Он делает все от него зависящее, в этом следует отдать ему должное. Он пробивает разумные законы. Ему лучше других удается объединять антивоенные силы из разных стран. Но этого мало.Губы у Рины сложились в печальную улыбку.— Нет, Ли Хок, это вы заблуждаетесь, — негромко сказала она. — Кил знает, что тактика террора ни к чему хорошему не приведет. И ему также хватает сострадания понять, что любая жизнь на этой земле драгоценна и неповторима.Хок промолчал. Оглянувшись, он посмотрел на яхту.— Да, красота. Этот корабль — посланник старых, благородных времен. Тех времен, когда человек умел находить общий язык с природой. С небом, солнцем, морем. Но эти времена остались позади. — Он повернулся к Рине. — Нельзя вам возвращаться на яхту.От этого тона Рина похолодела. Ей сделалось по-настоящему страшно.— Итак, вы знаете, кто я, — ласково продолжал Ли Хок, глядя на Рину с некоторым сочувствием. — Я хочу спасти вас. И мне хотелось бы, чтобы в конце концов я мог вам довериться.— И что же дальше? вежливо осведомилась Рина. Он рассмеялся:— На обреченном корабле я и минуты лишней оставаться не хочу. Если они готовы заплатить выкуп, ночью я бы незаметно исчез. Остановить меня никто не осмелится, ведь я в любой момент могу открыть свой ящик Пандоры. Ампулу нетрудно оставить где-нибудь там, где она непременно разобьется, и бациллы попадут в воздух. Меньше, чем в пяти милях отсюда меня поджидает небольшая яхта. Могу взять вас с собой, только, надо быть уверенным, что вы не вонзите мне нож в спину.— Вы убили моих детей. Чего же вы от меня ожидаете?— Жаль, что вы так настроены, — пожал плечами Ли Хок и приподнялся со скамьи. Рина выхватила из кармана пистолет. Он вновь сел на место и улыбнулся. — Не думаю, что вы сможете пустить в ход эту штуку.Рина засмеялась.— Видите, у вас даже руки дрожат. Нет, Рина, на убийство вы не способны.Она заставила себя оборвать смех.— Вообще-то нет. Но как вы не можете понять, Ли Хок: вы уничтожили мою семью.— И все равно на убийство вы не способны.Рина сняла пистолет с предохранителя и прицелилась.— Сейчас посмотрим, — почти прошептала она. Не смей, прозвучал внутренний голос. Не пытайся быть Богом и судьей вместе с судом присяжных тоже не пытайся быть. Выстрели так, чтобы просто остановить его — не убить, хотя он и заслуживает смерти. Он сам по себе опаснее любого вируса…— Ри, — наклонился к ней Ли Хок. Она потянула за спусковой крючок. Ничего не произошло — раздался всего лишь сухой щелчок. Пистолетом слишком долго не пользовались.Ли Хок спокойно улыбнулся. Рина вскочила на ноги. Лодчонка опасно накренилась на борт. Единственный выход — нырнуть, закрыв глаза, в темнеющую воду…— Никуда вам не деться, Ри. Но я люблю вас. И бережно отдам вас в объятия ночи.Мир затуманился перед ее глазами. Охваченная парализующим страхом Рина смотрела, не отрываясь, куда-то ему за спину. Повсюду была лишь тьма, лишь мрачные тени.Ли Хок нагнулся и схватил ее за плечи. Лодка закачалась — ощущение было такое, словно море нависло черной стеной. И где-то вдали соткалась странная, почти неразличимая фигура. Она поднимается, поднимается все выше…Уж не сам ли дьявол, бегло подумала Рина, приподнимаясь и тем самым словно облегчая задачу своему спасителю. Она сбросила с себя оцепенение и с криком ужаса кинулась в воду.
Войдя в каюту, Джоан первым делом сбросила туфли и, обернувшись, тесно прижалась к Килу и запечатлела у него на губах влажный и долгий поцелуй.— Чувствуйте себя как дома, конгрессмен, — хрипло сказала она, наконец оторвавшись от него, — я сейчас вернусь.— Куда же ты?.. — Он схватил ее за руку и круто развернул к себе лицом.— Говорю же, сейчас вернусь, только разденусь.— Я хочу, чтобы ты разделась при мне.— Я… э-э-э… Мне надо…Тебе надо избавиться от смерти, которую ты носишь на себе, мрачно подумал Кил. Но этого я тебе сделать не позволю.Он крепко прижал ее к себе, потеребил мочку уха и жарко выдохнул:— Я хочу видеть, как ты раздеваешься.Джоан на мгновение застыла и, чувствуя, как он покрывает поцелуями-укусами ее шею, негромко застонала. Уступает? Думает, что перед ней просто мужчина, сгорающий от желания?— Ну пожалуйста… — прошептал Кил, жадно поглаживая ее соблазнительные округлости и тонкую талию. — Ну прошу же тебя, Джоан, не отказывай мне в этом. Я хочу тебя, всю хочу…Он начал расстегивать ей пуговицы на блузке. Джоан вновь напряглась, но сопротивляться не стала. Мгновение спустя блузка полетела на пол. Он рванул за молнию, и за блузкой последовала юбка.Джоан отступила на шаг, с улыбкой позволила ему снять с себя бюстгальтер и изящным движением выскользнула из кружевных трусиков.Кил, сохраняя на лице плотоядную улыбку, бесстрастно наблюдал за ней.Джоан — красивая, стройная, прекрасно сложенная женщина. У нее правильные черты лица, безупречная кожа. Судьба позаботилась о том, чтобы она родилась в преуспевающей семье. Так в чем же дело?— Кил… — прошептала она, широко раскидывая руки. Он шагнул к ней, крепко обнял и, словно в порыве неудержимой страсти, повалил на пол. Ничего, похоже, не подозревая, Джоан удовлетворенно вздохнула и прижалась обнаженным телом к его одежде, словно испытывая наслаждение от прикосновения к грубой материи.Кил запустил пальцы в ее волосы и жадно впился ей в губы. Глаза ее были закрыты, он же пристально следил за собственной правой рукой, поспешно ощупывавшей валявшуюся на полу одежду. В карманах юбки ничего. В карманах блузки — тоже. Так где же это, где? Продолжая поиски. Кил не выпускал ее из рук, и тут ему пришло в голову, что, наверное, Доналд был прав: на него и впрямь словно стена обрушилась. Джоан — красавица, а он ничего не испытывает. Ну буквально ничего. Да, это не Рина. Нет у нее этих бархатных, черных, как вороново крыло, волос, нет гладкой, как китайский шелк, кожи. Если бы не был так занят своим делом, честное слово, заулыбался бы. Надо же так влюбиться — всей душой, всем сердцем, всем телом…Кил судорожно копался в складках ее юбки, и в конце концов нащупал что-то небольшое и твердое. Пальцы его ощутили прохладу стекла. Кил резко оторвался от губ Джоан, еще крепче вдавил ее в пол и яростно потряс ампулой прямо перед ее носом.Метнув на него обжигающе-злобный взгляд, Джоан что-то прошипела и попыталась выхватить ампулу, но безуспешно. В конце концов она застыла, продолжая лишь испепелять его взглядом.— Почему, Джоан? — хрипло спросил он.— Что «почему»?— Ведь у вас все было.— Скучная и пустая жизнь — вот что у меня было. — Она шевельнулась под тяжестью его тела. — А Ли Хок это сила, конгрессмен. Чистое воплощение силы.— Вы так думаете? — недоверчиво посмотрел на нее Кил.— Ли способен поставить на колени целое правительство, и не одно. Знаете, конгрессмен, это возбуждает. Возбуждает сильнее любого наркотика.— Вы ошибаетесь, Джоан. Никого Ли на колени поставить не может. Террорист — это всего лишь змея, притаившаяся в траве. Она жалит зазевавшегося, но всегда вынуждена прятаться. А в конце ее непременно вылавливают.— Ну уж его-то не выловишь. И он не проиграл. — Джоан хрипло засмеялась. — Думаете, игра окончена, конгрессмен? Да, у вас есть я и моя ампула. Но у Хока — своя. И на корабле их может быть полным-полно.Кил угрюмо улыбнулся в ответ:— Ну уж вам-то известно, сколько их всего и есть ли они вообще, не правда ли, Джоан?— Конечно, известно. Но вам я этого не скажу.— Думаю, скажете.— Применять насилие против пленника — это незаконно, конгрессмен!— В самом деле? — Он на мгновение выпустил ее и аккуратно положил ампулу с бациллами на покрывало кровати. Джоан кинулась было на него, но Кил быстро укротил ее, сдавив одной рукой запястья, а другой достав из кармана складной нож.— Я готова умереть за свое дело, конгрессмен, — торжественно заявила она, но Кил уловил в ее голосе страх и решил сыграть на этом.— Да неужели? Что ж, возможно, и готовы. Но смерть — это слишком легкий конец. Знаете, — светским тоном продолжал Кил, — мне еще молокососом-студентом приходилось участвовать во всяких акциях протеста против войны. Можете себе представить? Поучительный опыт, между прочим. У вас красивое лицо, Джоан. Очень красивое. — Он прижал лезвие к ее щеке. — Пожалуй, я мог бы разрезать это славное личико на ленты. Или превратить в кровавую кашу. Затем можно было бы вырвать у вас ногти. Один за другим. Потом переломать руки и ноги. А потом и отпустить на все четыре стороны. Живите себе на здоровье.— Ах ты!.. — взвизгнула Джоан, яростно извиваясь по полу. — Великий конгрессмен, великий законотворец, великий…— Джоан, — засмеялся Кил, — в такие игры по правилам не играют. Я хочу жить, и точно так же хотят жить еще пара сотен людей на этом корабле. Если вы думаете, что меня хоть что-нибудь остановит, это печальное заблуждение. Я способен разрезать вас на части с такой скоростью, что вы даже боли не ощутите.В подтверждение своих слов он еще сильнее прижал ей нож к щеке.— Довольно! — истерически вскрикнула Джоан. — Довольно? Нет здесь никаких ампул. Осталась только одна — та, что у Хока. Клянусь!— Я вам не верю.Из глаз у Джоан потекли слезы, орошая лезвие ножа.— Но я же говорю правду! Честное слово. Богом клянусь! Ну пожалуйста, не надо. Уберите этот проклятый нож! Клянусь, я отвечу на все вопросы. Но это не имеет значения, потому что Хок, стоит ему узнать, что дело обернулось не так, разобьет ампулу.— Возможно. — Кил поднялся, отпустил свою жертву и потянулся за ампулой.Джоан прыгнула на него, визжа, брызгая слюной и царапаясь, как разъяренная кошка.— Вы умрете, конгрессмен, ясно вам? Вы…Волоча ее за собой, Кил распахнул дверь в коридор.Там его ждали доктор Трентон и два сотрудника охраны. Кил грубо подтолкнул Джоан к охраннику, протянул Трентону ампулу и сказал, мотнув головой в сторону Джоан:— Ее надо связать и заткнуть рот кляпом. И пусть ее сторожат не менее трех человек. Чтобы с места не двинулась, ясно?Охранники свое дело знали. Один из них немедленно накинул на нее пиджак и надел наручники. Другой, преодолевая отчаянное сопротивление, сковал ноги Джоан.Не обращая внимания на изрыгаемые ею проклятия, Кил захлопнул дверь в каюту.— Пойду займусь этой штукой, — сказал Трентон.— Как это — займетесь? — недоуменно изогнул брови Кил.— А у меня из-за этой вашей чумы имеется все необходимое, чтобы проделать нужные анализы. Слушайте, конгрессмен, возникла проблема. Похоже, Хока на судне нет. Пока мы тут с вами играли в заговорщиков, Рина уговорила его прокатиться на лодке. Мы только потом узнали об этом, а никто из команды, естественно, и не подумал остановить их. Что будем делать? Или, думаете, они сами вернутся?— О Боже! — Кил яростно впечатал кулак в деревянную обшивку стены. Сразу стало трудно дышать, словно ему всадили в живот ржавое лезвие и теперь медленно проворачивали его. — Она все знает, — пробормотал он, пытаясь справиться с собой. — Она все знает, и, должно быть, решила взять дело в свои руки…Мир опасно накренился. Прожитая жизнь, беспорядочно тасуя события и лица, мгновенно пронеслась у него перед глазами, и Килу показалось, что он тонет.Он и впрямь тонул, ибо, если с Риной что-нибудь случится, все остальное потеряет смысл. Кил понимал, что такой утраты он не перенесет и, осознав ужас происходящего, проникся той болью, с которой она жила все эти годы и которая заставила ее пойти на этот шаг, невзирая на возможные последствия.Кил пристально посмотрел на доктора. Теперь он был собран и решителен — не столько потому, что обрел спокойствие, сколько потому, что время, а вместе с ним и возможности, утекали, как песок сквозь пальцы, а ведь нужно что-то делать, иначе он потеряет ее.— Где Доналд и остальные?— Мы здесь, Кил.В конце коридора показались сопровождаемые агентом охраны Доналд и Пикар.— Отлично, — сказал Кил. — Так где же они?— Должно быть, примерно в полумиле от яхты.— Мне нужен костюм для подводного плавания — желательно черный. Затем — баллон со сжатым воздухом. Нет, отставить, баллона не надо. Слишком громоздкая штука. Достаточно маски и акваланга.Доналд поспешно дал нужные указания.Четверть часа спустя доктор Майкл Трентон уединился в каюте, переоборудованной в лабораторию, и принялся за анализы.А Кил нырнул в темную воду и поплыл прочь от яхты.
Рина всматривалась в расстилающееся перед ней фосфоресцирующее пространство. Сзади послышался голос Ли Хока. Она прыгнула с лодки и сразу ушла на глубину. Вода сомкнулась вокруг нее, как черная стена. Рина изо всех сил заработала ногами, и мгла начала постепенно рассеиваться, а ближе к поверхности и вовсе исчезла. Солнце уже почти скрылось за горизонтом, но на смену ему поднималась луна. Рина вынырнула на поверхность и с трудом перевела дыхание.Плыви! — приказала она себе. — Плыви! Он ведь бросится за тобой. Прыгнет в воду и затащит тебя на глубину, в эти страшные объятия безмолвной тьмы… вечной тьмы…Рина поплыла, тяжело дыша и каждую секунду ожидая, что ее остановят. Но этого не произошло. Издали до нее донесся крик:— Уэллен, остановитесь! Иначе я разобью ампулу, разобью, можете мне поверить.Уэллен! Стало быть, Кил здесь. Все еще жадно хватая ртом воздух, Рина остановилась и оглянулась назад, где чернел силуэт лодки. Кил живо взобрался на борт. Опустившись на колени, он изготовился к прыжку. В своей решимости он был страшен. При свете луны в левой руке у него блеснуло лезвие ножа. И такого человека. Ли Хок, можно, по-твоему, одурачить! — горделиво и мечтательно подумала Рина. — Неужели ты не в состоянии понять, из какого теста он сделан…— О Боже!Услышав этот крик, Рина даже не сразу поняла, что он вырвался из ее собственного горла. Кил незаметно напружинился и кинулся на противника. Двое сошлись в отчаянной схватке. Лодка заходила ходуном. В сгущающейся тьме Рина не могла разобрать кто есть кто. Один из них неожиданно упал за борт.— Кил! — слабо вскрикнула Рина.— Плыви назад, к яхте! Живо, не медли!— Кил, я к тебе!— Нет! Ни за что! — На секунду над морем повисло молчание. — Рина, Хок где-то здесь, в воде. Я за ним! И он… словом, ему удалось открыть ампулу. Возвращайся на яхту.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37