Она пришла сюда вопреки благим намерениям, пришла, не в силах вытерпеть, что рассталась с мужем в раздражении и что теперь теряет драгоценное время, хотя, возможно, никогда уже не увидит Саймона. Она знала, что идет на риск, и приветствовала этот риск. Ей нестерпимо было думать, что Саймон может завтра умереть, – а они даже не поцеловались.
По-настоящему.
Как любовники.
И в то же время Дженси пыталась убедить себя, что пришла только для того, чтобы не оставлять мужа одного в трудную минуту. Однако ей, как она ни старалась, не удавалось себя обмануть – Дженси чувствовала, что ее влечет к Саймону так же, как и его к ней.
Он никогда ее не принуждал, но она знала: достаточно подать ему знак взглядом или жестом – и на них обрушится такая страсть, которую они уже не смогут подавить.
Более того, ее все сильнее влекло к Саймону, и она ничего не могла с этим поделать. Но если она уступит своему влечению… Ах, тогда все еще больше запутается.
«Что же делать, что делать? – спрашивала себя Дженси. – А может быть, карты подскажут?»
Она протянула ему колоду:
– Перетасуй, пожалуйста.
Из руки соприкоснулись, и Дженси тотчас же ощутила жар во всем теле. Она поспешно отдернула руку и отвела глаза.
Молча перетасовав карты, Саймон положил колоду на стол. Дженси раскинула карты веером и сказала:
– Возьми восемь штук.
Выбранные им карты она разложила полукругом, на них положила другие восемь карт, а потом – еще и еще, пока не образовалось восемь кучек. Затем перевернула первый слой, глядя отрешенно, как научилась еще девочкой.
«Не думай ни о чем, дорогая, – говорила ей Сейди Хаскетт. – Карты не для того, чтобы думать. Пусть они сами говорят».
– Туз пик приносит проблемы в делах, король бубен говорит, что мужчина со светлыми волосами станет твоим другом. Семерка червей говорит о том, что ты не уверен в своем пути.
Дженси подняла на мужа глаза. Ей трудно было представить, что Саймон может быть не уверен в себе.
Он молча потягивал бренди, и Дженси опять обратилась к картам, напомнив себе, что надо не думать, а смотреть, что они говорят.
– Трефовая десятка предвещает путешествие. Бубновый валет предупреждает, что молодой блондин может тебя предать, а бубновая королева – легкомысленная женщина, не умеющая хранить секреты.
– Тогда это не ты, – сказал он. Она стрельнула в него глазами.
– Почему ты так думаешь?
– Хочешь сказать, у тебя нет секретов?
– У всех есть секреты.
– Да, верно. Храни свои, если можешь. Но предупреждаю: я намерен со временем их раскрыть.
Дженси в испуге уткнулась в карты.
– Восьмерка треф – хорошие друзья. – Перевернув следующую карту, она вздрогнула. Немного подумав, поняла: даже если она солжет, это ничего не изменит. – Девятка бубен. Будь осторожен с острыми предметами и огнестрельным оружием.
Он пожал плечами и спросил:
– Это означает смертельную рану?
– Нет, не обязательно. И все же лучше бы эта карта была не в первом ряду.
– Какая-нибудь карта предвещает смерть?
– Они никогда не говорят так… откровенно. Девятка пик – карта болезни, а восьмерка и десятка означают плохие новости.
– Но ничего этого не было. Следовательно – все в порядке!
«И правда – хороший расклад», – подумала Дженси, немного успокоившись. Скорее всего Саймон завтра не умрет. Но все-таки ей не нравилась девятка бубен.
Многие люди считают, что предсказание судьбы – это глупые суеверия и даже дьявольские козни, но в детстве Дженси часто видела, как такие предсказания сбывались, и не могла им не верить. Много лет она втайне советовалась с картами, и они почти всегда оказывались правы.
– Хочешь узнать дальнейшие предсказания? – спросила она, понимая, что сама этого хочет.
– Почему бы и нет? Следующий слой?
– Нет, нижний, – Одну за другой она скинула карты. Когда же в нижнем слое не оказалось девятки пик, с облегчением вздохнула. В конце концов все умирают, но преждевременная смерть значится в нижнем слое.
– Королева червей, Очаровательная блондинка. – Не удержавшись, Дженси подняла на мужа глаза и улыбнулась ему. Он улыбнулся ей в ответ и сказал:
– Я начинаю верить картам. Продолжай.
– Восьмерка пик. Ты всегда был и будешь богат. И у тебя много хороших друзей.
– Опять в точку.
– Туз бубен предсказывает в будущем много денег. Это хорошая новость для меня. Трефовая десятка говорит о приятном путешествии, трефовая семерка – это успех и слава. И червонная девятка… – Она на мгновение замялась. – По-моему, это сокровище, которого ты не хочешь. Червонный король опять говорит о светловолосом мужчине, который будет истинным другом, а в конце у нас король бубен, то есть ты, И ты укрепишься в своих многочисленных добродетелях. – Дженси собрала карты и снова улыбнулась: – Прекрасный расклад, Саймон, все будет хорошо.
– Я рад, дорогая. – Он поднялся. – И раз уж мне суждено жить…
Она подумала, что муж хочет отправить ее спать, но он вдруг поднял ее на ноги и начал расстегивать на ней халат.
Глава 11
Дженси посмотрела ему в глаза и поняла: если она сейчас проявит страх, Саймон от нее откажется. Но она нисколько не боялась – желание разгоралось все сильнее, и в конце концов она сама скинула халат. Он тут же стал расстегивать пуговицы на ее ночной рубашке, но Дженси и на сей раз проявила инициативу – отступив на шаг, стащила рубашку через голову, а затем решительно вскинула подбородок, так что волосы разметались по плечам.
Саймон в изумлении смотрел на жену. Неужели это его Джейн?..
В следующее мгновение он привлек ее к себе и впился в губы поцелуем. Дженси тотчас же прижалась к нему покрепче; именно о таком поцелуе она и мечтала уже долгие месяцы. Прошло еще несколько секунд – вот она уже на его кровати; Саймон же теперь целовал ее груди, плечи и шею.
Ласки и поцелуи Саймона обжигали огнем, и Дженси, не выдержав, громко выкрикнула его имя и, высвободившись из объятий мужа, стала распускать его ремень.
Несколько секунд спустя Саймон стащил бриджи и, отбросив их в сторону, склонился над женой. На миг их взгляды встретились, и Дженси поняла: сейчас произойдет то, о чем она уже давно мечтала. «Ах, быстрее же, быстрее», – подумала она, почувствовав, как желание, нарастающее с каждым мгновением, становится нестерпимым, почти болезненным.
Он вдруг лизнул ее сосок, и она едва не задохнулась от ощущения, которое и вообразить себе не могла. Он засмеялся – наконец-то вошел в нее. Дженси тоже засмеялась и подалась ему навстречу.
А потом ей стало больно, и она тихонько вскрикнула. Саймон тотчас же замер, но она прошептала:
– Продолжай же, продолжай… Я чувствую, что боль сейчас пройдет.
Он снова начал двигаться, и она со вздохом пробормотала:
– Ах, как замечательно… О, Саймон…
Он тоже что-то пробормотал, но Дженси не расслышала, что именно. Впрочем, это было и не важно, главное – что она наконец-то была с тем, кого так давно желала.
Внезапно он улыбнулся ей и прошептал:
– О, Джейн, милая моя женушка, кельтское мое солнышко, любовь моя…
Его любовь? Неужели она не ослышалась? Нет-нет, конечно же, не ослышалась!
Ей хотелось сказать ему о своей любви, но она будто лишилась дара речи; из горла ее то и дело вырывались стоны, но она не могла вымолвить ни слова.
А затем словно последовал взрыв, прокатившийся по всему ее телу. Содрогнувшись несколько раз, Дженси громко вскрикнула и замерла в полном изнеможении. «Ах, Тилли, неудивительно, что ты так любила мужчин», – промелькнуло у нее в голове.
– Моя милая жена, – пробормотал Саймон ей в ухо. – Моя любовь.
Дженси поглаживала его по плечам и по спине и думала о том, что поступила правильно, решив уступить своему влечению. Да, она обещала себе этого не делать, но, к счастью, не сдержала обещание, и то, что произошло сейчас между ними… О, это было прекрасно!
И он ее любит.
Как она может порвать с ним, если он ее любит?
Он откинул с ее лица волосы.
– Было очень больно?
– Нет, немножко, но я не против. К тому же все уже прошло. – Она улыбнулась и добавила: – Как будто зуб вырвали.
– Ужасная женщина! – В его глазах плескался восторг. – Ужасная – и очаровательная!
Она заглянула ему в глаза и, немного помедлив, спросила:
– А можно, мы… сделаем это еще раз?
– Несомненно. Но не позволяй мне быть жестоким.
– Ты настолько жесток, что откажешь даме в удовольствии?
Он засмеялся:
– Джейн Сент-Брайд, ты великолепна!
Он поднялся с постели и во всем великолепии своей наготы подошел к столу, где стоял графин с бренди. Она повернулась на бок, наблюдая за ним.
– Как получилось, что на вас нет ни единого светлого пятнышка, сэр?
– Купался голышом, как и большинство здешних мужчин. А летнее солнце тут жаркое. Жаль, что у меня нет ничего, кроме бренди.
Он подошел к кровати, поставил графин и бокал на пол, затем улегся и подал жене другой бокал.
– Капни на меня и лизни. Может, так бренди понравится тебе больше.
Она прикусила губу, но сделала, как он сказал.
– М-м-м… Действительно, так вкуснее. – Она провела кончиком языка по его плечу, затем по животу.
Саймон снова рассмеялся и спросил:
– Может, капнешь пониже?
Она посмотрела на его торчащий «петушок» (у Хаскеттов это называлось именно так), затем окунула палец в бокал и выполнила его просьбу. Немного помедлив, слизнула бренди и тотчас же услышала тихий стон мужа и почувствовала, как он напрягся. Негромко рассмеявшись, Дженси снова лизнула возбужденную мужскую плоть и вновь услышана стон. Потом он вдруг усмехнулся и пробормотал:
– Откуда тут появилась эта жуткая распутница?
– Откуда появилась?.. – Дженси в страхе смотрела на мужа. Неужели он что-то заподозрил?
Но прежде чем она нашлась с ответом, он опрокинул ее на спину и вошел в нее.
И на этот раз Саймон уже не мог сдерживаться, он набросился на Дженси с таким неистовством, что у нее даже голова закружилась – сейчас она чувствовала себя почти так же, как на море во время качки. Но ей было довольно и того, что муж наконец-то получил желаемое, поэтому она не возражала.
Внезапно он замедлил движения и, заглянув ей в глаза, прошептал:
– Я ведь хочу доставить тебе удовольствие, моя любимая, моя драгоценная… Пожалуйста, расслабься, тогда все будет хорошо.
Дженси выполнила его просьбу и тотчас же поняла, что муж был прав – теперь она действительно получала удовольствие, и при каждом его движении из горла ее вырывались стоны. Наконец по телу ее снова пробежала дрожь, и она, громко закричав, затихла в объятиях мужа и прикрыла глаза.
Когда же она опять посмотрела на Саймона, он с улыбкой спросил:
– Дорогая, устала?
Улыбнувшись ему в ответ, Дженси пробормотала:
– Да, немного. Но все-таки замужество – это прекрасно…
– Прекрасно? – Он рассмеялся. – Если честно, моя кельтская красавица, то замужество здесь ни при чем.
– Грешно так говорить, сэр.
– Тем не менее это сущая правда, моя милая Джейн.
Она вдруг нахмурилась, потом сказала:
– Саймон, а ты не мог бы в постели называть меня Дженси?
Он взглянул на нее с удивлением:
– Дженси?
– Да, это мое детское имя. Вернее – ласкательное, – добавила она поспешно.
– Что ж, пусть будет Дженси. Буйной распутнице такое имя даже больше подходит. Если хочешь, могу все время так тебя называть.
– Нет-нет. – Она покачала головой. – Дженси – это ведь только ласкательное, семейное… Жене такое имя не очень-то подходит.
– Знаешь, а мне нравятся семейные имена. Жаль, у меня такого нет.
– Никто не называл тебя Сим?
– Так звали отца. В нашем роду первого сына всегда называют Саймон, и нас различали, как Саймона и Сима. А младшего из моих братьев зовут Бенджамин – в честь деда по матери. Господи, ему уже пятнадцать, почти мужчина. Не знаю, позволяет ли он сейчас называть его Бенджи.
Дженси поняла, что мужу хочется поговорить о своих близких.
– У тебя ведь два брата и три сестры, верно?
– Четыре. Элла замужем, уже имеет ребенка. Есть еще Мара, Дженни и Люси. Когда я уезжал, Люси была совсем маленькая, и теперь она меня, наверное, не узнает.
– Ничего, она очень скоро поймет, что у нее – замечательный брат.
Он улыбнулся:
– Очень надеюсь…
– Они все, кроме Эллы, живут дома?
– Да, все, кроме Эллы. Даже Руперт, который уже женат. Он управляющий в отцовском поместье. Думаю, Руперт сам вызвался. А вот я бы с этим не справился.
– А хотел бы попробовать?
– О Господи, ни в коем случае! На меня хозяйственные заботы нагоняют тоску.
– Что же будет, когда ты унаследуешь поместье?
– Может, с возрастом я сумею измениться. Но надеюсь, что Руперт продолжит свое дело.
– А ты чем станешь заниматься? Опять будешь путешествовать?
Дженси уже решила, что останется с мужем на всю жизнь, но ей ужасно не хотелось странствовать.
– Нет, с путешествиями покончено. Я думаю, что… возможно, я буду баллотироваться в парламент.
Она заглянула ему в глаза и с улыбкой сказала:
– Значит, будешь составлять законы? О, это замечательно!
Он поцеловал ее в губы.
– А ты, Дженси Сент-Брайд, будешь одобрять все принятые мной законы.
Вскоре их обоих сморил сон. Разбудил же супругов Сол: он стучал в дверь и кричал:
– Приехал капитан Нортон, сэр! Вставайте, уже семь часов!
Выругавшись сквозь зубы, Саймон вскочил с кровати и принялся одеваться. Дженси, прижав к груди одеяло, в страхе посмотрела на мужа.
– Ты опоздал? – спросила она.
– Еще нет. – Саймон быстро причесался, затем шагнул к кровати и пылко поцеловал жену. – Я твердо намерен вернуться к завтраку. Но если не вернусь, то отправляйся в Брайдсуэлл вместе с Хэлом, и пусть мои родители позаботятся о тебе. Обещай.
– Обещаю. Бог тебе в помощь, Саймон.
– На месте Бога я бы не стал участвовать в таких делах. Но ты все-таки молись за меня, дорогая. – Снова поцеловав ее, он вышел из комнаты.
– Он не может умереть, не может, – пробормотала Дженси с дрожью в голосе.
Сообразив, что не выдержит ожидания, она выбралась из постели и, накинув халат, ринулась в свою комнату, чтобы одеться. Пять минут спустя Дженси вышла из дома и побежала к Элмсли-Фарм – как и в прошлый раз.
И так же, как в прошлый раз, утро было туманное. «Только бы пошел дождь, – думала Дженси.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39