Обычно ему передавали копейки прямо на уроке, а потом пересылалась по па
ртам ведомость, но сегодня математик чуть не выставил за это Петьку из кл
асса.
Ц Пшеничкин! Ты куда? Ц спросил Петька.
Ц А я не комсомолец! Ц крикнул Пшеничкин.
Ц Потому что несознательный, Ц сказал Петька и погрузился в ведомость.
Ц Сергеева, а ты?
Ц У меня нет.
Тихая Света Сергеева подошла и молчала.
Ц У тебя в кармане, Ц заметил Петька, Ц полно двушек. Давай.
Ц Нет. Мне нужно! Я принесу завтра.
Ц Да мне сегодня нужно сдать! Света не отвечала, но и не уходила.
«Похоже, что одного телефонного воздыхателя я нашел», Ц подумал Андрей
и протянул Петьке пятак.
Ц Возьми за нее и выпусти меня наконец. Петька встал, и Андрей вышел из-за
парты. По тому, как поспешно исчезла тихая Света, он понял, что не ошибся: у н
ее дома не было телефона, она бегала звонить к автомату. Андрей расписалс
я за Сергееву в ведомости и вышел в коридор.
Прозвенел звонок. У Андрея больше не было уроков, но он стоял в светлом кор
идоре на третьем этаже Ц специально, чтобы не столкнуться в раздевалке
с Рогозиной. Сзади галдели малыши, строясь в пары: их всюду еще водили пара
ми. Пожилая учительница призывала к порядку.
Ц Здравствуйте, Анна Борисовна! Ц услышал Андрей.
Ц Здравствуй, Зимина, здравствуй, детка, Ц прогудела простуженным голо
сом учительница. Ц Что-то тебя не видно. Леночку вижу, а тебя нет. Но обижа
ют вас спортсмены?
Ц Пусть попробуют! Ц сказала Зимина,
Малышня загалдела сильнее, и пары потянулись к лестнице. Андрей повернул
ся. И налетел на девчонку. И выбил у нее из рук стакан с соком. Стакан разбил
ся, и по линолеуму расползлась громадная томатная клякса.
Ц Медведь, Ц сердито сказала подбежавшая Стеклова. Ц Смотреть надо!
Ц Все равно я его пересолила, Ц упавшим голосом сказала девчонка.
Андрей пожал плечами и побежал вниз. «Ну, теперь-то она ушла», Ц подумал о
н о Рогозиной.
Никуда она не ушла. Стояла у входной двери и внимательно перечитывала ра
списание. Теребила рукой в перчатке прядь у виска. Оглянулась на его шаги,
промолчала.
Ц Пошли, Ц вздохнул Андрей. Все-таки они жили в одном доме.
И, пропуская в дверях ее вперед, сказал ей вслед:
Ц Шапку надень.
И она послушно надела шапку.

Элька совершенно забыла про гандболисток, засмотревшись в дальний угол
манежа, и один из мячей, которым они перебрасывались для разминки, попал е
й в лицо. Она покачнулась, но устояла. Гандболистка подбежала и поддержал
а ее, подняла мяч. Тугой плетеный мячик.
Под глазом вздулась шишка. Врач сказал:
Ц Могу дать освобождение от занятий.
Ц Не надо.
Ц Фигуристка? Ц спросил врач, записывая что-то. Ц А что с ногой?
На ноге белел бинт.
Ц Обыкновенное растяжение, Ц хмуро сказала Элька.
Врач не стал смотреть растяжение, но шишку пластырем заклеил. Боль немно
го утихла от приложенной ватки с холодной жидкостью, но неприятное ощуще
ние примятых ресниц оставалось. Элька вернулась в манеж и встала у шведс
кой стенки, касаясь перекладины затылком, чувствуя, что, если сядет, ее нем
едленно начнет тошнить. И без того гулкий манеж сделался совсем огромным
, оглушающим. Гандболистка, кинувшая мяч, была не из слабых.
Элька ушла в раздевалку и все-таки села, и подступившая было тошнота улег
лась, только на щеке словно лежало что-то ощутимое и не слишком теплое. Ос
торожно просунув голову в ворот свитера, Элька глянула на себя в зеркало:
белый прямоугольник под глазом оказался не таким уж страшным и большим.

«Я забыла на вираже скакалку», Ц подумала она, но возвращаться в манеж ещ
е раз не стала.
На улице шел снег. В конце марта вдруг сноса настала зима. Деревья казалис
ь тонкими и черными, нарисованными тушью на стекле. Под ногами снег превр
ащался в кашу, и снова падали тяжелые хлопья, делая все мохнатым. Было слег
ка грустно, что весна не сбылась.
Неслышно, как в тапочках, прошел троллейбус. Его почти не было видно Ц кры
шу засыпал снег, и троллейбус сливался с белой аллеей. Элька пропустила е
го и пошла пешком, забыв, что хотела сделать задание по алгебре, поджидая п
осле тренировки Ленку; забыла, что хотела ее дождаться.
Их дружба началась с того, что они вместе опоздали и их посадили за пустую
щую первую парту. Стеклову вызвали к доске, и она маялась весь урок у карты
, пытаясь объяснить, что значит зловещий термин «базис эрозии». «Я не слыш
у ничего вразумительного, Ц сказала учительница, явно довольная тем, ка
к растеряна на ее уроке одна из самых уже и тогда заметных девочек в школе.
Ц Хорошо. Покажите на карте горы Кордильеры». Это были два любимых ее во
проса Ц базис эрозии, горы Кордильеры. Все уже знали, где находятся эти Ко
рдильеры, одна Стеклова почему-то не знала. Учительница уже склонилась н
изко над журналом Ц плохо видела Ц и приготовилась ставить двойку. Она
любила ставить двойки. Класс ее ненавидел и смертельно боялся. Он еще нед
авно вышел из-под опеки добрейшей Анны Борисовны и плохо привыкал к тому,
что от учителей может быть столько неприятностей.
Стеклова у карты уже изучила Африку и не нашла Кордильер, но тут Элька ее п
одтолкнула, и она ткнулась в Кордильеры носом. Ей тогда все-таки поставил
и двойку, потому что Лена как-то неправильно их показала, но с Элькой не ра
ссадили, и они остались вместе, только перебрались на другую парту, назад.

В то время как Элька, решив не делать домашнее задание по алгебре, уходила
по аллее, Стеклова смотрела на нее сверху. Она плакала в застекленном пер
еходе между манежем и залом, только что неудачно бултыхнувшись в поролон
овую яму и стремительно удалившись из зала. Запудренными магнезией рука
ми она испачкала лицо, и слезы прокладывали на нем дорожки. Перед глазами
маячило яркое пятно Элькиной курточки, сзади тянулась цепочка маленьки
х черных следов. Слезы высохли. Больше не плакалось. Стеклова выпрямилас
ь, подняла голову. Отряхнув с себя белый порошок, гордо вошла в зал, навстр
ечу бесконечным и пока безуспешным попыткам сотворить нечто, привидевш
ееся однажды ее тренеру.
А Элька шла и думала, дома ли тетя и что она скажет, увидев на ее лице белую з
аплатку.
Тетя была дома, но внимания на возвращение племянницы не обратила, не выш
ла спросить, почему пришла так рано. В тетиной комнате шел скандал.
Ц Менять программу перед самым экзаменом! Ц кричала тетя. Ц Какое это
произведет впечатление, подумай!
Ц Я все годы играла то, что мне давали, я сама хочу выбрать выпускную прог
рамму, это моя программа, понимаете, моя! Я ничего здесь не понимаю, почему
я должна это играть? Я не желаю показывать блистательную технику, ни к чем
у не привязанную!
Громыхнули несколько диссонирующих аккордов. Элька даже приостановила
сь.
Ц Ну что это?!
Ц Ты все провалишь! Ты зачеркиваешь работу всего года! А если не потянешь
технически?
Ц Я учила эту ерунду ровно месяц. Ну, провалю! Но это будет мой провал! Могу
я хоть раз сделать что-то сама?
Ц Но что тогда? Ц с иронией спросила тетя. Ц Устроишься концертмейсте
ром на струнном отделении? Это бесперспективно!
Ц Всегда я была вашим беспроигрышным номером! Хватит, я ничего у вас боль
ше не прошу, пошло оно все к черту! Подготовьте лучше Олю свою Ц она у вас в
сегда проваливается!
«Лихо», Ц подумала Элька. Дверь хлопнула. Тетина ученица ушла. Тетя препо
давала в музыкальной школе, но ученики в доме бывали редко. Элька не знала
тетиных учеников.
Тетя поднялась к ней в комнату и ахнула:
Ц Кто тебя так? С кем ты подралась?
Ц Ни с кем.
Ц А откуда синяк?
Эльке не хотелось говорить, что засмотрелась в манеже на мальчика и полу
чила мячом по лицу. Но сказала:
Ц Гандболистка, маленьким мячом.
Ц Элька, Ц сказала тетя устало, Ц Ну зачем ты врешь? Даже я знаю, что ганд
болистки не играют маленьким мячом. Он у них большой и тяжелый.
Ц Вам, наверное, хотелось, чтобы мне им по лицу залепили, большим и тяжелы
м, Ц хмуро сказала Элька. Ц Не играли они, а… я не знаю, что. И мяч у них был м
аленький. Для травяного хоккея. Тоже тяжелый…
Ц Ну ладно. А есть ты будешь?
Ц Буду, Ц сказала Элька вяло.
Суп ей не понравился, и она начала возить ложкой по тарелке.
Ц Смотреть тошно, как ты ешь, Ц сказала тетя. Элька промолчала и суп отод
винула. Тетя сделала вид, что не заметила.
Ц Да, ты не отнесешь кое-что Марине Рогозиной? Ведь вы в одной школе учите
сь?
«Так это Рогозина была, Ц подумала Элька. Ц На нее похоже». И, глянув на т
етю исподлобья, сказала:
Ц Как она кричала на вас.
Ц Это не твое дело, милая моя. И не смотри на меня так.
Пробурчав: «Тогда сами ей несите», Ц Элька взяла чашку с компотом и пошла
к себе.
Ц Ты просто чудовище, Ц сказала тетя вслед. Ц Я всегда тебя считала тру
дным человеком, но ты просто сатана в юбке.
Кто-нибудь другой побежал бы пить валерьянку после такого разговора, но
тетя не побежала. Характер у нее и у племянницы был совершенно один и тот ж
е. Лидия Николаевна в этом возрасте разговаривала ничуть не лучше. Эльке
было четырнадцать лет, из них одиннадцать они прожили вместе Ц у тети бы
ло время привыкнуть и понять.
Из своей комнаты Элька слышала, как тетя моет посуду, потом загремел желе
зный лист в духовке Ц тетя пекла пирожные, и это было явным признаком ее п
лохого настроения. Зазвонил телефон. Должен был звонить Элькин тренер, и
Элька занервничала: сейчас как возьмутся за ее воспитание вдвоем! Однако
тетя сказала скучным голосом:
Ц Да, но я не хочу с тобой разговаривать.
Вот и тренеру Сергею Владимировичу попало… А он-то тут при чем? Элька почу
вствовала себя виноватой. Наверное, нужно было спуститься к тете Ц жили
они в очень старом доме, в квартире было два этажа, внутренняя лестница вс
егда скрипела, как шкатулка, Ц но тетя пришла сама и, поставив на стол тар
елку с пирожными, уже обычным голосом сказала, что в комнате пыль.
Элька бездеятельно сидела в кресле. День, казавшийся таким бесконечным,
проходил. День не получился: пропавшая тренировка… несделанная алгебра
… скандал в квартире… Элька вытянула из книг тонкий альбом и, сначала раз
влекаясь, стала рисовать при вечернем, становившемся неверным свете. Пот
ом пришлось развести акварель Ц понадобился цвет. Она просидела над аль
бомом до ночи, уже все окна светились ровно и матово, казалось, что еще уди
вительно светло из-за снега, и, только засыпая, подумала: все не то, не так. О
пять не получилось,

Она рисовала еще и тушью Ц свет, окно, тонкий черный силуэт, но свет идет н
е от окна. Лица не видно, однако оно угадывается замкнутым и немного надме
нным. Рисунок увидела Стеклова и сразу спросила: «Усов? Тебе нравится Усо
в?» Она его узнала Ц казалось, чего бы еще? Но хотелось другого, да не получ
алось, чего хотелось. Не совсем получалось. Может, она сама не знала, чего ж
е хочется.
Все в жизни словно изменилось, словно раздвинулись какие-то стены. Стало
зачем ходить в школу. На тренировках Элька взлетала в прыжках
и улетала далеко. Она уставала, но хотелось вернуться и еще раз испытать ч
увство полета птицей: поворот, толчок и летишь Ц и радость оттого, что мож
ешь быть птицей. Она много рисовала Ц работала, оттачивала свои рисунки.

Но иногда все менялось. Ходила бледной тенью, пинала лед коньком. Падала
Ц больно. «А ты не падай». И все выходило злее, хуже, деревяннее. «Этажерка
», Ц шепотом ругалась она. Рисовала в такие дни чертика на полях Ц черти
ка, похожего на мышку. Не знала, что такое с ней. Смотрелась в зеркало и в бол
ьшом зеркале видела только свое лицо Ц обыкновенное, нетонкое.
А рисунки оставались Ц везде был Усов, Усов, Усов, то сухой, графичный, с на
дменным ртом, то чертик с хвостиком и зубками, похожий на мышку.

Марина Рогозина почему-то не пришла в школу, но Элька знала, где она живет.
Многие это знали. Марина открыла дверь, сказала: «Проходи» Ц и Элька чуть
не споткнулась о ведро с водой: Марина Рогозина мыла пол. Элька не могла се
бе этого представить: Рогозина Ц царевна, принцесса Ц моет пол! Она терл
а половицы тряпкой, вытирала насухо, опять терла, и никто ее не заставлял
Ц в квартире было пусто.
Ц Ты проходи, Ц повторила она, не оборачиваясь. Ц Я сейчас.
Элька шагнула в ее комнату и снова чуть не споткнулась Ц провода, провод
а. Почти всю комнату занимал рояль, у окна на полу валялись наушники. На пл
астинку была опущена игла, но звука не было, слышалось только шуршание. Эл
ька не утерпела и взяла наушники. Она услышала очень чистый звук Ц скрип
ка. Вдруг иголка запнулась и заскакала. Элька вздрогнула и сдернула науш
ники.
Ц Это Джой в той комнате с дивана спрыгнула, Ц сказала Марина, входя. Ц
Лентяйка. Даже не залаяла на тебя. Да ты сядь!
Элька устроилась на диванчике, а Марина села к роялю, потому что больше се
сть было негде. В свертке, переданном тетей, оказались старые ноты, тяжелы
й том с тиснением, с кожаными углами переплета, и Марина сразу начала его л
истать. Концерт Баха фа-минор, который она хотела сыграть на экзамене, был
для фортепиано с оркестром, поэтому она всюду искала переложение для дв
ух роялей, а Лидия Николаевна, имея такое переложение, не хотела его Марин
е дать, считая, что менять программу перед самым экзаменом Ц дерзость. То
гда Марина пригрозила, что подберет по слуху и так сыграет на экзамене Ц
как получится. «Счастливо, Ц хладнокровно сказала Лидия Николаевна, Ц
Моцарт по слуху мессу записывал». Вот тут-то Марина и не выдержала и закат
ила скандал.
Марина задержалась глазами на странице и, не глядя, привстала и сунула Эл
ьке какую-то книжку с полки. Это был альбом Дрезденской галереи. И, пока Эл
ька разглядывала пейзажи и мадонн, Марина листала дальше. Потом она пока
зала на полку: сама, мол, разбирайся. Элька увидела, что Марина успела расп
устить волосы и они почти касаются колен Ц такие длинные. Рогозина дома
шняя… Школьного высокомерия не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11