Поставив все это на столик, они ждали дальнейших указаний.
– Можешь идти, Салах, – сказал Абу Рейхан, – но не отлучайся далеко.
Салах поклонился. Ясир бросил на Беатриче вопросительный взгляд. Она кивнула, и тот тоже исчез.
Абу Рейхан пододвинул ей медную тарелку. Отломив кусочек хлеба, она положила на него лук и огурец и откусила. Вкус был отменнейший. После путешествия в Бухару она полюбила восточную кухню. К счастью, в Гамбурге предостаточно сирийских, пакистанских, афганских и турецких ресторанов, чтобы удовлетворить эту страсть. В ее доме была целая полка для кулинарных книг по восточной кухне. Но разве можно сравнивать свои эксперименты с блюдами во дворце эмира? В чем же секрет? Может быть, дело в качестве продуктов, которые сохранили свой первозданный вкус? Эта еда словно погружала ее в сказки «Тысячи и одной ночи». Вкусная пища и напитки оказали свое действие. Беатриче повеселела.
– Расскажи мне о своей родине, Саддин аль-Асим, – попросил Абу Рейхан. – К сожалению, мне не довелось побывать в Эль-Андалусе, но я много слышал о его красотах.
– Да, это так, – согласилась Беатриче и начала импровизировать на эту тему. К счастью, она провела в Андалусии несколько недель отпуска, побывав в Севилье, Гранаде, Кордобе и Кадисе. Беатриче принялась описывать красоты Львиного двора в Альгамбре, как вдруг осеклась. Она вычислила, что камень занес ее в 1017 или 1018 год. Ее познания в истории Андалусии были довольно скудными. Существовали ли Львиный двор и сама Альгамбра в это время? А если да, то как ее называли арабы? Может быть, как раз в эти годы в результате войн испанцы вытеснили мавров с Иберийского полуострова, сровняв с землей все то, что хотя бы отдаленно напоминало о мавританском прошлом? Существовала ли вообще в это время мавританская Андалусия?
«Боже мой, Беа, – думала она с ужасом, – почему ты так бездумно мелешь языком?» Но потом вспомнила, что отец Малека только что получил прибывшие с караваном ковры из Андалусии, что Субуктакин даже грозился отослать ее туда с караваном, если она не выдержит проверки. И Беатриче успокоилась.
Абу Рейхан вопросительно глядел на нее. Она поняла, что потеряла нить своего рассказа, и замолкла.
– А дальше? – спросил он. – Продолжай.
Беатриче молила Бога, чтобы не покраснеть от стыда. Она чувствовала, как горят мочки ее ушей, словно их натерли перцем чили.
– Не хочу докучать вам своими россказнями.
У вас, наверное, много дел. Ваши занятия наукой…
– Да нет же! – воскликнул Абу Рейхан. – Вы забываете, что я летописец. Меня всегда интересовали другие страны и народы.
– Что ж, я только хотел… – бормотала Беатриче. Наверное, у нее был очень глупый вид. – Вы знаете, я, собственно говоря, пришел к вам потому, что мне это посоветовал мудрый и справедливый Махмуд ибн Субуктакин. Он сказал, что вы можете посвятить меня в обычаи двора и рассказать о моих обязанностях.
– Разумеется, – ответил Абу Рейхан, кивнув головой, и странно посмотрел на Беатриче. Она решила, что тот ее раскусил. Не допустила ли она ошибку, с такой готовностью живописуя Андалусию? Может, ее рассказ не совпадает с описаниями других людей, которым довелось там побывать? Она посетила Андалусию во время отпуска в 1997 году. За тысячу лет мог измениться даже ландшафт страны. – Я расскажу, что вам необходимо знать, если вы горите желанием долго и честно служить при дворе эмира.
Беатриче перевела дух. В последних словах астронома прозвучали нотки угрозы – он, видимо, имел в виду «если вам дорога ваша жизнь».
– Вы врач, Саддин аль-Асим, и вам в основном придется лечить недуги придворных. День следует начинать с утренней молитвы. После завтрака вы будете принимать больных. Думаю, уже сегодня вам выделят комнату для осмотра пациентов. Поскольку здесь все подчинено служению Аллаху и придворные ведут богоугодный образ жизни, вы скоро поймете, что дел при нашем дворе совсем немного. Эмир не терпит широких празднеств, музыки, танцев, чревоугодия и других проявлений невоздержанности. Применение горячительных напитков, кальянов, опиума и тому подобного строго наказывается. Сам Махмуд ибн Субуктакин – святой человек. Он строго следует Корану. Умеренность и воздержание – одна из главных заповедей горожан. Вам не придется лечить испорченные желудки и головные боли, благодарю чему у вас будет оставаться время для своих занятий. Библиотека всегда в вашем распоряжении: ежедневно после дневной молитвы там собираются все ученые Газны. Мы вместе обедаем, обсуждаем результаты наших исследований, обмениваемся советами, ожидая от Аллаха, что он прояснит наши умы и поможет в решении сложных проблем. – Беатриче уловила иронические нотки в голосе Абу Рейхана. – А вечером мы совершаем совместную трапезу с эмиром и его придворными. После ночной молитвы день заканчивается. В святую пятницу эмир являет всем правоверным милость испытать на себе его доброту и великодушие. – Беатриче снова показалось, что астроном не слишком серьезно относится к своим словам. С невозмутимым видом он продолжал: – Лейб-лекари эмира в этот день оказывают бесплатную помощь больным. Вы сами решите, сколько времени сможете провести среди простого люда. Кстати, эмир строго следит за тем, чтобы все придворные, включая врачей, присутствовали на пятничной молитве в мечети. – Абу Рейхан сделал паузу. – Вы все поняли?
Беатриче кивнула.
– Да.
– Если будете соблюдать все эти правила, никто вас не обвинит в святотатстве или других неблаговидных поступках и вам в Газне будет обеспечена приятная и безбедная жизнь.
– А если нет? – спросила Беатриче и сама удивилась дерзости своего вопроса.
Отпив глоток из бокала, Абу Рейхан пристально взглянул на Беатриче. По-видимому, он обдумывал, как лучше сформулировать ответ, чтобы потом не пострадать за собственные слова.
– Махмуд ибн Субуктакин, наш благородный эмир и покровитель правоверных города Газны, терпелив. Он внимательно выслушивает всех, кто приходит к нему со своими бедами и заботами. Как любящий отец, он старается вернуть нарушивших заповеди Корана на путь истины. Тех, кому с его помощью удается спасти душу хотя бы одного из этих несчастных, ждет щедрая награда. Только самые неисправимые, которых уже невозможно спасти, потому что их души принадлежат дьяволу, наказываются в соответствии с Кораном. Но даже им наш милостивейший повелитель дает возможность раскаяться в своих грехах и очистить душу, чтобы потом с чистым сердцем предстать перед Аллахом. Забота о благе правоверных не оставляет нашего повелителя ни на минуту. День и ночь он находится в неустанном поиске богохульников, которых посылает дьявол, чтобы ввести правоверных в искушение. Поэтому Субуктакина почтительно величают «покровителем правоверных», «отцом всех боголюбцев» и «справедливым».
Беатриче перевела дух. Все ясно. Тот, кто проявлял непокорность и попадался на своем проступке, сразу же оказывался в камере пыток, а позже и на виселице. А настучавший на соседа – неважно, виновен был тот или невиновен, – щедро вознаграждался. Беатриче схватилась за воротник, который вдруг стал ей тесен. Как только Малеку пришла в голову эта затея – переодеть ее мужчиной и приставить ко двору, где за каждым сундуком и в каждой нише скрывается шпион и соглядатай?
– Вам дурно, Саддин аль-Асим? – спросил Абу Рейхан. Беатриче пронзила мысль: а не шпион ли он сам? Однако тот смотрел на нее с таким сочувствием, что она сразу отмела все подозрения. – Я понимаю вас, – тихо произнес он, сделав еще глоток. – Жизнь в Газне нелегка и полна подводных течений. Часто уста вынуждены говорить «да», в то время как сердце вопиет «нет». Надеюсь, я ответил на все ваши вопросы.
Беатриче кивнула.
– Благодарю вас за ценные советы и прекрасный ужин, – сказала она, поднимаясь. – Мне пора идти. Скоро наступит время полуденной молитвы. Не хотелось бы мешать вам совершить ее наедине с Аллахом.
– Хорошо сказано, Саддин аль-Асим, – ответил Абу Рейхан. Их взгляды встретились, и Беатриче поняла, что к религиозным таинствам у них схожее отношение. – В завершение хочу вам дать один дружеский совет. Приближенный нашего достопочтенного повелителя Субуктакина, по имени Абу Сайд, кичится тем, что его отец родом из Эль-Андалуса. Если вам придется с ним столкнуться, постарайтесь избежать этой темы. Абу Сайд на редкость косный человек, он может не поверить вашим рассказам.
Беатриче почувствовала, что краснеет. Теперь у нее не оставалось сомнений: Абу Рейхан ее раскусил.
– Не знаю… я бы охотно вам… но… – заикаясь, бормотала она.
Но тот только покачал головой, положив руку ей на плечо.
– Можете больше ничего не говорить. Слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Чего не знаешь, того и под пыткой не выдашь. Вы меня понимаете? – добавил он с улыбкой. – А теперь ступайте, Саддин аль-Асим, да хранит вас Аллах. Увидимся позже в библиотеке. Слуга зайдет за вами.
Беатриче в сопровождении Ясира успела добраться до своей комнаты до того, как над Газной поплыл голос муэдзина, призывающий верующих на молитву. В бесчисленных помещениях дворца, по-видимому, все готовились к молитве, разворачивая коврики. Если она правильно поняла намек Абу Рейхана, лишь в это время можно чувствовать себя свободным от глаз соглядатаев. Какой шпион отважится заявить своему глубоко набожному правителю, что он подсматривал во время молитвы, вместо того чтобы исполнять свой религиозный долг?
Беатриче осталась в комнате одна. Когда монотонный голос муэдзина поплыл над городом, Беатриче подошла к окну. Абу Рейхан был прав. Если она не расскажет ему об истинных мотивах, подвигнувших ее на обман, он даже под пытками не сможет ее выдать. Но как тогда он поможет ей в поисках Мишель? Все-таки ей придется посвятить его в свою тайну, подвергая себя смертельной опасности.
Беатриче тяжело вздохнула. Итак, при дворе ее приняли, но что делать дальше? С чего начать? Ее рука скользнула в карман, где лежал сапфир. От него веяло холодом. Что она сделала не так? Ей вдруг пришла мысль посетить библиотеку и начать поиски оттуда. Сапфир мгновенно потеплел. Это был знак. Беатриче еще не знала точно, что она будет там искать. Газетную заметку о похищении своей дочери она там точно не найдет, но, возможно, узнает что-нибудь о фидави или о камнях Фатимы.
Обследование средневековой библиотеки казалось ей делом не слишком сложным. Пергамент и настоящая бумага были дорогим удовольствием, а искусством письма владел не каждый. Иоганн Гутенберг к этому времени не родился, и до первых печатных изданий было еще далеко. Книги переписывались от руки, эта кропотливая работа отнимала месяцы и даже годы. Поэтому книги были привилегией богатых. Они ценились на вес золота. Учитывая это, библиотека эмира не могла быть слишком обширной.
Единственной проблемой, с которой ей предстояло столкнуться, был шрифт. Она находилась в мусульманской стране. Большинство книг наверняка написаны по-арабски, на котором она не читала. Но не приглашать же переводчика, навлекая тем самым на себя подозрения. Она могла бы обратиться к Ясмине: ее подруга, разумеется, читает по-арабски и с радостью бы ей помогла. Но Ясмина женщина, а женщинам запрещен вход в библиотеки. Кроме того, семья Малека уже и так много сделала для нее. Нельзя злоупотреблять добротой близких людей и подвергать их опасности. Что же ей делать? Она вдруг вспомнила личную библиотеку Али, в которой многие книги были написаны на двух языках. В этих книгах он и пометки делал на двух языках: на арабском, а рядом с ним – на древнегреческом или на латыни. Ей оставалось надеяться только на это. Она владела латынью, а приложив усилия, разобралась бы и в древнегреческом. Решено: после беседы с учеными мужами она останется в библиотеке и пороется в книгах. Она была уверена, что найдет какую-то зацепку.
XIV
После окончания полуденной молитвы Беатриче в сопровождении Ясира отправилась в библиотеку. Войдя внутрь, она изумилась.
В огромном зале высокий сводчатый потолок подпирали не менее пятидесяти изящных колонн из серого камня. И повсюду – книжные полки, множество полок, до отказа набитых книгами, рукописями и пергаментными свитками.
Беатриче вздохнула. Каким наивным было ее представление, что она увидит не больше сотни книг. Здесь счет шел на тысячи! Эта библиотека могла поспорить с любой университетской библиотекой XXI века. А ведь Газна была всего лишь маленьким провинциальным городом.
Беатриче увидела маленького щуплого человечка в светло-сером балахоне, который семенил ей навстречу. Он звонко шаркал кожаными тапками по полу, будто тер каменные плиты тонким наждаком.
– Добро пожаловать! Какая радость видеть новое лицо! – воскликнул он. – Молодое, как я вижу, очень молодое лицо. Да хранит вас Аллах. Догадываюсь, что вы и есть…
– Саддин аль-Асим, – ответила Беатриче, почтительно поклонившись. Она не знала, что и думать об этом человеке. Его голос был неестественно радостным, какой бывает у больных маниакально-депрессивным психозом.
– Здравствуйте, здравствуйте, – продолжал он тараторить и кланяться. – Мое имя Реза. Я здешний библиотекарь.
Лицо его было в морщинах того же цвета, что и волосы, одежда и шапочка на голове. Весь вид его говорил о том, что он здесь не просто работник, но органическая часть самой библиотеки. Он будто был сделан из того же серого камня, что и само здание. Неужели этот человечек действительно пропитался ядовитой минеральной пылью, которая проникла не только в волосы, кожу и одежду, но и в его мозг, губительно воздействовав на психику? Вполне возможно.
Классический пример заболевания, вызванного неблагоприятной экологической обстановкой. Однако улыбка Резы светилась добротой.
– Вам нравится? – Он описал рукой несколько кругов в воздухе. – Я имею в виду библиотеку.
– О да! – ответила Беатриче. Наверное, у нее был крайне удивленный вид. – Должен признаться, что я поражен. Библиотека действительно огромная.
– Это так, – ответил он польщенно, переминаясь с ноги на ногу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39