– На его месте вырастет другой.
Несмотря на обуревавшие его тяжелые мысли, Роберт едва не расхохотался ей в лицо.
– Чушь собачья!
– Если хочешь, могу тебе показать, – сказала она, и в глазах у нее блеснул вызов.
Роберт сразу же отмел эту сумасшедшую идею взмахом руки.
– Как-нибудь в другой раз.
Когда приступ цинизма у Роберта прошел. Рейчел сказала:
– Тело – всего лишь сосуд для духа.
– Что? Ты хочешь сказать, что при желании можешь этот так называемый сосуд сменить на другой? Немного поносить, а потом обменять, словно пару туфель?
– Умоляю тебя, Роберт! Прекрати говорить пошлости!
– Пошлости?! Да ты, наверное, шутишь! – заорал Роберт, неожиданно оживившись и вскочив со стула. – В течение одного несчастного вечера ты прикончила четырех незнакомцев в метро, призналась в убийстве моей бывшей любовницы – это не говоря о прочих жертвах, – и теперь, в заключение, вешаешь мне на уши лапшу, что родилась двести лет назад, – и все это не моргнув глазом! Согласись, я имею право говорить то, что думаю!
Она сделала шаг назад. Роберт так и не понял почему. Если, к примеру, он вышел из себя и ей показалось, что он вот-вот ее ударит, что, спрашивается, ей стоило оторвать ему руку и приготовить из нее аппетитное рагу? Рейчел нервно курила одну сигарету за другой.
– Извини, – едва слышно прошептала она.
– Что толку от твоих извинений? Мне требуется куда более солидное объяснение, нежели этот безумный треп о бессмертии и хрен знает какой трансформации! Впрочем, даже если это и правда, ты не имеешь никакого права направо и налево убивать людей. Разве не так?
Она нахмурилась.
– Но они же делали тебе больно! Очень может быть, что они бы тебя основательно покалечили, если бы я не вмешалась. И ты отлично это знаешь. Я не могла допустить, чтобы с тобой так обращались.
– И по этой причине ты их всех поубивала? Послушай, ты ведь вырвала у них из груди сердца!
– Я потеряла самообладание.
– Лжешь!
Роберт отошел от Рейчел и провел дрожащей рукой по волосам. «Спокойствие и еще раз спокойствие», – твердил он себе. Вряд ли ему поможет истерика. И тут он подумал, что было бы неплохо перевести разговор на другую тему – хотя бы на время. Тогда он получит возможность поразмышлять о том, как быть дальше.
– Мы не совершенны, – произнесла между тем Рейчел.
– Погоди-ка. Что значит «мы»?
– «Мы» – значит мы. Хочу тебе сказать, что я не уникальна, существуют другие, во многом схожие со мной. Нас немного, и некоторые живут подобно вам, смертным, – для того чтобы ассимилироваться в вашей среде.
Роберт развел руками.
– Подобно нам, смертным? Опять ты начинаешь говорить загадками!
– Я хочу сказать, что мне, к примеру, не нужна пища как строительный материал для организма. Мое существование не зависит также от регулярного приема жидкости. Сон – скорее прихоть, чем необходимость. У меня отсутствует присущая человеческому существу хрупкость.
– Итак, ты ведешь обычную жизнь только ради того, чтобы получше устроиться в нашем обществе?
– Верно. Мы ведем обычную человеческую жизнь – как ты изволил выразиться, – чтобы как можно комфортнее существовать среди вас, смертных. Так легче смешаться с толпой. Некоторые, впрочем, имитируют жизнь людей, в случае если полюбят кого-нибудь. Но, повторяю, такой необходимости нет.
– Но это просто смешно!
– Это правда.
– Ну конечно! Как с моей стороны неразумно тебе не доверять!
Чем скорее он уберется отсюда и найдет телефон, тем лучше. Вполне возможно, полиция проявит по отношению к нему милосердие. С другой стороны, вероятность того, что его сочтут за психа и не поверят ни единому слову, тоже велика.
– Мне понятны твои колебания, Роберт. Это же так естественно. Но все, что я тебе сказала, – правда. В любом случае мне незачем тебя убеждать. Довольно скоро ты обо всем узнаешь сам.
Ей хотелось кончиками пальцев коснуться кожи его лица, провести ноготком по скуле и почувствовать бархатистость век. Ей хотелось целовать ему плечи и грудь, но Роберт, словно оглушенный, только тряс головой.
– Так мы Бог знает да чего договоримся. Рейчел. Тебе не приходило в голову, что нужно вызвать полицию?
– Хорошо, мы ее вызовем. И что скажем?
– Ты расскажешь им, что произошло!
– Только не устраивай здесь театр абсурда, дорогой. Ты отлично знаешь, что мы не можем этого сделать.
– Значит, мы ничего не можем сделать?
– Ничего. В течение некоторого времени мы только и будем делать, что ничего не делать.
Он взглянул на нее и заметил на лице женщины то же невозмутимое выражение, с каким она вошла в вагон поезда и дерзко перебила тираду Ли об уважении. Она ничуть не сожалела о содеянном – это было очевидно.
– Да, но как же убийства? – спросил Роберт, весьма озадаченный тем спокойствием и уверенностью, с которыми она излагала свое пусть и абсурдное жизненное кредо. – Я не очень понимаю, как ты это делаешь… И почему?… Короче, я ничего не понимаю!
Рейчел предпочла бы поговорить об этом попозже и при более благоприятной ситуации, но решила, что избегать ответа неумно. В конце концов, он по-прежнему находится у нее в квартире, и это само по себе было хорошим признаком. Она бы ни чуточки не удивилась, если бы Роберт попытался сбежать от нее в самом начале разговора.
– Существует одна очень простая причина для того, чтобы убивать, – произнесла она, – но происшествие в метро не имеет к этому никакого отношения. Запомни, между убийствами имеется существенная разница.
– Какая?
– Дело в том, что, когда убиваем, мы имеем возможность в случае необходимости или по желанию переварить все, что жертва в состоянии нам предложить.
– Переварить? – усомнился Роберт. – Что ты подразумеваешь под этим словом?
– Мы знаем способ, как унаследовать все способности и таланты жертвы. Кроме того, мы в состоянии воспринять воспоминания, навыки и умения, равно как и все терзавшие человека при жизни страхи, слабости или, наоборот, его силу. И все это добавить по выбору к своим собственным талантам и способностям, а также к тем качествам, которые были получены от других жертв.
Роберт по-прежнему недоверчиво сверлил ее взглядом.
– И что же ты получила от людей из поезда?
– Ничегошеньки. Я предпочла оставить все как есть. Я сильно сомневаюсь, что кто-нибудь из них мог предложить мне нечто, от чего выиграла бы моя личность.
Роберт допил остаток виски и направился к подносу с бутылками, чтобы налить еще.
– И как же вы делаете это самое… Я хочу сказать «перевариваете»?
Рейчел очень надеялась, что хотя бы об этом он не станет спрашивать, но ошиблась.
– Такого рода подробности мы отложим для другого раза.
– А почему не сейчас?
– Позже, я сказала.
Роберт хватил полстакана неразбавленного виски и закрутил пробку на бутылке. Рейчел докурила очередную сигарету и потушила ее в каменной пепельнице. «Нет, – подумал Роберт, – она помешанная. И ни один суд не отправит ее в тюрьму. Рейчел ждут смирительная рубашка и транквилизаторы». Но ведь он собственными глазами видел дело ее рук! И в этом заключалась жестокая правда – правда без преувеличения и излишней экзальтации.
– Ты так все расписала, что можно подумать, ты самая настоящая богиня, спустившаяся на нашу грешную землю.
Рейчел некоторое время взвешивала его слова, после чего снова обратилась к нему:
– Что ж, если ты прав, и я в самом деле богиня, тогда ты тоже очень скоро сделаешься богом.
– В этом случае ты меня потеряешь.
Рейчел улыбнулась той иронии, которая прозвучала в его словах.
– Наоборот, дорогой. Я тебя нашла и сохраню при себе. При любых обстоятельствах. Навсегда.
Рейчел задрожала от возбуждения, услышав собственные слова. До чего все удачно складывалось! Ей снова захотелось коснуться щеки Роберта, и она сделала шаг вперед. Роберт отступил.
– Нет, черт побери! Не подходи ко мне! – снова вспыхнул молодой человек. – Знаешь, что я думаю? Ни я, ни кто-либо другой тебе не нужен. Тебе следует подольше полечиться в Брэдморе. Там ты отлично проведешь время, дорогуша. У них там полно людей, которые считают себя Наполеонами и Цезарями. Вам найдется, что обсудить вместе. Кто знает, может, ты уже со многими из них знакома?
– Это не смешно, Роберт!
Он кивнул и поставил стакан на стол. Теперь он внимательно за ней следил, стараясь, чтобы между ними постоянно сохранялось приличное расстояние. Он уже видел, что происходит с людьми, когда она оказывается в непосредственной близости от них. Особенно если у нее дурное расположение духа.
– Знаешь что? А ведь ты права. Вовсе это не смешно. Это болезнь. И больная здесь – ты! – заявил он и повернулся, чтобы уйти.
Рейчел последовала за ним.
– Кстати, о болезнях, – крикнула она. – Как ты себя чувствуешь?
Роберт замер на месте, но не повернулся. Рейчел продолжала одно за другим вколачивать слова прямо ему в спину:
– Скажи мне, начинаешь ли ты чувствовать себя хуже, когда уходишь от меня? Так вот, эти боли будут и впредь тебя мучить, у тебя возникнет ощущение, будто твои внутренности поджаривают на медленном огне. Причем это особый огонь – холодный. Поверь мне, лучше не станет Только хуже. Именно так все и происходит, верно?
– Может быть.
– С тех пор как ты ходил к врачу, прошло уже довольно много времени. Но больше ты к врачу не обращался?
– Нет, – сказал Роберт продолжая созерцать входную дверь.
– Не стоит со мной лукавить, дорогой. Если бы ты еще раз навестил врача, то сразу прибежал бы ко мне.
– С какой стати?
– Очень просто: и твоего врача, и тебя ожидает большой сюрприз. Когда ты отправишься к врачу в следующий раз, тебя поставят об этом в известность.
– Что со мной? – резко спросил Роберт, поворачиваясь на каблуках лицом к Рейчел. – Какая у меня болезнь?
Рейчел шагнула ему навстречу.
– Ну, если коротко, то у тебя крайне опасная форма истощения.
– Что еще за истощение?
Она печально улыбнулась и ответила:
– Худшее из всех – это истощение, которое чрезвычайно быстро прогрессирует.
Роберт не поверил ей, когда она стала утверждать, что бессмертна. Почему он должен верить ее заявлениям о том, что он якобы скоро умрет?
Между тем Рейчел продолжала говорить:
– Есть, правда, существенная разница между твоим заболеванием и прочими формами, которые поражают других. Очень скоро все обернется лучшим образом. Для нас обоих.
– Ты все врешь!
– Нет, это не так. Давай совершим небольшой экскурс в прошлое. Скажи, ведь тебе не становится лучше? Твое состояние постоянно ухудшается – и это тоже сущая правда. А теперь вспомни, как мы с тобой обменялись кровью.
Роберт кивнул, давая тем самым понять, что хорошо помнит этот момент.
– Так вот. Этот обмен и положил начало необратимым изменениям в твоем организме. Ведь до того. как это произошло, ты был совершенно здоров, так? Причина, по которой ты заболел, связана с реакцией в твоем организме и твоей крови на проникновение чужеродных элементов. Иными словами, твоя болезнь – химическая реакция организма, протестующего против проникновения чуждых элементов.
– Каких элементов?
– Тех самых, которыми я тебя наградила в ту памятную ночь.
– И что это было? – хриплым шепотом спросил он.
– Самое дорогое, что я могла подарить тебе, дорогой. Это – вечная жизнь.
Роберт вспомнил крохотный кинжальчик в форме креста и голубоватый блеск металла в тот момент, когда она ночью пронзила его плоть. Ему пришли на память окровавленные простыни, которые он увидел, когда рассвело. Как раз в ту ночь ему привиделся страшный сон: стальные челюсти проникли к нему в грудь – точно так же, как рука Рейчел проникла в грудные клетки тех несчастных в метро.
– Но ты только что сказала, что я таю, словно свечка, разлагаюсь заживо и, стало быть, скоро умру.
– Да, ты уйдешь из этой, привычной для тебя жизни. Тебе придется избавиться от той хрупкой оболочки, которую смертный влачит на плечах всю свою недолгую жизнь.
– А если я не захочу подвергаться подобной трансформации, что тогда?
– Что ж, процесс уже начался. Твоя, скажем так, болезнь быстро прогрессирует Если ты откажешься пройти трансформацию полностью, то распад твоей личности продолжится с еще большей скоростью и закончится мучительной и, я бы сказала, недостойной такого человека, как ты, смертью.
– А если я пройду весь путь до конца?
Она улыбнулась:
– Тогда мы станем жить вместе. Ты и я. Навсегда.
– Все, значит, так просто?
Рейчел почти восхищалась его отношением к происходящему. Его бравада была наполнена едчайшим сарказмом, и она стала постепенно узнавать симптомы. Страх меняет людей до неузнаваемости. Она, разумеется, могла поведать ему со всеми подробностями, какого свойства трансформации ему предстоят, но решила повременить. Какая от этого польза? Он еще в большей степени окажется во власти страха, начнет паниковать – и что тогда? Поэтому она просто сказала:
– Да, не слишком сложно. Или ты проходишь трансформацию до конца – или умираешь. Других вариантов нет и быть не может.
Роберт вышел из себя:
– Боже мой! Да ты и в самом деле сумасшедшая! Ну согласись, признайся, что у тебя шизофрения!
– Я очень тебе сочувствую, – тихо произнесла женщина, раскрывая Роберту свои объятия. – Я говорю правду. Твоя логика восстает против всего, что я тебе рассказала, ты противишься новому знанию всем своим существом. Tы говоришь себе, что все это сумасшествие и я сумасшедшая, раз тебе все это говорю. Но, что интересно, какая-то часть твоего существа подозревает, что истина в моих россказнях все-таки есть.
Она была права, и Роберт ее за эту правду возненавидел. Как ни крути, а он все еще у нее в квартире. Что же касается логики, происшествие в метро основательно ее расшатало.
– Я знаю, что поступила с тобой несправедливо, – продолжала Рейчел, – но, увы, я ничего не могла с собой поделать. Выбора тебе предоставлено не было. Я увидела тебя, влюбилась и решила заполучить любой ценой. Все было четко продумано. Так что если ты вдруг откажешься от трансформации по полной программе, мне остается одно: убить тебя. А потом мне предстоит жить с сознанием содеянного… Вечно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50