Мёльдерсу также пришлось проявить недюжинное упорство в стремлении стать летчиком. Испытаний на центрифуге и допинге 20-летний Мёльдерс не выдерживал, терял сознание. Рос он без отца, погибшего в Первую мировую войну во Франции, сказалось голодное детство. Однако после года упорных занятий Вернер был признан ограниченно годным. Через год он преодолевает приступы головокружения и тошноты, затем становится лучшим на курсе в авиашколе.
В 1936 году Мёльдерсу присвоено звание обер-лейтенай-та, командир его группы — ас Первой мировой войны майор Теодор Остеркамп (32 победы). Преемственность традиций в немецкой авиации нарушена не была…
В апреле 1938 года Мёльдерс добился направления в Испанию, в легион «Кондор». Воюет на стороне франкистов против республиканцев, на его самолете надпись «Luchs» — «рысь», «хитрец». В декабре возвращается в Германию самым результативным асом легиона «Кондор», имея на своем счету 14 побед (два И-15, 11 И-16 и один СБ). Награжден немецким Золотым испанским крестом с мечами и бриллиантами.
Командующий люфтваффе Геринг дает своему асу, 25-летнему обер-лейтенанту (а не группе старших штабных офицеров), задание — написать инструкцию по новой тактике истребителей. Затем до середины марта 1939 года Мёльдерс объезжает истребительные группы, на практике обучая созданной им тактике. Так Геринг обеспечил своим асам превосходство в небе Европы. Мёльдерс вводил в люфтваффе проверенные им в боях новшества — вертикальный маневр, принцип внезапной атаки сверху на максимальной скорости. Основой боевых порядков становилось не звено из трех самолетов, а пара или две пары.
В 1939-1940 годах Мёльдерс увеличивает свой счет в боях с французами и англичанами, получает награды, быстро растет в должности. Не раз был сбит, ранен, три недели проводит в плену во Франции.
15 июня 1941 года «мессершмитгы» 51-й эскадры под командованием В. Мёльдерса из зоны Ла-Манша перелетели в Польшу, к советско-германской границе. Вечером 21 июня командир говорит своим летчикам о том, что предстоящая война будет длительной и тяжелой.
Но первые недели войны приносят летчикам эскадры успехи. 30 июня советское командование отдает приказ разбить немецкие переправы через Березину, бросает в полеты днем без прикрытия истребителей все имеющиеся бомбардировщики. 51-я эскадра сбила в этот день, по немецким данным, 110 наших самолетов… Сам Мёльдерс-три СБ и два Ил-2. Как один из самых страшных дней войны описан день 30 июня очевидцем — писателем К. М. Симоновым. Вот эти строки из романа «Живые и мертвые» и документального дневника: «…Откуда-то сверху, из-за редких облаков, выпрыгнул маленький, быстрый как оса „мессершмитт“ и с пугающей скоростью стал догонять бомбардировщики… Бомбардировщик задымился так мгновенно, словно поднесли спичку к лежавшей в печке бумаге… „Мессершмитт“ тонкой стальной полоской сверкнул на солнце, ушел вверх, развернулся и, визжа, зашел в хвост следующего бомбардировщика…» Семь ДБ-Зф (Ил-4) были сбиты. Нашим стрелкам все же удалось поджечь один «мессер»… Подобранный нашими военными спустившийся на парашюте летчик из экипажа бомбардировщика «вскочил в кузове машины на ноги и ругался страшными словами, махая руками, и слезы текли у него по лицу»…
7 августа оберет Мёльдерс назначен, вопреки собственному желанию остаться на фронте, генерал-инспектором (командующим) истребительной авиации. На этом посту, получив всю информацию, он понимает, что программа производства самолетов отстает от необходимого уровня, что горючего и боеприпасов недостаточно, что Гитлер и Геринг многого не желают знать. «Война с Россией намного труднее, чем здесь, в Берлине, представляют… несравнимо труднее».
Выезжая в инспекционные поездки, Мёльдерс вопреки запрету участвует в боевых вылетах с аэродромов в Херсонской области и Крыму. Становится автором тактического новшества — пересекает линию фронта на «шторхе» — легком штабном самолете с мощной радиостанцией на борту, управляет авиацией.
17 ноября 1941 года Мёльдерс был вызван в Берлин на похороны генерал-полковника Эрнста Удета, аса Первой мировой войны, друга Геринга, с 1939 года-начальника боевого снабжения люфтваффе. Руководство «третьего рейха» скрыло, что Удет застрелился в состоянии депрессии. Геринг позднее признался, что тот «полностью развалил нашу программу развития люфтваффе…»
Мёльдерс вылетел со своим адъютантом с аэродрома Чаплинка 21 ноября. Совсем недавно, с 14 по 19 августа здесь, в Чаплинке базировался 55-й истребительный полк… Покрышкин в том ноябре, как мы знаем, вел разведку в условиях совершенно нелетной погоды. Пилот Хе-111 уговаривал Мёльдерса отложить полет, но тогда на похороны Удета ему было не успеть. Над Бреслау самолет потерпел катастрофу, Мёльдерс погиб. В Германии был объявлен национальный траур, на похоронах национального героя присутствовал Гитлер.
Мёльдерс раздражал нацистское руководство своей ревностной приверженностью католической церкви. Фюрер до поры терпел публичные осуждения расизма и жестокости нацистов такими католическими иерархами, как епископ фон Гален, отложив разбирательство с церковью и христианством до конца войны.
Для немцев что-то мистическое было в почти одновременной смерти двух знаменитых асов Германии. Один из побежденных бойцов «третьего рейха» на вопрос, почему же война была проиграна, ответил — потому что против нас был Бог…
Преемником Мёльдерса на посту генерал-инспектора истребительной авиации стал другой известный ас — Адольф Галланд (по немецким данным — 104 победы на Западном фронте). Удивительно, но и Галланд родился с А. И. Покрышкиным в один день в марте, только на год раньше — в 1912-м…
…Авантюра блицкрига провалилась. А. Галланд назвал потери первого года войны в небе Советского Союза — 3827 самолетов — «воздушным Верденом». В первый же день, 22 июня, погибли кавалеры Рыцарского креста командир 27-й эскадры В. Шеллман и командир группы 53-й эскадры Г. Бретнютц. Немцев потрясли русские тараны и самопожертвование, которое они, сторонники рациональной тактики сбережения сил и внезапных атак сверху, по своей ограниченности считали «азиатским безразличием к смерти».
Советский Союз и Германия понесли страшный урон, к плохо скрываемому удовлетворению своих геополитических конкурентов.
Встретившая первые удары вермахта кадровая Красная армия в большинстве своем погибла. Покрышкину сестра Мария в первом за войну письме сообщила, что на Карельском перешейке пропал без вести брат Петр. В полку Л. И. Покрышкина за 1941 год погибло и пропало без вести 43 летчика (на 22 июня в части служили 64 пилота).
Но, как признавал фельдмаршал фон Бок: «В ошеломляюще короткий срок русский снова поставил на ноги почти разгромленные дивизии…». Начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал Ф. Гальдер записал в дневнике: «Таких сухопутных войск, какими мы располагали к июню 1941 г., мы уже никогда больше иметь не будем».
Вступали в действие долгосрочные факторы. Чей народ сможет выдержать сверхнапряжение и сверхжертвы?.. От Советского Союза в этой борьбе требовалась максимальная централизация руководства, мобилизация всех ресурсов и качеств народа, которые были накоплены за все века грозной российской истории.
…На фотографии, сделанной осенью 1941 года (судя по всему, в октябре в Зернограде), — группа летчиков 55-го истребительного полка. За широкими плечами сидящих ком-эсков — лейтенанты, старшие и младшие. Из десяти человек останутся в живых четверо. Лица фронтовые, освещенные изнутри некой суровой одухотворенностью… На одной из кинопремьер в 2001 году режиссер-постановщик современного фильма о войне говорил о том, как трудно сейчас найти актеров на роли фронтовиков. Лица у них были другие…
А. И. Покрышкин всегда говорил о решающем вкладе сибиряков в битве за Москву. Были они, как мы видим, и под Ростовом…
Как летчик остался цел в таких переделках? Александр Иванович всегда говорил: потому что сибиряк и «родился в рубашке». Истребитель по характеру, он отказался пересесть, как некоторые летчики полка, на бронированный штурмовик Ил-2. Но Покрышкин был огражден какой-то другой броней. Вот в Котовске, во время налета четверки Ю-88 на аэродром, он стоит у своего МиГа, стреляя из карабина по бомбардировщикам, которые накрывают землю ковром мелких разрывных бомб. Около Покрышкина падает три десятка этих бомбочек, но они остаются в земле… На другой площадке около стоящего у самолета летчика («в первые дни войны дал зарок не прятаться от врага») падают три крупные бомбы и тоже не взрываются! На пути к самолетам в степи Покрышкин вновь попадает под бомбежку. На этот раз ложится на землю. «Чувствую, полоса взрывов надвигается все ближе и ближе ко мне. „Ну, здесь они прикончат меня“, — подумал я и плотнее прижался к земле. Примерно за полсотни метров от меня взрывы прекратились и бомбардировщики ушли…»
На известной фотографии Александра Покрышкина, снятой на излете 1941 года, он полон физических и духовных сил. Под гимнастеркой с петлицами старлея — шерстяной свитер. Охвачен командирским ремнем кожаный реглан, качество которого, кстати говоря, отмечали немецкие летчики. Лицо Покрышкина бодрое и свежее, словно нет позади полугода боев и страданий. Никаких морщинок и мешков под глазами. Здоровья избыток. Летчик готов к новым боям.
Кажется, есть в лице летчика и некое презрение… Да, это презрение к смерти.
VIII. Истребитель во вражьем небе
В летной боевой работе истребителей не было прозы.
Были драмы, трагедии, поэзия, юмор, но прозы жизни не было.
Летчик-истребитель Б. И. Колесников. Из писем М. К. Покрышкиной

Лютую зиму 1941/42 года особенно тяжело переносили немцы. Вояки вермахта медаль «За зимний поход на Восток», на ленточке багрово-красного цвета, называли «мороженое мясо»…
А. И. Покрышкин 1 января звеном вместе с Николаем Лукашевичем и Викентием Карповичем получил приказ вылететь на штурмовку. «Мороз, — вспоминает Александр Иванович, — выдался отменный, настоящий сибирский». Такие холода — редкость для юга России.
С трудом запускались двигатели. Взлететь удалось только Покрышкину. Над заснеженной равниной Донбасса — оккупированной территорией — он слышит перебои в работе мотора. Но — «с возвращения начинать новый год нельзя». Сброшены бомбы на железнодорожные эшелоны в Амвросиевке, сожжены на дороге две машины «шкода», панически ныряют в люки обстрелянные танкисты.
На КП Покрышкина встретил В. П. Иванов:
— Как у тебя работал мотор в полете?
— На маршруте подбарахливал. Всю дорогу я дрожал. Но летел.
— Почему же не вернулся?
— Товарищ командир! Вы же знаете мой характер. Не хотелось подвести под неприятность полк. Был бы срыв задания.
— Ух! Твердолобый сибиряк! Сломаешь когда-нибудь шею из-за своего характера.
— Все возможно. Но лучше уж убиться, чем терпеть позор.
Вот так завоевывался, как писали в наградных листах Покрышкина, его «исключительный авторитет» среди летчиков. Резко индивидуален летный почерк Александра Ивановича. Да и в росписи на бумаге специалисты-графологи, наверно, отметят букву «к», их две в фамилии летчика. Этого покрышкинского «конька» пригнуть невозможно…
16 февраля 1942 года А. И. Покрышкину присвоено звание капитана. Последовало новое назначение, которое явно раздосадовало летчика-истребителя — опять обучать молодежь из пополнения. Снова прибывали на фронт не подготовленные к боям летчики. И далеко не в каждом полку были такие командиры, как В. П. Иванов, и такие наставники, как Покрышкин… Вместо воздушных боев предстояло учить теории и практике младших лейтенантов. Впрочем, как признавал Александр Иванович, такое преподавание помогло и самому учителю лучше осмыслить, отшлифовать «науку побеждать» в небе. Командиром «молодежной» эскадрильи стал П. П. Крюков, заместителем — Покрышкин. Летать пришлось на потрепанных И-16, в открытых кабинах без обогрева. От стужи спасали унты и меховые регланы. Частыми были обморожения лица, поскольку имевшиеся маски мешали обзору.
Два месяца эскадрилья проходила учебу по разработанной Александром Ивановичем программе. Практикой были штурмовки железнодорожных станций, немецких войск и техники. «Истребительскую хватку» Александр Иванович отмечал у Степана Вербицкого, Владимира Бережного, Александра Мочалова.
Аэродром эскадрильи П. П. Крюкова был выдвинут к линии фронта, оторван от своего полка. Радостными для летчиков были случайные посадки других летчиков, приезды комиссара полка Михаила Акимовича Погребного. «Его посещения как бы сближали нас делами полка, — вспоминает Александр Иванович. — Хорошая у него была черта в подходе к людям. Он оценивал их по главному показателю — выполнение своего долга, отбрасывая все мелкое, житейское. Он оберегал меня и от недругов, предостерегал от ошибок».
В начале апреля 1942 года в Краснодоне, городе, который был прославлен вскоре подвигом «молодогвардейцев», А. И. Покрышкин вступает в партию. Погребной, вручая ему партбилет, сказал:
— Александр Иванович! Ты сейчас стал членом нашей воюющей партии. Ты должен с честью пронести это высокое имя коммуниста.
— Приложу все силы, чтобы оправдать высокое звание члена нашей партии. До последнего вздоха буду уничтожать к боях ненавистного врага.
…«Недруги» у Покрышкина оставались все те же. Однажды в нелетный буранный день в эскадрилью «нагрянул» комдив А. С. Осипенко. Посмотрел схемы пикирования при штурмовке — прежнюю и ту, которую стал применять Покрышкин. Затем послушал объяснения летчиков на макетах самолетов и «расшумелся»:
— Все это неправильно! Чьи это выдумки?! Как это укачано в наставлениях и инструкциях?
— У нас нет наставлений, товарищ генерал, — осторожно
ответил Крюков.
— Сорокин! Где ваш альбом? Объясните этим тактически безграмотным людям, как надо воевать!
Рекомендации летчика-инспектора дивизии Сорокина по устаревшему предвоенному альбому были молча выслушаны.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85