Они вышли на веранду и прошли к ее дальнему концу, где большой дуб, росший близко от дома, создавал уютную атмосферу.– Ну вот, – проговорил он, – здесь воздух прохладней. Он освежит вас, и мы сможем вернуться в зал даже раньше, чем вы предполагаете.Адель прикрыла глаза, повернулась лицом к темному небу и глубоко вздохнула:– Да, тут действительно очень приятно.Через несколько секунд она почувствовала себя лучше. Когда она медленно открыла глаза, то увидела улыбающееся лицо Гарольда, внимательно смотревшего на ее губы.– Вы очень хорошенькая девушка, Адель.Неожиданная надежда и радость охватили ее, потому что она так долго ждала каких-то признаков того, что он к ней неравнодушен, и наконец он сумел это выразить. Хватаясь, как за соломинку, за эту последнюю надежду на счастливое будущее, Адель обернулась посмотреть, нет ли кого-нибудь на веранде. Никого не было, они были одни.Взглянув на него в полумраке, Адель взяла его одетые в перчатки руки в свои, сделала осторожный шаг к нему, поднялась на цыпочки и попыталась коснуться губами его губ. Легкий ветерок сквозь ветви дуба шевелил ее волосы.– Адель! – Гарольд, положив руки ей на плечи, отодвинул ее. Ее каблуки громко стукнули о каменный пол. – Что вы делаете?Она открыла глаза.– Я хотела поцеловать вас, – пыталась объяснить она, – мы ведь никогда по-настоящему не целовались.– Что вы, мы целовались.– Не в губы. – Она чувствовала себя униженной, вынужденной объяснять ему такие всем понятные вещи. С другой стороны, ей ужасно хотелось с силой встряхнуть Гарольда, заставить его проснуться.– Мы находимся в общественном месте, Адель. И сейчас совсем неподходящее время.Глядя на своего жениха, она с печалью и сожалением почувствовала, что подходящего времени для них не будет никогда. Гарольд не был влюблен в нее, да и она его не любила.– Наверное, так можно поступать в Америке, – продолжал Гарольд, – но вы теперь не в Америке, и тут молодые леди не целуют джентльменов на балах. Вы находитесь в Англии, и вам придется кое-что изменить в своем поведении.Адель тупо смотрела на него. Не было абсолютно никакого смысла продолжать уговаривать себя. Она не могла выйти за него замуж, ей это стало совершенно ясно.– Боже, что с вами, Адель? – забеспокоился Гарольд. – У вас совсем побледнели щеки. Вам станет лучше, если вы потанцуете. – Он потянулся за ее танцевальной картой и карандашом. – Я запишу сюда имя Дамьена.Она вырвала у него свою руку:– Нет, Гарольд, мне это совсем не нужно...– Что вы? Я вижу, вам это действительно поможет. – Он опять потянулся за картой.Адель понимала, что он старается помочь ей.Боже, ну как он может не видеть, не понимать, что ей совсем не хочется танцевать ни с кем, а особенно с его знаменитым кузеном, с которым вместе они провели три дня и три ночи?– Вам обязательно надо развлечься и потанцевать, – продолжал уговаривать ее Гарольд.– Это совсем не то, что мне нужно, – не выдержав, закричала она, совершенно потеряв терпение.Ошарашенный, он несколько секунд молча смотрел на нее. Она была невероятно разочарована полным отсутствием взаимопонимания между ними и сердилась на себя за то, что не сдержалась. Она вела себя неправильно, невежливо. И она не делала того, чего от нее ожидали окружающие. Это было совершенно не похоже на ее обычное поведение. И к ее удивлению, это радовало, а не огорчало ее.Придя немного в себя, он выпрямил плечи и снова улыбнулся.– Возможно, вам следует просто размяться? – спросил он.– Размяться? – переспросила она.Адель пыталась скрыть свое отчаяние. Они действительно друг друга совсем не знали и не понимали.Молча они вернулись в танцевальный зал, он подвел ее к матери и Юстасии. И тут Адель заметила, что Лили нет с ними. Взглянув на танцующих, она увидела Лили и Дамьена. Они с удовольствием кружились в ритме вальса. Оба темноволосые и красивые, они представляли собой прекрасную пару. И казалось, что оба получают большое удовольствие от танца и от общения.Она старалась не смотреть в их сторону, но пара как будто притягивала к себе ее взгляд. Каждый раз, когда она видела их, печаль, как мрачное облако, обволакивала ее. Она, Адель, должна была танцевать с ним, разговаривая и смеясь. Разве между ними не существовало тайной связи? Или она была самой глупой женщиной на свете, думая так? Наверное, каждая женщина, с которой он общается, думает именно так.Танец закончился, и Дамьен привел Лили к Юстасии. Щеки у девушки пылали, она радостно улыбалась. Дамьен постоял несколько минут возле Адели, разговаривая с Гарольдом й Юстасией.Одно его присутствие рядом с ней, хотя он не касался ее и не разговаривал с ней, обострило все чувства Адели. С волнением и некоторой долей печали она осознала, что с тех пор, как он уехал, более чем две недели назад, она пребывала в каком-то оцепенении.Переступив с ноги на ногу, она случайно коснулась его руки. За долю секунды она почувствовала искру, проскочившую между ними, опьяняющую, одурманившую ее.Адель чуть отодвинулась. Темы разговора менялись, и казалось, что Дамьен ничего не заметил. Ей же понадобилось время, чтобы прийти в себя.В этот момент Адель окончательно осознала, что она обречена. Несмотря на все старания, она не могла смирить свои чувства. Ни его репутация, ни сплетни о том, что он только ищет богатую невесту, ни его преданность Гарольду и утверждения, что он не предаст Гарольда, – ничто не могло ее остановить. Ее тянуло к нему. С невероятной силой. И ей было больно наблюдать, как он оказывает внимание Лили, хотя она понимала, что это совершенно напрасно.Она еще раз глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и взглянула на Гарольда, который с волнением и интересом слушал рассказы Беатрис об американских ковбоях.Ей стало плохо. Ее чувства разрушали все ее разумные планы, и ей предстояло изменить эти планы, и при этом разочаровать многих близких и дорогих ей людей. Она не сможет выйти замуж за Гарольда. В этот момент она мечтала очутиться на корабле, плывущем в Америку.– Мисс Уилсон, может быть, вы окажете мне честь и потанцуете со мной? – раздался голос Дамьена.Адель оцепенела.– Да, да, идите, потанцуйте, – сказала Юстасия.– Конечно, моя дорогая, – добавил Гарольд. – Дамьен, пригласи ее на два танца.Сердце ее готово было выскочить из груди. Она посмотрела на свою мать, которая в отличие от других совсем не улыбалась и была явно недовольна.Дамьен протянул ей руку. Она поняла, что не сможет отказаться от протянутой руки, даже если попытается. Ей предоставлялась возможность провести ближайшие несколько минут в окружении его сильных рук, танцуя с ним и глядя в его темные выразительные глаза. Это была возможность утолить тоску, утолить хотя бы на короткое время.И какое это теперь имело значение? Она уже твердо решила, что ей придется доставить неприятности как своей семье, так и семье Гарольда. Почему же не доставить себе маленькое удовольствие, прежде чем она, благоразумная и рассудительная Адель Уилсон, первый раз в своей жизни совершит хорошо обдуманный и осознанный ею прыжок в пропасть, который, безусловно, приведет к всеобщему разочарованию. Глава 20 – У вас все в порядке? – спросил Дамьен, посмотрев ей в глаза, когда он вел ее в центр зала.Он протянул руку, Адель взяла ее, и вальс начался.– Благодарю вас, все хорошо.– Вы этот стандартный ответ вытащили из рукава, Адель? Скажите честно. Я знаю, что вы сердитесь на меня из-за того, что произошло в последний день в имении Осалтонов, и я ждал, что вы скажете, что ненавидите меня. Не будьте такой вежливой, такой английской. Боже, никто бы не поверил, что вы только что приехали из Америки.– Я вас плохо поняла, – сказала она. – Я совершенно американская женщина, и как раз сегодня Гарольд сказал мне, что я должна прекратить вести себя как американка. Так что существуют два совершенно противоположных мнения относительно того, кем мне следует быть. И если говорить честно, Дамьен, мне безумно надоело быть тем, кем меня хотят видеть окружающие.Посмотрев какую-то секунду на нее сверху вниз, он тихим голосом произнес:– Очень хорошо. Это уменьшит груз, который давит на ваши плечи.Обидевшись, она нахмурила брови. Но потом напряжение прошло. Он опять помог ей. Он открыл дверцу для ее зажатых эмоций, и пар вышел наружу. Откуда он знает, когда она нуждается в этом?– Да, груз стал меньше, – ответила Адель.Умело кружа ее под музыку вальса, он вел ее к другому концу зала.– Давайте начнем все с самого начала, Адель, пожалуйста! – попросил он. – Как вам живется?– Мне сейчас легче.– Думаю, вы терзаетесь из-за того, что произошло между нами.Это было просто удивительно, как он сразу улавливал суть происходившего.– Конечно. А вы?– Безусловно. Гарольд ведь мой кузен. Но я также ругаю себя за то, что я вел себя с вами в библиотеке неподобающим образом. Вы были правы, что велели мне уехать. Вы должны были выплеснуть мне в лицо стакан воды, я заслужил это. Я оказался полным негодяем и утащил вас с собой в бездну.Танец продолжался.– Так что вы теперь не думаете, что я ангельское создание, которому Гарольд сделал предложение? Вы и теперь считаете, что он в опасности?Наступила длительная пауза, затем тихо и медленно он проговорил:– Возможно, вы никогда и не были ангелом.Адель рассердилась. Она не знала, как ей следует реагировать на это его предположение. Она только твердо знала, что не хочет чувствовать себя виноватой, не хочет оправдываться.– Вы действительно нахал, Дамьен.Прикрыв глаза, он покачал головой:– Я не хотел вас обидеть. Я имел в виду только то, что вы, Адель, женщина, подверженная страстям, как и всякая другая женщина, и вам не следовало пытаться делать из себя святую. Это невероятно высокий стандарт, до которого любому человеку очень трудно дотянуться.Сердце ее колотилось. Ей было плохо, потому что он касался таких глубин ее души, куда она не хотела никого допускать. И она злилась на него. Зачем он это делает? Он не должен был приглашать ее на танец, он должен был держаться от нее на расстоянии.– Но женщины, подверженные страстям, – заговорила она, – в конце концов, становятся неверными. Вы ведь так думаете? И потому, что я показала вам, что тоже подвержена страсти, я упала в ваших глазах, и вы не можете считать меня безгрешной?– В каком-то смысле действительно так. Но возможно, – сказал он, – это и к лучшему.Его ответ только увеличил ее раздражение. Она злилась из-за того, что он так легко мог причинить ей боль. И то, что он плохо думал о ней, не должно было трогать ее. Но ее это трогало, и она злилась и на него, и на себя. Она не могла позволить ему думать о ней плохо, потому что на самом деле она не была плохим человеком.– Я уже говорила вам раньше, что я никогда не буду неверной женой, – уверенным тоном сказала Адель. – Когда я произнесу брачную клятву, я выполню ее.Он ничего не ответил.– Вы не верите мне, – продолжала она, стараясь говорить спокойно, – это возмутительно. Скорей бы уж закончился этот танец.– Я пригласил вас на танец совсем не для того, чтобы ссориться с вами, – спокойно сказал Дамьен.Они продолжали танцевать, а Адель неожиданно вспомнила, как выглядели он и Лили, когда танцевали в этот вечер. Они смеялись и улыбались друг другу. Теперь же Дамьен не смеялся, он смотрел через плечо своей партнерши, и взгляд его был мрачным и серьезным.Она постаралась умерить свою злость.– Вы собираетесь сделать предложение Лили? – спросила Адель.– Возможно, – коротко ответил он.Адель всеми силами старалась держать себя в руках.– Думаю, мне не следует удивляться этому.Он задумался, как будто пытаясь понять скрытый смысл ее слов, потом опять посмотрел вдаль через ее плечо.– Насколько я понимаю, вы слышали о моих финансовых проблемах.– Все об этом знают.Наконец музыка вальса окончилась. Дамьен и Адель остановились в центре зала.– Гарольд сказал, чтобы мы протанцевали два танца, – напомнил он.В зале слышались смех и разговоры, новые пары заполнили зал, опять зазвучала музыка. И Адель ничего другого не могла сделать, как только разрешить ему повести себя в следующем танце.Когда они опять начали танцевать, он вернулся к прерванному разговору о Лили.– Вы предполагаете, что как только я получу приданое Лили, я вернусь к Франс и разобью сердце поверившей мне девушки?– Я беспокоюсь о ней, – просто ответила Адель.– Как я беспокоюсь о судьбе Гарольда?Прищурив глаза, она пристально посмотрела на него:– Мы возвращаемся опять к этому? Мне кажется, мы не очень уважаем друг друга. Смогут у нас наладиться нормальные отношения? Каждый из нас стал свидетелем непорядочного поведения другого, и всякий раз, когда мы будем встречаться, мы будем вспоминать о нашей слабости. Всегда будут сожаления и угрызения совести.Какое-то время они молча танцевали.– Мы опять ссоримся, – сказал Дамьен, – будущие кузены не должны ссориться.Но они никогда не станут кузенами. Адель собиралась вернуться домой, в Америку, как только она покинет тот пьедестал, на котором находилась. Или, вернее, тот пьедестал, на котором ее представляли себе все окружающие. Все, кроме Дамьена.Вдруг он остановился и отошел на шаг от нее.– Но вы не думаете, что я целовал вас из-за этого? Из-за ваших денег?Адель долго молчала, обдумывая ответ, пока другие танцоры вальсировали вокруг них, стоявших неподвижно в центре зала.– Должна признаться, что такая мысль приходила мне в голову, особенно после того, как я услышала все эти сплетни.Дамьен ответил не сразу. Он снова приблизился к ней, и они продолжили танец.– Постараюсь быть с вами честным. Я действительно отчаянно нуждаюсь в деньгах. Я совершенно разорен, и кредиторы преследуют меня беспрерывно. Я сообщил моему управляющему, что постараюсь найти богатую невесту до конца сезона, и я собираюсь это сделать. Все. Это не очень приятная правда, но это правда. Несмотря на все сказанное, уверяю вас, когда я целовал вас, я совершенно не думал о богатстве вашего отца. Мне даже в голову не могла прийти мысль о том, чтобы отбить вас у Гарольда, даже в тот день, в чайном домике, когда я потерял контроль над собой. Я поцеловал вас потому, что у меня не хватило сил сопротивляться своему желанию.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31