Кроме того, желательно, чтобы темпы и способы физической реабилитации соответствовали скорости перестройки психики, чтобы они не противоречили друг другу и обладали необходимой постепенностью.
Один из моих друзей, с которым мы когда-то вместе начинали, в своё время около двух лет посещал школу йоги при софийском центре геронтологии (болгары вообще очень здорово контактировали по этому вопросу с Индией в шестидесятых-семидесятых годах). Когда в нашем разношёрстном коллективе начинающих йогов-энтузиастов разгорелись первые дебаты между сторонниками первоначальной работы с телом и немедленного духовного прогресса, Валера ненавязчиво заметил: «С медитацией лучше не спешить. В одиночку и без учителя — чревато, сколько угодно нехороших прецедентов. Нас об этом специально там предупреждали».
К этим его словам я отнёсся с полным доверием уже только потому, что даже в практике асан ничего толком не получалось. А ведь тело — это самое простое в йоге, то, с чего начинают. Уж если мы не в состоянии разобраться с ним, то какие тогда есть основания для попыток в более сложных вещах? Оправдан ли пропуск каких-то начальных этапов йоги, которая, как всегда подчёркивают тексты, требует железной последовательности?
Мы твёрдо решили быть скрупулёзными, и, как выяснилось гораздо позже, не ошиблись. Это подтверждает и притча, с которой довелось ознакомиться много лет спустя.
Суть её в том, что однажды некий воинственный раджа после долгой междоусобицы победил своего соседа. Пока он придумывал неудачнику казнь, последний был помещён в высокую башню. Снизу от железной двери до самого верха вела длинная винтовая лестница, а там, за следующей подобной же дверью была маленькая каморка с небольшим проёмом окна, которое не имело решётки, поскольку далеко вниз уходила совершенно гладкая поверхность изразцовой стены. Обе запертых двери внизу и вверху денно и нощно охраняли стражники. Высота башни была около ста пятидесяти локтей, и всё же пленник из неё бежал. Дело в том, что верхнее окошко располагалось на одной стороне, а нижняя дверь с первым стражником — на другой. Друзья пленного раджи подобрались ночью к основанию башни и пустили вверх здоровенного жука, к которому привязали тончайшую шелковую нить. На какой-то по счёту попытке жук всё же добрался до окошка, и раджа взял нитку, как-то просигналив об этом. Тогда внизу привязали к первой нити другую — чуть потолще. Пленник и её вытянул к себе. И так несколько раз, всё толще и толще становилась нить, которую он вытаскивал наверх. Постепенно дошла очередь до бечевки, а потом — до хорошего каната, по которому он и спустился, пока оба стражника мирно храпели у запертых железных дверей.
Мораль притчи проста, как мычание: если вы начинаете практиковать йогу не последовательно, то уподобитесь жуку, к которому привязали толстый канат.
Ровно двадцать лет спустя, почти как в романе Дюма-отца, жарким летним днём, устроившись на скамейке симферопольского Городского сада, мы с моим давним другом, тем самым, который обучался когда-то в Болгарии азам йоги, составляли вслух частную статистику по судьбам людей, с которыми нас связал в прошлом общий экзотический интерес.
Картина получалась весьма занимательная, но не слишком весёлая. Все те, кто когда-то начал своё увлечение с телесного аспекта, пребывали в добром здравии, на различных стадиях личностного развития или без оного. Кое-кто за эти годы давно добился своих ограниченных целей и благополучно покончил с йогой. Многие оставили её, так ничего и не достигнув, просто была отдана дань моде.
Участь же тех, кто в самом начале повернул на скользкие тропинки «чистой духовности» оказалась, без преувеличения, горькой. В лучшем случае они давным-давно забросили всякие занятия «медитацией», — те кто остался живым и здоровым после долгих и безуспешных попыток преуспеть в этом.
Не знаю с помощью какого шестого чувства ещё в самом начале своей йоговской Одиссеи я ощутил: если и есть шанс что-то понять в этом, то лишь через конкретную работу с материей. В рост возможно идти только опираясь на твердую почву действительности, другие подходы слишком зыбкие. Человек прежде всего телесное существо, и отталкиваться следует от этой единственной и доподлинной реальности.
Если мы должны как-то сделать в йоге первый шаг, то что или кто обладает способностью начать движение? Видимо, то, чем я, — пусть с ограничениями, — но могу сознательно управлять, это тело, оболочка духа.
Многим из тех, кто интересуется йогой сегодня, невзирая на огромное количество эзотерической литературы, недостаёт возможности прочесть классические труды, которых не так и много было у нас переведено с качественными комментариями, чтобы сделать необходимые первоначальные умозаключения. Любому дилетанту станет ясно что к чему, если он откроет второй том «Индийской философии» Радхакришнана на странице триста двенадцатой и внимательно вчитается в написанное: «Без предварительной подготовки тела всякие попытки духовного развития бесплодны».
Тем более, что у нас не существует аналогичного индийскому института гуру, который традиционно оптимизирует пропорцию физических и медитативных занятий каждого ученика и несёт личную ответственность за дисбаланс, если таковой имеет место.
Я специально подчёркиваю: учителей йоги в их индийском качестве и аналоге в России нет! И быть не может, потому что это многовековая индийская традиция, откуда ей вдруг возникнуть у нас? Те звучные псевдонимы, которые мы находим на обложках самых разных книг по йогической тематике — это фиговые листки, в девяноста девяти процентах случаев прикрывающие смесь безмерных амбиций с таким же, если не большим невежеством. Сколько ни кричи «халва» — во рту слаще не станет. Любое знание йоги вырастает из долгой работы с грубой материей собственного тела, и лишь на основании полученного опыта возможно затем перейти к более тонким вещам. Это и есть то, что называют необходимой последовательностью освоения.
В прошлом, когда все наши старания выполнить позы «как на картинке» долгое время не приносили осязаемых результатов, пришлось остановиться и хорошо подумать. Обращённый к себе вопрос был тогда сформулирован так: чем, собственно, асаны отличаются от повседневных действий обычной жизни? Когда ответ был найден, многое прояснилось.
Одной из главных задач данной работы является чёткое и недвусмысленное обоснование неразрывной связи начальной подготовки тела в практике йоги с её высшими этапами, которые, собственно, и являются самореализацией. Меня могут спросить: для чего это вообще надо обосновывать? Те, кто проявляет интерес к йоге, сами разбираются как могут, кто о ней не имеет представления — что им до этого? «Если бы человек не стремился к целям, то не имел бы смысла вопрос о причинах; если он не имеет понятия о причинных взаимодействиях, он бессилен направить события к нужной цели, как хорошо бы он её не представлял» (Конрад Лоренц).
Обладание здоровым и сильным телом практически во все времена считалось необходимостью для тех, кто так или иначе стремился к высотам духа. Скажем, в алхимии: «Требование к мастеру обладать здоровой физической конституцией вполне разумно, так как он действовал как посредством собственной сущности, так и был совершенно необходимой составляющей своего эксперимента» (Юнг, «Психология и алхимия», с.291).
Проблема качества воспринимающего сознания всегда связана с состоянием тела, как его носителя. В идеале тело никак не должно влиять на восприятие, даже если сознание субъекта от рождения идеально приспособлено для контакта с высшей реальностью, полем или сетью универсальных взаимодействий (см. главу «Необычные способности»). Неудовлетворительное состояние нашей физической оболочки может существенно исказить воспринимаемую информацию независимо от природы её происхождения, и это уже тысячи лет назад было известно мистикам христианства и последователям древних эзотерических систем, в первую очередь — йогам.
Именно поэтому для достаточно информированного и здравого человека является невозможным признание достоверности текстов «Живой этики». Л.В. Шапошникова говорит, что разбирая архивы семьи, обнаружила чемоданы лекарств, принадлежащих Елене Рерих, которая всю жизнь мучалась от множества болезней. Не знаю как обстоит дело со множеством, но тот факт, что доктор Рябинин ещё в молодости пытался избавить Елену Ивановну от эпилепсии, говорит о многом, потому что в подавляющем большинстве случаев это заболевание неизлечимо. Более того, наличие подобной патологии делает практику йоги полностью для больного недоступной. Может быть, госпожа Рерих потому никогда не признавала необходимости специальной работы с телом и особенно с психикой, что эта практика была не про неё, заявляя с жалким апломбом: «Мы не знаем никого, достигшего путём Хатха-йоги» (письма Е. Рерих 1929-38 г., т.1, с.185). Если бы тело и мозг позволили ей следовать нормальным путём йогической самореализации, возможно бы мы не получили такого вопиющего «духовного» ляпсуса, каковым по сути дела является вся доктрина «Живой этики».
Издержки столь же некорректного, (без учёта необходимости работы с телом) подхода к самореализации всю жизнь испытывал Джидду Кришнамурти.
Ауробиндо хотя и не практиковал йогу тела но, как свидетельствует Сатпрем, «по несколько часов в день ходил „для йоги“. Скорее всего, как я это понимаю, столь долгие прогулки были „випассаной“ на движении.
На «чистой» духовности сломался и Вивекананда. Он совершенно не следил за качеством тела, и постоянные экстазы, а также излишняя эмоциональность, как их следствие, довольно быстро разрушили его физическую оболочку. Ранее подобное случилось и с Рамакришной, умершим от рака горла.
Для духовного прогресса, который есть не что иное, как развитие коммуникации сознания с остальной частью психики, необходима полная энергия здорового тела и нормальные параметры мозговой деятельности, какими-то приближениями не обойтись.
Количество энергии, вырабатываемое организмом взрослого человека, есть величина для каждого индивидуума постоянная. Определённая доля её уходит на покрытие внутренних потребностей тела — работа всех его систем требует энергетического обеспечения. Другая часть расходуется на психику в целом и на бодрствующее сознание, поддержание необходимого уровня его тонуса, интеллектуальную деятельность.
Когда тело здорово, оно вырабатывает возможный максимум энергии, и минимальное её количество направляется на покрытие собственных энергетических затрат. Всё остальное может быть употреблено на любые избыточные задачи, в том числе и на изменение сознания, медитативные и иные практики, которые являются крайне расходными с точки зрения энергетики. Если же тело не в порядке, оно производит энергии меньше, и в процентном отношении её затраты на поддержание необходимой физической кондиции увеличиваются. Оставшееся же количество для интроспекции и контакта с бессознательным всегда будет опасно минимальным и чаще всего — недостаточным.
Мало того, что плохое самочувствие мешает восприятию, делает его искажённым, оно ещё создаёт своеобразный «потолок» духовной трансформации. Чтобы направить восприятие внутрь, организуя условия для возможной обратной коммуникации, необходима полная энергия сбалансированной психосоматики. Есть выдающиеся люди, для которых путь внутренних озарений открыт от рождения, но даже их способности ограничены недостаточно стабильным состоянием материала носителя сознания. Такие же феномены как Ванга — редчайшее исключение, причём сиддхи внутреннего видения появились у неё в результате катастрофы, которая сделала её слепой и поставила на грань уничтожения.
Что касается Е. Рерих, то, судя по «принятым» ею текстам, именно состояние психического здоровья не позволило ей продвинуться в самопознании без фатальных смысловых потерь. В дополнение к уже имевшемуся органическому дефекту ЦНС, её организм также не располагал потребным для внутреннего пути качеством. Она так и не сумела понять, откуда возникали её озарения, и почему они были настолько инфернальными.
Безмерное морализаторство и ненависть к потенциальным «врагам» доктрины «Живой этики» проистекала как из свойств, присущих эпилептоидному складу личности, так и от банальной психологической истины: всё позитивное знание о себе содержалось в её сознании, весь бессознательный «негатив» вытесненного проецировался на внешний мир. Это обстоятельство и способствовало «оформлению» ненавистного и претенциозного характера доктрины.
Можно сказать и так: в образах мерещившихся врагов она столкнулась (кроме объективных психологических последствий сотрудничества семьи с советским правительством и НКВД в частности) с тёмной стороной луны, со злом собственной души и её дефектами, которые становились тем больше, чем выше поднималась планка её собственной непогрешимости, исключительности и величия. Со временем эта разность потенциалов достигла степени весьма болезненной.
Поскольку, несмотря на безбедную жизнь (по сравнению с тем, что испытывала тогда горячо ими любимая издали Родина) здоровья, внутреннего покоя и гармонии не наблюдалось, весь незаурядный потенциал перегруженной болезненными аффектами личности Е. Рерих направлялся в лихорадочную миссионерскую деятельность. Её подвижничество — бесплодные в своих результатах усилия по истолкованию патологических представлений, которые всплывали в её сознании во время приступов эпилепсии, бредовая версия окончательной истины, с которой на самом деле так и не удалось встретиться. Царство Божие не найдено ею, но сотворено из мрачных обломков собственных проблем, отражённых в кривом зеркале гипертрофированного «Я».
Приведу теперь слова Миры Алфассы, сподвижницы Ауробиндо, которая упоминала о расстройствах: «.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147