https://wodolei.ru/catalog/kuhonnie_moyki/uglovie/
Даже если бы он знал, где сейчас находятся его родители, он вряд ли согласился бы жить с ними. Он уже слишком независимый человек.
— Значит, вы с ним чем-то похожи?
— Нет. В его возрасте я был совсем другим. У него есть такие способности, которые у меня не проявились и до сегодняшнего дня. В четырнадцать лет я вряд ли смог бы войти в незнакомый дом и запросто начать беседу с человеком в несколько раз старше меня. Между прочим, о чем вы разговаривали? Мне даже интересно.
Легкая улыбка коснулась губ Пенелопы:
— Я услышала чьи-то тихие шаги в коридоре и громко произнесла: «Кто бы там ни был, пожалуйста, подойдите ко мне». Он вошел и сказал: «У вас что, на затылке уши растут?» Потом он был очень любезен, объяснив мне, что он не вор, но если бы таковым являлся, то уже обратил внимание на несколько замечательных картин, развешенных по стенам. Из его слов я поняла, что этот дом кажется ему дворцом после твоей скучной квартиры, которая напоминает, наверное, общественную уборную. Так что ты собираешься с ним делать после праздников?
— Не знаю. Я об этом пока не задумывался.
— А тебе следовало бы, Майкл. У тебя есть жуткая привычка с легкостью относиться к ответственности, которую ты на себя берешь. Если что-то тебе потом надоедает, то ты так же легко можешь и сбросить с плеч взятый груз. Я виню в этом себя. Мне надо было раньше позаботиться о том, чтобы ты научился встречать неприятности лицом к лицу, а не поощрять твои попытки всячески избегать их.
— Неужели ты так поступала?
— И тебе это известно не хуже, чем мне.
— Ничего подобного. Зато мне известно другое: то, что ты строила из себя мученицу безо всяких на то причин. Вот тогда я решил, что ничто в этом мире не заставит меня пойти тем же путем. Мы с Джулией ненавидели друг друга, и неважно, что она тебе говорила потом. Поверь, она радовалась нашему разводу не меньше, чем я. Ну хорошо, допустим, это я виноват, потому что увлекся другой женщиной, но ты не можешь себе представить, как тяжело спать в одной постели с особой, которая не выносит секса, не хочет иметь детей, да еще сознается в том, что единственная причина, по которой она вышла за тебя замуж, так это то, что «миссис Дикон» куда более благозвучно, чем «мисс Фитт». — Он поднялся со стула и быстро подошел к окну. — Ты никогда не задумывалась над тем, почему она так и не вышла замуж во второй раз и продолжает называться «миссис Дикон»? — Он бросил на мать недовольный взгляд. — Потому что ей нужно было отделаться от постоянного контроля со стороны родителей, и я оказался именно тем идиотом, который ей в этом помог.
— А из-за чего вышла за тебя замуж Клара? Сколько длился твой второй брак, Майкл? Кажется, три года?
— По крайней мере, она предложила мне немного тепла после восьми фригидных лет с Джулией.
Пенелопа осуждающе покачала головой:
— Ну, а почему же она так и не родила тебе ребенка? Не в тебе ли все дело, Майкл? Может быть, это ты не хочешь иметь детей?
— Ошибаешься. Клара просто не хотела портить свою проклятую фигуру. — Он прижался лбом к прохладному стеклу. — Ты не представляешь себе, как я иногда завидую Эмме. Я бы отдал свою правую руку на отсечение взамен ее дочек.
— Вряд ли, — засмеялась Пенелопа. — Это настоящие мерзавки. Я могу вынести их не более двух минут, а потом их жеманные улыбки начинают меня раздражать. Я так надеялась, что ты родишь мне внука. Мальчики не такие притворы, как девчонки.
* * *
Сержант Харрисон, покидая участок, поднял руку, приветствуя двух своих коллег, которые выходили из машины, вернувшись после вызова.
— На пять дней я с вами прощаюсь! По-моему, я заслужил этот короткий отпуск, — радостно сообщил сержант, — и собираюсь использовать его на все сто процентов. Теперь у меня ни одна минутка не пропадет!
— Вот ведь повезло, — с завистью высказался водитель, открывая заднюю дверцу автомобиля и хватая за руку задержанного:
— Ну, выходи, солнышко мое. Давай-ка на тебя посмотрим.
Барри Гровер медленно вылез наружу, часто моргая ст яркого света.
Харрисон замер у дверей.
— А я знаю этого парня. Что он натворил?
— Производил подозрительные действия в саду одной женщины. А точнее, занимался мастурбацией, смотря на фотографию хозяйки дома. Под каким именем он тебе известен?
— Барри Гровер.
— Тогда может быть, ты уделишь нам минут десять, сержант? Этот тип уверяет, что он Кевин Пауэлл из Кента. Будто бы он родственник миссис Аманды Пауэлл, владелицы особняка. Мы посчитали, что это маловероятно, особенно, если принять во внимание, чем он занимался с ее фотографией. Но соседи подтвердили, что у Аманды в Кенте есть родственники. Она как раз и уехала туда сегодня утром к своей матери.
Харрисон с отвращением посмотрел на Барри.
— Его зовут Барри Гровер, — повторил он. — Он живет в Камдене вместе с матерью. О Господи! Надеюсь, что онанизм — это самое страшное его преступление. Не хватало еще вытаскивать трупы из-под паркета в его доме.
* * *
— Мой сын и я всегда имели разные взгляды на жизнь, — рассказывала Пенелопа Терри. — Сейчас, оглядываясь назад, я не могу припомнить ни одного его решения, с котором бы согласилась.
— Между прочим, ты была в восторге, когда я объявил, что женюсь на Джулии, — как бы между прочим заметил Майкл, не отходя от окна.
— Не то чтобы в восторге, Майк, — тут же возразила миссис Дикон. — Просто мне было приятно, что ты наконец решил остепениться и обзавестись семьей. Помню, что еще тогда я тебе говорила: «Джулия — далеко не лучший твой выбор. Мне больше нравилась Валери Крю».
— Еще бы! — фыркнул Майкл. — Ведь она соглашалась с каждым твоим словом.
— Это только подчеркивает ее тонкий ум.
— Скорее ее страх. Она начинала дрожать, едва переступала порог этого дома. — Майкл весело подмигнул Терри. — Мама критически осматривала каждую девушку, которую я приводил сюда. Она считала их моими потенциальными женами и подвергала строжайшему допросу, проверяя, годится ли претендентка на роль супруги. Кто ее родители? Какое у них образование? Не было ли в семье случаев психических заболеваний?
— Если были, тогда не имело смысла жениться на такой девушке, — раздраженно вставила Пенелопа. — У вас было бы два набора испорченных генов, и тогда у детей не оставалось ни малейшего шанса.
— Ну, этого мы теперь никогда не узнаем, — с такой же озлобленностью заметил Дикон. — Каждый раз, когда ты заводила разговор о безумии, девушки старались побыстрее сбежать от меня. Может быть, именно поэтому и Джулия, и Клара воздерживались от того, чтобы завести ребенка.
Терри ухмыльнулся:
— Не может быть, Майк. Правда, я живу с тобой всего пару дней, но ведь много и не надо, чтобы определить нормален человек или нет.
— Кто тебя просил вмешиваться?
Терри сидел на полу и поглаживал старую облезлую кошку, которая жила здесь так давно, что никто уже и не помнил сколько ей лет. Кошка громко мурлыкала от удовольствия, что было весьма странным, потому что, как заметила Пенелопа, это животное от старости стало злобным и не подпускало к себе никого из посторонних.
— Нужно просто побольше прислушиваться друг к другу, — снова вставил свое слово Терри. — Мне кажется, что каждый из вас думает только о себе. Неужели вам не надоедает без конца спорить? Если, конечно, решается какой-то серьезный вопрос, в этом может быть смысл, но вы же ссоритесь просто так. Что касается меня, я думаю, миссис Дикон не стоило постоянно напоминать Майклу о том, что это он убил отца. А тебе, Майкл, следовало бы побольше прислушиваться к тому, что мать говорила о твоих женах. То есть они действительно не были достойны тебя, иначе ты бы не стал разводиться. Вы понимаете, о чем я говорю?
* * *
Содержимое карманов Барри и конверт с фотографиями, который оказался при нем, выложили на стол в комнате для допросов. Сержанты Харрисон и Форбс молча рассматривали странный набор: визитные карточки проституток, затвердевший презерватив, без всякого лабораторного анализа говоривший, что им уже пользовались. Кроме того, тут лежало с дюжину фотографий различных мужчин, некоторые из снимков которых оказались недодержанными. К этому добавлялась книга в мягком переплете «Неразгаданные тайны двадцатого века» и сложенная газетная вырезка. Тут же сбоку находилась та самая фотография Аманды Пауэлл, благоразумно завернутая в целлофан, чтобы предохранить ее от следов позора, и кожаный бумажник, в котором полицейские обнаружили деньги и старую фотографию с загнутыми уголками, изображавшую Барри с каким-то годовалым младенцем на руках.
Магнитофонная пленка крутилась уже минут пятнадцать, но Барри за все это время не произнес ни слова. Слезы унижения ручьями текли у него из глаз, пухлые дряблые щеки беспрестанно тряслись.
— Ну, Барри, давай же, поговори с нами, — еще раз попробовал Харрисон. — Что ты делал возле дома миссис Пауэлл? Почему именно там? И почему ты выбрал ее? — Он еще раз взглянул на фотографии. — Что это за люди? Ты тоже дрочишь, когда смотришь на них? Что это за ребенок у тебя на руках? Может быть, ты еще и на младенцах свернут? Вот интересно, когда мы придем с обыском к тебе домой, уж не обнаружим ли мы, что все стены там заклеены фотографиями новорожденных? Не из-за этого ли ты сейчас так волнуешься?
Барри испустил тяжелый вздох и, сползая со стула, упал в глубокий обморок.
* * *
Полицейский врач вместе с Харрисоном вышел в коридор:
— Разумеется, он не умирает, но перепутан очень сильно. Вот поэтому он и лишился чувств. Говорит, что ему тридцать четыре, но вы скиньте годиков двадцать, и тогда у вас получится человек его эмоционального уровня. Мой совет: пригласите кого-нибудь из родителей или друзей, чтобы они присутствовали при допросе, иначе он, скорее всего, снова грохнется в обморок. Работайте так, как будто вам приходится иметь дело с подростком. Тогда, может быть, вы чего-нибудь и добьетесь.
— Дело в том, что его мать не подходит к телефону и, судя по тому склепу, который она соорудила из комнаты своей бабушки, тоже психически не совсем здорова.
— Ну вот, это и объясняет заторможенность в развитии.
— А может быть, стоит пригласить адвоката?
Доктор пожал плечами:
— Если вам нужно мое профессиональное мнение, то присутствие адвоката испугает его еще сильнее. Лучше всего отыскать друга — они обязательно должны быть — иначе у вас получится какое-нибудь ложное признание. Но это тот еще тип, помни об этом, Крэг. И не думай, что на суде я буду отрекаться от своих слов.
* * *
На кухне зазвонил телефон. Через несколько секунд из-за дверей гостиной высунулась голова Сиобы:
— Вас спрашивают, Майкл. С вами хочет поговорить сержант Харрисон.
Дикон и Терри обменялись встревоженными взглядами:
— Он не сказал вам, что ему нужно?
— Нет. Он только подчеркнул, что его дело не имеет никакого отношения к Терри.
Недоуменно пожав плечами, Дикон послушно отправился за сиделкой.
— По-моему, Майкл успел сдружиться с полицией, — сухо заметила Пенелопа. — И часто они ему звонят?
— Если вы намекаете на то, что в этом виноват я, то, наверное, в чем-то вы и правы. Если бы он не связался со мной, легавые и имени бы его не знали. Но только за него волноваться не следует: уж Майкл-то в беду не попадет, миссис Дикон. Он отличный малый. И даже не пьет за рулем. — Парнишка наблюдал за старухой краем глаза. — Он был очень добр ко мне, купил мне одежду и всякие подарки, научил меня таким вещам, о которых я раньше и не слышал. Теперь мне бы сотни парней позавидовали.
Пенелопа ничего не ответила и окрыленный Терри продолжал:
— Поэтому я считаю, что не будет никакого вреда, если вы проявите свою радость от встречи с ним. Я помню, как один мой знакомый старик — он все время что-то проповедовал — так вот он рассказал мне историю об одном малом, который оттяпал у папаши половину его богатства и часть потратил на женщин, а часть проиграл. В общем, дело закончилось тем, что он оказался выброшенным на улицу. Он был бедным и несчастным, и вдруг вспомнил, как здорово ему было с отцом до того, как он ушел из дома. И тогда он подумал зачем я нищенствую и прошу крохи у незнакомых людей, когда могу вернуться домой, и отец мне даст все, о чем я только попрошу. И вот он отправился домой, и его отец был так доволен возвращению сына, что сразу расплакался от счастья. Ведь он думал, что этот мерзавец уже давным-давно погиб.
Пенелопа не могла сдержать улыбки:
— Ты только что пересказал притчу о блудном сыне.
— Но вы ведь все равно поняли смысл, да, миссис Дикон? Неважно, что успел натворить сын, отец всегда счастлив видеть его живым в своем доме.
— Надолго ли? — хмыкнула женщина. — Ведь сын-то ничуть не изменился. И ты считаешь, что отец будет с таким же восторгом смотреть на своего отпрыска, когда тот примется за старое, и жизнь опять пойдет кувырком?
Терри задумался:
— А почему бы и нет? Ну, возможно, они бы ссорились время от времени или даже жили бы в разных домах, но все равно самое страшное для отца — это узнать о смерти сына. Все остальное можно легко вытерпеть.
Пенелопа снова улыбнулась:
— Но я не собираюсь плакать от радости, Терри. Я человек сдержанный и на такие эмоции неспособна. Кроме того, подобным поведением я бы просто насмерть перепугала Майкла. Он не знает, как обращаться с плачущими женщинами. Вот этим-то и воспользовались обе его жены, когда после развода обобрали его полностью. И это несмотря на то, что у них не было детей. Джулия знала, когда стоило «включать фонтаны», и я не сомневаюсь, что Клара тоже очень быстро научилась пользоваться своей женской слабостью. В любом случае, я надеюсь, что он уже понял, как я рада видеть его. Иначе он не стал бы разговаривать так беспечно, поверь мне.
— Ну, раз вы в этом уверены… — с сомнением в голосе произнес Терри. — То есть вы оба мне кажетесь очень твердыми людьми. Если бы мне пришлось выбирать мать, чего, конечно, никогда не будет, — подчеркнул юноша, — я бы, конечно, предпочел такую, как вы, нежели как ваша сиделка, которая тут же принялась меня тискать, как маленького. К тому же она чересчур много говорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
— Значит, вы с ним чем-то похожи?
— Нет. В его возрасте я был совсем другим. У него есть такие способности, которые у меня не проявились и до сегодняшнего дня. В четырнадцать лет я вряд ли смог бы войти в незнакомый дом и запросто начать беседу с человеком в несколько раз старше меня. Между прочим, о чем вы разговаривали? Мне даже интересно.
Легкая улыбка коснулась губ Пенелопы:
— Я услышала чьи-то тихие шаги в коридоре и громко произнесла: «Кто бы там ни был, пожалуйста, подойдите ко мне». Он вошел и сказал: «У вас что, на затылке уши растут?» Потом он был очень любезен, объяснив мне, что он не вор, но если бы таковым являлся, то уже обратил внимание на несколько замечательных картин, развешенных по стенам. Из его слов я поняла, что этот дом кажется ему дворцом после твоей скучной квартиры, которая напоминает, наверное, общественную уборную. Так что ты собираешься с ним делать после праздников?
— Не знаю. Я об этом пока не задумывался.
— А тебе следовало бы, Майкл. У тебя есть жуткая привычка с легкостью относиться к ответственности, которую ты на себя берешь. Если что-то тебе потом надоедает, то ты так же легко можешь и сбросить с плеч взятый груз. Я виню в этом себя. Мне надо было раньше позаботиться о том, чтобы ты научился встречать неприятности лицом к лицу, а не поощрять твои попытки всячески избегать их.
— Неужели ты так поступала?
— И тебе это известно не хуже, чем мне.
— Ничего подобного. Зато мне известно другое: то, что ты строила из себя мученицу безо всяких на то причин. Вот тогда я решил, что ничто в этом мире не заставит меня пойти тем же путем. Мы с Джулией ненавидели друг друга, и неважно, что она тебе говорила потом. Поверь, она радовалась нашему разводу не меньше, чем я. Ну хорошо, допустим, это я виноват, потому что увлекся другой женщиной, но ты не можешь себе представить, как тяжело спать в одной постели с особой, которая не выносит секса, не хочет иметь детей, да еще сознается в том, что единственная причина, по которой она вышла за тебя замуж, так это то, что «миссис Дикон» куда более благозвучно, чем «мисс Фитт». — Он поднялся со стула и быстро подошел к окну. — Ты никогда не задумывалась над тем, почему она так и не вышла замуж во второй раз и продолжает называться «миссис Дикон»? — Он бросил на мать недовольный взгляд. — Потому что ей нужно было отделаться от постоянного контроля со стороны родителей, и я оказался именно тем идиотом, который ей в этом помог.
— А из-за чего вышла за тебя замуж Клара? Сколько длился твой второй брак, Майкл? Кажется, три года?
— По крайней мере, она предложила мне немного тепла после восьми фригидных лет с Джулией.
Пенелопа осуждающе покачала головой:
— Ну, а почему же она так и не родила тебе ребенка? Не в тебе ли все дело, Майкл? Может быть, это ты не хочешь иметь детей?
— Ошибаешься. Клара просто не хотела портить свою проклятую фигуру. — Он прижался лбом к прохладному стеклу. — Ты не представляешь себе, как я иногда завидую Эмме. Я бы отдал свою правую руку на отсечение взамен ее дочек.
— Вряд ли, — засмеялась Пенелопа. — Это настоящие мерзавки. Я могу вынести их не более двух минут, а потом их жеманные улыбки начинают меня раздражать. Я так надеялась, что ты родишь мне внука. Мальчики не такие притворы, как девчонки.
* * *
Сержант Харрисон, покидая участок, поднял руку, приветствуя двух своих коллег, которые выходили из машины, вернувшись после вызова.
— На пять дней я с вами прощаюсь! По-моему, я заслужил этот короткий отпуск, — радостно сообщил сержант, — и собираюсь использовать его на все сто процентов. Теперь у меня ни одна минутка не пропадет!
— Вот ведь повезло, — с завистью высказался водитель, открывая заднюю дверцу автомобиля и хватая за руку задержанного:
— Ну, выходи, солнышко мое. Давай-ка на тебя посмотрим.
Барри Гровер медленно вылез наружу, часто моргая ст яркого света.
Харрисон замер у дверей.
— А я знаю этого парня. Что он натворил?
— Производил подозрительные действия в саду одной женщины. А точнее, занимался мастурбацией, смотря на фотографию хозяйки дома. Под каким именем он тебе известен?
— Барри Гровер.
— Тогда может быть, ты уделишь нам минут десять, сержант? Этот тип уверяет, что он Кевин Пауэлл из Кента. Будто бы он родственник миссис Аманды Пауэлл, владелицы особняка. Мы посчитали, что это маловероятно, особенно, если принять во внимание, чем он занимался с ее фотографией. Но соседи подтвердили, что у Аманды в Кенте есть родственники. Она как раз и уехала туда сегодня утром к своей матери.
Харрисон с отвращением посмотрел на Барри.
— Его зовут Барри Гровер, — повторил он. — Он живет в Камдене вместе с матерью. О Господи! Надеюсь, что онанизм — это самое страшное его преступление. Не хватало еще вытаскивать трупы из-под паркета в его доме.
* * *
— Мой сын и я всегда имели разные взгляды на жизнь, — рассказывала Пенелопа Терри. — Сейчас, оглядываясь назад, я не могу припомнить ни одного его решения, с котором бы согласилась.
— Между прочим, ты была в восторге, когда я объявил, что женюсь на Джулии, — как бы между прочим заметил Майкл, не отходя от окна.
— Не то чтобы в восторге, Майк, — тут же возразила миссис Дикон. — Просто мне было приятно, что ты наконец решил остепениться и обзавестись семьей. Помню, что еще тогда я тебе говорила: «Джулия — далеко не лучший твой выбор. Мне больше нравилась Валери Крю».
— Еще бы! — фыркнул Майкл. — Ведь она соглашалась с каждым твоим словом.
— Это только подчеркивает ее тонкий ум.
— Скорее ее страх. Она начинала дрожать, едва переступала порог этого дома. — Майкл весело подмигнул Терри. — Мама критически осматривала каждую девушку, которую я приводил сюда. Она считала их моими потенциальными женами и подвергала строжайшему допросу, проверяя, годится ли претендентка на роль супруги. Кто ее родители? Какое у них образование? Не было ли в семье случаев психических заболеваний?
— Если были, тогда не имело смысла жениться на такой девушке, — раздраженно вставила Пенелопа. — У вас было бы два набора испорченных генов, и тогда у детей не оставалось ни малейшего шанса.
— Ну, этого мы теперь никогда не узнаем, — с такой же озлобленностью заметил Дикон. — Каждый раз, когда ты заводила разговор о безумии, девушки старались побыстрее сбежать от меня. Может быть, именно поэтому и Джулия, и Клара воздерживались от того, чтобы завести ребенка.
Терри ухмыльнулся:
— Не может быть, Майк. Правда, я живу с тобой всего пару дней, но ведь много и не надо, чтобы определить нормален человек или нет.
— Кто тебя просил вмешиваться?
Терри сидел на полу и поглаживал старую облезлую кошку, которая жила здесь так давно, что никто уже и не помнил сколько ей лет. Кошка громко мурлыкала от удовольствия, что было весьма странным, потому что, как заметила Пенелопа, это животное от старости стало злобным и не подпускало к себе никого из посторонних.
— Нужно просто побольше прислушиваться друг к другу, — снова вставил свое слово Терри. — Мне кажется, что каждый из вас думает только о себе. Неужели вам не надоедает без конца спорить? Если, конечно, решается какой-то серьезный вопрос, в этом может быть смысл, но вы же ссоритесь просто так. Что касается меня, я думаю, миссис Дикон не стоило постоянно напоминать Майклу о том, что это он убил отца. А тебе, Майкл, следовало бы побольше прислушиваться к тому, что мать говорила о твоих женах. То есть они действительно не были достойны тебя, иначе ты бы не стал разводиться. Вы понимаете, о чем я говорю?
* * *
Содержимое карманов Барри и конверт с фотографиями, который оказался при нем, выложили на стол в комнате для допросов. Сержанты Харрисон и Форбс молча рассматривали странный набор: визитные карточки проституток, затвердевший презерватив, без всякого лабораторного анализа говоривший, что им уже пользовались. Кроме того, тут лежало с дюжину фотографий различных мужчин, некоторые из снимков которых оказались недодержанными. К этому добавлялась книга в мягком переплете «Неразгаданные тайны двадцатого века» и сложенная газетная вырезка. Тут же сбоку находилась та самая фотография Аманды Пауэлл, благоразумно завернутая в целлофан, чтобы предохранить ее от следов позора, и кожаный бумажник, в котором полицейские обнаружили деньги и старую фотографию с загнутыми уголками, изображавшую Барри с каким-то годовалым младенцем на руках.
Магнитофонная пленка крутилась уже минут пятнадцать, но Барри за все это время не произнес ни слова. Слезы унижения ручьями текли у него из глаз, пухлые дряблые щеки беспрестанно тряслись.
— Ну, Барри, давай же, поговори с нами, — еще раз попробовал Харрисон. — Что ты делал возле дома миссис Пауэлл? Почему именно там? И почему ты выбрал ее? — Он еще раз взглянул на фотографии. — Что это за люди? Ты тоже дрочишь, когда смотришь на них? Что это за ребенок у тебя на руках? Может быть, ты еще и на младенцах свернут? Вот интересно, когда мы придем с обыском к тебе домой, уж не обнаружим ли мы, что все стены там заклеены фотографиями новорожденных? Не из-за этого ли ты сейчас так волнуешься?
Барри испустил тяжелый вздох и, сползая со стула, упал в глубокий обморок.
* * *
Полицейский врач вместе с Харрисоном вышел в коридор:
— Разумеется, он не умирает, но перепутан очень сильно. Вот поэтому он и лишился чувств. Говорит, что ему тридцать четыре, но вы скиньте годиков двадцать, и тогда у вас получится человек его эмоционального уровня. Мой совет: пригласите кого-нибудь из родителей или друзей, чтобы они присутствовали при допросе, иначе он, скорее всего, снова грохнется в обморок. Работайте так, как будто вам приходится иметь дело с подростком. Тогда, может быть, вы чего-нибудь и добьетесь.
— Дело в том, что его мать не подходит к телефону и, судя по тому склепу, который она соорудила из комнаты своей бабушки, тоже психически не совсем здорова.
— Ну вот, это и объясняет заторможенность в развитии.
— А может быть, стоит пригласить адвоката?
Доктор пожал плечами:
— Если вам нужно мое профессиональное мнение, то присутствие адвоката испугает его еще сильнее. Лучше всего отыскать друга — они обязательно должны быть — иначе у вас получится какое-нибудь ложное признание. Но это тот еще тип, помни об этом, Крэг. И не думай, что на суде я буду отрекаться от своих слов.
* * *
На кухне зазвонил телефон. Через несколько секунд из-за дверей гостиной высунулась голова Сиобы:
— Вас спрашивают, Майкл. С вами хочет поговорить сержант Харрисон.
Дикон и Терри обменялись встревоженными взглядами:
— Он не сказал вам, что ему нужно?
— Нет. Он только подчеркнул, что его дело не имеет никакого отношения к Терри.
Недоуменно пожав плечами, Дикон послушно отправился за сиделкой.
— По-моему, Майкл успел сдружиться с полицией, — сухо заметила Пенелопа. — И часто они ему звонят?
— Если вы намекаете на то, что в этом виноват я, то, наверное, в чем-то вы и правы. Если бы он не связался со мной, легавые и имени бы его не знали. Но только за него волноваться не следует: уж Майкл-то в беду не попадет, миссис Дикон. Он отличный малый. И даже не пьет за рулем. — Парнишка наблюдал за старухой краем глаза. — Он был очень добр ко мне, купил мне одежду и всякие подарки, научил меня таким вещам, о которых я раньше и не слышал. Теперь мне бы сотни парней позавидовали.
Пенелопа ничего не ответила и окрыленный Терри продолжал:
— Поэтому я считаю, что не будет никакого вреда, если вы проявите свою радость от встречи с ним. Я помню, как один мой знакомый старик — он все время что-то проповедовал — так вот он рассказал мне историю об одном малом, который оттяпал у папаши половину его богатства и часть потратил на женщин, а часть проиграл. В общем, дело закончилось тем, что он оказался выброшенным на улицу. Он был бедным и несчастным, и вдруг вспомнил, как здорово ему было с отцом до того, как он ушел из дома. И тогда он подумал зачем я нищенствую и прошу крохи у незнакомых людей, когда могу вернуться домой, и отец мне даст все, о чем я только попрошу. И вот он отправился домой, и его отец был так доволен возвращению сына, что сразу расплакался от счастья. Ведь он думал, что этот мерзавец уже давным-давно погиб.
Пенелопа не могла сдержать улыбки:
— Ты только что пересказал притчу о блудном сыне.
— Но вы ведь все равно поняли смысл, да, миссис Дикон? Неважно, что успел натворить сын, отец всегда счастлив видеть его живым в своем доме.
— Надолго ли? — хмыкнула женщина. — Ведь сын-то ничуть не изменился. И ты считаешь, что отец будет с таким же восторгом смотреть на своего отпрыска, когда тот примется за старое, и жизнь опять пойдет кувырком?
Терри задумался:
— А почему бы и нет? Ну, возможно, они бы ссорились время от времени или даже жили бы в разных домах, но все равно самое страшное для отца — это узнать о смерти сына. Все остальное можно легко вытерпеть.
Пенелопа снова улыбнулась:
— Но я не собираюсь плакать от радости, Терри. Я человек сдержанный и на такие эмоции неспособна. Кроме того, подобным поведением я бы просто насмерть перепугала Майкла. Он не знает, как обращаться с плачущими женщинами. Вот этим-то и воспользовались обе его жены, когда после развода обобрали его полностью. И это несмотря на то, что у них не было детей. Джулия знала, когда стоило «включать фонтаны», и я не сомневаюсь, что Клара тоже очень быстро научилась пользоваться своей женской слабостью. В любом случае, я надеюсь, что он уже понял, как я рада видеть его. Иначе он не стал бы разговаривать так беспечно, поверь мне.
— Ну, раз вы в этом уверены… — с сомнением в голосе произнес Терри. — То есть вы оба мне кажетесь очень твердыми людьми. Если бы мне пришлось выбирать мать, чего, конечно, никогда не будет, — подчеркнул юноша, — я бы, конечно, предпочел такую, как вы, нежели как ваша сиделка, которая тут же принялась меня тискать, как маленького. К тому же она чересчур много говорит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49