала.
— Я просто глазам своим не поверил. Это ведь было так давно. С тех пор вы повзрослели.
— Да и вы стали старше.
— Боюсь, это необратимо.
— Но вы не слишком изменились.
Так же, как и вы. Теперь, присмотревшись поближе, я это чувствую.
Он дружелюбно улыбнулся мне, и на его лице, похоже, мелькнуло восхищение. Я почувствовала, как мое настроение поднимается, а некоторая подавленность, возникшая при воспоминаниях о прошлом, исчезает.
— Да, быстро время летит. Тогда мне понравилась маленькая девочка, а теперь, я уверен, мне понравится и повзрослевшая девушка, возможно — даже больше.
— Не делайте поспешных суждений, расскажите лучше о себе. Вы все еще занимаетесь раскопками?
— Нет, мне кажется, у меня нет склонности к этой работе.
— Тогда вы относились к ней с энтузиазмом.
— Ну, там было совсем другое дело… Этот загадочный пруд, разговоры о каких-то колоколах. Кстати, как там с этими колоколами?
— В последнее время они не звонят. Раньше я думала, что людям все это просто мерещится, но когда подумаю, что мне самой…
— Да, интересно тогда было.
Мне ужасно жаль Джонни… Боюсь, что если бы я попал туда вновь, все это нахлынуло бы на меня…
— Ну что ж, время от времени, конечно, воспоминания возвращаются, а потом… потом это уже не так ужасно, как поначалу.
— Бедняга Джонни. Он был создан для мученичества.
— А вы не были на войне?
— Это не по моей части. У меня не героический тип.
— Я иногда думаю — к чему вообще все это было.
— Да, в этом все и дело.
Впрочем, в свое время многим казалось, что мы боремся за справедливость.
— Вы помните мисс Гилмор… Грейс Гилмор? Она вышла замуж за Джонни.
— В самом деле?
— Да, она была одной из сестер милосердия мисс Найтингейл. Там они встретились и поженились. Теперь она живет в Лондоне. Мы часто с ней видимся, поскольку она стала членом нашей семьи.
— Мне кажется, что она — весьма незаурядная личность.
— Да, наверное, так и есть.
— Расскажите мне о себе.
— Мне почти нечего рассказывать. Вы же знаете, как мы живем в Кадоре. Ну вот, все так и продолжается, если не считать кратких посещений Лондона.
— А где вы остановились?
— У тети Елены, у матери Джонни. Она вывозит меня в свет. А вы часто бываете на подобных балах?
— Да, ведь надо поддерживать на нужном уровне определенное количество молодых людей, чтобы были партнеры для танцев и ухажеры для дебютанток. Так что, если мужчина не слишком стар, не увлечен и не обладает иными пороками и если его семья желает поддерживать какие-то светские отношения… ну, его и приглашают. Должно соблюдаться равенство полов — поэтому я здесь.
И вам доставляет удовольствие играть эту роль?
— Во всяком случае, сейчас я, несомненно, получаю удовольствие.
— Приятно встречать старых знакомых?
— Ну, не всегда. Иногда эти встречи могут быть неприятны. Вообразите, каково встретить, как говорится, «один из скелетов, выпадающих из вашего шкафа».
— А у вас в шкафу много скелетов?
— Человек с таким беспечным характером, как у меня, неизбежно имеет с полдюжины.
Вы — другое дело, за вами числятся лишь достойные дела. Вы — невинная дева, делающая лишь первые шаги на окольных путях жизни. Это совсем другое дело.
Я вздрогнула: встреча с Джервисом неизбежно возвращала меня к воспоминаниям, а его поговорка о скелетах в шкафу заставляла поежиться.
В танце мы как раз проходили мимо нашей семьи. Морвенна продолжала сидеть, а поскольку она не умела вести оживленный разговор, то выглядела утомленной и скованной. Я спросила:
— Вы не могли бы оказать мне услугу?
— В пределах полуцарства.
— Я не настолько требовательна. Я хочу, чтобы, проводив меня на место, вы пригласили мисс Пенкаррон.
— Это та юная леди, с которой вы сидели рядом?
— Да, она, похоже, нервничает. Боится того, что ее первый выход в свет завершится провалом.
— А такие опасения — самый верный путь к провалу.
— Я знаю, поэтому ничего не опасаюсь.
— Вы требуете от меня слишком многого.
— Отчего же? Она очаровательная девушка, и ее учили танцам. Она не оттопчет вам ноги, во всяком случае, не очень.
— Ради вас я был бы готов лечь под ноги бегущей толпы. Тем не менее, вы требуете слишком многого, поскольку ради нее я буду вынужден оставить ваше общество. Но я кое-что придумал.
И, продолжая танцевать, Джервис начал высматривать кого-то в толпе. Неожиданно он остановился.
— Филипп, — позвал он. — Филипп, это мисс Хан-сон. А что ты делаешь здесь без партнерши? Это так ты выполняешь свой долг? Мисс Хансон, это Филипп Мартин.
Мужчина поклонился:
— Рад познакомиться с вами.
— Нам нужно найти себе пару для ужина, — сказал Джервис Мэндвилл. — Ты сейчас отправишься и пригласишь подругу мисс Хансон. Она идет нарасхват, так что поспеши. Будем надеяться, что сейчас она свободна.
Давай, мы тебя проводим и представим.
Повезло! — воскликнул Джервис. — Она как раз свободна.
Филипп Мартин был представлен присутствующим. Он был довольно бесцветным молодым человеком, но с приятными манерами. Филипп пригласил Морвенну на танец, при этом на лице Елены появилось выражение облегчения. Мы с Джервисом последовали их примеру.
Мне понравилось, как он все устроил. С каждой минутой Джервис нравился мне все больше и больше. Он много смеялся, был полон энергии и умел превращать заурядную задачу в забавную шутку. Его глаза светились живым любопытством. Почти весь вечер я провела с ним.
Мы встретились с Морвенной и Филиппом Мартином в столовой. Усевшись вчетвером за столик, мы ели холодного лосося, запивая шампанским. Я заметила, что Морвенне начал нравиться бал, и была благодарна за это Джервису. За столом мы много смеялись.
Мы договорились встретиться на верховой прогулке по Роу. Я была рада, что уже завтра вновь увижу Джервиса. На обратном пути в экипаже царило хорошее настроение: все присутствующие были довольны тем, как прошел вечер.
Я подумала, что за все это следовало благодарить Джервиса, который сумел доставить удовольствие мне и Морвенне. Если бы не подвернувшийся вовремя Филипп Мартин, Морвенна могла бы просидеть в углу весь бал, получая приглашения лишь от тех джентльменов средних лет, чьей обязанностью была забота именно о таких несчастных.
— Очаровательный молодой человек, — сказала Елена о Джервисе.
— Очень удачно, что когда-то мы познакомились с ним, — заметила моя мать. — В таких местах всегда приятно встретить кого-то знакомого. По-моему, он археолог.
Теперь уже нет, — ответила я. — Он бросил это занятие.
— К концу сезона вечера и балы становятся все более интересными, — сказала Елена, — когда люди уже познакомятся друг с другом.
— Джервис Мэндвилл и Филипп Мартин приглашают нас завтра покататься верхом на Роттен-Роу, — сказала я.
Мне показалось, что старшие обменялись многозначительными взглядами. Я была уверена, что сегодня вечером они будут во всех подробностях обсуждать Джервиса Мэндвилла и Филиппа Мартина.
Мы с Морвенной были слишком возбуждены для того, чтобы заснуть. Лежа в своих постелях, мы продолжали обсуждать события вечера.
— Мне кажется, Джервис очень интересуется тобой, — сказала Морвенна.
— Просто он когда-то гостил в Кадоре.
— Я думаю, дело не только в этом.
— Он приезжал туда вместе с Джонни, и они вели раскопки.
— Да, я знаю, возле пруда Бранока.
И опять при упоминании этого места я почувствовала, будто меня окатили ведром холодной воды.
— Ну, это еще не основание для того, чтобы проводить с тобой весь вечер. Ты ему очень понравилась, это было заметно.
— А ты понравилась Филиппу.
— Нет, он делал это потому, что чувствовал себя обязанным. Он сказал, что Джервис дал ему хороший совет на лошадиных скачках, благодаря которому Филипп выиграл двести фунтов. Он сказал, что очень благодарен Джервису. Я думаю, что он и танцевал со мной потому, что Джервис попросил его об этом. Это не ваша затея?
— Что за чепуха! — солгала я. — Слушай, Морвенна, тебе нужно выбить из головы эти мысли.
Ты с самого начала убеждаешь себя в том, что никому не нужна. Причем это так заметно со стороны, что, если ты не изменишь своего поведения, люди решат, что им нужно подтвердить твою правоту.
— Ну конечно, у тебя-то таких мыслей никогда не было.
— Да, дорогая моя Морвенна, у меня их никогда не было. Если я нравлюсь людям — прекрасно, а если не нравлюсь… Ну что делать, наверное, они мне тоже не понравятся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58