Он насмешливо вскинул бровь.
– Согласен, идея довольно необычная. Но вы же вышли за него замуж.
– Да, но вовсе не для этого! И потом, старый похотливый козел больше часа назад исчез с какой-то рыжей шлюшкой. Думаю, сейчас он увлеченно пыхтит над ней, доводя себя до полного исступления. Так что, боюсь, ему не до меня.
Это было очень похоже на правду. Лорд Лэнскомб был старым приятелем отца Гейбриела, однако его мужские аппетиты не уменьшились с возрастом, о чем свидетельствовала его склонность устраивать подобные вечеринки. Гейбриел прекрасно знал виконта. Он наверняка уединился с женщиной в каком-нибудь безлюдном уголке сада, чтобы всласть потешить себя, и надеется, что жена тоже будет вести себя соответствующим образом.
И все же Гейбриел имел свои представления о дозволенном и недозволенном. Он не мог позволить себе прямо под носом наставлять рога другому мужчине, даже заручившись его благословением.
Терпение Хоксли было уже на исходе. Желая, как можно скорее завершить разговор, он вдруг краем глаза уловил какое-то движение. Отвлекшись от своих мыслей, он посмотрел в эту сторону и заметил, что из-за ближайшей группы мраморных статуй метнулась маленькая фигурка. И впервые за весь вечер граф заинтересовался – сразу и целиком.
Он и сам пока толком не знал, что именно привлекло его внимание. Может быть, то почти осязаемое напряжение, которое окружало фигуру. Он почувствовал это, когда она задержалась в тени псевдо греческого храма, недалеко от того места в саду, где стояли он и виконтесса. Или ее странный наряд. В то время как все гости фланировали полуголыми, она была не только полностью одета, на ней еще был длинный темный плащ с капюшоном, полностью скрывающим лицо.
Хоксли как завороженный отслеживал перемещение загадочной фигуры. Ему почудилось что-то знакомое в наклоне головы и плавных движениях, свидетельствующих о том, что под черным плащом скрывается женщина. В лунном свете Хоксли успел заметить под капюшоном тонкий профиль и длинный темный локон.
О Господи, нет! Этого не может быть… Потрясенный Гейбриел увидел, что фигура вновь сорвалась с места, украдкой пересекла лужайку и исчезла в лабиринте высокой живой изгороди, которая отделяла сад от дома.
Ни секунды не размышляя, граф решительно двинулся за ней. Леди Лэнскомб, оставленная им без всяких объяснений, негодующе ахнула, но граф уже ничего не слышал. Он быстро преодолел расстояние, отделяющее его от основной массы гостей. Протискиваясь через толпу гуляк, он не замечал ни возмущенного ворчания, ни приглушенных ругательств, которые неслись ему вослед. Им овладело лишь одно всепоглощающее желание – разыскать фигуру в плаще.
Если он не ошибся, это та самая женщина. Значит, она при первой возможности попадет в какую-нибудь беду. Гейбриел понятия не имел, почему его это так волнует, но чувствовал необходимость защитить ее и помешать этому.
«Похоже, дьявол вдруг превращается в рыцаря, – подумал Гейбриел о себе, недовольно поморщившись. – Во всяком случае, это происходит с ним, когда дело касается, леди Моры Давентри».
Глава 2
В отличие от других так называемых джентльменов, добивающихся моего расположения, Филипп ведет себя так, будто ему, в самом деле, интересны мои мысли. Он обращается со мной как с человеком, а не как с декоративным дополнением к его костюму.
Из дневника Элис Маршан 17 апреля 1794 года
Мора вошла в дом Лэнскомбов через приоткрытые застекленные двери со стороны сада и облегченно вздохнула, когда мощные кирпичные стены заглушили звуки внешнего веселого празднества.
Дрожащей рукой девушка поправила отороченную кружевом полумаску и зарделась от стыда, вспомнив те удивительные «живые картинки», на которые она натыкалась, пробираясь через извилистый лабиринт. Никогда, даже в самых безумных своих фантазиях, она не могла бы представить себе, что человеческие существа способны вести себя подобным образом. Это был откровенный разврат! Полуголые тела сплетались в таких позах, которые неискушенному человеку казались анатомически просто невозможными.
Она, конечно, очень наивна, ведь даже предупреждения Вайолет о том, что ее может ожидать на такого рода вечеринке, не смогли подготовить ее к увиденному. Интересно, сколько участников этой разнузданной оргии имеют отношение к высшему свету? Сколько здесь тех самых чопорных лицемеров, которые совсем недавно осуждающе тыкали в нее пальцами, с готовностью приписывая бедной девушке безнравственность ее матери?
И сколько знакомых лиц скрывается за этими масками, украшенными перьями и блестками?
У Моры екнуло сердце. Она вдруг вспомнила одно лицо – такое мужественное и умопомрачительно красивое, что как только она его видела, у нее сразу перехватывало дыхание, и путались мысли. А ведь она прекрасно знала, что эта внешность – всего лишь фасад, за которым прячется дьявольская сущность.
Она заметила его в тот момент, когда проскользнула на территорию поместья через задние ворота и присоединилась к толпе, фланирующей по саду. Он стоял на лужайке и о чем-то оживленно спорил с другим мужчиной. В отличие от других гостей он был без маскарадного костюма. Впрочем, Мора узнала бы его в любой маске. Это был граф Хоксли.
Вообще-то его присутствие здесь не должно было удивить Мору. Она нисколько не сомневалась, что этот джентльмен – завсегдатай подобных мероприятий и ему должны нравиться такие непристойные сборища. И все же неожиданная встреча выбила ее из колеи. Подумать только, он то и дело попадается на ее пути в самые неподходящие моменты. Он все время застает ее врасплох и ставит в дурацкое положение! Трудно представить, как это может выглядеть со стороны. Все это напоминает поведение глупого непослушного ребенка.
А достаточно вспомнить их первое знакомство… Но она не будет об этом думать. Во всяком случае, сейчас. Перед ней стоит более важная задача. Хоть Вайолет и обещала сделать все возможное, чтобы отвлечь лорда Лэнскомба, времени терять не стоит.
Закутавшись поплотнее в плащ, Мора огляделась по сторонам, пытаясь при тусклом свете мерцающих канделябров рассмотреть детали обстановки. Прямо перед ней был длинный узкий коридор, по обе стороны которого виднелись закрытые двери. Вайолет говорила, что кабинет виконта находится в самом конце – слева, под аркой.
«Ты сможешь», – твердо сказала себе Мора, расправив плечи. Она была полна решимости, сделать то, что наметила. В конце концов, она дочь маркиза Олбрайта, одного из главных английских специалистов в области криминологии – человека, который помогал Боу-стрит распутывать сложнейшие лондонские преступления.
Она наверняка унаследовала какие-нибудь его таланты.
Девушка быстрым осторожным шагом двинулась вперед, стараясь ступать как можно тише и не обращать внимания на экзотические звуки, доносившиеся из-за многочисленных дверей, расположенных по обеим сторонам. Высокие прерывистые стоны и низкое раскатистое рычание – эти звуки последний час раздавались со всех сторон и выводили ее из себя.
Скользнув в арку, она с радостью обнаружила, что дверь в кабинет лорда Лэнскомба распахнута, а внутри никого нет. Единственная лампа, горевшая в углу на большом дубовом письменном столе, давала тусклый свет и лишь слегка освещала, пустую комнату.
Теперь ей оставалось только найти бумагу – любой листок с образцом почерка виконта. Сличив его с запиской, лежавшей в кармане ее плаща, она будет знать, верны ли ее подозрения.
По красивому восточному ковру Мора подошла к столу и внимательно изучила предметы, лежавшие на столешнице. Чернильница, ручки, металлические перья, какие-то письма от семейного адвоката… Но ничего такого, что было бы написано рукой самого виконта.
Черт! Как же так? Девушка принялась рыться в ящиках стола. Время шло, Мора очень нервничала, ведь каждая секунда имела для нее особое значение… Она уже начала паниковать, когда в последнем выдвинутом ящике ее пальцы наткнулись на гроссбух в кожаном переплете, лежавший под свежевыстиранными носовыми платками.
Это была бухгалтерская книга. Едва сдержав победный клич, Мора извлекла ее со дна ящика, положила перед собой на стол и раскрыла. Затем с все возрастающим волнением вытащила из внутреннего кармана плаща мятый, многократно сложенный листок пожелтевшей почтовой бумаги и поднесла его вплотную к странице, на которой виконт оставил несколько записей. Так, теперь при свете лампы можно сравнить два почерка.
«Если ты не будешь моей, то станешь ничьей…»
Эту записку, вложенную в мамин дневник, Мора обнаружила две недели назад и с тех пор много раз читала и перечитывала ее. И каждый раз ее охватывало дурное предчувствие, а по спине бегали мурашки. Но сейчас она заставила себя не обращать, внимание на смысл написанного и полностью сосредоточилась на сравнении двух рукописей.
Ничего общего. Девушка удивленно и разочарованно перевела взгляд с письма, которое держала в руке, на гроссбух. Не может быть! А ведь она была так уверена! Ей казалось очевидным, что именно Дэнскомб – автор записки. Но нет, его почерк был гораздо разборчивее. Ровные строчки, пересекавшие страницу, изобиловали завитушками, обычно несвойственными мужскому письму. Что же теперь делать?
– Так-так, и что это там у нас, а?
Пьяный мужской голос заставил Мору испуганно охнуть и резко вскинуть голову. На пороге комнаты маячил мужчина. Руки его были скрещены на груди, ноги широко расставлены. Понимающе ухмыляясь, он смотрел на девушку.
Несмотря на маску, прикрывавшую его лицо, и жидкие каштановые пряди, которые выбились из косички и упали на скулы, она его узнала.
Это был лорд Куинси Страттон, сын виконта.
Мора с ужасом смотрела на него. Она была настолько потрясена, что даже не пыталась хоть как-то объяснить свое присутствие в кабинете его отца. Страттон вошел в комнату, сделал несколько шагов вперед и, скривив губы в похотливой улыбочке, заметил:
– Если ты хочешь стащить серебро, моя сладкая крошка, то я вынужден тебя огорчить – ты не туда попала. Столовая в западном крыле.
Мора проворно сунула письмо обратно в карман, радуясь, что сообразила надеть плащ с капюшоном. В нем было жарко и неудобно, зато можно закутаться и успешно спрятаться. Теперь оставалось только одно: постараться не выходить на свет и молить Бога, чтобы Страттон не узнал ее.
Если это случится, ей несдобровать!
Облизнув пересохшие губы, она прочистила горло и ответила на его замечание писклявым, чуть придушенным голоском глупой жеманницы, совсем непохожим на ее обычный голос:
– Простите, милорд. Я искала одного джентльмена – моего приятеля, который сопровождал меня на этом вечере. Но, кажется, я немножко заблудилась.
– Дж-жентльмена приятеля, говоришь? – Даже в тусклом свете лампы она видела, как красны его глаза, выглядывавшие из прорезей маски. А невнятная речь только подтверждала: Страттон сильно пьян. – Ничего себе дж-жентльмен, оставил такую хорошенькую леди одну!
– Ну что ж, придется поискать в другом месте. – Осторожно обогнув стол, она кинула быстрый взгляд на открытую дверь. До выхода всего несколько шагов. Только бы удалось проскочить мимо него… – Еще раз простите меня, милорд. Разрешите, я пройду.
Изо всех сил, изображая спокойствие, которого в тот момент ей сильно не хватало, девушка двинулась вперед, не сводя глаз со спасительного коридора. Она уже было, поверила в то, что Страттон действительно даст ей уйти, но он вдруг резко схватил ее за запястье, заставив остановиться.
– М-может, я тебе помогу? Дом большой, а я не хочу, чтобы ты опять заблудилась. – Он притянул Мору к себе, обдав ее щеку зловонным дыханием. Сочетание алкоголя и немытого мужского тела было таким омерзительным, что ее чуть не стошнило. – Давай сначала заглянем ко мне в спальню?
Ее желудок скрутило от страха. Она изо всех сил толкнула Страттона ладонями в грудь, пытаясь хоть немного отдалить его от себя. Но это не подействовало – мужчина остался неподвижен как скала. Притянув Мору ближе, он выпустил ее запястье и обхватил девушку за талию, расплющив мягкие груди своим широким торсом. Она в панике почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в живот.
– Прошу вас, милорд, – прошептала она, извиваясь в его медвежьих объятиях и лихорадочно соображая, как ей выбраться из столь щекотливого положения.
– Проси, милая, я все тебе дам, – проворковал он с пьяным смешком. Страттон нащупал грудь девушки сквозь ткань плаща и грубо сжал ее. Мора застонала от боли. – Да, моя сладкая. Это именно то, что я хочу услышать. Подожди еще немного, и я заставлю тебя выкрикивать мое имя.
С этими словами он начал теснить ее к мягкому бархатному дивану, стоявшему возле дальней стены.
Мора вдруг вспомнила прошлый сезон, темную беседку и того же мужчину. Тогда он лапал и тискал ее так же нагло, как сейчас.
«Не надо корчить из себя недотрогу! Я-то знаю, что ты ничем не лучше своей распутной мамаши».
Маленькая искорка праведного гнева, горевшая где-то в глубине ее души, разгорелась яростным пламенем. Она изо всех сил ударила каблуком по щиколотке и одновременно ткнула локтем в солнечное сплетение.
Выругавшись, он отпустил ее и схватился руками за живот. Мора увидела, как быстро краснеет и наливается яростью его лицо, и проворно отскочила подальше.
– Ах ты, сучка! Да я тебя…
– А ну-ка остынь, Страттон!
При звуках этого глубокого баритона по телу Моры разлилось знакомое волнующее тепло. Она быстро обернулась, уже зная, кого увидит на пороге кабинета.
Ну конечно! Только его здесь не хватало! Разумеется, в данной ситуации он являлся ее спасителем, но почему именно он?
Опершись массивным плечом о косяк, граф Хоксли небрежно стоял в дверях и с непроницаемо-задумчивым выражением наблюдал развернувшуюся перед ним сцену.
– Кажется, леди ясно дала понять, что ты ее не интересуешь, – заметил он, не сводя взгляд со Страттона. Несмотря на расслабленную, почти беспечную позу, в его состоянии ощущалось почти осязаемое напряжение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30