– Достаточно, – остановил Егор Весёлых. – Немного отдохнем и будем отрабатывать угловые.
– Нет, нет, должен я гол забить! – выкрикнул Стёпа. – Со стадиона не уйду, пока не забью!
– Три удара, – разрешил Егор Весёлых. – Коля, ты согласен?
Дядя Коля только кивнул и небрежно махнул рукой, дескать, валяйте, мне не в труд.
Стёпа крепко прижал мяч к груди, торжественно, почти как на параде, прошагал к одиннадцатиметровой отметке, предельно бережно поставил мяч на землю, придирчиво оглядел его, отошёл, пригнулся…
Удар был такой силы, что Шурик не видел полёта мяча. Дядя Коля резко отбил его правой рукой, и мяч сбил Степу с ног!
Раздался не хохот, а прямо-таки хохотище. Егор Весёлых катался по траве. Шурик визжал, упав на спину, дрыгая ногами. Кое-кто вытирал слёзы.
Серьёзным остался лишь дядя Коля. Он помог Степе подняться, похвалил:
– Здорово бьешь, парень!
– А… если… бы… я… в… угол? – еле-еле-еле-еле выговорил Стёпа, и дядя Коля уверенно ответил:
– Я любой мяч беру.
– Но… ведь… так… не… бывает…
– Не бывало, – поправил дядя Коля, – теперь – будет.
Надо ли мне сообщать вам, уважаемые читатели, что ещё задолго до начала матча между командами «Строитель» и «Лесник» болельщики их прослышали о появлении необыкновеннейшего вратаря, который берёт все пенальти? И надо ли объяснять вам, что все болельщики, собираясь на игру, мечтали увидеть именно одиннадцатиметровые удары?
Сначала потрясающая новость воспринималась просто с интересом, потом с удивлением, затем с недоверием, а то и с полным неверием, но постепенно споры, толки, пересуды разгорелись с невиданной силой.
И если поселковые болельщики, веря и не веря радостнейшему для них слуху, ликовали, заранее предвкушая победу, то болельщики из леспромхоза сначала позволили себе усомниться в существовании непробиваемого вратаря, а через некоторое время уже понемножечку паниковали, заранее готовясь к горькому поражению. Они спросили своего центрального нападающего:
– Как себя, Комарик, чувствуешь?
– Пищу, попискиваю, кусаться хочется! – действительно пропищал тот весело и беззаботно. – Я ещё ни разу с матча без гола не улетал. А сегодня… будьте уверены! Мне этого нового вратаря просто жалко! Опозорю я его!
Короче говоря, никогда ещё поселковые и леспромхозовские болельщики не ожидали матча с таким нетерпением и интересом, в надежде увидеть захватывающее зрелище.
А пока болельщики обеих команд судачили, спорили, высказывали множество прогнозов и предположений, Егор Весёлых, Шурик и несколько местных футболистов без устали тренировали дядю Колю.
– Достаточно! – строго приказал Егор Весёлых. – Пора поесть и отдохнуть.
– Ой, а нам ведь надо к бабушке! – с огорчением воскликнул Шурик. – Я же совершенно забыл о ней! Она же голодная! Я вообще не знаю, где она сейчас!
– Да, да, перед уважаемой Анфисой Поликарповной мы в значительной вине, – озабоченно произнес дядя Коля. – Обещали быть к обеду…
– А я считаю, – строго повысил голос Егор Весёлых, – считаю как тренер, что ничего с вашей уважаемой Анфисой Поликарповной не случилось, не случится и не может случиться. И думать надо не о ней, а о матче. У вас ведь даже и поесть-то нечего.
– А я и думаю только о матче, – сурово сказал дядя Коля. – Но я нашёл приют и ночлег в их доме. Там сейчас мой дом. А обед мы быстренько организуем.
Помолчав, Егор Весёлых недовольно согласился:
– Ладно. Я зайду за вами. Если у вас появится Свинкин, гоните его! Даже не разговаривайте с ним! Думайте только о матче!
Как видите, уважаемые читатели, Егор Весёлых беспокоился не зря, предчувствуя, что Жорж Свинкин ещё не сдался, что он ещё сделает попытку и не одну переманить дядю Колю в свою пока не существующую команду «Питатель».
Вот сейчас мы и посмотрим, чем занят бескомандный тренер. Вернее, сначала я сообщу вам, чем он занимался утром, получив отремонтированный костюм, документы и деньги.
Первым делом он купил себе зелёный берет с белым хвостиком на макушке и огромные темные очки. Затем он помчался на домостроительный комбинат и, размахивая своим удостоверением, врал до тех пор, пока ему не поверили.
Очень нагло выдавая себя за московского тренера, Жорж Свинкин не просил, а требовал и даже немножечко угрожал. Ещё более того он обещал, предлагал, снова и снова обещал, снова и снова требовал…
– Обязательно разыщите мне вратаря Попова Николая! – скрипло хрипел Жорж Свинкин. – Из-за него, собственно, я и оказался в вашем посёлке! Он дружит с неким Егором Весёлых! Всех достойных игроков я забираю с собой немедленно, сразу!
И местным спортсменам уже казалось, что их «Строителю» пора срочно собираться ехать в Москву прямо на стадион в Лужниках, где его прямо-таки ждут не дождутся для участия во встрече с одной из ведущих команд страны.
Якобы московский тренер Жорж Свинкин никому не дал сказать ни слова, исчез так же внезапно, как появился, на прощанье приказав:
– Начало матча ровно в девятнадцать ноль: ноль. Обеспечьте квалифицированное судейство. И напоминаю: лучшие игроки могут рассчитывать на место в основном составе моей команды.
Хотя в футболе Жорж Свинкин намеревался осуществить на практике свой собственный, доселе не применяемый в мире принцип «лучшее нападение – оборона», в жизни он всегда шёл напролом, не давая собеседникам возможности не только ответить, но и подумать.
В данном же случае всё объясняется проще простого. Появился добрейший, судя по всему, человек, он же московский тренер, и пожелал увидеть игру местных футболистов и лучших взять в свою команду. Чего же тут гадать? Медлить? Спорить? Сомневаться?
И матч был объявлен.
Однако никто, конечно, не знал, не догадывался, что сам-то Жорж Свинкин, действуя энергично и временами нагло, понятия пока не имел, для чего он всё это делает!
Вообще-то кое на что он рассчитывал. Жоржу Свинкину, например, казалось, что если этот… Попов Николай опозорится на глазах и в глазах местных болельщиков, то с удовольствием уедет отсюда. Значит, надо всё сделать для того, чтобы его дебют оказался крайне неудачным и – хорошо бы! – постыдным.
И бескомандный тренер продолжал действовать, он не ходил, а бегал и вскоре уже был осведомлен, что дома у Шурика никого нет, что он с Поповым Николаем и Егором Весёлых сейчас на стадионе.
Требовалось обнаружить бабушку Анфису Поликарповну. Это ему удалось не сразу, пришлось побегать по посёлку из конца в конец, вдоль и поперек.
Обнаружил Жорж Свинкин бабушку Анфису Поликарповну, убедил её в том, в чём хотел убедить.
Тёти Варвары, к счастью, дома не оказалось, и ключ им вручила внучка.
Войдя в квартиру и влетев на кухню, Жорж Свинкин почти молниеносно приготовил завтрак, заварил чай, и бабушка Анфиса Поликарповна уже относилась к нему достаточно терпимо.
А он, приступив к приготовлению настоящего, подлинного обеда, всё ещё толком не знал, зачем он всё это совершает, и усиленно размышлял над тем, как будут развиваться события. Кроме того, предстояло немедленно и по возможности точно установить, какую роль в них сможет сыграть бабушка Анфиса Поликарповна.
Итак, он готовит обед, сюда приходят Шурик и этот… Попов Николай… Каким образом испортить им обоим настроение?.. А если с ними заявится Егор Весёлых?.. Плохой вариант… Значит, надо… значит, надо… значит, надо…
– Значит, надо, – хрипло проскрипел Жорж Свинкин, – как-то оградить Шурика от влияния бывшего попа, а то ах какие могут быть серьёзные последствия! – Он торопливо, суматошно, нервно, даже испуганно разделывал овощи, жарил лук на сковородке. – Представляю, что испытают родители Шурика, узнав…
– Предоставьте это мне, – небрежно оборвала бабушка Анфиса Поликарповна. – Пока всё идет естественно. Буквально в течение неполных суток Шурик словно ожил, стал походить на нормального мальчишку. Даже я претерпела некоторые изменения! – удивленно призналась она.
«Я разучился врать! – пронеслась в голове Жоржа Свинкина ужасная догадка. – Да, да, я не могу уже легко, быстро, непринужденно и несколько изящно обмануть кого угодно!.. Я стал забывать, как это делается… Кошмар… ужас… кризис… крушение… катастрофа!»
– Что с вами?! – испуганно вскрикнула бабушка Анфиса Поликарповна, увидев, как побледневший Жорж Свинкин схватился левой рукой за сердце, а правой за голову и пошатнулся. – Вам плохо?
– Мне жутко. Я горю.
– Не сгорел бы лук…
– Я важнее лука! – гордо, жалобно и скрипло прохрипел Жорж Свинкин. – Сегодня решается моя судьба! Ведь я приехал сюда тренером, а по всей вероятности уеду отсюда ночным сторожем! И это зависит от Попова Николая! – Он очень глубоко и очень тяжко вздохнул четыре раза, но вдруг хихикнул. – Ничего, ничего, ничего! Пусть опозорится!
– Кто? – бабушка Анфиса Поликарповна вздрогнула. – Кто опозорится?
А Жорж Свинкин пританцовывал около плиты, весело гремел крышками от кастрюль, размахивал ложкой, но – замер и почти предельно скорбно заговорил:
– Ваш поп Попов опозорится. И я уже не смогу этому воспрепятствовать. Предупредите внука со всей строгостью старости и родственности, чтобы они отказались от глупейшей затеи с матчем! Весь посёлок только и обсуждает вопрос о том, что в воротах будет стоять поп!
– Господи! – вырвалось у бабушки Анфисы Поликарповны. – Да неужто?!
Но не успел Жорж Свинкин ответить, как раздался требовательный звонок, который не просил открыть двери, а приказывал.
За порогом стоял Егор Весёлых. Он лишь взглянул на Жоржа Свинкина, тот мгновенно похолодел от страха и вспотел от злости и… шагнул через порог.
И вот он уже мчался по улице. Сердце его совершенно бешено колотилось, в голове ужасно гудело, ноги подкашивались. Жорж Свинкин уже не мчался, а брёл, ничего почти не соображая, кроме того, что опять все его планы рухнули. Остановившись у тележки с газированной водой, он, к полнейшему удивлению заспанной продавщицы, сам налил себе и выпил пять стаканов…
Это вернуло ему некоторую часть способности думать, ведь он надеялся, что бабушка Анфиса Поликарповна передаст его опасения внуку и Попову Николаю, и они так разнервничаются, в такую впадут панику, что бывший поп не возьмёт ни одного мяча!
Теперь же всё может испортить и, конечно, испортит Егор Весёлых. Но почему явился он, а не Шурик с вратарём?
Дело было так. Расставшись после тренировки с Шуриком и дядей Колей, Егор Весёлых сначала направился к себе домой и, размышляя о том, как он сам поест и накормит кота Жоржика, вдруг вспомнил Жоржа Свинкина. Он быстренько повернул обратно и бегом прибежал в квартиру Шурика.
Закрыв дверь за бескомандным тренером, Егор Весёлых выяснил у бабушки Анфисы Поликарповны обстановку, проговорил с большим удовлетворением:
– Вовремя же я пришёл. Иначе бы этот субъект испортил Николаю настроение, а тот и так еле живой от переживаний. Куриного супа у вас не получится, но курицу я ещё попытаюсь спасти и зажарю.
– Не пугайте меня, – умоляющим тоном попросила бабушка Анфиса Поликарповна.
– Наоборот, я вас успокаиваю. Этот бывший клетчато-полосатый забыл вынуть из курицы внутренности. Обещаю вам спасти её! – Егор Весёлых так развеселился, что даже немного похохотал. – Понимаете, Анфиса Многокарповна…
– Что? Что? Я Поликарповна!
Егору Весёлых пришлось призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы перестать хохотать.
– Простите, оговорился! «Поли» – значит «много». Вот у меня и получилось… Многокарповна! Больше не буду! Больше не буду! – И Егор Весёлых стал серьёзным.
– Никогда бы не подумала, – обиженно сказала бабушка Анфиса Поликарповна, – что меня будут дразнить даже на старости лет!
– Видимо, это означает, – самым любезнейшим тоном ответил Егор Весёлых, – что ваших лет никто не замечает.
Шурик и дядя Коля застали их в таком веселом настроении, что сразу почувствовали: всё сегодня будет хорошо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ
Самое крупное событие нашего повествования – необычайный, редчайший по напряжению и прямо-таки драматизму футбольный поединок между командами «Строитель» и «Лесник», решивший судьбу дяди Коли, бывшего попа Попова

Леспромхозовские автобусы примчались к стадиону ещё до того, как здесь начали собираться поселковые болельщики. Сразу чувствовалось, что гости настроены по-боевому, сил и голосов не пожалеют, чтобы помочь своей команде. Пока споры и разговоры сводились в основном к вратарю, невиданному, небывалому не только в здешних местах, но и по телевизору.
И, конечно, конечно же, все мечтали хотя бы об одном пенальти этому невообразимому вратарю.
Когда на трибунах появились и поселковые болельщики, шум образовался весьма и весьма великий. Они подзадоривали друг друга, дразнили, пугали, подсмеивались, и все – нервничали.
На поле для разминки выбежали команды. Болельщики стоя приветствовали их криками и аплодисментами.
Но восторженность скоро сменилась недоумением и растерянностью: в воротах «Строителя» вратаря не было! Он не вышел на разминку!
Сделано это было по распоряжению Егора Весёлых, которому доверили роль играющего тренера. Он не хотел до начала матча показать противнику, на что способен дядя Коля. А болельщиков он решил просто заинтриговать до предела.
Трибуны недовольно роптали, а Комарик не выдержал, подбежал к игрокам «Строителя», очень ехидно пропищал:
– Без вратаря решили попробовать? Так я и в пустые ворота попадаю!
– Сегодня тебе гола не забить! – громко и уверенно сказал Егор Весёлых. – Можешь зря силы не тратить, посиди на скамейке запасных!
Болельщики «Лесника» кричали хором:
– Вратаря! Вратаря! Вратаря!
А вратарь с Шуриком сидели в раздевалке и молчали.
Никто и не подозревал, уважаемые читатели, никому и не мог поведать дядя Коля о том, что он сейчас переживал. Он сам стыдился своего откровенного и неукротимого желания, но побороть его не было пока сил. Дядя Коля всем своим существом верил, что если исполнит это откровенное и неукротимое желание, то успокоится, обретёт уверенность, хорошо проведёт игру и не пропустит ни одного гола.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24