И. И. Бабак в письме к М. К. Покрышкиной описывает случайную встречу на улице Полтавы: «Три человека подошли и спрашивают: „Вы не Иван Ильич?“ Двое из них — ветераны, а третий — еще совсем молодой, до 30 лет. Он, удостоверившись, что я действительно Бабак, спрашивает:
«Скажите, пожалуйста, ваш командир Покрышкин, как мне кажется после прочтения его книг, какой-то особенный, талантливый и добрый человек?! Так это или нет?» Я ответил, что так…»
Г. У. Дольников в книге «Покрышкин в воздухе и на земле» писал: «Выделялся Покрышкин еще в начале своего боевого пути. Уже тем, что по вечерам, в нелетную погоду, всегда находил себе занятия, не свойственные, прямо скажем, большинству пилотов. Молодость есть молодость… Он же все время что-то писал, чертил, ходил, полностью погруженный в свои размышления. Все, кто знал его, уже тогда были готовы к тому, что он станет родоначальником новых идей в авиации. Раздаются порой голоса, что о новшествах в тактике еще раньше кто-то что-то говорил и предлагал. Смелее об этом стали говорить после ухода Александра Ивановича из жизни. Но мы, участники тех боев, знаем, что это не так… Более того, только уже опробовав новые приемы в боевых действиях, наши истребители познавали их преимущества… Второй наш трижды Герой, Иван Никитович Кожедуб, никогда, надо отдать ему должное, не претендовал на авторство в тактике, он всегда говорил о себе только как о бойце, и, как он скромно оценивал себя, неплохом бойце.
Сейчас, думаю, можно написать и о том, что Покрышкин щедро делился личными победами со своими подчиненными. Была на фронте такая форма поддержки молодых летчиков… Личный счет Покрышкина с учетом незасчитанных сбитых, думаю, не менее 100. А ведь в 1944-1945 годах, когда мы господствовали в воздухе, ему, командиру дивизии, летать запрещали».
В 1998 году в Новосибирске вышла в свет книга «А. И. Покрышкин. Бой требует мысли». Исследователь О. В. Левченко, изучив все доступные источники, делает вывод: за годы войны первый трижды Герой Советского Союза сбил 94 самолета, 19 подбил и три уничтожил на земле!
Ученик А. И. Покрышкина генерал-полковник авиации Н. И. Москвителев пишет: «Официально за ним числится 59 сбитых самолетов противника, но если внимательно посмотреть и сопоставить все воздушные бои и победы, описанные в воспоминаниях Александра Ивановича и его фронтовых друзей, то их значительно больше, более 85 самолетов врага было уничтожено им. Он не гнался за официальным подтверждением успеха в бою, неизменно подчеркивал: главное — выполнить боевую задачу, нанести урон врагу. Этому может быть и другая причина — скромность великого летчика».
После 1991 года в России опубликовано целое собрание книг об асах люфтваффе. В двух вариантах переведена биография самого результативного летчика-истребителя Германии — «Эрих Хартман — белокурый рыцарь рейха», написанная американскими авторами Р. Толивером и Т. Констеблем. Большой материал собрал американец М. Спик в книге «Асы люфтваффе» (Смоленск, 1999). Напечатаны несколько жизнеописаний командующего люфтваффе Г. Геринга, воспоминания («Пилот пикировщика») самого знаменитого летчика «третьего рейха» Ханса-Ульриха Руделя, единственного кавалера Рыцарского креста с Золотыми дубовыми листьями, мечами и бриллиантами. Огромную работу проделал российский автор М. Зефиров, издавший несколько богато иллюстрированных томов о немецких асах — истребителях, бомбардировщиках, штурмовиках, а также о летчиках из стран, союзных Германии. Роскошно напечатана в Минске книга немецкого генерала В. Швабедиссена «Сталинские соколы. Анализ действий советской авиации 1941-1945 гг.».
Всей этой агрессивной литературе в эпоху «информационно-психологической» войны с нашей стороны противостоит едва ли не единственный автор — сын фронтовика Николай Георгиевич Бодрихин, который написал книги ярких очерков «Сталинские соколы» и «Советские асы» о тех, кто победил в той войне. Также Н. Г. Бодрихин подвижнически издал воспоминания Героев Советского Союза летчиков-асов Ф. Ф. Архипенко, Г. А. Баевского и Е. Г. Пепеляева.
Наверно, только у нас возможно такое любование побежденным врагом и умаление подвигов своих героев. В книге о Э. Хартмане все-таки отдана дань уважения пилотам советских гвардейских полков: «Это были настоящие летчики-истребители, агрессивные, тактически умелые, бесстрашные. Они летали на лучших самолетах, которыми располагали русские». Но, увы, у нас в стране не написаны и не изданы интереснейшие и вдохновляющие истории-летописи даже этих гвардейских полков…
Попробуем подвести некоторые итоги того, что открылось российскому читателю о силе противника А. И. Покрышкина и других наших истребителей.
Мы отдаем должное люфтваффе, чьи летчики с 1939 по 1945 год воевали и на востоке, и на западе, и на юге. Ряд сильных сторон люфтваффе обеспечивал им превосходство во многих боях и сражениях первых лет Второй мировой войны.
Прежде всего, о чем уже не раз говорилось в этой книге, значительно лучше у немцев была организована система подготовки летчиков. Если наши асы имели в начале войны налет 200-400 часов, то немецкие 600-800. Даже в 1941-1942 годах немцы не сокращали время подготовки истребителей в летных школах. Э. Хартман прошел двухлетний полноценный курс обучения в 1940-1942 годах. В январе 1944-го, находясь в отпуске в Германии, он стал свидетелем того, как десять пилотов ПВО Германии разбились, взлетев в плохую погоду на перехват американских бомбардировщиков. Пораженный Хартман пишет письмо Герингу:
«…Некоторые из молодых пилотов… имели менее 80 часов налета… Посылать этих юнцов умирать в плохую погоду граничит с преступлением».
Х.-У. Рудель, мастер скоростных штурмовок советских танков, также в 1944 году отмечает заметное ухудшение из-за нехватки бензина подготовки в училищах новых экипажей Ю-87:
«Я твердо уверен, что если бы мне выделили эти крохи, то и я летал бы ничуть не лучше этих зеленых новичков».
Наш летчик-штурмовик дважды Герой Советского Союза Г. Ф. Сивков отмечал еще одну особенность подготовки пилотов люфтваффе:
«Главное… в том, что сколько бы ты ни летал в мирных условиях, абсолютно удовлетворительно к бою все равно не подготовишься. Во время учебных полетов в целях обеспечения безопасности запрещается даже приближаться к так называемому „критическому режиму полета“ (выход на недопустимые углы атаки, снижение на сверхмалые высоты и т. д.), в то время как в боевых условиях чем ближе ты к этому режиму подходишь — тем для тебя лучше, больше шансов остаться в живых… Очевидно, при подготовке немецких летчиков допускалось большее приближение к режиму критического пилотирования, чем у нас. Другое дело, что в реальных боевых условиях, когда мобилизуются все скрытые резервы организма, навыки экстремального пилотирования приобретаются очень быстро — если, конечно, выживешь».
Немцы стремились сформировать у летчика индивидуальный почерк аса. Наше командование, как мы знаем, стало уделять этому должное внимание только после воздушной битвы на Кубани. В главе «Сталинские соколы» Р. Толивер и Т. Констебль пишут о Покрышкине:
«Он стал великим асом потому, что с самого начала понимал значение индивидуализма в воздушном бою. С помощью своих бесконечных чертежей и постоянного анализа маневров он мог увидеть, как превосходный пилот на плохом самолете может нанести поражение менее умелому противнику на отличной машине».
Командующий люфтваффе Г. Геринг знал — именно асы определяют исход борьбы за господство в воздухе. Лучшие эскадры в Германии использовались гораздо интенсивнее, чем в наших ВВС. Число боевых вылетов у немецких асов гораздо больше, чем у наших. Э. Хартман совершил 1400 боевых вылетов. Х.-У. Рудель — более 2500… Из одной «горячей точки» войны лучшие эскадры без долгих пауз направлялись в другую. Рудель участвовал в боях под Ленинградом, Москвой, Сталинградом, на Кубани, на Курской дуге, в битве за Днепр и т. д. Свою эскадру он называл «пожарной командой» немцев на Восточном фронте.
Заслуживает уважения боевой дух, психологическая устойчивость многих немецких асов. Ученик В. Мельдерса ас Г. Вик (погиб над Ла-Маншем в 1940 г.) говорил: «Хочу сражаться и умереть в бою, прихватив с собой как можно больше врагов». Сбитый в очередной раз Х.-У. Рудель «немедленно взлетел на новом самолете и направился в тот же район. Для нас было совершенно обычным делом вернуться в то место, где тебя совсем недавно сбили. Это помогает избавиться от нерешительности и стереть неприятные воспоминания». Рудель продолжал штурмовки на своем Ю-87 даже после того, как сам фюрер запретил ему боевые вылеты, даже после тяжелого ранения и ампутации ноги…
Культивировали командиры люфтваффе и боевое товарищество. Хотя многие асы в погоне за увеличением числа сбитых самолетов придерживались (это осуждал Э. Хартман) правила: «Я собью противника, и к черту моего ведомого».
Своим асам немцы давали большую самостоятельность в действиях, право «свободной охоты». Это были снайперы, действовавшие из укрытия, со стороны солнца или из-за облаков, из высотных «воздушных засад». Группе или эскадре, направленной на «свободную охоту», отводились определенная полоса действий и необходимое напряжение — количество боевых вылетов в день на каждый самолет. Предоставлялась свобода, которой, как правило, не имели советские летчики. Уже в качестве ведущего пары Э. Хартман «мог действовать так, как сам считал нужным», решая — атаковать либо избежать боя. Рудель писал, что у них в эскадре «обычно все ограничивается тем, что командиру части ставят боевую задачу, а как он будет выполнять ее — это уже его личное дело, так как лететь придется ему, а не штабному гению. К сегодняшнему дню воздушная война стала такой сложной и многоплановой, что никто больше не может полагаться на одни уставы и наставления. Только командиры частей и подразделений обладают достаточным опытом, чтобы в критический момент принять единственно правильное решение».
В советских ВВС способ «свободной охоты», применявшийся все активнее с конца 1942 года, оказался в три-четыре раза результативнее других.
В этой книге не раз приводились примеры того, как немцы за счет организованности, оперативности действий, отлаженной радиосвязи умели создать численное превосходство на важнейшем участке фронта или в отдельном бою.
Генерал-полковник авиации В. К. Андреев, сравнивая число боевых вылетов у лучших наших и немецких асов, отмечает еще одно преимущество люфтваффе: «Наша система инженерно-технического и аэродромно-тылового обслуживания не могла обеспечить столь эффективной и интенсивной боевой работы авиации. А у немцев, выходит, могла. Однако мы за прошедшие 55 лет так и не смогли не только поставить на должный уровень свою систему, но и толком не разобрались, как же она функционировала у немцев» (Вестник Воздушного флота. 2000. Май-июнь).
Таковы сильные стороны люфтваффе, насколько их можно выделить из доступной нам литературы. Но были, конечно, и слабости…
Еще в Первую мировую войну немецкие асы вели азартное соревнование по числу одержанных побед. Как пишется в книге о Г. Геринге: «Звезды стали все чаще вести себя и на земле, и в небе подобно оперным примадоннам… Каждый так заботился о собственных победах, что комбинирование тактики и стратегии было совершенно забыто».
Насколько различны действия в небе Покрышкина и Хартмана! Немец избегает маневренного боя, его стиль — внезапная атака: «80 процентов моих жертв даже не подозревали о моем присутствии, пока я не открывал огонь». Сбить и немедленно скрыться — метод Хартмана. Причем сбить слабейшего: «Оцените, имеется ли у противника отбившийся или неопытный пилот. Такого пилота всегда видно в воздухе. Сбейте ЕГО. Гораздо полезнее поджечь только одного, чем ввязываться в 20-минутную карусель, ничего не добившись». И сбивает Хартман в основном истребители, из первых 150 его побед, зафиксированных в летной книжке, лишь 11 — над штурмовиками Ил-2 или бомбардировщиками. Не считает зазорным ас и просто выброситься с парашютом из исправного самолета, когда его в 1945-м «зажимают в клещи» американские «мустанги».
Можно представить себе в такой ситуации Покрышкина? Нет и нет!
Тактика Хартмана была хороша для увеличения личного счета, но к общей победе, одной на всех и в небе, и на земле, ведет другой путь. В каждом бою первоочередная цель Покрышкина — не слабейший, а ведущий группы противника. Главное для нашего Героя — выполнить боевую задачу в общих интересах. Среди сбитых им самолетов преобладают пикировщики Ю-87 и бомбардировщики Ю-88. Н. Г. Бодрихин насчитывает у Покрышкина наибольшее в ВВС Красной армии число сбитых Ю-88, каждый из которых нес на наши войска две тонны бомб и мог отстреливаться от атакующего истребителя из четырех пулеметов…
Приводивший рискованные испытания в воздухе на месте второго пилота, работавший начиная с 1950-х годов со всеми поколениями наших летчиков генерал-майор медицинской службы запаса, профессор военной психологии, академик В. А. Пономаренко говорит:
«Я сам мальчишкой шел в колонне под Ростовом, где было много мирных жителей, беженцев. И нас с высоты 10 — 15 метров расстреливал „хейнкель“ из крупнокалиберного пулемета. Как сейчас перед собой вижу лицо немецкого летчика…
С 1943 года у нас появился настоящий профессионализм, и секрет нашей Победы не в численном большинстве. Это ложь. Наши летчики превзошли немцев и тактически, и физически. По здоровью у нас, кстати говоря, был самый строгий отбор. И среди немцев нет такого, кто придумал бы столько тактических приемов и делал все, чтобы передать их другим, как Покрышкин. Да еще руководил полком и дивизией, создал целую школу. С Покрышкиным Хартмана нельзя сравнивать! А если бы нашим лучшим 100 асам дали бы ту же свободу, то беру на себя смелость утверждать — они сбили бы больше, чем немцы. Русский вообще больше склонен к свободе, к импровизации, тут нам нет равных».
Нет никакого основания доверять официальным немецким счетам сбитых асами люфтваффе самолетов на Восточном фронте.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85