https://wodolei.ru/catalog/rakoviny/stoleshnitsy/
В этом я ни на кого не надеюсь. Устраиваю себе жизнь сама. Ни в чём себе не отказываю. Не замечаю, кстати, своих лет. Терпеть не могу, когда меня называют бабушкой. Я жизнерадостна и свободолюбива!
С каждым её словом папа мрачнел всё больше и больше, а Шурик тоскливо думал о том, что же его теперь ждёт.
Когда пришли домой, бабушка Анфиса Поликарповна сразу начала командовать, и все старательно, торопливо выполняли её неторопливые указания. Никто сначала этого и не заметил: просто все бегали, суетились, мешали друг другу, а бабушка Анфиса Поликарповна повторяла:
– Да не волнуйтесь вы, не волнуйтесь. Да не спешите вы, не спешите.
Наконец сели за стол. Дедушка сказал довольно наставительным тоном:
– За Шуриком, уважаемая Анфиса Поликарповна, нужен глаз да глаз.
– И не подумаю! – весело отозвалась она. – Это за мной нужен глаз да глаз. Ведь я нахожусь на пенсии, то есть на заслуженном отдыхе. Вот и сюда я приехала отдыхать.
– Но, мама! – воскликнула мама. – Я же писала тебе, что Шурик отбился от рук, стал плохо учиться…
– Это его личное дело. Мне, пожалуйста, ещё тарелочку этого превосходного супа. Отбился от рук? А мне-то что? Плохо учится? А при чём здесь я?
– Я ничего не понимаю, – растерянно проговорил папа, всё ещё не притронувшись к супу. – По нашей договоренности с вами, Шурик остаётся у вас на руках…
– У? Меня? На? Руках? – Бабушка Анфиса Поликарповна совершенно откровенно рассмеялась, почти расхохоталась. – Он что? Грудной младенец? Или ясельного возраста? Суп действительно выше всяких похвал. Только лаврового листа я бросила бы чуть поменьше. Вы, дорогие мои, не волнуйтесь и не спешите с выводами. Всё у нас с внуком будет в полном ажуре, если он более или менее нормальный человек. И не я, конечно, буду за ним ухаживать, а – он за – мной! Я ему не нянька, а бабушка со стороны матери. Обеды готовить он умеет? Ну, самый обыкновенный суп он сварить, я надеюсь, может?
Тишина – в ответ.
В ответ – тишина.
Её, тишину, удивленным голосом нарушила бабушка Анфиса Поликарповна:
– И полы он мыть умеет? Ну, если плюс ко всему этому он способен погладить себе рубашку и брюки, то мы с ним прекрасно проведём время.
Ах… ах… ах, какая наступила тишина… Папа молчал нервно. Мама молчала растерянно. Дедушка молчал грозно. Шурик молчал с интересом.
Бабушка Анфиса Поликарповна молчала с любопытством.
– Он же ещё ребенок! – испуганно воскликнула мама.
– Не отрицаю. А соуса у вас не приготовлено?
– У нас нет никакого соуса! – в высшей степени нервно ответил папа. – А может быть, у нас и есть соус! К вашему сведению, мама, ребенок должен не обеды готовить, не полы стирать и не белье мыть, то есть, наоборот, а у-чить-ся!
– Чему учиться? – поинтересовалась бабушка Анфиса Поликарповна, принимаясь за жаркое. – Чему учиться?
– На одни пятёрки!
– Я спросила, не на ЧТО он учится, а ЧЕМУ он учится. И учтите, что с соусом жаркое было бы значительно вкуснее. Мне ещё кусочек, пожалуйста. Мальчик должен вырасти настоящим мужчиной, а настоящий мужчина должен уметь всё делать сам, чтобы ни от кого не зависеть, в том числе и от бабушек. Шурик – будущий мужчина…
– Но учёба, учёба, учёба! – сердито и принципиально перебил папа. – Мы мечтали, чтобы он вырос потомственным абсолютно круглым отличником.
– Я готова к сладкому, – сказала бабушка Анфиса Поликарповна. – Будет он у вас каким угодно отличником, если вы перестанете трястись над ним. Он у вас совершенно затумканный.
– Это как прикажете понимать? – совсем оторопело спросил папа.
– Затумканный. Ну, очень уж несамостоятельный. Словно пришибленный какой-то. Вполне мог нести с вокзала мой чемодан. Нет, ему даже этого не доверили.
– Он маленький, мама, – сквозь зубы процедил папа.
– Тем более! Даже маленького чемодана вы ему не доверили.
– Да ребенок маленький, а не чемодан! – очень рассердился папа. – Его главная и единственная задача – отлично учиться!
– Чудесный компот, – похвалила бабушка Анфиса Поликарповна, – правда, сахару чуть-чуть переложили. Что это за мальчишка? Не бегает, не прыгает, ни разу никому не показал язык! Не сказал ни одной глупости! Но и умного тоже ничего не сказал. Затумканный, затумканный, затумканный!
– Простите меня, уважаемая Анфиса Поликарповна, – мрачным, глухим голосом сказал дедушка, – но вам нельзя доверять воспитание ребенка.
– Это вам нельзя, я бы сказала, категорически нельзя доверять воспитание ребенка, – спокойно возразила бабушка Анфиса Поликарповна, налив себе ещё чашку компота. – Шурика вы просто пере-за-вос-питали. Пере-старались. Ему надо отдохнуть от воспитания и учёбы. Скажи мне, внук, чего ты больше всего желаешь?
– Не знаю, – тихо и виновато ответил Шурик. – Очень много я желаю.
– Тогда неплохо. Я постараюсь, чтобы большинство твоих желаний исполнилось! – Бабушка Анфиса Поликарповна подмигнула Шурику. – Но и о своих желаниях я, естественно, не забуду. Внук, ты должен научиться варить такой прекрасный компот! Ты ведь можешь быть круглым или ещё каким там нибудь отличником?
– Конечно, могу. Потомственным абсолютно круглым. Если отдохну.
– Вот, вот! А я приложу все усилия, чтобы ты захотел стать ещё и хорошим человеком.
– Я очень хочу стать хорошим человеком! – воскликнул Шурик умоляюще. – Даже очень хорошим человеком!
– Великолепно, великолепно, – устало похвалила бабушка Анфиса Поликарповна. – Великолепно, что ты хочешь стать очень хорошим человеком. Можно считать, что о главном мы с тобой договорились. Дети, как известно, это будущие взрослые. Но пусть они, дети, пока ещё не стали взрослыми, бегают, прыгают, набивают шишки, получают изредка синяки под оба глаза и прочее. Я сама была абсолютно круглой отличницей. Но я умела не только учиться. Понимаете? Учение надо любить. Лишь тогда от него будет польза и радость. А вы, говоря стихами, к учению внушили мальчику отвращение.
– Не понимаю, не понимаю, отказываюсь понимать! – Папа быстро и взволнованно зашагал по комнате. – Ребенок должен учиться! Именно для этого, только для этого он и появился на свет!
– Ребенок должен жить, – улыбаясь Шурику, возразила бабушка Анфиса Поликарповна, – именно для этого и только для этого он и появился на свет – жить! Он должен расти сильным, смелым, задорным, весёлым! Он должен быть мастером на все руки, а если он ещё и играет в футбол, то и – мастером на все ноги! Компот очарователен!
– Нам пора на поезд. – Дедушка с трудом поднялся из-за стола. – Я уезжаю в ужасном состоянии.
– Может, нам лучше остаться? – почти трагическим голосом спросила мама.
– Тогда уж лучше мне уехать, – весело предложила бабушка Анфиса Поликарповна, – а то вчетвером мы совсем за-ез-дим бедного Шурика.
– Прошу внимания! – громко и грозно сказал папа. – Объясните нам, мама, почему вы противопоставляете задачи воспитания и обучения всей остальной жизни? Почему вы отрицаете ведущую роль учёбы в жизни ребенка?
– А мы спросим об этом внука, – предложила бабушка Анфиса Поликарповна. – Слушаем тебя, внук.
– Я говорил им, чтобы они не волновались, – тихо и виновато ответил Шурик. – Я говорил им, что всё будет хорошо. Я отдохну и с новыми силами примусь за учёбу.
– Чего же вам ещё надо?! – поразилась бабушка Анфиса Поликарповна. – Ребенок мыслит абсолютно здраво.
– Я надеюсь на тебя, мама, – неуверенно произнесла мама. – И, пожалуйста, отвечай на мои письма. Нам пора на поезд.
– Провожать вас, с вашего разрешения, я не пойду, – сладко зевнув, сказала бабушка Анфиса Поликарповна. – Я лучше вздремну. Письма я писать не люблю и не буду. А вот Шурик будет подробно описывать нашу жизнь. Счастливого вам пути, дорогие. Ни о чём не беспокойтесь.
Расставание было печальным, одна гостья была веселой.
Дорога на станцию показалась Шурику неимоверно длинной, потому что все удручённо молчали и вздыхали иногда по очереди, а иногда враз.
И поезд не приходил неимоверно долго.
– Не волнуйтесь за меня, пожалуйста, – сказал Шурик, – я буду вести себя нормально. Вы будете мною довольны.
А когда поезд ушёл, Шурик почувствовал себя настолько одиноким, что подумал: «Может, зря я захотел свободной жизни? Может, лучше бы было, если бы никто никуда не уезжал, а я всё лето опять бы учился?»
Домой он побрёл медленно, словно ему не хотелось туда возвращаться. Но он вспомнил, что вечером к нему придёт проситься на ночлег дядя Коля – бывший поп Попов, и сразу повеселел.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дядя Коля видит подозрительный сон, в котором он, бывший поп Попов, встречается с самим господом богом, оказавшимся неплохим специалистом в вопросах развития современного футбола и пытавшимся пробить по воротам дяди Коли пенальти
Шурик Мышкин убежал домой, а дядя Коля, снова вскипятив самоварчик и неторопливо его осушив, то есть выпив, собрал свои вещи, прилег на травку и опять уснул на самом солнцепеке, и опять богатырским сном.
Уж лучше бы он и не ложился спать!
Такой он увидел сон, что мучился им потом…
Поразительный это был сон.
Но прежде чем этот сон описывать, должен я, уважаемые читатели, уточнить с вами одно немаловажное обстоятельство. Нам-то с вами легко: мы-то знаем, что сейчас дядя Коля увидит сон. Но ведь сам-то бывший поп Попов, когда окажется в поразительном сне, не будет знать, что это сон, а станет по-настоящему, очень серьёзно всё увиденное переживать.
А приснилось ему вот что и вот КТО…
Будто бы оказался он, дядя Коля, в совершенно неизвестном месте, но чем-то удивительно знакомом. Дядя Коля огляделся, пригляделся, ещё раз огляделся, снова пригляделся и чуть не ахнул от страха и восторга: ОН БЫЛ НА НЕБЕ! Да, да, он был на небе, на большом, этак с половину футбольного поля, облаке.
А вверху, а внизу, а кругом, а везде – было небо, одно сплошное небо…
Боясь пошевелиться, чтобы не провалиться сквозь облако, дядя Коля всё оглядывался и оглядывался, присматривался и присматривался, но – ничего не видел, кроме беспредельного неба и облаков.
«Что же это такое со мной происходит? – очень испуганно подумал дядя Коля. – Преставился, что ли? Помер я то есть? И вот душа моя вознеслась на небо, что ли?!»
Не мог он поверить, что умер, ведь совсем недавно он был совсем здоровым, вратарём знаменитым собирался стать… И вдруг ноги у дяди Коли подкосились от ужаса. Подумалось ему, что это господь бог наказал его за то, что он, дядя Коля, перестал верить в него, в господа бога!
Дескать, вот тебе за это!
Не бывать тебе вратарём, если попом быть не захотел!
От сознания столь тяжкой вины бывший поп Попов чуть не грохнулся на колени, чтобы помолиться, да испугался: не провалиться бы сквозь облако-то!
Ну, а что дальше-то делать?
Так вот и стоять истуканом?
Ведь и присесть даже не на что!
И не успел дядя Коля самому себе ответить на свой вопрос, как услышал знакомый торопливый голос спортивного комментатора:
– Идет сорок вторая минута первого тайма… Счет не открыт. Ноль: ноль. Веремеев стремительно продвигается по левому краю. К нему бросаются сразу двое защитников. Он посылает мяч направо, к центру. К мячу спешит Блохин. Он обводит одного защитника, второго… Гол!
– Го-о-о-о-ол! – раздались в небесах радостные детские голоса. – Один: ноль, ведёт киевское «Динамо»! Ура-а-а-а!
Наступила тишина. Можно сказать, наступила небесная тишина, и дядя Коля явственно услышал шелест крыльев, поднял голову и увидел, что сверху к нему спускаются два ангела. В руках у одного из них был транзисторный приемник.
Это были даже и не ангелы, а этакие ангелята, мальчики, если можно так выразиться, лет по десяти, одетые – бывший поп Попов глазам своим не поверил! – в белые футболки с буквой «Д» на груди и голубые трусы.
Ангелята опустились рядом с дядей Колей и радостно крикнули:
– Физкульт-привет!
– Привет… привет… физкульт… физкульт, – еле выговорил от изумления дядя Коля, отметив, что один ангелёнок рыжий, другой – черноволосый, на ногах у них гетры и настоящие футбольные бутсы.
Черноволосый ангелёнок предложил:
– Поторопимся, сын божий, а то мы опоздаем к началу второго тайма.
Сколько ни был растерян и ошеломлен дядя Коля, он пересилил себя и спросил:
– Куда торопиться, божьи детки?
Рыжий ангелёнок ответил:
– Мы должны были доставить вас к господу, но вы оказались очень уж тяжелым, а мы опаздывали на трансляцию матча. Вот и оставили вас на этом облаке. Полетели!
Ангелята взяли вконец обескураженного дядю Колю под руки, шумно помахали крыльями, словно пробуя их силу, и взмыли вверх, и полетели вперёд, в беспредельное голубое пространство.
«Доставить к господу… господи! – с большим испугом думал дядя Коля. – Господи… доставить к господу!»
Ангелята летели небыстро, плавно, через некоторое время дядя Коля немного успокоился и спросил:
– А с кем играет киевское «Динамо»?
– А-а, с московским «Торпедо»! – презрительно ответил рыжий ангелёнок. – Слабенькая команда!
– Киевляне – команда мирового класса! – с гордостью воскликнул черноволосый.
«Святых небес достиг футбол», – с благоговением подумал дядя Коля, а вслух сказал:
– Я верую в «Торпедо».
Тут ангелята так громко и долго хихикали, далеко закинув головы – рыжую и черную – назад, что едва не выпустили из рук дядю Колю.
Еле-еле справившись с хихиканьем, рыжий ангелёнок проговорил серьёзно:
– Господь простит тебе, раб божий, заблуждение.
Черноволосый ангелёнок добавил:
– Милосердие господа безгранично, но пора бы знать силу киевского «Динамо». Идём на посадку!
Они медленными и плавными кругами стали снижаться на большое, размерами в несколько футбольных полей облако, осторожно поставили на него дядю Колю.
Всего он ожидал здесь, на небе, самого невозможного, немыслимого, невообразимого, недоступного простому человеческому уму, но то, что увидел бывший поп Попов здесь, на небе, заставило его в полнейшем изнеможении покачнуться и с большим трудом удержаться на мгновенно ослабевших ногах.
Дядя Коля оказался перед… цветным телевизором! Да, да, перед обыкновенным ЗЕМНЫМ цветным телевизором, на экране которого волк мчался за зайцем в одной из серий мультика «Ну, погоди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
С каждым её словом папа мрачнел всё больше и больше, а Шурик тоскливо думал о том, что же его теперь ждёт.
Когда пришли домой, бабушка Анфиса Поликарповна сразу начала командовать, и все старательно, торопливо выполняли её неторопливые указания. Никто сначала этого и не заметил: просто все бегали, суетились, мешали друг другу, а бабушка Анфиса Поликарповна повторяла:
– Да не волнуйтесь вы, не волнуйтесь. Да не спешите вы, не спешите.
Наконец сели за стол. Дедушка сказал довольно наставительным тоном:
– За Шуриком, уважаемая Анфиса Поликарповна, нужен глаз да глаз.
– И не подумаю! – весело отозвалась она. – Это за мной нужен глаз да глаз. Ведь я нахожусь на пенсии, то есть на заслуженном отдыхе. Вот и сюда я приехала отдыхать.
– Но, мама! – воскликнула мама. – Я же писала тебе, что Шурик отбился от рук, стал плохо учиться…
– Это его личное дело. Мне, пожалуйста, ещё тарелочку этого превосходного супа. Отбился от рук? А мне-то что? Плохо учится? А при чём здесь я?
– Я ничего не понимаю, – растерянно проговорил папа, всё ещё не притронувшись к супу. – По нашей договоренности с вами, Шурик остаётся у вас на руках…
– У? Меня? На? Руках? – Бабушка Анфиса Поликарповна совершенно откровенно рассмеялась, почти расхохоталась. – Он что? Грудной младенец? Или ясельного возраста? Суп действительно выше всяких похвал. Только лаврового листа я бросила бы чуть поменьше. Вы, дорогие мои, не волнуйтесь и не спешите с выводами. Всё у нас с внуком будет в полном ажуре, если он более или менее нормальный человек. И не я, конечно, буду за ним ухаживать, а – он за – мной! Я ему не нянька, а бабушка со стороны матери. Обеды готовить он умеет? Ну, самый обыкновенный суп он сварить, я надеюсь, может?
Тишина – в ответ.
В ответ – тишина.
Её, тишину, удивленным голосом нарушила бабушка Анфиса Поликарповна:
– И полы он мыть умеет? Ну, если плюс ко всему этому он способен погладить себе рубашку и брюки, то мы с ним прекрасно проведём время.
Ах… ах… ах, какая наступила тишина… Папа молчал нервно. Мама молчала растерянно. Дедушка молчал грозно. Шурик молчал с интересом.
Бабушка Анфиса Поликарповна молчала с любопытством.
– Он же ещё ребенок! – испуганно воскликнула мама.
– Не отрицаю. А соуса у вас не приготовлено?
– У нас нет никакого соуса! – в высшей степени нервно ответил папа. – А может быть, у нас и есть соус! К вашему сведению, мама, ребенок должен не обеды готовить, не полы стирать и не белье мыть, то есть, наоборот, а у-чить-ся!
– Чему учиться? – поинтересовалась бабушка Анфиса Поликарповна, принимаясь за жаркое. – Чему учиться?
– На одни пятёрки!
– Я спросила, не на ЧТО он учится, а ЧЕМУ он учится. И учтите, что с соусом жаркое было бы значительно вкуснее. Мне ещё кусочек, пожалуйста. Мальчик должен вырасти настоящим мужчиной, а настоящий мужчина должен уметь всё делать сам, чтобы ни от кого не зависеть, в том числе и от бабушек. Шурик – будущий мужчина…
– Но учёба, учёба, учёба! – сердито и принципиально перебил папа. – Мы мечтали, чтобы он вырос потомственным абсолютно круглым отличником.
– Я готова к сладкому, – сказала бабушка Анфиса Поликарповна. – Будет он у вас каким угодно отличником, если вы перестанете трястись над ним. Он у вас совершенно затумканный.
– Это как прикажете понимать? – совсем оторопело спросил папа.
– Затумканный. Ну, очень уж несамостоятельный. Словно пришибленный какой-то. Вполне мог нести с вокзала мой чемодан. Нет, ему даже этого не доверили.
– Он маленький, мама, – сквозь зубы процедил папа.
– Тем более! Даже маленького чемодана вы ему не доверили.
– Да ребенок маленький, а не чемодан! – очень рассердился папа. – Его главная и единственная задача – отлично учиться!
– Чудесный компот, – похвалила бабушка Анфиса Поликарповна, – правда, сахару чуть-чуть переложили. Что это за мальчишка? Не бегает, не прыгает, ни разу никому не показал язык! Не сказал ни одной глупости! Но и умного тоже ничего не сказал. Затумканный, затумканный, затумканный!
– Простите меня, уважаемая Анфиса Поликарповна, – мрачным, глухим голосом сказал дедушка, – но вам нельзя доверять воспитание ребенка.
– Это вам нельзя, я бы сказала, категорически нельзя доверять воспитание ребенка, – спокойно возразила бабушка Анфиса Поликарповна, налив себе ещё чашку компота. – Шурика вы просто пере-за-вос-питали. Пере-старались. Ему надо отдохнуть от воспитания и учёбы. Скажи мне, внук, чего ты больше всего желаешь?
– Не знаю, – тихо и виновато ответил Шурик. – Очень много я желаю.
– Тогда неплохо. Я постараюсь, чтобы большинство твоих желаний исполнилось! – Бабушка Анфиса Поликарповна подмигнула Шурику. – Но и о своих желаниях я, естественно, не забуду. Внук, ты должен научиться варить такой прекрасный компот! Ты ведь можешь быть круглым или ещё каким там нибудь отличником?
– Конечно, могу. Потомственным абсолютно круглым. Если отдохну.
– Вот, вот! А я приложу все усилия, чтобы ты захотел стать ещё и хорошим человеком.
– Я очень хочу стать хорошим человеком! – воскликнул Шурик умоляюще. – Даже очень хорошим человеком!
– Великолепно, великолепно, – устало похвалила бабушка Анфиса Поликарповна. – Великолепно, что ты хочешь стать очень хорошим человеком. Можно считать, что о главном мы с тобой договорились. Дети, как известно, это будущие взрослые. Но пусть они, дети, пока ещё не стали взрослыми, бегают, прыгают, набивают шишки, получают изредка синяки под оба глаза и прочее. Я сама была абсолютно круглой отличницей. Но я умела не только учиться. Понимаете? Учение надо любить. Лишь тогда от него будет польза и радость. А вы, говоря стихами, к учению внушили мальчику отвращение.
– Не понимаю, не понимаю, отказываюсь понимать! – Папа быстро и взволнованно зашагал по комнате. – Ребенок должен учиться! Именно для этого, только для этого он и появился на свет!
– Ребенок должен жить, – улыбаясь Шурику, возразила бабушка Анфиса Поликарповна, – именно для этого и только для этого он и появился на свет – жить! Он должен расти сильным, смелым, задорным, весёлым! Он должен быть мастером на все руки, а если он ещё и играет в футбол, то и – мастером на все ноги! Компот очарователен!
– Нам пора на поезд. – Дедушка с трудом поднялся из-за стола. – Я уезжаю в ужасном состоянии.
– Может, нам лучше остаться? – почти трагическим голосом спросила мама.
– Тогда уж лучше мне уехать, – весело предложила бабушка Анфиса Поликарповна, – а то вчетвером мы совсем за-ез-дим бедного Шурика.
– Прошу внимания! – громко и грозно сказал папа. – Объясните нам, мама, почему вы противопоставляете задачи воспитания и обучения всей остальной жизни? Почему вы отрицаете ведущую роль учёбы в жизни ребенка?
– А мы спросим об этом внука, – предложила бабушка Анфиса Поликарповна. – Слушаем тебя, внук.
– Я говорил им, чтобы они не волновались, – тихо и виновато ответил Шурик. – Я говорил им, что всё будет хорошо. Я отдохну и с новыми силами примусь за учёбу.
– Чего же вам ещё надо?! – поразилась бабушка Анфиса Поликарповна. – Ребенок мыслит абсолютно здраво.
– Я надеюсь на тебя, мама, – неуверенно произнесла мама. – И, пожалуйста, отвечай на мои письма. Нам пора на поезд.
– Провожать вас, с вашего разрешения, я не пойду, – сладко зевнув, сказала бабушка Анфиса Поликарповна. – Я лучше вздремну. Письма я писать не люблю и не буду. А вот Шурик будет подробно описывать нашу жизнь. Счастливого вам пути, дорогие. Ни о чём не беспокойтесь.
Расставание было печальным, одна гостья была веселой.
Дорога на станцию показалась Шурику неимоверно длинной, потому что все удручённо молчали и вздыхали иногда по очереди, а иногда враз.
И поезд не приходил неимоверно долго.
– Не волнуйтесь за меня, пожалуйста, – сказал Шурик, – я буду вести себя нормально. Вы будете мною довольны.
А когда поезд ушёл, Шурик почувствовал себя настолько одиноким, что подумал: «Может, зря я захотел свободной жизни? Может, лучше бы было, если бы никто никуда не уезжал, а я всё лето опять бы учился?»
Домой он побрёл медленно, словно ему не хотелось туда возвращаться. Но он вспомнил, что вечером к нему придёт проситься на ночлег дядя Коля – бывший поп Попов, и сразу повеселел.
ГЛАВА ПЯТАЯ
Дядя Коля видит подозрительный сон, в котором он, бывший поп Попов, встречается с самим господом богом, оказавшимся неплохим специалистом в вопросах развития современного футбола и пытавшимся пробить по воротам дяди Коли пенальти
Шурик Мышкин убежал домой, а дядя Коля, снова вскипятив самоварчик и неторопливо его осушив, то есть выпив, собрал свои вещи, прилег на травку и опять уснул на самом солнцепеке, и опять богатырским сном.
Уж лучше бы он и не ложился спать!
Такой он увидел сон, что мучился им потом…
Поразительный это был сон.
Но прежде чем этот сон описывать, должен я, уважаемые читатели, уточнить с вами одно немаловажное обстоятельство. Нам-то с вами легко: мы-то знаем, что сейчас дядя Коля увидит сон. Но ведь сам-то бывший поп Попов, когда окажется в поразительном сне, не будет знать, что это сон, а станет по-настоящему, очень серьёзно всё увиденное переживать.
А приснилось ему вот что и вот КТО…
Будто бы оказался он, дядя Коля, в совершенно неизвестном месте, но чем-то удивительно знакомом. Дядя Коля огляделся, пригляделся, ещё раз огляделся, снова пригляделся и чуть не ахнул от страха и восторга: ОН БЫЛ НА НЕБЕ! Да, да, он был на небе, на большом, этак с половину футбольного поля, облаке.
А вверху, а внизу, а кругом, а везде – было небо, одно сплошное небо…
Боясь пошевелиться, чтобы не провалиться сквозь облако, дядя Коля всё оглядывался и оглядывался, присматривался и присматривался, но – ничего не видел, кроме беспредельного неба и облаков.
«Что же это такое со мной происходит? – очень испуганно подумал дядя Коля. – Преставился, что ли? Помер я то есть? И вот душа моя вознеслась на небо, что ли?!»
Не мог он поверить, что умер, ведь совсем недавно он был совсем здоровым, вратарём знаменитым собирался стать… И вдруг ноги у дяди Коли подкосились от ужаса. Подумалось ему, что это господь бог наказал его за то, что он, дядя Коля, перестал верить в него, в господа бога!
Дескать, вот тебе за это!
Не бывать тебе вратарём, если попом быть не захотел!
От сознания столь тяжкой вины бывший поп Попов чуть не грохнулся на колени, чтобы помолиться, да испугался: не провалиться бы сквозь облако-то!
Ну, а что дальше-то делать?
Так вот и стоять истуканом?
Ведь и присесть даже не на что!
И не успел дядя Коля самому себе ответить на свой вопрос, как услышал знакомый торопливый голос спортивного комментатора:
– Идет сорок вторая минута первого тайма… Счет не открыт. Ноль: ноль. Веремеев стремительно продвигается по левому краю. К нему бросаются сразу двое защитников. Он посылает мяч направо, к центру. К мячу спешит Блохин. Он обводит одного защитника, второго… Гол!
– Го-о-о-о-ол! – раздались в небесах радостные детские голоса. – Один: ноль, ведёт киевское «Динамо»! Ура-а-а-а!
Наступила тишина. Можно сказать, наступила небесная тишина, и дядя Коля явственно услышал шелест крыльев, поднял голову и увидел, что сверху к нему спускаются два ангела. В руках у одного из них был транзисторный приемник.
Это были даже и не ангелы, а этакие ангелята, мальчики, если можно так выразиться, лет по десяти, одетые – бывший поп Попов глазам своим не поверил! – в белые футболки с буквой «Д» на груди и голубые трусы.
Ангелята опустились рядом с дядей Колей и радостно крикнули:
– Физкульт-привет!
– Привет… привет… физкульт… физкульт, – еле выговорил от изумления дядя Коля, отметив, что один ангелёнок рыжий, другой – черноволосый, на ногах у них гетры и настоящие футбольные бутсы.
Черноволосый ангелёнок предложил:
– Поторопимся, сын божий, а то мы опоздаем к началу второго тайма.
Сколько ни был растерян и ошеломлен дядя Коля, он пересилил себя и спросил:
– Куда торопиться, божьи детки?
Рыжий ангелёнок ответил:
– Мы должны были доставить вас к господу, но вы оказались очень уж тяжелым, а мы опаздывали на трансляцию матча. Вот и оставили вас на этом облаке. Полетели!
Ангелята взяли вконец обескураженного дядю Колю под руки, шумно помахали крыльями, словно пробуя их силу, и взмыли вверх, и полетели вперёд, в беспредельное голубое пространство.
«Доставить к господу… господи! – с большим испугом думал дядя Коля. – Господи… доставить к господу!»
Ангелята летели небыстро, плавно, через некоторое время дядя Коля немного успокоился и спросил:
– А с кем играет киевское «Динамо»?
– А-а, с московским «Торпедо»! – презрительно ответил рыжий ангелёнок. – Слабенькая команда!
– Киевляне – команда мирового класса! – с гордостью воскликнул черноволосый.
«Святых небес достиг футбол», – с благоговением подумал дядя Коля, а вслух сказал:
– Я верую в «Торпедо».
Тут ангелята так громко и долго хихикали, далеко закинув головы – рыжую и черную – назад, что едва не выпустили из рук дядю Колю.
Еле-еле справившись с хихиканьем, рыжий ангелёнок проговорил серьёзно:
– Господь простит тебе, раб божий, заблуждение.
Черноволосый ангелёнок добавил:
– Милосердие господа безгранично, но пора бы знать силу киевского «Динамо». Идём на посадку!
Они медленными и плавными кругами стали снижаться на большое, размерами в несколько футбольных полей облако, осторожно поставили на него дядю Колю.
Всего он ожидал здесь, на небе, самого невозможного, немыслимого, невообразимого, недоступного простому человеческому уму, но то, что увидел бывший поп Попов здесь, на небе, заставило его в полнейшем изнеможении покачнуться и с большим трудом удержаться на мгновенно ослабевших ногах.
Дядя Коля оказался перед… цветным телевизором! Да, да, перед обыкновенным ЗЕМНЫМ цветным телевизором, на экране которого волк мчался за зайцем в одной из серий мультика «Ну, погоди!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24