Бьюсь об заклад, самый
уважаемый человек в городе. Если я не ошибаюсь, он и сам был воином, когда
был моложе. Как бы то ни было, он один сохранил холодную голову. Он решил
для себя, что крышу над головой люди найдут в любом случае, и взялся
обеспечить всех едой. Затем он привел меня сюда к Жилю.
- А я был счастлив видеть его. - Жиль подкрутил усы. - Если мы
встретимся с отрядом французов, то не дадим себя в обиду, ведь кое-какое
войско у нас теперь есть. А еще я почувствовал, что раз Брайен догнал
меня, то и ты, Джеймс, скоро появишься. И вот - слава святому Катберту! -
ты здесь.
- Да, - отозвался Джим, - я тоже счастлив встретиться с вами обоими.
Он взглянул на Брайена:
- Сказать по правде, я надеялся увидеть тебя, Брайен, но никак не
ожидал, что ты догонишь нас так скоро, да еще и приведешь с собой людей.
Кстати, сколько человек с тобой?
- Тридцать два, - ответил Брайен. - Остальные остались позади с
Джоном Честером и Томом Сейвером. Я взял только самых опытных, включая
твоего нового оруженосца Теолафа. Что касается того, что нам удалось так
быстро вас догнать, то все дело в том, что приплыли они сразу после вашего
отъезда. За это нам надо благодарить...
Джим сжал его руку.
- Арагх... - он взглянул на волка; тот, судя по всему, спал. - Нас
никто не может подслушивать - скажем, через щель в полу, или через трубу,
или еще через что-нибудь?
- На расстоянии добрых дюжины моих тел человечиной разите только вы
втроем, - проворчал Арагх, не открывая глаз.
- Спасибо, Арагх, - поблагодарил Джим. Он вновь обратился к Брайену:
- Я полагаю, что впредь нам следует остерегаться и не произносить вслух
никаких конкретных имен людей или названий городов, рек и так далее. Здесь
нас, возможно, и правда никто не подслушивает, но... береженого Бог
бережет.
- Ты прав, Джеймс, - согласился Брайен. Жиль в знак одобрения тоже
промурлыкал что-то себе под нос. - Словом, у нас была возможность
двигаться быстро и приехать в этот город еще до твоего появления. Вот,
вкратце, и все.
- Я задыхаюсь в этом ящике! - раздался голос Арагха. Но когда Джим
посмотрел на волка, его глаза были по-прежнему закрыты; он даже не изменил
позы. - Когда мы выберемся отсюда?
- Что-нибудь мешает нам выехать прямо завтра? - спросил Джим друзей.
Оба отрицательно покачали головами.
- Хотя кое о чем нам следует поговорить, - заметил Брайен. - Джеймс,
ты ведь помнишь, наш друг советовал, чтобы я с отрядом следовал за вами на
расстоянии. С его колокольни, конечно, виднее, во всяком случае, было
виднее. Но теперь я полагаю, что нам следует оставить всех, даже тех, кого
я привел, позади, а с собой взять только одного, без которого нам никак не
обойтись. Таким образом, нас будет пятеро и мы поедем впереди. Мы с сэром
Жилем уже обсудили это, и, когда выберемся на открытую дорогу, где нас
точно никто не подслушает, мы можем привести тебе еще кучу доводов.
- Пятеро, вместе с Арагхом, - вставил сэр Жиль.
- Разумеется, с Арагхом, - послышался голос самого Арагха.
- Конечно, Арагх, - торопливо заверил Джим.
Он вопросительно взглянул на Брайена:
- А кто же пятый?
- Ты прошел мимо него внизу, - ответил Брайен. - Он в общем зале.
Хотя его, может быть, нелегко заметить. Он любит забиваться в угол, и
вообще он во всех отношениях тихий человек. Валлийский лучник с нами.

22
- Дэффид?! - недоверчиво переспросил Джим.
Лица Брайена и Жиля ничего не выражали. Судя по всему, Джиму придется
самому выяснять все, что его интересует, и, похоже, помочь ему в этом
может только сам Дэффид. Но, насколько Джим знал валлийца, задавать ему
вопросы прямо в лоб бессмысленно. Или он даст обтекаемый ответ, совершенно
ни о чем не говорящий, или попросту мягко намекнет, что о своих делах он и
сам может позаботиться.
Так что Джим на время выбросил из головы все проблемы и самозабвенно
погрузился в праздничную атмосферу пиршества по случаю их воссоединения.
Только на следующий день, когда друзья впятером отправились в путь по
дороге, ведущей на Блуа и замок Мальвина (он был подальше Блуа), Джим
вспомнит о тех вопросах, что крутились у него в голове накануне.
Стало чуть прохладнее, хотя день выдался все равно по-летнему теплым.
Дождей не было уже недели две, и засуха уже начинала сказываться.
Дорога была не просто пыльной. Три рыцаря ехали впереди, бок о бок, и
каждый вел в поводу еще и боевую лошадь.
Сразу за ними ехал и Дэффид, согнув свои длинные ноги, хотя стремена
были отпущены до предела. Валлиец не взял с собой чехол для лука. Он был
перекинут через плечо, на другом плече висел колчан со стрелами, тщательно
закрытыми на случай внезапной перемены погоды. К седлу Дэффид приторочил
суму, упрятав в нее все свои пожитки, в том числе и инструменты для
починки лука и изготовления стрел. За его конем шли три вьючных лошади,
нагруженные вещами и провиантом.
Как только пятеро путешественников оказались за городскими стенами,
Арагх скрылся за деревьями. Джим не винил его за это. Он знал, как тот
ненавидит замкнутое пространство. Нескольких ночей, проведенных в таверне,
должно быть показавшейся волку клоакой звуков и запахов, было более чем
достаточно, чтобы оправдать его желание побыть какое-то время в
одиночестве.
Джим был уверен, что волк присоединится к ним если не к вечеру, когда
они разобьют лагерь для ночлега, то через день-два. Конечно, он уже будет
с друзьями, когда они выйдут на финишную прямую от Блуа к замку Мальвина.
Но сейчас у Джима наконец появилась возможность получить ответ на
свой вопрос. Он извинился перед Жилем и Брайеном и, отстав от них,
поравнялся с Дэффидом.
- Извини, что не нашел времени поговорить с тобой раньше, Дэффид, -
начал Джим. - Не могу передать, как я счастлив, что ты с нами.
- Правда? Я счастлив, что счастлив ты, - вежливо ответил Дэффид. -
Хорошо, что хотя бы одного из нас радует мое пребывание здесь.
- Значит, сам ты не считаешь, что это хорошо? - заинтересовался Джим.
- Я нисколько в этом не уверен. То ли это действительно хорошо, то ли
мне просто следует так думать. Не могу отрицать, что меня, как всегда,
притягивают незнакомые места. Мне также интересно было бы встретиться с
людьми, хорошо владеющими луком, арбалетом или любым другим оружием.
Видишь ли, меня интересуют все те, кто искусен в обращении с оружием,
неважно каким именно. Но все же я не могу сказать, что я счастлив, будучи
здесь. Хотя несчастным меня тоже не назовешь. Все чувства во мне
перемешались, сэр Джеймс. По правде говоря, я не моту сказать с
уверенностью, что именно я чувствую в настоящий момент.
- Так бывает, что ситуация одновременно устраивает и не устраивает, -
сказал Джим. - Я и сам часто с этим сталкивался. Однако все со временем
проходит само собой. Одно из чувств в конце концов берет верх над
остальными.
- Не думаю, что в моем случае это когда-нибудь произойдет, - Дэффид,
не отрываясь, смотрел между ушей своей лошади на дорогу впереди, - так как
оба чувства возникли на том острове, откуда мы оба прибыли. Сомневаюсь,
что они найдут свое разрешение здесь. Но у меня есть утешение. Ты, сэр
Джеймс, и остальные доблестные рыцари - мои хорошие друзья. И любой счел
бы за честь быть с вами в одной компании. Я, собственно, и не раскаиваюсь,
что я здесь.
- Счастлив это слышать. Если я чем-то могу помочь тебе, то ты только
скажи.
- Я скажу... На самом деле...
Он перевел взгляд на Брайена и Жиля, которые немного оторвались
вперед, чтобы пыль не летела прямо в лица Джиму и Дэффиду, но в первую
очередь, конечно, Джиму. Если учесть стук лошадиных копыт и собственный
оживленный разговор двух рыцарей, то можно не сомневаться, что им ни слова
не было слышно из разговора Джима и Дэффида.
- Да... - Дэффид опустил глаза на уши своей лошади. - Я, пожалуй,
воспользуюсь твоим любезным предложением, сэр Джеймс. Может быть, ты и
поможешь мне советом, если, конечно, в подобной ситуации у тебя найдется
совет для меня.
- Я к твоим услугам.
Дэффид слегка приподнял голову и искоса взглянул на Джима.
- Мы оба женатые люди, не так ли? Я не сравниваю себя с тобой. Я не
ровня тебе по рангу, но между нами все же есть что-то общее - то, что мы
оба женаты, правда?
- Разумеется, - ответил Джим. - А что касается ранга, забудь об этом,
Дэффид. Ты мой старый друг, и титулы тут ни при чем.
- Это очень любезно с твоей стороны. Итак, могу я задать тебе вопрос?
Тебе не кажется, что Энджела временами сильно тебя озадачивает?
Джим рассмеялся.
- И даже часто.
- Даниель задала мне загадку, которая меня до сих пор мучает. И тому
есть причина. Почти с той самой минуты, как я увидел ее, я отдал ей все
мое сердце. А потом, если это еще возможно, я отдал ей все, что у меня
осталось, и с тех пор я принадлежу ей целиком - сердцем, душой и телом. Я
также могу поклясться, что она любит меня не меньше, чем я ее. Так что
невозможно любить друг друг больше, чем мы, и быть более, чем мы,
счастливыми. Мы действительно были счастливы, пока не осталось месяца два
до вашего отъезда во Францию. Тогда между нами произошло что-то странное:
что бы я ни делал, я все делал не так.
Дэффид надолго замолчал, по-прежнему не отрывая взгляда от ушей своей
лошади.
- Продолжай, - наконец поторопил его Джим. - Если хочешь, конечно.
- Да. Я, наконец, дошел до того, что находился за пределами моего
понимания жизни, по крайней мере той ее стороны, с которой я сталкивался
все годы, что прожил на белом свете. Мне всегда был ясен мой путь. Если
мне чего-то хотелось, то я всегда находил это в себе. Мне захотелось
овладеть искусством стрельбы из лука - я справился с этим. Захотел стать
мастером по изготовлению луков и стрел - стал. Захотел стать самым метким
стрелком, и это мне удалось. Когда я нашел Даниель и влюбился в нее, мне
казалось, что нужно только набраться храбрости, чтобы сказать ей об этом.
И я нашел в себе достаточно сил: готов поклясться, что именно эта сила и
заставила ее полюбить меня. С тех пор у нас все было хорошо...
Джима все время подмывало вставить пару слов, но потом он подумал,
что лучше дать Дэффиду выговориться.
Немного погодя Дэффид глубоко вздохнул и снова заговорил:
- Допускаю, что я, может быть, первый заговорил о своем желании
отправиться во Францию, чтобы посмотреть, не удастся ли мне найти людей,
владеющих длинным луком или арбалетом, в борьбе с которыми я мог бы узнать
себе цену как лучнику. Дело в том, что я уже довольно долго не могу найти
никого, с кем можно было бы помериться силами. Не помню точно, что именно
я сказал и как я это говорил. Я даже совсем не уверен, что говорил
что-нибудь подобное. Но я готов признать это. Но как только я понял, что
Даниель эта идея не нравится, я отказался от своей затеи и сразу сообщил
ей об этом. В каких конкретных выражениях, я, конечно, тоже не помню, но
уверен, что сказал ей об этом. Ведь она для меня - самое главное в жизни,
даже важнее, чем искусство стрельбы из лука и все остальное.
Он снова замолчал. Джим терпеливо ждал.
- Поэтому я даже в мыслях не возвращался к этому, - продолжал Дэффид,
- пока до вашего отъезда не остался лишь месяц. Именно тогда мне начало
казаться, что все, что я ни говорю, оказывается некстати: все, что я ни
делаю, оказывается не вовремя. Понимаешь, я стал для нее скорее помехой,
чем подмогой в жизни.
- Да, да, - пробормотал Джим ободряюще.
- Потом мы приехали к вам в гости, чтобы Даниель могла поговорить с
леди Энджелой. В Маленконтри она, по возможности, избегала меня, проводя
почти все время с твоей женой. Будь это возможно, Даниель, наверное,
никогда не рассталась бы с нею. А я раздражал ее все больше и больше. Я
по-прежнему говорил и делал все не так. В конце концов она мне заявила в
лицо, что если я хочу, то могу катиться во Францию вслед за тобой. Но даже
если я не поеду во Францию, то все равно я должен скрыться с ее глаз, пока
она сама не пошлет за мной.
Он поднял глаза на Джима, и тот впервые заметил, как осунулось от
горя лицо Дэффида.
- Я никогда не ожидал, что услышу от нее такое, и не мог понять,
почему она говорит мне такие вещи. Не понимаю я этого и теперь. Знаю
только одно. Я перестал быть желанным для нее. Итак, мне оставалось лишь
поехать за вами. Я нашел в Гастингсе Джона Честера и ваших воинов как раз
перед самым их отплытием.
Он замолчал. Некоторое время они ехали в молчании. Дэффид вновь
погрузился в созерцание ушей своей лошади и наконец взглянул на Джима.
- Тебе нечего мне сказать, сэр Джеймс? - спросил он. - Никаких
объяснений, которые могли бы помочь мне понять, что со мной произошло,
никакого совета?
Джим разрывался на части. Он помнил, что Энджи рассказывала ему о
страхах Даниель: та боялась, что стоит Дэффиду увидеть ее расплывшейся от
беременности, и он разлюбит ее. Но этот секрет не принадлежал Джиму, и он
не мог раскрыть его Дэффиду. А больше Джим не мог сообщить ему ничего
утешительного. Хотя много дал бы, чтобы иметь такую возможность.
- Только одно я могу сказать тебе в утешение, чтобы надежда не
покинула тебя, - наконец медленно произнес Джим, с удивлением заметив, что
он говорит почти как сэр Брайен и сэр Жиль, чуть вычурным слогом, принятым
в этом мире. - Ничего само по себе не случается, и в твоем положении
должны быть свои причины. И если женщина действительно любит тебя, то рано
или поздно она объяснит тебе, в чем дело. А я искренне верю, что Даниель
любит тебя так же, как и прежде.
- Если бы я мог в это поверить.
Он снова замолчал. Джим понял, что разговор окончен. Подождав на
всякий случай еще некоторое время, он подтянул поводья и пустил лошадь
галопом, чтобы нагнать Жиля и Брайена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72