– Ангус Лаури, капитан, – представился он (Лаури говорил с сильным шотландским акцентом). – Приветствую вас на борту «Хорька». Сэр, миледи, не беспокойтесь, судно крепкое и надежное. Мы доставим вас в Кингстон через неделю.
– Что слышно о погоде? – поинтересовался Саймон.
– Погода… замечательная, – ответил капитан, попыхивая трубкой. – В этом году река немного торопится, но вы не волнуйтесь, она будет открыта еще несколько недель.
Лаури отвернулся, прокричал какие-то команды, и матросы тотчас же бросились их выполнять.
Внуки миссис Ганн, стоявшие у пристани, махали руками, и Джейн помахала им в ответ. Решив, что не следует думать о качке, она повернулась к мужу:
– Милый, как ты?
– В полном порядке. Я же говорил, что мне уже гораздо лучше.
– А как ребра?
Он сделал глубокий вдох и с улыбкой ответил:
– Если бы ребро сломалось, я бы сейчас совсем не мог дышать. Помогите мне встать.
Она хотела возразить, но все же позвала на помощь Оглторпа. Слуга помог Саймону встать, и тот, опершись о поручни, пробормотал:
– Так-то лучше…
Дженси выразительно посмотрела на Хэла, но майор молча пожал плечами. Присоединившись к мужу, она вдруг почувствовала, как палуба вздрогнула, – казалось, корабль радовался отплытию. Полоса воды между судном и берегом становилась все шире, и Дженси чувствовала, что палуба под ногами вздрагивает все сильнее.
– Я соскучился по морю, – сказал Саймон. – Посмотри, как красиво.
Она посмотрела на него с удивлением. Как можно быть таким спокойным? Но спокойны были все – только она одна волновалась. Вцепившись в поручни, Дженси попыталась успокоиться.
В этот момент сквозь облака пробилось солнце, осветившее город и деревья на берегу, украшенные красными и золотистыми листьями. Когда они отошли подальше от причала, деревья отразились в воде, и получился подрагивающий на волнах гобелен.
– Действительно красиво, – сказала Дженси.
– Тебе лучше? – спросил Саймон. Она улыбнулась:
– Да, уже лучше. – Повернувшись к Хэлу, спросила: – Где мы расположимся? Саймон не может спускаться вниз.
– Если надо…
– Не волнуйтесь, – перебил Хэл. – Капитан уступил нам свою каюту. Небольшая, но подойдет.
– Рад услужить, миледи. – Капитан расплылся в улыбке, и Дженси поняла, что ему хорошо заплатили.
Хэл открыл ближайшую к ним дверь, и Дженси вошла в капитанскую каюту. Потолки были очень низкие, а окна – необыкновенно грязные. Дженси открыла одно из них, чтобы немного проветрить.
– Понимаю, что здесь не очень-то удобно, – сказал Хэл. – Но «Хорек» – наша единственная возможность выбраться отсюда. К тому же Лаури – отличный моряк и на него вполне можно положиться.
– Не беспокойтесь, все хорошо, – ответила Дженси с улыбкой. – Спасибо вам, Хэл. Надеюсь, на «Эверетте» будет гораздо лучше.
– Да, конечно. «Эверетта» славится своими удобствами.
Хэл вернулся на палубу, а Дженси продолжила осмотр каюты. Запах здесь был отвратительный, и скорее всего зловоние исходило от бочек и ящиков, стоявших в углах каюты. Но окно все-таки пришлось закрыть – тут топилась металлическая печка, а им сейчас необходимо было тепло.
«Конечно, можно заняться уборкой, – подумала Дженси, – но что скажет капитан, если увидит, как миссис Сент-Брайд моет полы?»
По крайней мере они взяли собственные постельные принадлежности. И кровать вполне пригодна для двоих. Она сдернула грязное серое покрывало, но тут раздался стук в дверь, и в каюту заглянул Тредвел.
– Я все сделаю, миледи, не беспокойтесь.
Дженси кивнула и отступила в сторону. Вероятно, она допустила ошибку, когда сама взялась за работу. Ей следовало бы привыкнуть к тому, что рядом находятся слуги.
Тредвел стащил с койки простыню, и Джейн, увидев грязный матрас, пробормотала:
– Жаль, что я не взяла свою кровать.
– Да, матрас ужасно грязный, – проворчал слуга. – Извините, миледи. – Тредвел вышел и вскоре вернулся с рулоном чистого полотна. Растянув его поверх матраса, сказал: – Теперь все в порядке. На кораблях всегда имеется запас парусины.
Дженси с улыбкой кивнула и вышла на палубу. Приблизившись к мужу, спросила:
– Может, тебе надо снова сесть?
Она ожидала, что Саймон начнет спорить, но он согласился. Очевидно, рана очень его беспокоила, хотя он старался этого не показывать.
– Я чувствую себя дряхлым старцем, – пожаловался Саймон, осторожно опустившись в кресло.
– Считай себя турецким пашой.
– Интересная мысль. Ведь у паши – сотня жен.
– Неужели так много?
– Вне всякого сомнения. Ведь паша – очень важная персона. А чем больше у человека жен…
– Не жен, а конских хвостов, – перебил Хэл.
– Что?.. – Саймон и Джейн уставились на него с удивлением.
Майор же с усмешкой продолжал:
– Какое-то время я служил в восточной части Средиземноморья. Так вот, значимость паши определяется числом конских хвостов на его вымпеле. Если бы я знал, что тебе придет в голову такая причуда, я бы прошелся по конюшням.
Все трое рассмеялись, и Дженси наконец-то почувствовала облегчение. Действительно, чего им с Саймоном бояться? Ведь их сопровождали смелые вооруженные мужчины, которые при необходимости сумеют оказать сопротивление.
Все у них складывалось очень удачно, и даже природа им улыбалась. Дождя не было, а ветер был не сильный, но, судя по всему, весьма благоприятный, так как судно уверенно разрезало пенившиеся за бортом волны.
Завтракали они на палубе, потому что Саймон не мог спускаться вниз. Однако все остались довольны; к тому же кормили на судне очень неплохо: на завтрак – хлеб с маслом, крутые яйца, ветчина и крепкий чай, на обед – тушеное мясо и яблочный пирог на десерт, а после захода солнца им предлагался хлеб с сыром и эль. Кроме того, они взяли с собой свежие фрукты, вино, а также кофе. Саймон предложил кофе команде, но матросы заявили, что их вполне устраивает чай, эль и грог – разбавленный сладким чаем ром.
Вечером Дженси сидела на скамеечке возле кресла Саймона. Попивая кофе, она смотрела на темнеющее небо.
– Как красиво, милый, правда?
– Да, пожалуй. Но с твоей красотой ничто не сравнится.
Она повернула голову и пристально посмотрела на него.
– Перестань, Саймон.
– Но ты действительно великолепна, Джейн. К тому же ты проявила мужество и силу воли.
Она опять стала смотреть на небо.
– Во мне нет ничего необычного.
– В закате тоже нет ничего необычного. Он случается каждый день, но почему-то всегда очаровывает и волнует – как любовь.
– В ней также нет ничего необычного?
– Она одинакова для нищего и короля, для грешника и святого. И все равно чудесна. – Он поднес к губам ее руку. – О, да ты замерзла! Хочешь в каюту?
В отдельную каюту? С общей кроватью? Нет, пока нельзя.
– Да, конечно. Полагаю, тебе надо отдохнуть.
Дженси взяла мужа под руку, и они направились в каюту.
Саймон шел довольно уверенно, и чувствовалось, что он действительно выздоравливает. Открыв дверь, она увидела Тредвела и, попятившись, пробормотала:
– Простите, я вернусь через несколько минут.
Нортон уже ушел вниз, но Хэл отошел вместе с ней к перилам. Последний луч солнца угас – их окружило волшебство ночи. Кто-то из матросов зажег на мачте фонарь, и «Хорек» с грохотом опустил якорь.
– Я не привыкла к слугам, – в смущении пробормотала Дженси.
– Привыкнете. Это – как чистая и теплая постель, легко привыкнуть.
Дженси вспомнила, как быстро привыкла к новой жизни в доме Марты, и тут же успокоилась.
– Хэл, вы приезжали сюда совсем ненадолго. Стоило ли? Такое долгое путешествие…
– Стоило, чтобы помочь Саймону.
– Так вы приехали, чтобы его разыскать?
Он внимательно посмотрел на нее, потом кивнул:
– Да, некоторым образом. У меня были свои причины, но родители Саймона попросили отыскать его и привезти домой.
– А если бы он не захотел?
– Чувство вины – мощное оружие.
– Почему вины?
– Они хотели, чтобы их странствующий принц побыстрее вернулся домой.
– Побыстрее?..
– Видите ли, Сент-Брайды стараются держаться вместе, этим и знамениты. Не странствуют, не служат в армии, не плавают по морям. А если их сыновья становятся священниками, то их приход всегда оказывается в пределах пятидесяти миль от дома. Дочери же, как правило, выходят замуж за соседей. То есть не уезжают в Лондон, а знакомятся с джентльменами из Суссекса и там остаются. Мальчики учатся в школах неподалеку от дома. Саймон не обязан был отправляться на учебу в Харроу, но у него уже тогда появилась страсть к путешествиям. Хорошо еще, что он не служил в армии, потому что даже в школе вечно попадал в переделки.
Хэл рассказал несколько школьных историй, в которых главным действующим лицом был Саймон. Вскоре из капитанской каюты вышел Тредвел, и Дженси поняла, что ей пора идти к мужу. Но все же она решилась напоследок спросить:
– А Саймон действительно наследник графства?
– Да, графа Марлоу. Это вас смущает?
– Полагаю, это как чистая и теплая постель? То есть нетрудно привыкнуть?
Хэл тихо рассмеялся:
– Совершенно верно. Постель с богатой геральдической драпировкой.
Пожелав майору спокойной ночи, Дженси ушла в капитанскую каюту. Там горела свеча под стеклянным колпаком.
Тредвел навел в каюте порядок и завесил простыней ящик, на котором стоял таз с водой. Саймон лежал на койке, а рядом с ним оставалось место и для нее.
– Наконец-то, – пробормотал он. Она улыбнулась и стала раздеваться.
– Дорогая, надо было нанять для тебя горничную.
– Обойдусь. Мне горничная не потребуется.
– Да, пожалуй, разумно. В дороге я буду твоей горничной, а ты – моим камердинером.
Дженси шагнула за занавеску, но Саймон сказал:
– Может, разденешься для меня?
Дженси в смущении потупилась. Ведь капитанская каюта – это совсем не то, что спальня в доме дяди Исайи. Но когда Саймон так на нее смотрел, она ни в чем не могла ему отказать.
Повернувшись к мужу, она принялась расстегивать платье. Потом развязала тесьму, поддерживавшую корсаж. Еще мгновение – и вот она уже стоит перед ним с одном белье.
– Вам, мужчинам, легко угодить, да?
Он расплылся в улыбке:
– Да, конечно. Но я рассчитываю на большее.
Она вспомнила, как совсем недавно «мучила» его, и стала медленно снимать чулки. Потом так же медленно расстегнула лиф. Высвободив груди, Дженси затрепетала от радости, заметив, как Саймон изменился в лице, – теперь он пожирал ее взглядом. Сняв платье, она бросила его на пол и тут же почувствовала, как отвердели соски. Взглянув на мужа с улыбкой, она сделала шаг к кровати, но он вдруг прикрыл глаза и со вздохом пробормотал:
– Увы, дорогая… Лучше уж погаси свет.
Подавив разочарование, она спряталась за занавеской и надела ночную рубашку. Потом задула свечу и улеглась в постель. Саймон взял ее за руку и прошептал:
– На «Эверетте», дорогая. А сейчас – больше никаких игр, я этого не выдержу.
Прижавшись к мужу, она спросила:
– Но ведь так тоже хорошо, правда?
– Пока – пожалуй. – Он поцеловал ее в висок. – Главное – мы вместе, и на пути к счастливой жизни это не так уж мало.
Глава 19
На следующее утро Дженси проснулась от холода. Печка потухла – ну и пусть, ей было тепло под одеялом. К тому же рядом лежал Саймон.
Ночью они разговаривали – вспоминали обо всем, что происходило в Йорке. Он рассказал ей кое-что о своей военной жизни, и Дженси порадовалась, что в то время не была в него влюблена, а также мысленно вознесла благодарность Британии за то, что теперь у них мир.
Она рассказала ему о своей жизни в Карлайле и, конечно же, кое о чем лгала. Впрочем, лгала лишь в тех случаях, когда без лжи никак нельзя было обойтись.
Как ни странно, при свете дня Дженси чувствовала себя гораздо лучше, и даже покачивание корабля казалось приятным.
– Спать с тобой, мой милый, – лекарство от всех болезней, – Она чмокнула мужа в шею.
Он лукаво улыбнулся:
– Дать объявление?
– Перестреляю всех клиенток. – Она села в постели. – Ах, должно быть, уже поздно.
– Поздно для чего? – Он провел ладонью по ее спине. – Нам некуда торопиться, дорогая.
– Но все равно пора вставать.
– Зачем?
Она засмеялась и поцеловала его.
– Затем. – Спрыгнув с кровати, Дженси ушла за занавеску и начала одеваться. Сняв ночную рубашку, она обнаружила на ней пятно крови и почувствовала огромное облегчение. Но что же делать? К счастью, прокладки здесь, в ящике комода… И саквояж тоже здесь, так что рубашку она сменит. Но как постирать грязную? Она не может, никак не может поручить это дело Тредвелу.
Дженси вышла из-за занавески и открыла комод. Порывшись в ящике, нашла прокладку и повязку. Она уже собралась опять уйти за занавеску, но тут вдруг заметила, что Саймон смотрит на нее.
– Дорогая, на простыне пятно, – сказал он. – Извини, если ты не хочешь об этом говорить, но, по-моему, без этого не обойтись. Итак, ребенка нет.
Нотка грусти в его голосе заставила Дженси спросить:
– Ты огорчен?
– Нет, конечно. Ты же говорила, что не хочешь путешествовать беременной. Но когда у нас появятся дети, мы им будем рады. У тебя какие-то затруднения?
– Нет, но… Все в порядке.
– Дорогая, в чем дело?
Немного помедлив, Дженси сказала:
– Не знаю, как тайком постирать ночную рубашку. К тому же Тредвел увидит простыню.
– С этим ничего не поделаешь, А что касается рубашки и тряпок, то выбрасывай их за борт.
– Грешно так тратиться!
– Рабыня, паша тебе приказывает, а ты слушайся! Выбрасывай! Если надо, купим еще в Кингстоне или Монреале.
– Но…
– Дорогая, я не богач, но и не нищий. Во всяком случае, я не настолько беден, чтобы моя жена занималась стиркой.
– А твоя жена не такая дура, чтобы выбрасывать деньги на ветер!
Он сделал глубокий вдох, потом спросил:
– Милая, о чем мы спорим?
Она рассмеялась.
– Извини. В такие периоды я ужасно нервничаю.
– А я нервничаю от боли.
– Ты хорошо спал?
– По-моему, я не спал хорошо со времени дуэли. Я не жалуюсь, так как понимаю, что избежал смерти, но это утомляет.
– У меня есть настойка опия. Правда, Плейтер запретил ее давать без крайней необходимости. Но может быть, все-таки попробовать?
– Настойка опия? Весьма заманчиво. Пожалуй, даже слишком заманчиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39