Кто когда упрекнул его, Фёдора Фёдоровича, в недостаточной храбрости? Но перевести огромный Балканский отряд через горы зимой, мыслимо ли?
Но главнокомандующий наседал:
– Государь требует от нас активных действий.
– Ваше высочество, почему мы не можем принять фланговый удар?
– Как вас понимать?
– Рущукской группировкой.
Великий князь усмехнулся:
– Вы хотите, чтобы вам причитающееся принял на себя цесаревич? Мехмет-Али-паша располагает силами, не уступающими Александру Александровичу. К тому же слишком крепкий орешек мы оставляем в центре, и Сулейман-паша сумеет кинуть Вессель-пашу с частью таборов в тыл Гурко. Нет, Фёдор Фёдорович, ваше предложение нереально. А вас мы усилим резервами, придадим пехотную дивизию и три полка 1-й кавалерийской дивизии. Тем самым ваши силы возрастут вдвое по сравнению с Вессель-пашой. – Главнокомандующий подошёл к карте, пригласил: – Подойдите сюда. Мы предлагаем наступать двумя обходными колоннами. Правую возглавит генерал Скобелев, левую – Святополк-Мирский. Скобелев от Габрово поведёт отряд к Иметли, Святополк-Мирский – от Тырново к Янине. Затем совместным ударом они овладеют сёлами Шипка и Шейново, окружив и пленив группировку Вессель-паши.
– Гладко было на бумаге, да забыли про овраги, – проворчал Радецкий.
– Не брюзжите, Фёдор Фёдорович. С подробностями вас ознакомит Артур Адамович. Но помните: выступать не позже начала января… Это задание не только моё, но и государя…
Поближе к Тырново места потянулись более пологие. Городок открылся издалека куполами церквей и мечетей, улицами из каменных двух– и одноэтажных домов. По Янтре плыла ледяная шуга.
Радецкий продолжал думать: «На завтра вызвать Скобелева и Святополк-Мирского, поставить перед ними задачу, определить количество колонн».
Генерал потёр лоб. Он держал в голове все вверенные ему части, их состав, и потому даже без штабных работников на ходу мог приблизительно назвать, кого выделит в правую колонну, кого в левую. 16-ю пехотную дивизию, 9-й, 11-й, 20-й батальоны, три полка 1-й кавалерийской дивизии да 9-й Донской казачий полк – Скобелеву. К нему же дружина болгарских ополченцев и две роты сапёров… В левую колонну войдут три полка 9-й пехотной дивизии, 4 –я стрелковая бригада, 23-й Донской казачий полк и сапёрная рота. А из резерва главнокомандующего придать Святополк-Мирскому 30-ю пехотную дивизию…
– Соединения внушительные, действуй они по фронту, – сам себе сказал Радецкий. – А переправлять через горные теснины, по бездорожью – ох-хо, – Фёдор Фёдорович вздохнул: – Всё в руце твоей, Господи!
Обращаясь к истории войн, бесполезно искать примеры тому, какие совершила российская армия по окружению и пленению крупных сил неприятеля в зимнюю кампанию 1878 года.
Перейдя теоретически непроходимые Балканские горы, генерал Гурко применил обходной манёвр арабконакских позиций и освободил Софию. Правая и левая колонны генералов Скобелева и Святополк-Мирского с двух сторон, по узким тропам, на какие и в летнюю пору не всякий старожил отваживался ступать, обошли Шипкинский перевал, окружили и заставили капитулировать турецкую армию Вессель-паши.
Эти операции – блестящее достижение российского генерального штаба, обогатившее мировое военное искусство, образец мужества русского солдата…
Девять вёрст от Топлища до деревни Иметли, но всё по бездорожью, в узких теснинах, по обледенелым кручам, обрывам, пропастям, где несмолкаемо грозно ревут горные реки…
Представляя всю сложность перехода, Скобелев подготовился основательно. Вели колонну проводники из болгар, путь пробивали сапёры, а батальоны солдат посменно расчищали снег, готовили дорогу.
Зимний ветер пронизывал насквозь, но Скобелев – шинель нараспашку, папаха на затылке, – не слезая с белого коня, охрипшим голосом подбадривал солдат:
– Братцы, русскому солдату горы штурмовать не впервой!
Возвратился и ходивший в разведку болгарин, учитель Славейков, доложил: турки не ожидают, они убеждены, что если отрад Радецкого задумает перейти Центральные Балканы, он попытается сделать это через Шипкинский перевал, где его постигнет печальная участь армии Сулейман-паши, которая простояла у Шипки пять месяцев и, понеся огромные потери, так и не овладела перевалом…
Один за другим проходят перед Скобелевым батальоны. Понимает Михаил Дмитриевич: трудно солдатам, устали, однако идут собранно, без привалов, на ходу сухари жуют. Увидев отставших, разразился бранью:
– Эй вы, аль у вас зады свинцовые? Плетётесь, ровно бабы на сносях! Бе-егом!
Подошёл Столетов, попросил поставить болгарских войников в авангарде колонны:
– Они почтут за честь первыми спуститься в долину.
Ещё в Топлище побывал Скобелев у ополченцев – доброй похвалы заслужили они. Немало полегло болгарских войников у Старой Заторы и на Шипке. А генерал Скобелев понимал толк в солдатах, жизни без армии не мыслил.
В военные способности и талант Михаила Дмитриевича Александр II не верил и держал молодого генерала в окраинном гарнизоне. В первые месяцы русско-турецкой войны Скобелеву и дивизии не доверяли, числился генералом при штабе Дунайской армии.
Однако после второй Плевны, когда он смело повёл на штурм Кавказскую казачью бригаду и был отмечен царём, началось выдвижение Скобелева. В третьем штурме плевненских укреплений он уже командовал войсками, наступавшими левым флангом.
По предложению Милютина главнокомандующий назначил Скобелева командиром правой колонны Балканского отряда…
Михаил Дмитриевич на просьбу Столетова ответил:
– Стремление дружинников идти в числе первых освободителей родины достойно похвалы. Вместе с ополченцами пойдут 20-й стрелковый батальон, батальон казанцев и сотня уральцев. Ваша задача, Николай Григорьевич, овладеть горой Караджи и держать её, пока не подтянутся основные силы колонны…
К обеду прискакал от Столетова поручик Узунов: стрелковые батальоны и дружины, сбив турецкие пикеты и заслон с Караджи, оседлали гору.
Скобелев доволен:
– Отлично, поручик, отлично!
Генерал Гренквист предложил объявить привал, дать солдатам передышку.
– Что вы, генерал, о каком привале речь? Полковник Ласковский, берите два батальона казанцев и – в авангард колонны.
– Ваше превосходительство, – Ласковский достал карту маршрута, – из описаний разведки и болгарина Славейкова, от горы Чуфут дорога раздваивается, западный спуск крут, восточный более удобен.
– Какой спуск вы изберёте, полковник?
– Западный, ваше превосходительство, ибо восточный выведет в долину реки Голяна Варвица, а движение по ней просматривается неприятелем с шипкинских позиций.
– Разделяю ваше мнение, полковник. Нам необходимо занять Иметли до подхода таборов Вессель-паши. Генерал, – Скобелев повернулся к Гренквисту, – ускорьте движение колонны…
Преодолев крутой спуск, отряд Скобелева вступил в деревню Иметли. Следующий этап плана – наступление правой и левой колонн на сёла Шипка и Шейново.
Михаила Дмитриевича тревожила мысль, удастся ли Святополк-Мирскому перевалить Балканы.
Правая колонна едва спуск завершила, а Радецкий уже телеграфировал главнокомандующему: «…генерал Скобелев сегодня займёт Имитлию. Завтра (8 января) обе колонны атакуют деревню Шипку…»
И тут же командир Балканского отряда, опасаясь удара по правой колонне с тыла таборами Сулейман-паши, просит великого князя Николая Николаевича начать наступление отрядом генерала Карцева и обезопасить Скобелева.
Ответ начальника штаба Непокойчицкого обнадёжил. Карцев разгромил противника на Троянском перевале, взял Троян и движется на Текию.
Радецкий и удивился, и по-доброму позавидовал Карцеву – взять тот перевал, говоря о котором прусский генерал Мольтке предрекал: «Тот генерал, который вознамерится перейти через Троян, заслуживает имя безрассудного, потому что достаточно двух батальонов, чтобы задержать наступление целого корпуса…»
Неожиданно в диспозицию Балканского отряда вмешался Святополк-Мирский, сообщивший вечером, что запаздывает и прибудет к Шипке лишь к полудню. Пришлось Радецкому посылать ночью офицера связи и поставить в известность Скобелева. На что тот ответил: «Завтра, в полдень, атакую Шипку с теми силами, которые могу собрать…»
Первые сведения о передвижении колонн Балканского отряда из Топлеша на Имитлию и из Травны на Сельцы Вессель-паша посчитал отвлекающим манёвром генерала Радецкого, дабы выманить таборы из укреплённого шипко-шейнинского района. Перебросит Вессель-паша таборы к Имитлии и Сельцам, а тем временем основные силы Балканского отряда через Шипкинский перевал обрушатся на лагерь и овладеют укреплениями.
И Вессель-паша не рискнул вывести таборы. По мнению английских инженеров и советников, руководивших постройкой турецких укреплений, Шипко-Шейнинский лагерь представлял неуязвимую крепость. Оборона строилась с учётом местности. Северную сторону полукольцом охватывали скаты Балкан. Ближе к Шейново холмистая равнина. На курганах батареи. Сто четырнадцать редутов, многочисленные траншеи кольцом в две-три линии опоясывали Шейново и Шипку. Под командованием Вессель-паши сорок таборов пехоты, двадцать шесть эскадронов и восемьдесят три орудия готовы отразить наступление Балканского отряда…
Последующие сведения, доставленные Вессель-паше от пикетов, не были успокаивающими: отряды Святополк-Мирского и Скобелева значительные и, теперь уже было несомненно, носят отвлекающий характер. Вессель срочно запросил у Сулейман-паши согласия на отвод армии. На что Сулейман-паша ответил категорично: «…не оставляйте позиций, которые мы с вами защищаем…»
Иного Вессель и не ожидал: ему отведена роль оттягивать на себя Балканский отряд, пока Сулейман-паша выведет главные силы от Филиппополя к Адрианополю. Шипко-Шейнинская группировка обречена, Вессель-паша понимал это и был готов сопротивляться до последнего аскера…
Вессель-паша надеялся, что, наступая на правую колонну Балканского отряда с тыла, Сулейман облегчит положение Шипко-Шейнинского отряда, однако и эта надежда рухнула – генерал Карцев, перейдя Троян, прикрыл Скобелева… Командный пункт Вессель-паши на господствующем над всеми позициями кургане Косматка изрыт траншеями, ходами сообщений, накатами, а на самой вершине кургана батарея крупповских орудий. У западного подножия Косматки штаб и резерв.
В полночь Вессель-паша созвал бригадных генералов. В землянке стены и пол в коврах, горят в серебряных плошках фитили, чадят бараньим жиром.
Поджав ноги, генералы восседали на мягких подушках. По правую руку от хозяина со сноровкой правоверного умостился английский полковник рыжий Этли-паша, милостью султана зачисленный на турецкую службу, по левую – седобородый мулла, голову которого венчала большая белая чалма.
Велев окурить землянку восточными благовониями, Вессель-паша обратился к бригадным генералам:
– Аллах послал нам горькое испытание.
– Аллах! – Мулла воздел руки.
Вессель пригладил бороду, по-рысьи стрельнул глазами в англичанина.
– Наши уши слушают тебя, мудрый советник Этли-паша. Что нам делать, когда гяуры двинулись на нас с востока и запада? Как две руки, они вцепятся в наше горло.
Англичанин заёрзал на подушке.
– Русские совершили невозможное, перевалив Балканский хребет, неудивительно, если они прорвут нашу неприступную оборону.
Недовольный ропот оборвал слова англичанина.
– Мы ожидали от тебя, Этли-паша, иного ответа, – заметил Вессель.
– Если мы не получили ответа от достойного Сулейман-паши, кроме одного – защищаться, о чём могу сказать я? – Англичанин пошевелил рыжими бровями.
– Мудрость аллаха да не покинет нас, – мулла прижал ладонь к сердцу.
– Аллах! – хором пропели генералы. – Нам остаётся сразиться с гяурами.
– Да будет так, – Вессель-паша прижал руку к груди. – Мы задержим колонну Святополк-Мирского и нанесём удар по Скобелеву-паше. Я пока не знаю, что задумал этот генерал на белом коне, но мы бросим против него наши основные силы, а если потребуется, то и резерв.
Получив диспозицию с вечера, Столетов поднял ополченцев, едва рассвело, и, отдав приказ командирам дружин накормить войников горячей пищей, в сопровождении поручика Узунова поскакал на розыски Скобелева.
Дорога запружена войсками. Солдаты скалывали лёд, расчищали путь. Обогнали владимирцев. Шли батальон за батальоном.
Утро холодное: лицо и руки так и хватает мороз.
– Кажется, обойдёмся без снега, – сказал Столетов поручику. – Нам он некстати.
А про себя подумал, что бой будет тяжёлый и долгий, слишком сильно укрепились турки.
В ополченцах Николай Григорьевич уверен, не подведут. С каким воодушевлением выслушали они приказ, когда выступали из Топлеша. Построенные в каре, они стояли недвижимо, а он, Столетов, их генерал, читал чётко, выделяя каждое слово, хотя и сам с дружинниками чувствовал волнение:
– «Нам предстоит трудный подвиг, достойный постоянной и испытанной славы русских знамён. Сегодня начнём переходить через Балканы с артиллерией, без дорог, пробивая себе путь в виду неприятеля через глубокие снеговые сугробы. Нас ожидает в горах турецкая армия, она дерзает преградить нам путь…
Болгарские дружинники! В битвах в июле и августе вы заслужили любовь и доверие ваших ротных товарищей, наших солдат – пусть будет так же и в предстоящих боях. Вы сражаетесь за освобождение вашего отечества… Ваше отечество велит вам быть героями!..»
И ополченцы воодушевлённо запели, будто гимн:
Балканы, Балканы,
Родные Балканы…
Вместе с войниками пел и он, Столетов.
Дорогу от Лысой горы прикрыли стрелковый батальон и дружина. За передовыми пикетами нагнали Скобелева с начальником штаба генералом Куропаткиным в сопровождении эскадрона драгун. У Горячей Варвицы сапёры наводили переправу, пробовали лёд.
– Николай Николаевич, – сказал Скобелев, – начинайте передвижение левым флангом к Шипке, вас поддержат владимирцы. В бой вступите, когда услышите, что в дело ввязалась левая колонна генерала Святополк-Мирского, а тем часом подтянем стрелков к центру на Шейново и в обход через Секиричево.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86