— Ну как, джентльмены, готовы?Мистер Леджес утвердительно пробурчал что-то. Кил не вымолвил ни слова. Не обращая на него внимания, Рина начала сдавать карты.Прошли три сдачи. Мистер Леджес по-прежнему проигрывал. Кил, как обычно, выигрывал.— И как это у вас получается? — спросил Леджес, пока Рина начинала очередной круг. Кил засмеялся:— Открою вам маленький секрет, мистер Леджес. Первые две сдачи — это всегда чистая рулетка, как повезет. А потом вы начинаете считать карты.— Считать карты?— Ну да. Не везде это получается, потому что, скажем, в Лас-Вегасе одновременно играют несколькими колодами. Но здесь — одной. Доналд дает нам дополнительный шанс. Таким образом, вы просто запоминаете вышедшие карты, а дальше действует закон средних чисел.— Да, но как вам удается запомнить?— У меня хорошая память.— Фотографическая, что ли?— Примерно так.— Еще карту, конгрессмен Уэллен? — раздраженно спросила Рина. Предыдущей был туз.Он посмотрел на нижнюю карту, поднял взгляд на Рину и отрицательно покачал головой.У Рины была пятерка и девятка, надо, стало быть, добирать. Выпала шестерка.— У банкующего двадцать, — с улыбкой сказала она. Кил перевернул нижнюю карту и улыбнулся в ответ:— Дама червей. Двадцать одно.Рине очень захотелось швырнуть ему выигранные деньги прямо в ухмыляющуюся физиономию и посоветовать, что с ними сделать.— Ну, конгрессмен, — бодро заметил мистер Леджес, — похоже, в этой игре вам равных нет. А вот у меня фишки кончились. Пожалуй, с меня хватит. Пойду. А вы сражайтесь вдвоем.— Спокойной ночи, мистер Леджес, — негромко проговорила Рина.— Спокойной ночи, сэр, — повторил Кил. С уходом мистера Леджеса Рина вся так и сжалась.Колода лежала на столе, и она нервно принялась ее тасовать.Рука Кила неожиданно легла ей на талию.— Как, черт возьми, прикажешь тебя понимать? — резко спросил он.— А что тут понимать? — огрызнулась Рина, смело встречая его взгляд. — И сделайте милость, конгрессмен, отпустите меня. Я на работе. Если угодно, продолжим игру.Кил крепче сжал пальцы, и Рина даже поморщилась от боли. Глаза его превратились в узкие щелочки, из которых словно вылетали нацеленные в нее стальные стрелы.— Остыньте-ка немного, миссис Коллинз. И не забывайте, с кем разговариваете. Со мной. С мужчиной, в чьей постели вы провели минувшую ночь.— Да отпустите же меня, конгрессмен, — прошипела Рина.— Вот потолкуем немного, тогда и отпущу. А если вы еще хоть раз назовете меня конгрессменом, клянусь, заставлю пожалеть об этом. Вытащу отсюда за волосы и…Рина поверила ему на слово. Судя по всему, он и впрямь готов был взорваться.— Толковать не о чем. Не сомневаюсь, вы и сами сообразили нынче утром, что я передумала, что все это было ошибкой. Иначе бы не ушла.Кил немного ослабил хватку.— Нынче утром я сообразил, что вы снова куда-то бежите и ведете себя как отъявленная трусиха. У вас появилась возможность схватить удачу за хвост, стоило только руку протянуть…— На основании одной лишь ночи надо ли делать столь далеко идущие выводы, конг… Кил? — Поспешно поправилась Рина, почувствовав, как сжались у нее на кисти его железные пальцы. Еще минута, и кости нет, смутно подумалось ей.— При чем тут одна ночь, — покачал головой Кил. — Я собираюсь жениться на вас.К собственному изумлению, Рина расхохоталась.— Жениться? Ради того чтобы сохранить то, что уже имеет, наш донжуан готов жениться? Какая щедрость, сэр! Увы, мне придется отклонить ваше благородное предложение. Никогда я больше не выйду замуж, конгрессмен. Никогда.— И я, стало быть, вам безразличен?— Вот именно.— Тогда к чему весь этот шум? Мне нужно нечто большее, чем одна ночь. Мне нужна хозяйка. При этом, естественно, я не могу платить, сколько платит Доналд. Оба в выигрыше.— Как это, оба в выигрыше? Я-то что получу от этой сделки, хотелось бы знать.— Устроенную жизнь. Мужчину, которого вы вроде не находите таким уж отталкивающим. Дом. Детей…— Довольно! — Рина так разозлилась, что даже сумела вырвать руку, — Довольно! Мне не нужен дом, мне не нужен мужчина и мне не нужны дети! Неужели непонятно? Неужели так трудно хоть немного пошевелить мозгами? Вы хвастаете своей фотографической памятью, Уэллен. Так вот, запомните: мне от вас ничего не нужно. Ни дома, ни женитьбы, и уж точно — точно! — не нужно детей.Похоже, эта вспышка не произвела на Кила ни малейшего впечатления. Он лишь холодно поднял брови.— Вы, кажется, на работе, миссис Коллинз? Вот мои фишки. Сдавайте.Скрипнув зубами, Рина смешала карты. Такого поворота темы она явно не ожидала. Впрочем, только картами и можно отвлечься.Двойка, вторая двойка.— Еще карту, сэр? — Черт, снова к нему пришел туз. Да проиграет он когда-нибудь или нет?Где же Ларс? Пора бы ему уже быть.Рина перевернула нижнюю карту. Семерка. Потом восьмерка. Она прикупила. Пятерка.— Двадцать.Кил заглянул в свои карты. Последняя — дама червей.— Двадцать одно, — холодно объявил он. Рина мрачно выплатила проигрыш и, все еще кипя от негодования, порывисто поднялась.— Фишки на столе. Сдавайте.— Неужели, конгрессмен, вам нечем заняться, кроме игры в блэкджек?— Я выигрываю, миссис Коллинз. Сдавайте.— Ничего вы не выигрываете, Уэллен, просто вам чертовски везет все время.— Сдавайте.Нет, долго она так не протянет. Еще минута-другая, и карты полетят на пол, а она сама завопит как резаная.— Скажите-ка, миссис Коллинз, и часто вы пускаетесь в такие авантюры, как вчера?Ну как же хочется врезать ему хорошенько! Вышибить из него это проклятое высокомерие!— А вот уж это не ваше дело, конгрессмен. Мои ночи это мои ночи.Последующего Рина совершенно не ожидала. Кил резко вскочил и, отшвырнув в сторону стул, вцепился ей в плечи.— Я задал вам вопрос! — грозно сказал он.— А я не обязана от… — Пальцы его сжались еще сильнее, и Рина поморщилась от боли.— Нет, обязаны. Ну!Можно закричать. На крик кто-нибудь придет. Да только к тому времени он, чего доброго, шею ей свернет. Разозлился вроде не на шутку.— Ну что ж, конгрессмен, если уж вы настолько любопытны… Нет, такие авантюры не в моих привычках.Он отпустил ее, поднял стул, сел. Рина закрыла глаза и глубоко вздохнула.— Кил, но это же невозможно. Мне платят не за то, чтобы я терпела рукоприкладство.— Рад слышать. Сдавайте.Куда же, черт возьми, запропастился Ларс?— И не подумаю. Вы ведете себя совершенно непристойно. И я не обязана…Кил снова поднялся и, ухватив ее на сей раз за подбородок, предостерегающе посмотрел сверху вниз.— Да нет, дорогая, именно обязаны. Посмотрите в лицо жизни и посмотрите мне в лицо. В данный момент для вас это одно и то же. Ну так как, будете сдавать? Или предпочитаете немного прогуляться?— Я на работе.— В такой случае сдавайте.Рина бросила колоду на стол. Эту сдачу они провели в молчании. Никогда еще Рина так не радовалась выигрышу.Кил бросил на стол очередную порцию фишек. Рина сдала карты.— А зачем, интересно, — на сей раз Кил, разглядывая карты, заговорил ровно и спокойно, — зачем, интересно, женщине, которая не меняет мужчин как перчатки, принимать таблетки?— Я не… — У Рины язык прилип к гортани. Ведь чуть не ответила! — Конгрессмен, могу лишь повторить, что вас это совершенно не касается.— Я, кажется, ясно сказал: не смейте называть меня конгрессменом, особенно в таком тоне.— А я не собираюсь выполнять ваши приказания.Кил снова метнул на нее яростный взгляд. В глазах его зажегся недобрый огонь.— Знаете, мадам, вы-таки умеете вывести человека из терпения. Ну хорошо, если не таблетки, то как вы предохранялись прошлой ночью?— Предохранялась?— Ну да, чтобы не забеременеть. Чтобы не было детей, которые вызывают у вас такой трепетный ужас.Рина быстро заморгала, потом справилась с собой и устремила на него твердый взгляд, надеясь, что он не заметил ее смущения. Спокойствие! — приказала она себе и бросила на стол карту.— Конгрессмен Уэллен, если меня эта проблема не волнует, то почему она должна волновать вас?— Представьте себе, волнует.— Ну так забудьте об этом, — раздраженно бросила Рина. — Уверяю вас, внезапные беременности случаются только в мыльных операх.— Ах вот как? А вот я со своей стороны мог бы познакомить вас со многими незамужними дамами, которые бы с вами не согласились. И дело тут вовсе не в том, как часто женщина спит с мужчиной. Позвольте, я вам все объясню с научной точки зрения. Одного акта может быть вполне достаточно, все дело в том, на какой день…— Не нужны мне ваши научные объяснения!— Да, но, возможно, вы соберетесь-таки замуж.— Ничего, найду себе мужа по объявлению.— Не мелите чепухи.Рина швырнула на стол очередную карту и, прищурившись, смело посмотрела на него:— Чепуха, говорите? Ну а у вас какие планы? Собираетесь жениться на каждой, с кем завяжутся «научные» отношения? Так ведь многоженство преследуется по закону, конгрессмен.— Что за бред?— Ну почему же? Судя по всему, вы считаете себя господином Оплодотворителем. Пусть так, спорить не буду. Тогда за чем дело стало? Пригласим капитана, и он зарегистрирует наш брак. А потом вы сразу женитесь на Джоан Кендрик.На миг он даже побелел от ярости. Но тут же, к изумлению Рины, расхохотался:— Ах вот в чем все дело. Ну да, я ужинал с Джоан Кендрик.— Никакого «дела» нет. Ужинайте с кем вашей душе угодно.— Говорите, говорите. Но можете не волноваться: Джоан Кендрик не беременна. А если и беременна, то я здесь ни при чем.— Да? — с величайшим сарказмом осведомилась Рина, проклиная себя за то, что продолжает этот дурацкий разговор. — Надо полагать, вы заранее удостоверились, что она принимает таблетки.— Какой неподражаемый юмор, — холодно обронил Кил. — Честно говоря, понятия не имею, что там принимает или не принимает Джоан. Могу лишь повторить: если она и беременна, то не от меня. Вам не кажется, что вы придаете слишком большое значение обычному ужину?— А вы придаете слишком большое значение одной ночи.— Возможно. Но, вполне вероятно, я просто прикидываю, что может за ней последовать.— Да ничего не может последовать, неужели так трудно понять?— Трудно. Особенно если иметь в виду, что сначала вы куда-то опрометью бежите, а потом бьетесь в истерике только из-за того, что я поужинал с другой.— О Боже, — простонала Рина. — Да оставите вы меня наконец в покое? Вы целый день развлекались с Джоан; ну так и продолжайте, тогда не будет нужды обращать внимания на мою так называемую истерику. Повторяю, оставьте меня в покое — это все, что от вас требуется.— Даже и не думайте. Мы оба прекрасно понимаем, что вчерашняя ночь это не просто случайная интрижка.— В таком случае, конгрессмен, мне следует чувствовать себя оскорбленной, ибо от меня вы прыгнули непосредственно в ее объятия.— Ничего подобного. Я просто поужинал с ней.— Зачем?Кил с непритворной растерянностью посмотрел на нее и пожал плечами:— Сам не знаю. Просто у меня какое-то необъяснимое предчувствие. Я вообще многого не могу объяснить в последнее время, — негромко договорил он, обращаясь скорее не к Рине, а к самому себе. — Вам еще долго работать сегодня?— Вообще-то уже четверть часа, как моя смена закончилась. Но когда появится сменщик, я иду к себе в каюту. Одна.— Клянусь, я всего лишь поужинал с Джоан, да и то без особой охоты. Ну, не глупите, Рина. Вы же знаете, что на Джоан Кендрик мне совершенно наплевать.В уголках глаз у нее закипели слезы. Рина знала, что Кил говорит правду. Но между ними стояла черная стена, и Рина не могла через нее перепрыгнуть.— Да идите вы к черту! — внезапно взорвалась она, и карты наконец-то взлетели в воздух, опускаясь на пол, как снежинки. — Прошу оставить меня в покое.Кил вновь вскочил и, перегнувшись через стол, изо всех сил встряхнул ее за плечи:— Это вы идите к черту, Рина Коллинз! Трусиха несчастная! Но нет, я не позволю вам бежать. И лгать себе тоже не позволю! Не забывай про прошлую ночь. Теперь я знаю, что в жилах у тебя кровь, а не вода, что женщина ты горячая и что ты хочешь любви. Теперь я знаю, что скрывается под твоими черными платьями и под маской ледяной сдержанности. Тебе надо, чтобы тебя как следует отодрали в постели.— И чтобы это был ты, надо полагать?— Да уж лучше я, чем призрак.Рина вся так и кипела от злости, ревности, боли. И еще ее не оставляло чувство безысходности. Она вырвалась из его цепких рук и внезапно — он даже не успел уклониться — влепила ему увесистую пощечину. Звук получился такой, словно вдали сработал игровой автомат. Затем наступила гробовая тишина, нарушаемая лишь низким гулом, от которого постепенно закладывало уши. Рина не сводила с него глаз в ожидании убийственного ответного удара.Но Кил не тронул ее. Он даже с места не двинулся, но заговорил не сразу.— Не надо… не надо давать повода бить тебя, потому что мне и без того нелегко справиться с собой, больно уж хочется врезать тебе как следует да проучить, чтобы до тебя дошло, какая же ты все-таки идиотка.Внутри Рина вся так и дрожала, но изо всех сил старалась не выдать своего состояния. А состояние было такое, что хоть с кулаками на него набрасывайся. В горле у нее пересохло. Рина откашлялась, но это ничуть не помогло. Задрав подбородок, она заговорила — почти шепотом:— Ты уже и так проучил меня. Кил. Заставил отдаться, заставил слушать себя. Но ничего из этого не получится. Даже если бы захотела — ничего не выйдет. Да, я обозлилась на тебя из-за Джоан, но права на то у меня не было. Ты ничем мне не обязан. Верно, мое самолюбие было задето, но, возможно, ты прав. Как видно, я просто искала повода сказать тебе, что между нами все кончено. А впрочем, это не имеет значения. Ничто не имеет значения. Все очень просто: мне нечего тебе дать.— Еще как есть, и я не собираюсь упустить ни крупицы.Комната вдруг показалась Рине такой крохотной, такой тесной. Она буквально физически ощущала охватившее его напряжение. Их разделял стол, но до нее доносился жар его тела, мощный волевой напор.Ничего Рина не хотела так остро, как сломать разделявшую их перегородку, припасть к его сильной груди, ощутить объятия его мускулистых рук. От него исходила такая мощная волна внутренней энергии, что Рина была уже готова уступить. Воздух в комнате был насыщен электричеством.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37