Причем под стенами дома уже начали рыть траншею для их фундамента... Обо всем этом Маша беседовала с жильцами, среди которых была мать-одиночка с тремя малолетними детьми, старик-паралитик и женщина, умиравшая от туберкулеза. И, что очень существенно, ей удалось вычислить "частное лицо", которое стало собственником аварийного дома, а также чиновника, за взятку это дело оформившего.
- Я хочу с тобой посоветоваться, Артемушка, - сказала Маша, протягивая ему листки.
- О чем тут советоваться? Не Бог весть какая новость. У нас эфир забит куда более важными сообщениями. Сделай коротенький язвительно-обличительный комментарий секунд на тридцать-сорок и запускай в работу.
- Именно так я и хотела поступить. Но полчаса назад мне позвонили жильцы и сообщили, что в доме провалились сразу три этажа.
- Да что ты! - воскликнул Артем. - Есть жертвы?
- Жертв нет, но пострадали мать с тремя детьми и женщина, умирающая от туберкулеза.
- Слава Богу, - вздохнул он и взглянул на часы. - Ах черт! Давай заканчивать. Мне жена не простит, если в такой день я опоздаю!..
- Артемушка, ты даже не дослушал, - сказала Маша.
- Что такое? - недовольно сказал он.
- Жильцы говорят, что траншею около дома тем не менее собираются рыть дальше. Даже подогнали ещё один экскаватор.
- Понял. Что еще?
- Я тут же позвонила чиновнику.
- И тебе удалось с ним поговорить?
- Представь себе, да. Он заявил, что по его документам в доме никто не проживает и новый владелец вправе его даже взорвать, если пожелает.
- Сукин сын!.. Что же ты предлагаешь?
- Я записала этот телефонный разговор.
- Прекрасно. Завтра начнем готовить сюжет заново.
- Нет, Артемушка, это нужно сделать сегодня Нам нужно немедленно выехать на место и заснять происходящее. Тогда у нас будет материал для следующей программы. Я хочу затеять что-то вроде специального журналистского расследования.
- Маша, милая, ты хочешь, чтобы я развелся с женой?
- Я хочу, чтобы мы немедленно выехали туда, - твердо ответила Маша, выдержав его взгляд. - Это не займет много времени.
Артем Назаров вздохнул и стал звонить жене. Чтобы не присутствовать при его объяснениях с супругой, Маша поднялась и деликатно вышла из комнаты. А через несколько минут вышел и Артем.
- Если она со мной разведется, - с убитым видом пошутил он, - тебе придется кормить меня борщом.
- Я буду кормить тебя рыбным заливным, - усмехнулась Маша. - Поехали!
* * *
Маша настояла на своем, и они не только смотались на место и отсняли все, что требовалось, но ещё успели вернуться в студию и смонтировать материал. После работы вместе вышли на улицу.
- Довольна? - вздохнул Артем. - Куда ты теперь?
- Готовить тебе заливное.
- Я серьезно. Могу подвезти, - сказал он и похлопал по крыше своей "девятки".
- Лучше поспеши к жене. Думаю, что после полутора десятка лет супружества мне не нужно объяснять тебе, как её ублажить и добиться прощения?
- Еще бы, - кивнул Артем. - Это я могу тебе в этом смысле кое-что посоветовать, ведь ты, кажется, все ещё не бросила Эдика?
Увидев, что Маша нахмурилась, он поспешно извинился:
- Прости. Но, признаюсь, я даже рад, что ты рассталась со своим милиционером.
- А он мне нравился, - вздохнула Маша.
- Но он тебе не пара, - уверенно сказал Артем.
Маша уже давно не скрывала от него свой роман с Борисом Петровым. Как и то, что они расстались.
- А Эдик мне пара?
- Эдика я не видел... - сказал Артем. - Но, честно говоря, я консерватор. Я за то, чтобы жены не изменяли мужьям. Это весьма неприятственная процедура. Я вообще против разводов и всего такого.
- Ты тоже считаешь, что женщина должна быть кроткой и мудрой? поинтересовалась Маша, вспомнив разговор со свекром.
- При прочих равных условиях, - улыбнулся Артем. - Так я подвезу тебя?
- Ладно, - обреченно вздохнула Маша. - Поехали...
Придется быть кроткой и мудрой. Раз даже Артем считает эти качества важными. Придется ехать на вечеринку в новый офис Эдика, чтобы постараться быть Саррой и Руфью в одном лице.
Она покосилась на заднее сиденье, где любовно перевязанная алой шелковой ленточкой лежала огромная коробка с подарком, который Артем приготовил жене, а также большой букет желтых роз - для тех же целей, который он успел купить, возвращаясь со съемки.
- Счастливая женщина - твоя жена, - с завистью проговорила Маша. Очень счастливая...
- А она утверждает, что ты счастливая женщина, - самодовольно усмехнулся Артем, трогая машину с места. - Потому что ты можешь проводить со мной гораздо больше времени, чем она, моя жена.
- Ты все шутишь! А я - серьезно. Если бы мне найти мужчину с характером твоей жены!
XXVIII
Мысль о том, что необходимо поприсутствовать на вечеринке по случаю переезда Эдиковой фирмы в новый офис, нагоняла на Машу ужасную тоску. Но деваться было некуда.
Артем Назаров высадил её у небольшого капитально отремонтированного особнячка в Замоскворечье и, сделав ручкой, отчалил к любимой жене, а её оставил наедине с призраками ветхозаветных супружниц, с которых ей следовало брать пример кротости и мудрости.
Сделав над собой усилие, Маша вошла в особняк. Охранник почтительно ей кивнул, хотя, кажется, раньше она его не видела. Стало быть, и сюда дошла популярность Маши Семеновой. А может, просто охрана была на уровне и соответствующая информация прорабатывалась заочно. Так или иначе, Маша решила держаться абсолютно раскованно.
Холл был отделан розоватым мрамором и зеркалами. Мраморные ступени вели в смежное помещение, где располагалась приемная. Повсюду красовались связки разноцветных шаров, а над лестницей был укреплен плакатик с патетичным "Добро пожаловать!". Совсем как в старые добрые времена.
Маша обогнула отделанный никелем стол и, наугад войдя в распахнутые дубовые двери, оказалась в небольшом банкетном зале.
Публика была рассеяна по всему особняку небольшими кучками, но больше всего народу собралось около длинного стола, на котором было сервировано все, что полагается в подобных случаях - икорка, рыбка, водочка, словом, все, что нужно для жизни. На гремевшую из динамиков музыку никто не обращал внимания.
Маша задержалась при входе в зал, чтобы, не углубляясь в толпу, выискать какое-нибудь знакомое лицо. Как мало она была знакома с жизнью Эдика. Здесь не нашлось буквально ни одного человека, которого бы Маша знала раньше. Впрочем, в этом не было ничего удивительного, поскольку за все время их супружества она заходила в старый офис мужа всего один раз. Да и то на минуту.
Вдруг внимание Маши привлекла молодая женщина с черными сильно вьющимися волосами, расчесанными на прямой пробор, густыми бровями и тонкими, едва напомаженными губами.
Мгновение спустя Маша поняла причину того, почему эта особа заставила остановить на себе взгляд. Это объяснялось чрезвычайно просто. Она стояла рядом с Эдиком, почти повиснув на нем, и с таким искренним обожанием смотрела ему в рот, жадно ловя каждое его слово, что Маша невольно смутилась. Потом Машу осенило: да это же будущая её восприемница!
Тогда она рассмотрела особу подробнее. Пока что она не испытывала ничего, кроме здорового любопытства.
Особа была высокая, гибкая, словно змея, и такая же тонкая. Тонкие ноги с неожиданно толстоватыми икрами и так же неожиданно сужающимися лодыжками. Всего одежды на ней было - одна бежевая туника - вроде перелинки. В одной руке между средним и указательным пальцами с длинными ногтями, покрытыми ярко-зеленым лаком, - тонкая коричневая сигаретка. Другая рука у Эдика на плече. Была у неё грудь или нет, Маша не разобрала, но лифчика определенно не было. На длинной тонкой шее свободно болталась нитка изрядного жемчуга, показавшегося Маше подозрительно знакомым.
Кто-то взял её за руку. Это была Серафима Наумовна.
- Вы здесь, Маша? - зло прошипела она. - Что вы здесь делаете?
- Как вам сказать... - молвила Маша и запнулась.
Если бы в этот момент она не разозлилась, то, пожалуй, не стала бы кривить душой и попросту ответила, что желает находиться при своем муже, чтобы не подвергать его лишним искушениям. Возможно, такой искренний ответ раз и навсегда отбил бы у Серафимы Наумовны желание шипеть на супругу своего начальника.
Однако она была уязвлена и этого не сказала, а потому должна была бесстрастно наблюдать, как её супруг, хотя и не слишком обожаемый, переходит в руки другой женщины. Ощущение было такое, что её грабят среди бела дня. А когда у вас среди бела дня отнимают вещь, хотя бы вам совершенно и не нужную, это, безусловно действует на нервы... Словом, если бы в более приличной обстановке у Маши поинтересовались, нельзя ли увести у неё мужа, она бы с радостью дала утвердительный ответ. Но теперь она просто оказалась к этому не готова.
- Эдик сам сказал мне об этой вечеринке, - смиренно ответила Маша.
Она ненавидела мужа за то, что из-за него угодила в такое дурацкое положение, а себя - за то, что приходилось лицемерить.
- А это - моя дочь Раиса, - с гордостью сказала Серафима Наумовна, делая жест в сторону змеевидной брюнетки в тунике, чья зелено-когтистая лапка сначала лежала у Эдика на плече, а теперь поглаживала его по щеке.
- А-а... - хрипло начала Маша, чувствуя себя так, словно её взяли за горло и довольно энергично душат. - Так у вас есть дочь?
- Почему бы вам с ней не познакомиться? - предложила Серафима Наумовна. - Раз уж пришли.
- Действительно, - сказала Маша.
Ее взгляд все ещё был прикован к этой сладкой парочке, а сама она находилась как бы в окаменении. Серафиме Наумовне даже пришлось слегка подтолкнуть её в бок, чтобы она начала движение в предложенном направлении.
Приблизившись к Эдику, Маша осторожно хлопнула мужа по спине. Она чувствовала себя здесь чужой и лишней. Эдик напрягся уже в тот момент, когда увидел, как круглые черные глаза Раисы сузились и стали яростно в кого-то ввинчиваться. Он все понял и, сбросив со своего плеча её руку, повернулся к Маше в совершенном ужасе и смятении.
- Наконец-то! - воскликнул он.
Более глупого и лицемерного восклицания Маша в жизни не слышала. В нем прозвучал исконный страх перед папашей-миротворцем, который очень не любил скандалы и наживал капиталы не для того, чтобы его позорили его родные дети. Маша не смогла сдержать улыбки.
Раиса между тем с головы до ног окинула её ненавидящим взглядом, словно прикидывая, с какой стороны удобнее воткнуть в неё нож. В лице этой телевизионной сучки она видела для себя единственное препятствие, чтобы занять то положение, которого, по её мнению, она безусловно заслуживала. Уж она-то не станет цепляться за свою девичью фамилию Цетренбаум. Она будет называться просто Раисой Светловой и въедет в дом на Пятницкой улице с видом на золотые купола, ощущая к супругу всецелое и безоговорочное почтение и, конечно, немедленно займется с ним делом воспроизводства и продолжения славного рода. Если уже этим не занялась.
Сказать по правде, Маша и сама понимала, что негоже ей разливать желчь из-за такой безделицы. К тому же эта самая Раиса, возможно, по-своему любила Эдика, а стало быть, в её действиях не было ничего подлого и вероломного.
Эдик переминался с ноги на ногу и краснел. Когда Маша протянула руку и поправила ему галстук, он покраснел так густо, словно ему прилюдно застегнули ширинку. "Не нужно так волноваться, Эдик, - подумала Маша. Раиса не откажется от тебя только потому, что жена притронулась к твоему галстуку. Она притрагивалась и к более интимным местам. Слишком сильно было желание Раисы обладать таким шикарным мужчиной, как он, Эдик. Она, бедная, ещё не знала что любимое его занятие по вечерам - это измерение температуры. Впрочем, при наличии любви - или хотя бы влюбленности - и эти игры в кайф. Уж она-то, Раиса, не пойдет брать интервью у сумасшедшего с гранатой и двумя канистрами бензина, а если заведет любовника, то конечно не милиционера".
- Вот, познакомься, - молвил Эдик, ни к кому конкретно из двух женщин не обращаясь, поскольку слегка потерял ориентировку в пространстве.
Кого и с кем он собирался знакомить?
Как ни странно, первой сориентировалась Раиса.
- А я вас знаю, - процедила она, изобразив тонкими губами то, что должно было сойти за улыбку. - Вы - Маша Семенова.
- Это моя ж-жена, - наконец обрел дар речи Эдик, - а это... наш новый бухгалтер.
Очень мило. Стало быть, она уже успела протянуть свою зелено-когтистую лапку аж к самой Эдиковой мошне. Что касается Маши, то ей позволялось дотягиваться лишь до её уменьшительной формы.
- Ты забыл сказать, что меня зовут Раиса, - свирепо заметила Эдику дочка его секретарши.
Господи, подумала Маша, если женщины с такой силой способны ненавидеть друг друга, то что остается мужчинам? Откуда на этой земле взяться миру и спокойствию?
- Эдик, - попросила она, чувствуя легкую тошноту, - будь другом, принеси мне чего-нибудь выпить.
- О чем разговор, - с готовностью ответил он. - Что ты хочешь?
- Все что угодно, только чтоб без мышьяка.
- Очень смешно, - хмыкнул он и тут же ретировался.
- Какая приятная неожиданность, - сказала Раиса, оставшись с Машей наедине. - Вы, звезды, так высокомерны, что ваше появление среди нас, простых смертных, настоящий сюрприз. Никак не ожидала, что увижу вас здесь.
- Честно говоря, я тоже, - призналась Маша.
- Я представляла вас совершенно иначе. То есть я хотела сказать, что по телевизору вы совсем другая...
- Да уж, - кивнула Маша, - у нас, у звезд, тоже иногда превратное представление о наших зрителях. По большому счету для тех и для других лучше вообще не видеть друг друга живьем.
- Пожалуй, вы правы, - милостиво согласилась Раиса.
- Каждый должен знать свое место, - снова кивнула Маша.
Соперница скрипнула зубами, но не нашлась, что ответить. Инициатива была упущена. Но только временно.
- Ну конечно, у вас, у звезд, так подвешен язык, - сказала она. - Вам без этого нельзя.
- Ну-ну, не скромничайте. Вам тоже без этого не обойтись. Вы, я вижу, девушка самостоятельная... Так, вы говорите, с мужем работаете?
"Обрабатываете его" - это, наверное, прозвучало бы точнее. А ещё более точно - "обслуживаете".
"И что это я нападаю на нее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53