— О Господи!
Майкл выждал несколько секунд:
— Это будет сложно?
— Нет, но… Если честно, то уже прошел целый год с тех пор, как… Подождите немного, хорошо? — Было слышно, как женщина закрыла рукой трубку. — Джон! Джо-о-он!! — Руку убрали. — Вам следует побеседовать с моим мужем.
— Прекрасно.
— Простите, я не совсем расслышала, как вас зовут.
— Майкл Дикон.
— Он сейчас подойдет. — И снова женщина прикрыла трубку ладонью. На этот раз Майкл услышал ее приглушенный голос. — Ради Бога, иди сюда быстрее. Звонит журналист, он хочет поговорить о Джеймсе. Его зовут Майкл Дикон… Нет, ты должен. Ты же обещал отцу, что будешь бороться до конца… — Потом она заговорила в трубку, уже громче. — Я даю вам своего мужа.
— Алло, — донесся до Майкла грубоватый мужской голос. — Меня зовут Джон Стритер. Чем могу помочь?
Дикон щелкнул кнопкой своей шариковой ручки и положил перед собой блокнот:
— Ваша последняя публикация появилась три с половиной года назад. Означает ли это, что вы признали вину своего брата? — без предисловий начал он.
— Вы работаете в центральной газете, мистер Дикон?
— Нет.
— Значит, вы просто свободный журналист?
— Если вас это так интересует, то, что касается вашего вопроса, — да.
— А вы можете себе представить, сколько таких журналистов я успел повидать за все это время? — Он помолчал, но Дикон не попался на такую дешевую приманку. — Приблизительно тридцать человек, — продолжал Джон, — однако количество статей, опубликованных где-либо, было равно нулю, поскольку ни один редактор не соглашался пропустить материал. Боюсь, что напрасно потрачу и ваше время, и свое собственное, если начну отвечать на вопросы.
Дикон поплотнее прижал трубку к уху и нарисовал на листке длинную спираль:
— Тридцать журналистов — это слишком мало, мистер Стритер. Компании, подобные вашей, встречаются с сотнями репортеров, чтобы добиться хоть каких-то результатов. К тому же, большая часть ваших воззваний от КДДС дает основание для судебного преследования. В частности, привлечение к ответственности за клевету. Удивляюсь, что за столько лет этого не случилось.
— Это само по себе уже кое-что доказывает. Вы так не считаете? Если наши заявления являются клеветническими, то почему же до сих пор никто не обратился в суд?
— Видимо, те, кого это касается, достаточно умны. Зачем вкачивать вам адреналин в виде различных скандальных разбирательств, если при умолчании ваша КДДС умрет сама собой? Вам следовало любыми средствами уговорить хотя бы одного редактора опубликовать пусть даже небольшую статейку в защиту вашего брата. Неужели этого не было сделано?
— Единственный опубликованный материал, вышедший в прошлом году, касался загадочных исчезновений людей вообще. Там имя Джеймса упоминалось, но с явным оттенком недоброжелательности. Два дня я промучился с автором книги Роджером Хайдом, а в результате получился слабенький рассказик с довольно туманной концовкой, где опять же невиновность Джеймса бралась под сомнение. — Голос в трубке звучал сердито. — Мне уже надоело биться головой об стену.
— Значит ли это, что теперь вы меньше убеждены в невиновности брата, чем пять лет назад?
Чувствовалось, что собеседник на другом конце провода едва сдерживается, чтобы не обругать Дикона последними словами:
— Похоже, все, что требуется вашей пишущей братии, так это подтверждение вины Джеймса.
— Между прочим, как раз я предлагаю вам шанс защитить его честь, но, по-моему, вы не слишком торопитесь воспользоваться предоставленной возможностью.
Однако Джон Стритер на эту тираду никак не отреагировал.
— Мой брат и я выросли в семье честных людей, зарабатывающих на жизнь тяжелым трудом. Представляете реакцию наших родителей, когда брату прилепили ярлык вора? Это приличные уважаемые люди, и они не понимают, почему такие журналисты, как вы, не хотят их выслушать. — Послышалось недовольное сопение. — Вас же интересуют не факты, а просто последующая попытка разрушить репутацию человека.
— А вам не кажется, что вы играете в ту же игру? — безразличным тоном поинтересовался Дикон. — Насколько я понял из ваших материалов, вся защита чести вашего брата покоится на очернении Найджела де Врие и Аманды Стритер.
— На то есть свои причины. У Аманды нет доказательств, что мой брат завел любовный роман, как она утверждает. А вот мы располагаем кое-чем, что уличает ее в супружеской измене. Именно де Врие разорил банк на десять миллионов, а она подсказывала ему, как лучше свалить вину на моего брата.
— Это уже обвинение, которое требует доказательств.
— Без доступа к банковским счетам получить их довольно проблематично. Но вы только обратите внимание, где они живут. Аманде и де Врие понадобились бы на это очень солидные средства. Жена брата, например, купила себе дом на берегу Темзы за шестьсот тысяч фунтов уже через несколько месяцев после исчезновения Джеймса. Найджел де Врие вообще обзавелся обширным поместьем в Гемпшире.
— Они встречаются до сих пор?
— Нет, мы так не считаем. У де Врие за последние три года сменилось не менее пяти любовниц. Что же касается Аманды, то она, видимо, предпочитает безбрачие.
— А почему, как вы полагаете?
Голос Джона стал жестким:
— Наверное, по той же причине, по которой она никогда не требовала развода. Она хочет, чтобы все считали, будто Джеймс жив.
Дикон взглянул на листовки, выпущенные КДДС.
— Ну, хорошо. Давайте теперь поговорим о предполагаемой любовной связи Джеймса с… — Он нашел нужный абзац. — …с Марианной Филберт. Если у Аманды нет никаких доказательств существования этого романа, почему же полиция поверила ей на слово? Кто такая эта Марианна Филберт и где она находится сейчас? Что она сама думает по этому поводу?
— Я отвечу на все ваши вопросы по порядку. Полиция приняла на веру слова Аманды, потому что такая версия их вполне устраивала. Им было необходимо, чтобы во всей истории появился человек, умеющий работать с компьютерными программами, а Марианна прекрасно подходила на эту роль. Она принадлежала к команде, занимавшейся исследовательскими разработками в «Софтуоркс Лимитед» в середине 80-х. Затем, в 1986 году «Софтуоркс» привлекалась для составления банковского отчета, но неизвестно, принимала ли Марианна в этом участие. В 1989 году она уехала в Америку. — Некоторое время Джон помолчал. — Полгода она работала в компьютерной компании в Вирджинии, а затем отправилась в Австралию.
— А далее? — нетерпеливо спросил Майкл, когда следующая пауза слишком уж затянулась.
— Далее следы ее теряются. Если она действительно улетела в Австралию, что вызывает сомнения, то живет там под другим именем.
— Когда она уволилась из компании в Вирджинии?
— В апреле 1990 года, — с видимой неохотой ответил Джон.
Дикон почувствовал к собеседнику жалость. Тот был отнюдь не дурак, но слепая вера в непорочность брата ставила его в глупое положение.
— Значит, полиция посчитала, что имеется связь между исчезновениями Джеймса и Марианны. Другими словами, он предупредил ее, когда следует уехать.
— Да, вот только полиция не смогла доказать, были ли они вообще знакомы. — В трубке слышалось громкое яростное дыхание. — Мы же считаем, что это де Врие и Аманда подали ей сигнал исчезнуть.
— Значит, в сговоре участвовали трое?
— Почему бы и нет? Не менее правдоподобно, чем все, выдвигаемое полицией. Припомните: ведь именно Аманда первая упомянула имя Марианны Филберт, и то, что та отправилась в Америку. Без этого заявления компьютерная версия в расследовании вообще бы не всплыла. Впрочем, как и то, что Джеймс мог приложить руку к подделке счетов. Все полицейское расследование делает акцент на том, что Джеймс прекрасно знал компьютерное программирование, а его любовный роман, вообще не выделялся как отдельное направление.
— Мне в это трудно поверить, мистер Стритер. В газетах писали, что Аманда два дня отвечала на вопросы следователя, а это значит, что она тоже стояла в списке подозреваемых не на последнем месте. Из всего этого следует, что кроме имени и фамилии якобы любовницы мужа, у Аманды имелось еще кое-что. Что же именно?
— Она ничего не смогла доказать, — упрямо заявил Джон.
Дикон закурил, ожидая продолжения.
— Вы меня слушаете? — требовательным голосом вдруг произнес Стритер.
— Да.
— Она не смогла доказать их близкие отношения. Она даже не смогла доказать то, что они знали друг друга.
— Я вас слушаю.
— Она предъявила полиции серию фотографий, где в основном была снята машина Джеймса, стоящая перед домом в Кенсингтоне, где перед отъездом в Америку жила Марианна Филберт. Затем на трех снимках была зафиксирована целующаяся парочка, но кадры были нерезкими, так что опознать Джеймса или Филберт по ним невозможно. И была еще одна фотография, на которой мужчина, снятый со спины в пальто, похожем на то, которое носил брат, входит в подъезд дома. Как я уже говорил, это не доказательства.
— А кто сделал эти фотографии?
— Частный детектив, нанятый Амандой.
«Не тот ли самый, к которому она обратилась по поводу установления личности Билли Блейка?» — промелькнуло в голове Майкла.
— На снимках стояли числа?
— Да.
— Какие же?
— С января по август 1989 года.
— Вы сказали, что на большинстве фотографий был запечатлен автомобиль Джеймса. А он сам в это время был за рулем?
— Да, там кто-то сидел, но качество фотографий снова оказалось неудачным, поэтому трудно сказать, был ли это Джеймс или кто-то другой.
— А может быть, там находился Найджел де Врие? — не без иронии в голосе пробормотал Дикон, но Джон даже не заметил этого. Майклу пришло в голову, что этот человек еще больше одержим желанием доказать невиновность своего брата, чем Аманда Стритер — установлением подлинной личности Билли Блейка. Может быть, последствия предательства всегда порождают паранойю?
— Да, мы действительно думаем, что там был де Врие, — согласился Стритер.
— Значит, они умышленно подставляли вашего брата?
— Разумеется.
— Ну, тут действительно кроется самый настоящий заговор, мой друг. — На этот раз Дикон добавил в свою интонацию изрядную долю сарказма. — Вы пытаетесь убедить меня в том, что эти люди начали разрабатывать свой план убийства невиновного человека за год вперед, не думая о том, что может произойти за это столь длительное время. И как вы сами оцениваете свой сценарий? — Дикон увлекся и даже не заметил, как пепел с сигареты упал на лацкан его пиджака. — Получается, будто жена вашего брата — настоящее чудовище, мистер Стритер. Мне кажется, иначе никак нельзя назвать женщину, которая живет под одной крышей с мужчиной, планируя в течение года его убийство. Итак, о ком же сейчас идет речь? О Медузе Горгоне?
На другом конце провода воцарилось молчание.
— И какой идиот поверит во все это, учитывая, что Джеймс был вполне свободным человеком и действовал по своему усмотрению. Ведь он мог в любой момент и бросить жену, и уволиться с работы. И что тогда стало бы с вашим тайным заговором? — Майкл замолчал, как бы приглашая Джона продолжить беседу, но, так и не дождавшись реакции, заговорил снова. — Вполне логичным становится то объяснение, которое было принято полицией. У Джеймса действительно был роман с Марианной Филберт, а Аманда решила положить этому конец, и наняла детектива, который сделал несколько компрометирующих фотографий. Затем она оказала на мужа давление, и Марианна была вынуждена исчезнуть из поля зрения, улетев в Америку.
— Но откуда она могла узнать, куда именно скрылась Марианна?
— Аманда — вовсе не глупая женщина. Чтобы спасти свой брак, ей надо было быть уверенной в том, что Марианна жива и здорова. А таким доказательством могло служить нечто неголословное, например, адрес и официальный контракт компании, где работала девушка.
— Вы уже разговаривали с ней?
— С кем?
— С Амандой.
— Нет. — Без запинки солгал Дикон. — Вы, мистер Стритер, первый, с кем я беседую по данному вопросу. Я случайно наткнулся на ваши выпуски, и они настолько заинтересовали меня, что я решился позвонить по указанному в них телефону. Скажите мне вот что, — продолжал он с легкостью, присущей тем, кому по долгу службы приходится частенько говорить неправду, — почему вы стали искать связь между Амандой и де Врие? Что подтолкнуло вас к этому?
— Она познакомилась с Джеймсом через де Врие на какой-то официальной церемонии. Правда, Найджел был тогда женат, но ни для кого не было секретом и то, что он собирался разводиться именно из-за Аманды. Когда его жена уезжала, они, особенно не скрываясь, появлялись в обществе вместе. Нам показалось это вполне логичным, особенно когда выяснилось, что они оба замешаны в том деле. Вот тогда мы и решили добыть доказательства, свидетельствующие о продолжении их романа.
— Только все дело вот в чем: ваши доказательства такие же некорректные, как и вся ваша логика. — Майк положил перед собой фотокопии, которые он нашел в приложениях к листовкам. — Вот вы достали гостиничный счет, подписанный де Врие и датированный 1986 годом, а также какое-то невнятное описание женщины, которая могла бы быть Амандой Стритер. А что касается случая, происшедшего в 1989 году, то тут вообще — сплошной туман. — Он сдвинул в сторону первую копию и провел ручкой по второму листку. — Некий официант заявляет, что он отнес бутылку шампанского в номер 306 мужчине и женщине, и это были те же самые люди. Но только чека с подписью, подкрепляющей эти показания, на этот раз тут не имеется. Вы даже не сможете доказать, что тем господином был именно де Врие, не говоря уже про женщину.
— Во второй раз он расплатился наличными.
— И под какой фамилией он регистрировался в гостинице?
— Мистер Смит.
Дикон потушил окурок:
— И вы еще удивляетесь, почему никто не хочет публиковать статьи? Ни одно из ваших предположений нельзя доказать.
— У нас, к сожалению, весьма ограниченные связи и фонды. Нам необходимо сотрудничество с журналистом центральной газеты, который мог бы поднять настоящую шумиху вокруг этого расследования.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49