– Помните, я рассказывал вам о наших исследованиях, связанных с изучением обстоятельств возникновения тех или иных заболеваний крови? – спросил Крис.
– Да.
– Значительную часть своего рабочего времени я посвящаю сопоставлению многих случаев в попытке найти общие черты, которые так или иначе помогли бы нам установить причину заболевания. Так вот, имеется некоторая связь между состоянием Абрахама и методом совершения убийства.
– Вот как? И в чем это выражается?
Крис пожал плечами:
– Одним словом здесь не обойдешься. Пока мы наверняка знаем одно: в подавляющем большинстве случаев все это происходит в отдаленных, Богом забытых поселениях. Хотя бывали и исключения. В частности, нью-йоркское дело и лондонские убийства.
– Эти фотографии, – вступил в разговор Элмор, – были сделаны в пятидесятые годы, когда мы только начали заниматься проблемами, связанными с данным заболеванием. Симптомы у этих людей были схожи с симптомами, обнаруженными нами у Абрахама. Просто на этих снимках показана конечная стадия разложения личности.
Кэтрин извлекла из альбома фото, где была запечатлена группа людей, собравшихся у развалин церквушки. В толстой стене колокольни зияли дыры. По краям лестницы с выщербленными ступенями, которая вела к входу, застыли силуэты мертвых сухих деревьев. Люди на снимке были облачены в лохмотья и дырявую обувь. Некоторые в буквальном смысле кутались в рубище. Они окружили мужчину. В поднятой руке он сжимал кинжал необычной формы. Клинок достигал в длину от двенадцати до восемнадцати дюймов. Конец рукоятки выходил из кулака. Взгляды большинства собравшихся были прикованы к кинжалу.
– Что это? – спросила Кэтрин.
Крис взглянул через плечо девушки. Этого снимка ему не приходилось видеть.
– Это еще одна «проклятая» община. Такие сцены и подвигли Джозефа начать исследования, за которые, по его мнению, вряд ли бы взялся кто-то другой, – пояснил Элмор.
– Ричард и Джозеф, – объяснил Крис Кэтрин, – знали, что столкнулись с неизученным ранее явлением, суть которого лежала далеко за пределами местных легенд и мифов и даже коллективной паранойи, а ведь именно паранойю они поначалу заподозрили в этих людях. Заболевание, с которым они столкнулись, не носило психосоматического характера.
– Точно так, – сказал Элмор. – Мы знали о местных легендах, связанных с возникновением болезни, но решили копнуть поглубже, чтобы мифы не мешали нам установить подлинный смысл происходящего.
Кэтрин снова перевела взгляд на фотографию. Человек с кинжалом, казалось, что-то возглашал собравшимся. Несмотря на физическую немощь и ставшее уже привычным равнодушие, в глазах людей сверкало нечто, похожее на любопытство, смешанное со страхом.
– Что там происходит? – спросила Кэтрин, обращаясь к Элмору.
– Это довольно любопытно. Здесь вымысел переплетается с реальностью. Этот кинжал непростой – им убивают вампиров.
Кэтрин едва удержалась от улыбки.
– Это нечто сродни осиновому колу, так что ли?
Элмор утвердительно кивнул:
– Именно. Кстати, кинжал обладает такими же смертоносными свойствами. Если его вонзить в грудь вампиру, тот погибает. Об этом мы узнали из одной местной легенды, которая ничуть не лучше и не хуже всех прочих, созданных человечеством. Правда, имеются нюансы. В Венгрии, к примеру, подобным оружием поражают оборотней. Как видите, примерно та же история, с вариациями в духе местного колорита.
– Но ведь люди верят в эти сказки, не так ли?
– Ну разумеется. Они не понимают, что происходит с ними. Страх и психическая нестабильность часто приводят к истерии. По этой причине люди готовы поверить в любое объяснение, даже если оно не приносит им никакой практической выгоды и не избавляет от угрозы. Пока они верят в эти байки, они убеждены, что понимают суть происходящего… Согласитесь, понимание того, что тебя окружает, делает наш не вполне идеальный мир сносным. Легенда эта, или, если угодно, миф, уходит корнями в глубину веков, и каждое поколение вносит в него изменения и расцвечивает подробностями в соответствии с требованиями времени.
– С самого рождения ребенка окружают сказки и мифы. Вряд ли человек может избежать их влияния.
– Совершенно справедливо, – подтвердил точку зрения Криса Элмор. Эти люди обречены на страдание. Но давайте вернемся к человеку с кинжалом. Мы, честно говоря, не углублялись в те дни в исследования, но и без научных экспериментов ясно. что клинок этот обладает некоей мистической силой, позволяющей преодолеть дьявольскую мощь вампира. Или что-нибудь в этом роде.
Кэтрин некоторое время внимательно разглядывала оружие.
– Судя по всему, кинжал стоит немалых денег, – произнесла она, – и это при том. что здесь все выглядит чрезвычайно бедно.
– Да, это дорогая вещь, – подтвердил Элмор. – Иногда целые деревни скидываются, чтобы купить такой кинжал. Это своего рода жертва, которая должна помочь им изгнать зло, и, чтобы завладеть желанным предметом, они отказывают себе в самом необходимом.
Кэтрин вгляделась в лица несчастных. Их тусклые глаза выражали не только страх и заинтересованность, но и надежду. Увы, ничем не подкрепленную.
– Неужели Абрахам тоже один из них? – спросила она.
– Нет, конечно. К этим людям он отношения не имеет, но страдает от аналогичного заболевания. Кроме того, он огражден от этого пресловутого мифа о вампирах, который только ухудшает дела больного. Он просто болен.
Элмор отложил альбом в сторону и принялся изучать список людей, которых им предстояло навестить. Список составил Крис. Элмор ткнул пальцем в чье-то имя и спросил:
– А это еще кто?
Крис нагнулся через его плечо, взглянул на фамилию и ответил:
– Старк. Роберт Старк.
– Кто он?
– В прошлом – приятель Сары Рейнолдс.
– Если мы поедем к этому парню, Абрахам поедет с нами? – осведомилась Кэтрин.
– Поедет.
– Кстати, что произойдет с Абрахамом?
– Он умрет.
– Он знает об этом?
– Возможно, и не знает. В любом случае это не столь уж важно.
– Что вы хотите этим сказать?
– Заболевание прогрессирует и скоро обязательно скажется на его умственных способностях. Тогда эта мысль перестанет его волновать. Его вообще перестанет волновать что бы то ни было – кроме страшного бедлама в собственной голове.

* * *

Кэтрин проснулась в начале пятого. Она раздвинула шторы и некоторое время разглядывала безлюдную улицу, ответвлявшуюся от Бишопс-Бридж-роуд. Неподалеку находился Пэддингтонский вокзал. Она натянула шелковый халат, купленный для нее Дясеннифер во время последней гастрольной поездки в Китай.
Кэтрин не плакала – все, что можно, она выплакала раньше. Вместо того чтобы лить слезы, она попыталась вообразить сцены происшедшей трагедии. Быстро ли умерла сестра? Видел ли ее смерть Перлман? Или, наоборот, его прикончили раньше и свидетельницей убийства оказалась Дженнифер? Ужасные, безответные вопросы. Но среди них был один, затмевавший все остальные, – почему?
Кэтрин приготовила кофе и сделала легкий глоток. Потом она уселась в кресло у выключенного телевизора и принялась размышлять о своей новой компании – Элморе и Крисе. Чем дольше она думала о Крисе, тем больше он ей нравился и тем меньше она понимала, какого черта он в это ввязался. Неожиданно ей захотелось, чтобы Крис занимался чем-нибудь другим. Что же касается Элмора, то последний вызывал у нее жалость. Нетрудно было понять, что он много пережил – это сквозило во всем его облике, особенно в глазах, – когда он всматривался в старые фотографии или вспоминал какое-нибудь старое приключение. Было такое впечатление, что его жизнь развивалась без его участия, – то поднимая его к облакам, то безжалостно швыряя в пропасть, – а он этого даже не осознавал.
Когда пробило шесть, она очнулась от этой импровизированной летаргии и надела джинсы и бело-розовую блузку. Потом она вышла из дому и направилась к вокзалу Виктория. В гостиницу «Монарх» она вошла ровно в половине восьмого. Насосавшийся пива служака, дремавший за конторкой, поднял на нее красные припухшие глаза.
– В какой комнате остановился мистер Лэнг? – спросила она.
Портье неопределенно пожал плечами и пододвинул Кэтрин регистрационную книгу. Постояльцев оказалось немного. Кэтрин узнала номер комнаты Криса и уже через минуту стучалась в дверь Он открыл, и Кэтрин увидела, что хозяин номера до глаз покрыт мыльной пеной и защищен от нескромных взглядов полотенцем, повязанным вокруг бедер.
– Мне нравится ваша мыльная борода, – дерзко заметила девушка. – Теперь вы ужасно похожи на Санта-Клауса.
– Послушайте, а вы-то что здесь делаете?
– Дело в том, что я не могу спать. Слишком многое приходит в голову. Вот я и подумала, отчего нам не позавтракать вместе – или что-нибудь в этом роде.
– Конечно. Почему бы и нет? Позвольте только…
– Я подожду вас здесь, в коридоре, – сказала Кэтрин.
Когда он возник на пороге снова, Кэтрин через образовавшуюся щелочку смогла рассмотреть комнату и ее убогую обстановку. Крис перехватил ее взгляд.
– Это вам не «Ритц», что и говорить.
– И даже не «Холидей инн». Думаю, что позавтракать нам следует совсем в другом месте. Ваше мнение?
– Согласен. Скорее всего тут у них даже нет кухни.
Они поднялись по Белгрейв-роуд к вокзалу Виктория и нашли небольшое кафе у автобусной остановки. Крис заказал кофе, а Кэтрин предпочла чай. Они уселись за столиком у самой стены под выцветшим портретом Генри Купера.
– Так что же не дает вам спать? – спросил Крис.
– То, что вы рассказали мне о Дженнифер.
Крис кивнул, словно ждал этого ответа.
– Возможно, мне не следовало вам ничего рассказывать.
– Я ведь настаивала, помните?
– Тогда мне, видимо, следовало вам соврать.
Девушка улыбнулась:
– Может быть. Но вы оказались до ужаса правдивы, и я, признаться, этому рада. Я по-прежнему отказываюсь верить во многое из того, что вы мне наговорили, но было бы смешно ждать от меня другого. По крайней мере сейчас.
Крис вытянул ноги и закурил первую за сегодняшний день сигарету. Кэтрин, в свою очередь, глотнула чаю. Напиток неаппетитно выглядел и оказался совершенно безвкусным.
– Какая она была, ваша Дженнифер?
– Типичная интравертка. В детстве она предпочитала отсиживаться у себя в комнате, где читала или музицировала. У меня всегда было больше друзей, чем у нее, – в сущности, со стороны могло показаться, что я куда больше беру от жизни, чем она, – тем не менее я постоянно испытывала чувство ревности по отношению к ней.
– Почему?
– Потому что она была чрезвычайно талантливым и умным человеком. И даже в детстве я отдавала себе в этом отчет. Кроме того, она была красива, а ничто так не подогревает сестринскую ревность, как понимание того, что сестра хороша собой!
Выпалив эту тираду, Кэтрин снова заулыбалась. Потом она вытянула руку и поправила свои круглые черные очечки.
– Детская ревность, – протянул Крис.
– Именно.
Сидевшая за кассой женщина настроила радиоприемник на другую волну. В воздухе жужжали взбесившиеся от жары мухи. Они пролетали над газовой конфоркой, не замечая прозрачного голубого пламени, и падали вниз мельчайшими частичками пепла. Крис затушил сигарету в переполненной пепельнице.
– Как у вашей сестры произошло сближение с Дэвидом Колсеном?
Кэтрин вздохнула и пожала плечами:
– Когда они познакомились, Колсен уже был знаменитостью. Две его пьесы шли в театрах Вест-Энда, и по одной из них только-только сняли фильм. Дженнифер отправилась на премьеру фильма со своим приятелем, который был одним из помощников режиссера на съемках этой картины. Тот представил ее Колсену – и вот оно, свершилось!
– Что, любовь с первого взгляда?
– Что-то в этом роде – по крайней мере Дженнифер считала так. Тогда Колсен был этаким симпатягой-знаменитостью, а Дженнифер полагала, что она лично не более чем виолончелистка среднего пошиба и без особых видов на успех. Это не соответствовало действительности, но Дженнифер всегда относилась к себе критически. Как бы то ни было, она была несказанно поражена тем, что Колсен проявил к ней хоть какой-то интерес, и втюрилась в него по уши. Вот вам крючок, леска и грузило, – с горечью завершила она рассказ.
– А вы, судя по всему, были не в восторге от него.
– Да. Ну и что? Какая разница? Дженнифер ничего не хотела слушать. Чтобы не испортить наших отношений, я держала свои мысли при себе.
Кэтрин опустила глаза и уставилась на заплеванный пол. Крис откусил кусочек тоста. Возившийся около кофеварки продавец отчитывал какую-то старушку за то, что она привела с собой пса. Та, делала вид, что не слышит.
Крис сочувственно кивнул и пробормотал:.
– Ох уже эти семейные склоки…
Кэтрин подняла на него глаза:
– А вы были когда-нибудь женаты?
– Нет.
– Но искушения преодолевать вам приходилось?
– О, сколько раз, но только не в реальной жизни. Большей частью я об этом раздумывал. Ничего серьезного на деле.
– Но почему?
Крис хорошим глотком опорожнил половину чашки и, прежде чем ответить, обдумал свои слова.
– У меня не сложилось, и не сложилось потому… потому…
Так вот, значит, каков его ответ.
– Потому что никто не удосужился подобраться к вам поближе? – не то спросила, не то ответила за Криса Кэтрин.
Тот утвердительно кивнул:
– Вот именно. Никто не подобрался ко мне достаточно близко.
– Отчего же?
– Я просто… просто…
Крис пытался найти подходящие слова, и Кэтрин обратила внимание, что у него при этом появилось на лице затравленное выражение.
– Послушайте, – произнесла она, – извините меня за настырность. Не хотите – не отвечайте. Я задам другой вопрос и на другую тему.
– Спасибо, – улыбнулся Крис.
– Как поживают ваши домашние? Ваши родители?
– Боюсь, что они уже умерли. И довольно давно.
– Братья? Сестры?
– Никого.
– Что ж, с вами все более или менее ясно. Где вы воспитывались?
– В детстве мне пришлось немного постранствовать, но юность я провел в Калифорнии. Мне хотелось сделаться профессиональным игроком в футбол. Не слишком оригинально, правда?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50