– Нет, нет, благодарю, – ответил Хен. – Хоуп и так кормит меня как на убой.
– Похоже, она не очень преуспела в этом. Женщина поспешно обернулась и посмотрела на Адама. Но Хен успел заметить выражение ее глаз. В глазах не осталось и следа гнева, недоверия, раздражения или разочарования.
У Хена перехватило дыхание – мучительная тоска и… страстное желание застыли в глазах Лорел. Он был потрясен. Женщина никогда не казалась Хену холодной, но раньше, когда она отвергала его, ей удавалось скрываться за непроницаемой равнодушной маской.
Уму непостижимо, почему до сих пор ни один мужчина не пришел в каньон и не покорил сердце Лорел. Такая красивая женщина никого не могла оставить равнодушным.
Хен опустился на камень рядом с Лорел. Взгляд женщины был прикован к Адаму, она не шелохнулась. Хен почувствовал, как где-то глубоко внутри медленно нарастает огненная волна, обдавая жаром все тело. С самой первой встречи он не дотрагивался до Лорел. Но сейчас им овладело огромное желание прикоснуться к ней.
Женщина неожиданно повернулась.
– А где вы жили раньше? Готова поспорить, вы никогда раньше не были шерифом. – Лицо Лорел не выдавало никаких чувств.
– Почему вы спросили? Неужели я такой плохой шериф?
– Нет просто вы не похожи на всех остальных шерифов. У вас репутация убийцы, но вы никого не убиваете. Вы суровы, даже порой грубы в отношениях с людьми – и в то же время приютили Джорди в своем доме. Всем в городе известно, что вы не пьете, не играете в карты и не увлекаетесь женщинами.
– Вы действительно хотите понять меня? Это важно для вас?
Задав этот вопрос, Хен отрезал путь к отступлению. Он чувствовал неуверенность, как человек, ступивший на зыбучие пески, но уже не мог повернуть обратно. Пока он не интересовался мнением окружающих, он находился в безопасности. Но сейчас все изменилось.
– Да, важно. Очень важно.
Тяжело вздохнув, он решился, наконец, рассказать о себе.
– Я родился в Виргинии. Когда мне было одиннадцать, семья переехала в Техас. Последние двенадцать лет я странствовал повсюду. Иногда мне кажется, что я ниоткуда и каждый раз ухожу вникуда.
– И это все?
– Вы хотите знать, когда я начал убивать?
На лице женщины не появилось ни тени растерянности или заинтересованности. Она не произнесла ни слова, даже не кивнула головой, но Хен понял, что именно это она хотела знать.
– Как-то раз я натолкнулся на двух негодяев, которые собирались повесить моего брата. Они уже набросили на шею Монти петлю. У меня не было больше ни секунды на размышление.
– Но почему потом вы не остановились и продолжали убивать?
– Люди то и дело покушались на нашу собственность и готовы были убить нас ради нее. Кто-то же должен был защитить семью. Эта участь выпала мне.
– Так значит у вас все-таки есть семья, – прошептала Лорел.
«Но почему все удивляются, узнав, что у меня действительно есть семья», – недоумевал Хен.
– Да, у меня шесть братьев.
– И ни одной сестры? Наверно, поэтому вы и не любите женщин.
Хен не верил своим ушам. Замечание Лорел потрясло его. Он поежился, словно от удара.
– Но почему вы решили, что я не люблю женщин? Вы ошибаетесь.
– Я не хотела обидеть вас. Но вам нечего стыдиться. Многие мужчины недолюбливают женщин.
Молодой человек открыл, было, рот, чтобы возразить, но промолчал. Нет, он не испытывал ненависти к женщинам. Просто он всю жизнь не верил им.
– Моя мать была ослеплена любовью к отцу. Она буквально ловила каждое его слово. Поэтому, когда он покинул ее, она не пережила потрясения и умерла. В ту пору нам с Монти было по тринадцати лет, Тайлеру и Заку и того меньше. И я не могу простить ей то, что она оставила нас, беспомощных детей, на произвол судьбы. Одних.
Еще ни одной живой душе Хен не признавался в своих чувствах и переживаниях. Он стойко переносил душевные страдания и пронес эту боль через годы. Он стыдился ненависти к матери, но ничего не мог изменить: мать не любила его и братьев достаточно сильно, чтобы найти мужество и продолжать жить. Она предала своих детей. С тех пор Хен не верил женщинам. Конечно, Роза была другой, но даже ей не удалось искоренить в душе Хена злобу и научить его любить и верить.
– Но не все женщины одинаковы, – мягко произнесла Лорел.
– Знаю.
Как он хотел стать другим! Как хотел, чтобы Лорел поверила, что он не виноват!
Глава 15
Она облокотилась на руку, и ее рука оказалась всего в нескольких дюймах от Хена. Неожиданно он провел кончиком пальца по выступающей жилке. Лорел подпрыгнула и отшатнулась, как ужаленная.
– Почему вы так странно себя ведете?
– Как? – Лорел почему-то чувствовал себя виноватой.
– Зачем вздрагиваете и отстраняетесь от меня?
– От неожиданности. Раньше вы не прикасались ко мне.
– Но вы не позволяли.
Лорел с настороженным видом выпрямилась и отвернулась от молодого человека. Но Хен вдруг наклонился и взял ее за руку.
Неловкость положения угнетала и пугала. Ей отчаянно захотелось отдернуть руку, но она боялась показаться невежливой.
– Вы боитесь меня? – спросил Хен.
– Нет.
– Тогда вы очень странно себя ведете.
– Просто я не привыкла, чтобы до меня дотрагивались.
Приглашая Хена присесть рядом, Лорел и не предполагала, что разговор зайдет так далеко и затронет столь неловкую тему. Однако, кроме себя, винить некого.
Сидя рядом с Хеном, сжимающим ее руку, Лорел, затаив дыхание, прислушивалась к себе. И все-таки она его боялась.
Боялась, что он окажется таким, как отчим или Карлин, таким, как все остальные мужчины.
Лорел высвободила руку и отодвинулась еще дальше.
– Вы же говорили, что больше не считаете меня убийцей.
– Не считаю.
– Тогда почему боитесь меня? Почему так испуганно вздрагиваете от моих прикосновений?
– Я не боюсь, вам показалось.
– Тогда прекратите отодвигаться.
Хен придвинулся к женщине и снова провел пальцем по ее руке. Лорел замерла, пытаясь разобраться в беспорядочном шквале нахлынувших чувств. Мороз пробежал по коже. То же она испытала, когда Карлин первый раз ударил ее. И снова, как много лет тому назад, когда пьяный отчим издевался над ней, появилось отчаянное желание убежать. Убежать и спрятаться.
Но ведь от прикосновений Хена веяло теплом. Лорел мгновенно вспомнила нежные руки, омывающие синяки и ссадины на лице.
Тепло успокаивало и убаюкивало. Прикосновения были такими нежными, будто кончики пальцев были покрыты шелком. Нет, прикосновения Хена не походили на грубые прикосновения Карлина.
Неведомое доселе чувство зарождалось в глубинах ее существа. Засосало под ложечкой и появилось волнующее ощущение тяжести внизу живота. Лорел захотелось придвинуться к Хену, дотронуться до него, снова и снова ощущать его прикосновения.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего.
– Кто вас бил?
Вопрос ошеломил Лорел и поверг в замешательство. Этот человек, казалось, проник в ее прошлое. В голосе прозвучали понимание и сочувствие. Она почувствовала себя слабой и беззащитной. Настороженность и гнев, которые накапливались в душе на протяжении десятилетия, гнетущий страх, из-за которого она добровольно заточила себя в каньоне, – все мгновенно кануло в небытие.
И отчаянно захотелось поделиться с кем-нибудь своей болью. Она так долго несла это тяжкое бремя одна! Горечь и гнев, накопившиеся за долгие годы, рвались наружу.
– Меня часто избивал отчим, – выдохнула она.
И отпрянула от Хена, нервно сцепив перед собой руки. Молодой человек обхватил дрожащие руки женщины ладонями, и сразу же спокойствие и уверенность Хена передались и ей.
– Он напивался и избивал меня. Иногда мне удавалось спрятаться, но не всегда. А когда я стала старше, я начала убегать из дома. Я спала, где приходилось, пока отчим не приходил в себя.
– А ваш отец? Что случилось с ним?
– Его убили, когда мне было пять лет. Маме пришлось выйти замуж; во второй раз. И она выбрала отчима.
– А что произошло с ней?
– Когда мне было девять, она умерла.
Лорел отчетливо помнила, как ребенком, забившись в угол, с ужасом ждала возвращения домой отчима.
– Я вышла замуж за Карлина, чтобы поскорее уйти из дома.
Она напряглась и покосилась на Хена, но молодой человек продолжал молча сидеть, сжимая руки Лорел.
– Мне едва исполнилось шестнадцать. Ему было двадцать два. Он казался мне безумно красивым и отважным. Карлин ездил верхом на великолепной лошади и всегда смеялся. Когда он начал ухаживать за мной, а не за другими девушками постарше, я потеряла голову. А затем он пригрозил отчиму, что убьет его, если тот хоть пальцем дотронется до меня. И я готова была пойти за ним на край света.
Так оно и получилось, только Карлин не успел добраться до края света. Но Лорел хорошо помнила, как муж: от скуки, развлечения ради (он долго не мог усидеть на одном месте) возил ее за собой из одной деревни в другую.
– Потом Карлин начал пить… и бить меня, когда я жаловалась. В конце концов, я отказалась ехать с ним дальше, и он оставил меня у одной пожилой женщины. А через несколько недель его застрелили, когда он пытался украсть быка на одном мексиканском ранчо.
Хен нежно и понимающе пожал руки Лорел.
– Спустя два месяца я поняла, что жду ребенка. Узнав об этом, отчим выгнал меня из дома. Больше я ничего о нем не слышала.
Лорел почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы. Она плакала не потому, что эти двое мужчин предали ее. Она оплакивала себя, потерянные молодые годы, обманутые мечты…
Женщина быстро взяла себя в руки и, смахнув слезы, посмотрела Хену в глаза.
– Но Карлин женился на мне. Я была его законной женой.
Самым важным сейчас казалось, чтобы Хен поверил ей. Но если не поверил отчим, не верили и другие люди, как мог поверить едва знакомый человек?
– Не сомневаюсь, что так оно и было, – спокойно заметил Хен.
– Но ведь мне никто не верит, даже семья Карлина. Почему же верите вы?
– Вы солгали лишь один раз. И то, чтобы защитить Адама.
Слезы с новой силой заструились по щекам Лорел. Именно непробиваемая стена недоверия и непонимания (люди отказывались признавать замужество Лорел) стояли между ней и городом. Чтобы никто не посмел назвать Адама незаконнорожденным, а ее, Лорел, шлюхой, она укрылась среди высоких стен каньона. Однако она не боялась людской молвы, так как умела постоять за себя. Но мнение и доверие Хена Рандольфа были важнее мнения целого города. Он должен знать все – и он поймет.
– Я предупредила Карлина, что не подпущу его к себе, пока мы не поженимся. Мы целую неделю скакали по незнакомой местности, пока, наконец, в темноте не добрались до какого-то селения. Карлин разыскал священника и вытащил его из постели. Жена и шурин были свидетелями. Нас обвенчали. Я несколько лет разыскиваю этого священника, но, увы, безуспешно.
– Зачем вам это? Бросьте, – посоветовал Хен.
– Нет, я буду продолжать поиски. Вы не знаете, что значит быть изгоем. Пока люди не поверят, что я была замужем, они не примут ни меня, ни Адама.
– Я тоже всю жизнь был изгоем.
– Но у вас же есть семья, братья…
– И в семье можно оставаться одиноким, чувствовать себя как в незнакомом городе.
Хен придвинулся к Лорел. Она не сопротивлялась, когда он обнял ее за плечи.
– Не нужно ни с кем бороться, не нужно ничего доказывать. Сосредоточьтесь на хорошем и постарайтесь быть счастливой.
– Это нелегко.
– Я и не говорю, что легко. В жизни, к сожалению, заведено, что добро пробивается с трудом. И ни вы, ни я не в состоянии изменить это. Так что лучше смириться. Посмотрите на вещи другими глазами. Вы – прекрасная женщина. У вас растет замечательный сын. Вы умеете постоять за себя. Вам даже удалось приобрести во владение каньон. Как никакая другая женщина, вы добились очень многого.
Слова Хена действовали на израненную душу Лорел, как бальзам. Годами она добивалась от окружающих уважения и признания, хотя заслуживала их по праву. Волна блаженства охватила ее, душа ликовала. Пусть она бедна, но она не хуже любой другой женщины Сикамор Флате. Пусть весь город не верит ей, зато Хен поверил!
Но стоило волне первой радости чуть успокоиться, как поднялась волна беспокойства. Лорел так долго сторонилась людей, что, когда, наконец, барьер непонимания рухнул, ей стало страшно. Все эти годы злость и враждебность служили надежной защитой, теперь они рассеялись – и она чувствует себя слабой и беспомощной. Беда могла нагрянуть в любой момент, и только сильное плечо Хена могло поддержать в трудную минуту. Только рядом с Хеном она будет в безопасности и будет счастлива!
Но он-то молчал. Отчаяние овладело Лорел – она не сможет больше жить одна, не сможет в одиночку выдержать удары судьбы. Женщина попыталась отогнать появившиеся вдруг слезы, но безуспешно.
– Извините, – тихо произнесла она, прома-кивая слезы салфеткой. – Я никогда не плачу на людях.
Хен взял из ее руки салфетку и вытер слезы.
– Вам просто сейчас нужно выплакаться. Лорел с недоумением подняла на него глаза.
– Вы так много понимаете и…
– …все же остаетесь убийцей? – продолжил он.
Женщина стыдливо отвела взгляд, проклиная себя за неосторожность.
– Почему вы не любите людей? – стараясь скрыть смущение, спросила она.
– Но к вам с Адамом я хорошо отношусь. Лорел мгновенно забыла о других людях.
– Вы тоже нравитесь Адаму.
– А вам?
Она по-прежнему избегала его взгляда, боясь увидеть в его глазах ту же пустоту, что и раньше.
– Вы все еще боитесь меня?
– Нет, больше не боюсь. Да и никогда не боялась. Просто я плохо знала вас.
– А теперь хорошо знаете?
Резко повернувшись к Хену, она заглянула в глаза и облегченно вздохнула: прежней пустоты там не было.
– Теперь я поняла, что совсем вас не знаю.
– А хотели бы узнать?
– Думаю, Адам был бы рад поближе познакомиться с вами.
– А вы? Не уходите от ответа, – Хен пальцем приподнял подбородок Лорел и повернул лицом к себе.
– Да, – проронила она.
Как трудно было произнести это одно-единственное слово!
– И вы не прогоните меня, если я приду к вам, а не к Адаму?
– Нет.
Она никогда больше не прогонит его. Хен Рандольф растопил последнюю льдинку недоверия.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48