Мошенники! Все как один. Как только они увидели мои зелененькие, им захотелось как можно скорее их заполучить. А теперь Кинкейд говорит мне, что вся работа загублена. Ведь ты это говоришь, Кинкейд? Я правильно тебя понял?
— Да.
— И что ты думаешь по этому поводу, Брай?
— Что тебя в очередной раз надули. Надули все, кто продавал тебе пиломатериалы, гвозди, краску и штукатурку. Тебя надули плотники, кровельщики и маляры. Не знаю, что сказать о драпировочных и обивочных материалах. Твой новый друг еще не высказался по этому поводу.
— Ну? — спросил Оррин, глядя на Люка.
— По-моему, они хорошего качества, но, откровенно говоря, я не эксперт в этом деле.
— А в чем же ты эксперт? — спросил Оррин, отпивая вино.
— Во всем остальном, пожалуй.
— А где еще ты работал?
Обед шел своим чередом и закончился внушительными кусками теплого яблочного пирога. Тем временем Оррин прикончил одну бутылку вина и приказал Адди принести вторую. Он слушал рассказы Люка о его путешествиях по югу и востоку и о работе, которую он там выполнял. Брай почти не принимала участия в разговоре, и ее отчиму это было только на руку. Ему давно не приходилось беседовать с северянами, и он был очень доволен. Он с трудом выносил свою жизнь в этих местах и часто говорил себе, что если бы еще раньше не пристрастился к бутылке, то непременно начал бы пить здесь от скуки.
— Могу сказать, что у вас будет здесь много работы с реставрацией дома и прочими постройками, но сдается мне, что вы носитесь по стране, как потерявшийся щенок в поисках мамы. Вы похожи на кочевника в пустыне.
Люк не представлял, что Оррин Фостер способен выразиться столь поэтично. Хотя в его словах и была доля правды.
— У меня есть рекомендации, — проронил Люк. Он увидел, что Брай обиделась из-за того, что он не сказал ей об этом. — Вы не первый удивляетесь тому, что я не задерживаюсь долго на одном месте, — добавил он.
— Ну и в чем причина? — спросил Оррин. — Вы от чего-то бежите? — Он посмотрел на Брай: — Что ты об этом думаешь? Он уголовный преступник? Возможно, ты поспешила, приглашая его на обед?
Прежде чем ответить, Брай дала Оррину возможность вволю посмеяться над своей шуткой.
— Не исключаю такой возможности, — ответила она. — Может, ему лучше сразу уйти?
— Мы еще не слышали его объяснений. К тому же он говорит, что у него есть рекомендации.
— Уголовный преступник может наврать все, что угодно, — заметила Брай. — И его рекомендации стоят не больше бумаги, на которой они написаны.
— Что ты скажешь в свое оправдание? — Оррин посмотрел на Люка поверх стакана. — Ты бежишь от закона или просто странствующая натура?
— Скорее последнее, сэр. У меня страсть к путешествиям. Мне нравится посещать новые места.
— Сдается мне, что здесь должен быть какой-то побудительный мотив. Твой отец тоже был скитальцем?
— Не знаю. Возможно. Он исчез еще до моего рождения.
— Ха! — воскликнул довольный Оррин. — Вот мы и докопались до причины! Ты скиталец, как и твой отец. Я всегда подозревал, что дети наследуют самое худшее.
— Я тоже так думаю, — улыбнулся Люк.
Оррин снова налил себе вина. Он предложил налить Люку и громко рассмеялся, когда тот быстро прикрыл свой стакан рукой.
— Тебе не нравится это вино? Попросить Адди открыть другую бутылку? Что-нибудь сладенькое? — Он повернулся к домоправительнице, стоявшей у буфета: — Адди! Наш гость хочет сладкого вина. Открой другую бутылку.
— Нет, — запротестовал Люк. — С меня хватит.
— Глупости. Другую бутылку, Адди! Брай, помоги ей найти что-нибудь сладкое из наших запасов. — Он улыбнулся, довольный собой, когда Брай молча вышла из-за стола и направилась к Адди.
Проверив содержимое буфета и не найдя там ничего подходящего, они вышли из комнаты.
— Прекрасно, — проговорил Оррин, откидываясь на спинку стула. — У нас есть несколько минут, чтобы поговорить наедине.
Люк уже догадался, что Оррин был не просто бытовым пьяницей, а законченным алкоголиком. Он мог выпить много прежде чем его мозги окончательно перестанут работать. Он мог быть грубияном, но не фигляром, если, конечно, это не входило в его планы.
— Я не хочу, чтобы ты оставил ее с ублюдком, — неожиданно заявил он. — Возможно, именно так поступил твой отец, а возможно, и нет, но я не хочу, чтобы пример твоего отца повторился здесь.
Люк удивленно поднял брови:
— Сэр?
— Не надо звать меня «сэр»! Я хочу, чтобы ты женился на ней, если обрюхатишь ее. Я настаиваю на этом. Того же хочет и ее мать. Девчонка развязная, некрасивая и прямолинейная, иначе она давно бы вышла замуж. Никто из здешних мужчин ее не хочет. Время от времени ее навещает Остин Типпинг. Я прочитал ему ту же лекцию, что и тебе, так что ты не первый. Вы оба будете ухаживать за ней, но замуж она не хочет. Возможно, она раздвинет для тебя ноги. Она лакомый кусочек и хорошо об этом знает. Она только кажется тихоней, но характер у нее твердый.
У Люка чесались руки сунуть его лицом в тарелку с остатками пирога. Он мысленно представил себе шею Фостера под своей ногой, и желание медленно давить на его горло стало нестерпимым.
— Ты понял меня, Кинкейд? — Оррин грозно постучал пальцем по краю стола, чтобы привлечь к себе внимание собеседника. — Мне кажется, что ты недостаточно внимательно меня слушал.
— Я слушаю вас, сэр, — спокойно ответил Люк, — и все понял.
— Хорошо. — Большим пальцем Оррин указал в сторону коридора, где раздались легкие шаги женщин. — Как раз вовремя. — Когда дверь открылась, Оррин начал засыпать Люка вопросами: — Так где же эти рекомендации? Я бы хотел ознакомиться с ними, прежде чем уехать в Чарлстон.
Рекомендации лежали в старом сюртуке, но Люку не хотелось говорить об этом Оррину. Если отчим Брай узнает, что она дала ему чистую одежду, на ее голову посыплются новые обвинения.
— Я не захватил их с собой.
— Так где же ты их держишь?
— Возможно, они в его комнате, — подсказала Брай.
— В его комнате? Ты дала этому человеку комнату?
— Я велела Джебу подготовить ему домик надсмотрщика. Всего на одну ночь. По крайней мере я так рассчитывала. Сейчас, когда ты нанял его на работу, ему можно предоставить более удобное помещение.
— Я хочу посмотреть рекомендации, — настойчиво повторил Оррин.
Люк встал из-за стола.
— Я принесу их. Прошу прощения. — И он быстро вышел из комнаты.
Спустившись с крыльца, он остановился. Ветер с реки крепчал, и Люк был рад этому. Ему нужно было о многом подумать, а для этого следовало иметь ясную голову.
Он медленно шел по тропинке. Какого черта он влез в это дело? Он подумал о матери.
— Это ты во всем виновата, — пробормотал он. — И вы тоже, — добавил он, вспомнив тетушек.
Когда Люк вернулся, Брай все так же сидела за столом. Оррин стоял у буфетной стойки и выбирал себе сигару. Со стола было убрано, и Адди исчезла. Свет свечей придавал столовой иллюзию тепла. Приближался рассвет. Где-то вдалеке кричала сова, взяв на себя роль ранней пташки. Она гналась за мышью, и ее писк разносился по всему полю.
Люк протянул Оррину конверт.
— Положи на стол.. — Оррин продолжал копаться в коробке для сигар, выбирая себе подходящую.
Люк положил конверт туда, где раньше стояла тарелка Оррина. Он заметил, что Брай бросила на него взгляд, но не сделала ни одного движения, чтобы первой посмотреть содержимое. Возможно, Оррин ударил бы ее по руке.
— Отчим предлагает вам осмотреть дом, перед тем как вы ляжете спать, — произнесла Брай со знакомой холодностью в голосе.
— Как вам будет угодно.
— Это никак не связано с моими желаниями, мистер Кинкейд. Мне кажется, я дала вам это ясно понять.
Оррин с шумом захлопнул коробку. Он обнюхал сигару по всей длине, получая явное удовольствие от ее крепкого аромата.
— Великолепно! — улыбнулся он, отрезая конец сигары маленькими ножницами, прикрепленными к кармашку для часов.
— Могу я предложить вам сигару, Кинкейд?
— Не откажусь.
Люк взял сигарницу и выбрал себе сигару с меньшей тщательностью, чем это сделал Оррин. Фостер обрезал конец его сигары и поднес спичку. Табак был крепким, и Люк при первой затяжке чуть не задохнулся.
— Осторожнее, — предупредил Оррин, попыхивая сигарой. — Они сделаны специально для меня. К ним надо привыкать постепенно.
Люк внимательно оглядел присутствующих. Сквозь табачный дым он заметил, что Брай едва сдерживает улыбку. Неужели ее развеселило его позеленевшее от табака лицо? Злая женщина. Если бы он захотел, то мог бы поставить ее на место, послав ей одну из своих предостерегающих улыбок, но решил держать себя в руках. Если он сорвется, последствия могут быть непредсказуемыми.
Поставив на стол пепельницу, Оррин сел и, зажав в зубах сигару, вскрыл конверт.
— Можешь махать руками, Брай, — хмыкнул он, вынимая бумаги, и повернулся к Люку: — Она ненавидит сигарный дым. Как только я открываю коробку, они с матерью выходят из комнаты. Возможно, ваши рекомендации удержат ее на месте. А скорее всего она ждет, когда тебе станет плохо.
В ответ Люк закашлялся.
— Хочешь, я постучу тебя по спине, Кинкейд? — спросил Оррин, пробегая глазами первое письмо. — Здесь все в порядке. Может, ты сам написал его?
— Нет, сэр.
Оррин что-то пробубнил и быстро просмотрел другие письма. Сложив их все в конверт, он протянул его Люку.
— Кажется, все в порядке. Если хочешь, дай их Брай. Она может знать эти семьи. Пусть прочитает, пока я буду водить тебя по дому. — Он бросил на Брай холодный взгляд, заметив, что она встает. — Я знаю свой дом, — рявкнул он, — и могу обойтись без тебя!
— Я хотела прочитать рекомендации мистера Кинкейда в гостиной, — ответила Брай, принимая конверт из рук Люка.
— Хорошо. Дай нам всего минуту. Я сначала поведу мистера Кинкейда туда, а когда мы уйдем, можешь там располагаться.
Люк видел, что Брай хотела возразить, но промолчала.
Оррин хорошо был знаком с домом, хотя мало знал о нем. Люк подозревал, что его в первую очередь интересовал размер плантации. Когда Фостер впервые увидел «Хенли» — так он тогда назывался, — дом был полностью разорен солдатами. Янки, разграбившие его, нанесли ему значительный ущерб, но, к счастью, не сожгли до основания. Оррин смог приобрести дом и всю собственность по таким низким ценам, что можно было считать — он просто получил все это в подарок. Их совместное владение домом стало возможным благодаря браку Оррина с Элизабет. Тот факт, что Фостер купил его легально и даже с разрешения правительства, не уменьшал этого воровства, а еще больше усугублял печальную ситуацию.
Оглядывая дом и сознавая, что возводили его с любовью, а потом многие годы поддерживали в хорошем состоянии, Люк теперь понимал, почему Гамильтоны хотят вернуть его себе. Оррин мог восхищаться красотой дома, но он был для него чужим, и Оррин не ощущал родственной связи с ушедшими поколениями.
— «Конкорд» похож на женщину с хорошей фигурой. — Люк надеялся, что Оррин поймет, что он имел в виду. Они были на чердаке, и Люк показал ему на стропила и потолочные балки. — Старея, она все еще остается красивой. Она не может быть без возраста, но именно возраст делает ее интересной, а хорошая фигура определяет ее характер. Некоторые могут даже сказать, что она прелестнее, чем была в юности.
— Какой дурак это скажет? Только тот, кто забыл, что такое твердая плоть под твоими руками. — Приложив ладони к груди, Фостер растопырил пальцы. — Мне не нужна женщина с отвислыми сиськами.
Подавив вздох, Люк сделал вид, что его очень интересуют потолочные перекрытия. «Спасибо, мама, — подумал он. — Спасибо, Нэнси, Лиззи, Мэгги, Лаура, Ливия и Маделин. Спасибо вам всем».
— Вы получите обвислые сиськи, если будете продолжать косметический ремонт, не углубляясь в старинную архитектуру дома. При хорошей заботе этот дом переживет нас всех и никогда не выдаст своего возраста, за исключением тех случаев, когда ему будет выгодно показать свою ценность.
— Ты хочешь сказать, что через десять лет он будет дороже той цены, по которой я его купил?
— Я бы сказал, что он в десятки раз превзойдет свою первоначальную цену.
Оррин хитро прищурился и поскреб подбородок.
— Первоначальную цену? А те деньги, что я ухлопал на него после? И сколько денег ты предлагаешь мне ухлопать на него сейчас?
— Даже если вы с сегодняшнего дня не потратите ни единого цента, те деньги, которые вы уже вложили в ремонт дома, для вас навсегда потеряны. Однако если вы пожелаете, чтобы реставрация велась по всем правилам, то к ее завершению вы будете не в убытке, а в значительном выигрыше.
— Таким образом вы зарабатываете Себе на житье? Залезаете в карманы к людям и вытаскиваете их кошельки? Вы этим занимались в Филадельфии, Ричмонде и Атланте? Разве за воровство у нас больше не вешают?
— Вы читали мои рекомендации. Люди, на которых я работал, были мной весьма довольны.
— Я не говорю, что ты лжец, Кинкейд. Я использую свое право на осторожность. Ты же сам сказал, что местные рабочие меня обманули. Я доверяю тебе по двум причинам, и то наполовину. Первая та, что ты янки, а вторая — ты для моей падчерицы словно куриная кость в горле. Я распоряжусь, чтобы на твой счет перевели деньги, организую кредит на лесоскладе здесь и в Чарлстоне, но ты должен знать, . что я сам буду следить за всеми расходами. К тому же я проверю твои рекомендации. Если в них что-нибудь не так, скажи мне сразу. Не трать зря мое время и деньги. Ведь ты не хочешь быть не в ладах с законом, если этого уже не случилось?
— Я согласен с вами, мистер Фостер, — произнес Люк, которому хотелось вцепиться Оррину в горло.
— Что заставляет тебя думать, будто ты сможешь поладить с местными рабочими лучше, чем я? Им доставит удовольствие так же обвести тебя вокруг пальца, как они обвели меня.
— Поживем — увидим, — ответил Люк, которому не хотелось объяснять Оррину, что у него никогда не возникало подобных проблем. Ознакомившись с манерой поведения Фостера, он легко догадался, почему всем, кто имел с ним дело, доставляло удовольствие облегчать его карманы. — Сразу после войны вы неоднократно проводили здесь ремонтные работы, но тогда материалов не хватало, а цены скакали как бешеные.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41