Качество, вернусь за покупкой еще
– Зеленые глаза Хоксли были устремлены на Страттона. Его взгляд излучал уверенность и серьезность. При этом он ухитрился подобраться поближе к Море, и сделал это совсем незаметно. – Она любила лорда Олбрайта, но между ними возникло некоторое отчуждение, в ее душе накопились обиды, разочарование. Именно поэтому она позволила ему и остальным представителям света поверить в то, чего на самом деле не было. После свадьбы она всегда оставалась, верна своему мужу.
– Ты… не можешь этого знать.
– Я знаю это, Страттон. Знаю, потому что прочитал ее дневник.
Пистолет опять дрогнул и быстро сместился в сторону Хоксли, а на лице Страттона отразилось замешательство.
– Но я убил ее. Я должен был это сделать, – протянул он гнусавым голосом. Казалось, он пытается убедить себя в собственной правоте. – Он мне все рассказал. Мне пришлось убить ее, потому что она была шлюхой, и я ее ненавидел.
Хоксли покачал головой и сделал еще один очень осторожный шаг вперед, встав перед Морой и закрыв ее собой.
– Ты любил ее. И именно поэтому тебя так оскорбляла мысль о том, что она отдается другому мужчине. Но ты должен понять: она не была такой, как ты думал. Когда любишь человека, Страттон, то видишь его истинную сущность, даже если она под какой-то маской. Ты должен был понять ее характер, разглядеть ее истинную суть.
Слова Гейбриела попали в самое сердце Моры. Казалось, что он говорит это для нее и обращается именно к ней. А может, так оно и есть?
Страттон нервно оперся на другую ногу. Глаза его словно остекленели.
– Я… ты… – пробормотал он запинаясь. – Нет! Это неправда! Я убил ее, потому что должен был остановить эту проститутку, чтобы она больше никого не могла совращать.
Он навел пистолет через плечо Хоксли, прямо на Мору.
– Черт бы тебя побрал, сучка! – истерично выкрикнул он, тяжело и часто дыша. И вдруг зарыдал – слезы из его глаз ручьями покатились по щекам. – Ты всю жизнь меня мучила! Я хотел тебя, а ты… Почему ты меня не хотела? Ты должна умереть!
Он сделал шаг – единственный шаг, и в то же мгновение произошло сразу несколько событий.
Витрины магазина разлетелись вдребезги, и в здание ворвались люди. Теодосия резко открыла глаза, привстала с пола, воспользовавшись собственной тростью, и со всего размаху ударила Страттона по ногам. Он потерял равновесие и зашатался.
Пистолет выпал из его руки.
Хоксли развернулся, бросился к Море и, повалив девушку на пол, накрыл ее собой. В этот момент в зале раздался выстрел. За первым выстрелом последовало еще несколько, а затем все стихло.
Море показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она успокоилась и стала адекватно воспринимать действительность. В ушах у нее продолжало звенеть, однако к этому звону теперь примешивались и другие звуки. Она с трудом разобрала голоса Толливера и своего зятя Коннора, которые что-то кричали друг другу. А где-то на заднем плане слышалось взволнованное бормотание Теодосии.
И тут она осознала, что Хоксли по-прежнему лежит на ней, придавливая ее к полу своим неподвижным распластанным телом.
Девушку охватила паника. Вскрикнув, она заключила его в объятия и принялась ощупывать.
– Гейбриел! Гейбриел, ты меня слышишь? – в ужасе прохрипела она.
Ответа не последовало. Мора оторвала от него руки – они были мокрыми и липкими от крови. Комната закружилась у нее перед глазами.
– Помогите! – крикнула девушка, с трудом преодолевая ком в горле и стараясь быть услышанной в этой сутолоке и неразберихе. – Помогите кто-нибудь! Лорд Хоксли ранен!
Она попыталась приподнять плечи Гейбриела, чтобы переложить его, и тут же почувствовала, что к нему тянутся еще несколько рук. Подбежавшим удалось осторожно перевернуть его и аккуратно переложить на пол. Девушка резко села, торопливо оглядела пострадавшего и тут же обнаружила, что кровь сочится из раны на правом боку. Сюртук Хоксли и пол под ним были в крови.
Сердце Моры замерло. Она обхватила Гейбриела руками и прижала к себе, точно малого ребенка. Ошеломление и растерянность сменились шоком. Боже правый, его лицо было таким бледным, и он еле дышал.
Она все поняла. Именно здесь и сейчас, держа голову раненого Хоксли на своих коленях, она осознала, что любит этого человека – любит, несмотря ни на что. Не важно, что подумают другие. Не важно, какой образ скрывается под маской Гейбриела – дьявола или ангела. Она хочет, чтобы он вошел в ее жизнь. Ей просто необходимо быть с ним рядом всегда.
Глаза ее заволокло слезами. Сквозь их пелену склонившиеся над ней лица превратились в размытое пятно. Она умоляюще смотрела вверх, уверенная, что кто-то из этих людей поможет ей спасти любимого.
– Пожалуйста, – прошептала она, – пожалуйста, не дайте ему умереть…
Глава 24
Помимо прочих неотложных дел, я пытаюсь осмыслить довольно странное письмо от Хоксли, которое я получила сегодня вечером на балу. Его содержание поразило меня до глубины души. Я и не подозревала о том, что его чувства ко мне изменились. Я искренне полагала, что его сердце по-прежнему принадлежит его первой любви. Но мне придется встретиться с ним, дать понять, что мы не должны выходить за рамки дружеских отношений и не можем быть любовниками. К тому же мои дочери – это все, ради чего я живу на этом свете. Я никогда не смогу их бросить, ничто не заставит меня это сделать.
Из дневника Элис Маршан 10 августа 1813 года
Гейбриел открыл глаза. Он понял, что лежит на мягком матрасе в тускло освещенной комнате. Во рту пересохло, а все тело ныло так, словно кто-то, пока он спал, измолотил его дубинкой.
Застонав, он попытался сесть, но резкая боль помешала ему сделать это. Чья-то нежная рука дотронулась до него.
– Тебе нельзя шевелиться.
Он узнал бы этот голос из тысячи других. Это была Мора. Она сидела в кресле рядом с кроватью и смотрела на него своими прекрасными голубыми глазами. В ее взгляде было столько нежности и сострадания.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила девушка.
– Так, будто меня переехала карета. – Он скосил на нее глаза, пытаясь вспомнить, как он сюда попал, и понять, что она делает у его постели. – Что случилось?
– В тебя стрелял лорд Страттон. Ты лежишь здесь уже двое суток, то, приходя в сознание, то, опять впадая в забытье.
Страттон! От тревожного воспоминания Гейбриел опять чуть не вскочил с постели. Пистолет… Безумный взгляд убийцы… Накрыв ладонь Моры, лежавшую на его груди, своей рукой, он потрогал ее пальцы и внимательно посмотрел на девушку, пытаясь по ее лицу прочесть правду.
– Ты в порядке?
– Да, благодаря тебе. – Ее ангельская улыбка согрела Гейбриела и подействовала успокаивающе, это был бальзам на душу.
– И с Вайолетт тоже. И с Теодосией, хотя у нее на виске пока еще жуткий синяк. Кстати, при встрече не забудь поблагодарить ее. Когда она ударила Страттона своей тростью, он сбился с цели, и пуля только задела тебе бок. Всего на несколько дюймов выше, и…
Она осеклась, но Гейбриел и так понял, что был на волосок от смерти, и благодарил Бога за то, что попали в него, а не в Мору. Господи, ведь он мог ее потерять…
Отогнав от себя эту страшную мысль, Гейбриел посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где он находится. И осознав, что никогда прежде здесь не был, опять повернулся к Море:
– Где я?
– В нашем городском доме, – ответила девушка, высвобождая руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую ему на лоб. – И не вздумай возражать. Папа настоял на том, чтобы мы перенесли тебя именно сюда. В конце концов, ты спас мне жизнь. А в твоем доме за тобой некому ухаживать.
Он вскинул бровь и с иронией взглянул на Мору: – Думаю, что твоей тетушке это пришлось не по душе. Она встала с кресла и подсела к нему на край матраса, при этом равнодушно передернув плечом.
– Меня больше не волнует мнение тетушки. – В ее глазах заискрились веселые лучики, и она засмеялась. – Мои сестры готовы лично пожать твою руку. А тетя Оливия с того самого дня, как тебя сюда принесли, сидит взаперти в своей спальне в обнимку с флаконом нюхательной соли и оплакивает свою горькую судьбину. Это невероятное счастье для всех нас!
Он засмеялся вместе с ней, но уже через мгновение его лицо стало серьезным.
– Значит, Страттон убил моего отца и твою маму, – начал Гейбриел после короткого молчания. – Я начал это подозревать, но окончательно убедился в своей правоте, когда увидел, как он целится в тебя из пистолета. Его арестовали?
Мора покачала головой и отвернулась:
– Нет. Он мертв. Его убили во время перестрелки, когда мистер Толливер, Коннор и лорд Стоунхерст ворвались в магазин.
– И?
– Мне кажется, что он получил по заслугам. Хотя я понимаю, сколько страданий принес нашей семье этот мерзавец. – Она воинственно вскинула подбородок. – Он превратил нашу жизнь в сплошной кошмар и заслужил того, чтобы как следует помучиться перед смертью.
Гейбриел потянулся и вновь взял Мору за руку, ласково погладил ее холодные дрожащие пальцы.
– Я должен сказать, что он и так помучился. Ведь он был совершенным безумцем.
– Знаю. И все же… – Мора устало вздохнула. – Во всяком случае, этот ужас закончился. Мне хватило сполна. А теперь у меня важные дела. – Она искоса взглянула на Гейбриела. – Куда ты без персональной сиделки?
– И твой отец разрешил тебе за мной ухаживать?
– У отца не было выбора, – послышался голос от дверей.
Оба резко повернули головы и увидели маркиза Олбрайта, который, стоя в арочном проеме, внимательно смотрел на них.
Войдя в спальню, мужчина остановился у кровати. Его загадочный взгляд скользнул по Море, сидевшей слишком близко к Гейбриелу, и по их сплетенным рукам. Но лорд Олбрайт от комментариев воздержался.
– Моя дочь не позволила бы поручить это дело кому-то другому, – заметил он с улыбкой. – А я не хотел с ней спорить. Она была настроена решительно и очень боялась за вас.
При этих словах лорда Олбрайта на щеках Моры появился румянец, который привел Гейбриела в полный восторг. Но он не стал подначивать Мору в присутствии ее отца, а просто отвесил маркизу благодарный поклон:
– Спасибо вам за ваше великодушие, милорд. Я рад, что именно вы позаботились обо мне.
– Вздор. Вы спасли мою дочь от смерти и при этом подвергли опасности собственную жизнь. – Маркиз немного помолчал, потом задумчиво склонил голову набок. – Похоже, вы к ней неровно дышите.
– Папа… – начала было протестовать Мора. Но отец прервал ее взмахом руки:
– Все в порядке, милая. Я не собираюсь на него давить. Уверен, что когда он будет готов просить у меня твоей руки, он это сделает. – Он усмехнулся и еще раз понимающе взглянул на их сплетенные пальцы. – Хотя, похоже, он уже цепко держится за твою руку.
Мора стыдливо ахнула и попыталась высвободить пальцы, но Гейбриел не отпустил ее руку и не сводил глаз с Олбрайта. Между мужчинами промелькнула какая-то искра, и Гейбриел даже без всяких слов понял, что маркиз знает о его чувствах к Море и одобряет их.
Словно в подтверждение этого маркиз слегка кивнул Гейбриелу, а потом обернулся к Море и положил руку ей на плечо.
– Я дочитал дневник, – тихо сообщил он. Девушка с тревогой посмотрела на него.
– Как ты себя чувствуешь, папа?
– Нормально. Я злюсь на себя за то, что был, слеп и многого не замечал. – Отец тяжело вздохнул. – Я не должен был отдаляться от твоей мамы. Наверное, мне не хватало силы духа и уверенности в себе. Я не сомневался, что сумею отстоять интересы нашей семьи независимо от того, что будут говорить о нас в свете. И это было несложно, пока мы жили в Дорсете. Но как только мы вернулись в Лондон, и наша любовь подверглась серьезному испытанию, я не выдержал и отвернулся от Элис. Прочитав ее дневник, я узнал, что она была мне верна до конца своих дней. И теперь, когда нам известно, что произошло на самом деле и кто ее настоящий убийца, думаю, мы должны обрести мир и спокойствие.
Гейбриел на какую-то долю секунды прикрыл глаза, представив себе свое будущее рядом с Морой.
– Надеюсь на это, милорд, – вымолвил он.
Они ненадолго замолчали, обдумывая то, что уже произошло, и, представляя, что произойдет дальше. Затем маркиз прочистил горло и взглянул на Гейбриела.
– Да, забыл сказать: сегодня утром к вам заходил лорд Стоунхерст. За эти два дня он заглядывал к нам уже несколько раз.
Услышав имя виконта, Гейбриел поморщился:
– Простите.
– Не надо извиняться, – усмехнулся лорд Олбрайт. – Возможно, со стороны этот человек может показаться брюзгой, но он здорово нам помог после того, что случилось со Страттоном.
– Даже не знаю, что бы мы без него делали, – согласилась Мора и сжала руку Гейбриела. Ее глаза светились любовью. – Он очень беспокоился о тебе. Конечно, он немногословен, но я сумела его понять. Моя Эйми восхищена Стоунхерстом. Это так странно. Ведь обычно в присутствии незнакомых мужчин она стесняется и робеет, а он такой… большой. Даже больше Коннора. Но Эйми ходит за ним по пятам, а ему, похоже, это даже нравится.
Гейбриел удивился, но был очень благодарен семье Давентри за своего нелюдимого друга. С теплым сердцем он поднес пальцы Моры к губам и нежно поцеловал.
– Да, Стоунхерст – хороший друг, – заметил он.
Лорд Олбрайт шумно прокашлялся.
– Пока я болел, у меня накопились всякие дела, связанные с поместьем. Мне нужно срочно разобраться с ними, так что я оставляю вас наедине. – Маркиз чмокнул дочь в щечку и направился к дверям. Но прежде чем выйти из комнаты, посмотрел на Гейбриела и сказал серьезно: – Простите меня, Хоксли. Я плохо думал о вашем отце, и это негативное отношение распространялось и на вас. Я был не прав. На самом-то деле вы очень хороший человек.
– Спасибо, милорд.
Как только маркиз исчез за дверью, Мора обернулась к Гейбриелу и стала вдруг какой-то робкой и неуверенной.
– Он не единственный, кому нужно попросить у тебя прощения, – проговорила она.
– Мора, милая, не надо…
– Я должна это сделать. Хотя не знаю, заслуживаю ли я прощения. Я долго плохо думала о своей маме, но потом поняла, что ошибалась. Мне уже давно пора понять: нельзя судить о человеке, исходя лишь из того, что лежит на поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Ты… не можешь этого знать.
– Я знаю это, Страттон. Знаю, потому что прочитал ее дневник.
Пистолет опять дрогнул и быстро сместился в сторону Хоксли, а на лице Страттона отразилось замешательство.
– Но я убил ее. Я должен был это сделать, – протянул он гнусавым голосом. Казалось, он пытается убедить себя в собственной правоте. – Он мне все рассказал. Мне пришлось убить ее, потому что она была шлюхой, и я ее ненавидел.
Хоксли покачал головой и сделал еще один очень осторожный шаг вперед, встав перед Морой и закрыв ее собой.
– Ты любил ее. И именно поэтому тебя так оскорбляла мысль о том, что она отдается другому мужчине. Но ты должен понять: она не была такой, как ты думал. Когда любишь человека, Страттон, то видишь его истинную сущность, даже если она под какой-то маской. Ты должен был понять ее характер, разглядеть ее истинную суть.
Слова Гейбриела попали в самое сердце Моры. Казалось, что он говорит это для нее и обращается именно к ней. А может, так оно и есть?
Страттон нервно оперся на другую ногу. Глаза его словно остекленели.
– Я… ты… – пробормотал он запинаясь. – Нет! Это неправда! Я убил ее, потому что должен был остановить эту проститутку, чтобы она больше никого не могла совращать.
Он навел пистолет через плечо Хоксли, прямо на Мору.
– Черт бы тебя побрал, сучка! – истерично выкрикнул он, тяжело и часто дыша. И вдруг зарыдал – слезы из его глаз ручьями покатились по щекам. – Ты всю жизнь меня мучила! Я хотел тебя, а ты… Почему ты меня не хотела? Ты должна умереть!
Он сделал шаг – единственный шаг, и в то же мгновение произошло сразу несколько событий.
Витрины магазина разлетелись вдребезги, и в здание ворвались люди. Теодосия резко открыла глаза, привстала с пола, воспользовавшись собственной тростью, и со всего размаху ударила Страттона по ногам. Он потерял равновесие и зашатался.
Пистолет выпал из его руки.
Хоксли развернулся, бросился к Море и, повалив девушку на пол, накрыл ее собой. В этот момент в зале раздался выстрел. За первым выстрелом последовало еще несколько, а затем все стихло.
Море показалось, что прошла целая вечность, прежде чем она успокоилась и стала адекватно воспринимать действительность. В ушах у нее продолжало звенеть, однако к этому звону теперь примешивались и другие звуки. Она с трудом разобрала голоса Толливера и своего зятя Коннора, которые что-то кричали друг другу. А где-то на заднем плане слышалось взволнованное бормотание Теодосии.
И тут она осознала, что Хоксли по-прежнему лежит на ней, придавливая ее к полу своим неподвижным распластанным телом.
Девушку охватила паника. Вскрикнув, она заключила его в объятия и принялась ощупывать.
– Гейбриел! Гейбриел, ты меня слышишь? – в ужасе прохрипела она.
Ответа не последовало. Мора оторвала от него руки – они были мокрыми и липкими от крови. Комната закружилась у нее перед глазами.
– Помогите! – крикнула девушка, с трудом преодолевая ком в горле и стараясь быть услышанной в этой сутолоке и неразберихе. – Помогите кто-нибудь! Лорд Хоксли ранен!
Она попыталась приподнять плечи Гейбриела, чтобы переложить его, и тут же почувствовала, что к нему тянутся еще несколько рук. Подбежавшим удалось осторожно перевернуть его и аккуратно переложить на пол. Девушка резко села, торопливо оглядела пострадавшего и тут же обнаружила, что кровь сочится из раны на правом боку. Сюртук Хоксли и пол под ним были в крови.
Сердце Моры замерло. Она обхватила Гейбриела руками и прижала к себе, точно малого ребенка. Ошеломление и растерянность сменились шоком. Боже правый, его лицо было таким бледным, и он еле дышал.
Она все поняла. Именно здесь и сейчас, держа голову раненого Хоксли на своих коленях, она осознала, что любит этого человека – любит, несмотря ни на что. Не важно, что подумают другие. Не важно, какой образ скрывается под маской Гейбриела – дьявола или ангела. Она хочет, чтобы он вошел в ее жизнь. Ей просто необходимо быть с ним рядом всегда.
Глаза ее заволокло слезами. Сквозь их пелену склонившиеся над ней лица превратились в размытое пятно. Она умоляюще смотрела вверх, уверенная, что кто-то из этих людей поможет ей спасти любимого.
– Пожалуйста, – прошептала она, – пожалуйста, не дайте ему умереть…
Глава 24
Помимо прочих неотложных дел, я пытаюсь осмыслить довольно странное письмо от Хоксли, которое я получила сегодня вечером на балу. Его содержание поразило меня до глубины души. Я и не подозревала о том, что его чувства ко мне изменились. Я искренне полагала, что его сердце по-прежнему принадлежит его первой любви. Но мне придется встретиться с ним, дать понять, что мы не должны выходить за рамки дружеских отношений и не можем быть любовниками. К тому же мои дочери – это все, ради чего я живу на этом свете. Я никогда не смогу их бросить, ничто не заставит меня это сделать.
Из дневника Элис Маршан 10 августа 1813 года
Гейбриел открыл глаза. Он понял, что лежит на мягком матрасе в тускло освещенной комнате. Во рту пересохло, а все тело ныло так, словно кто-то, пока он спал, измолотил его дубинкой.
Застонав, он попытался сесть, но резкая боль помешала ему сделать это. Чья-то нежная рука дотронулась до него.
– Тебе нельзя шевелиться.
Он узнал бы этот голос из тысячи других. Это была Мора. Она сидела в кресле рядом с кроватью и смотрела на него своими прекрасными голубыми глазами. В ее взгляде было столько нежности и сострадания.
– Как ты себя чувствуешь? – тихо спросила девушка.
– Так, будто меня переехала карета. – Он скосил на нее глаза, пытаясь вспомнить, как он сюда попал, и понять, что она делает у его постели. – Что случилось?
– В тебя стрелял лорд Страттон. Ты лежишь здесь уже двое суток, то, приходя в сознание, то, опять впадая в забытье.
Страттон! От тревожного воспоминания Гейбриел опять чуть не вскочил с постели. Пистолет… Безумный взгляд убийцы… Накрыв ладонь Моры, лежавшую на его груди, своей рукой, он потрогал ее пальцы и внимательно посмотрел на девушку, пытаясь по ее лицу прочесть правду.
– Ты в порядке?
– Да, благодаря тебе. – Ее ангельская улыбка согрела Гейбриела и подействовала успокаивающе, это был бальзам на душу.
– И с Вайолетт тоже. И с Теодосией, хотя у нее на виске пока еще жуткий синяк. Кстати, при встрече не забудь поблагодарить ее. Когда она ударила Страттона своей тростью, он сбился с цели, и пуля только задела тебе бок. Всего на несколько дюймов выше, и…
Она осеклась, но Гейбриел и так понял, что был на волосок от смерти, и благодарил Бога за то, что попали в него, а не в Мору. Господи, ведь он мог ее потерять…
Отогнав от себя эту страшную мысль, Гейбриел посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где он находится. И осознав, что никогда прежде здесь не был, опять повернулся к Море:
– Где я?
– В нашем городском доме, – ответила девушка, высвобождая руку, чтобы убрать прядь волос, упавшую ему на лоб. – И не вздумай возражать. Папа настоял на том, чтобы мы перенесли тебя именно сюда. В конце концов, ты спас мне жизнь. А в твоем доме за тобой некому ухаживать.
Он вскинул бровь и с иронией взглянул на Мору: – Думаю, что твоей тетушке это пришлось не по душе. Она встала с кресла и подсела к нему на край матраса, при этом равнодушно передернув плечом.
– Меня больше не волнует мнение тетушки. – В ее глазах заискрились веселые лучики, и она засмеялась. – Мои сестры готовы лично пожать твою руку. А тетя Оливия с того самого дня, как тебя сюда принесли, сидит взаперти в своей спальне в обнимку с флаконом нюхательной соли и оплакивает свою горькую судьбину. Это невероятное счастье для всех нас!
Он засмеялся вместе с ней, но уже через мгновение его лицо стало серьезным.
– Значит, Страттон убил моего отца и твою маму, – начал Гейбриел после короткого молчания. – Я начал это подозревать, но окончательно убедился в своей правоте, когда увидел, как он целится в тебя из пистолета. Его арестовали?
Мора покачала головой и отвернулась:
– Нет. Он мертв. Его убили во время перестрелки, когда мистер Толливер, Коннор и лорд Стоунхерст ворвались в магазин.
– И?
– Мне кажется, что он получил по заслугам. Хотя я понимаю, сколько страданий принес нашей семье этот мерзавец. – Она воинственно вскинула подбородок. – Он превратил нашу жизнь в сплошной кошмар и заслужил того, чтобы как следует помучиться перед смертью.
Гейбриел потянулся и вновь взял Мору за руку, ласково погладил ее холодные дрожащие пальцы.
– Я должен сказать, что он и так помучился. Ведь он был совершенным безумцем.
– Знаю. И все же… – Мора устало вздохнула. – Во всяком случае, этот ужас закончился. Мне хватило сполна. А теперь у меня важные дела. – Она искоса взглянула на Гейбриела. – Куда ты без персональной сиделки?
– И твой отец разрешил тебе за мной ухаживать?
– У отца не было выбора, – послышался голос от дверей.
Оба резко повернули головы и увидели маркиза Олбрайта, который, стоя в арочном проеме, внимательно смотрел на них.
Войдя в спальню, мужчина остановился у кровати. Его загадочный взгляд скользнул по Море, сидевшей слишком близко к Гейбриелу, и по их сплетенным рукам. Но лорд Олбрайт от комментариев воздержался.
– Моя дочь не позволила бы поручить это дело кому-то другому, – заметил он с улыбкой. – А я не хотел с ней спорить. Она была настроена решительно и очень боялась за вас.
При этих словах лорда Олбрайта на щеках Моры появился румянец, который привел Гейбриела в полный восторг. Но он не стал подначивать Мору в присутствии ее отца, а просто отвесил маркизу благодарный поклон:
– Спасибо вам за ваше великодушие, милорд. Я рад, что именно вы позаботились обо мне.
– Вздор. Вы спасли мою дочь от смерти и при этом подвергли опасности собственную жизнь. – Маркиз немного помолчал, потом задумчиво склонил голову набок. – Похоже, вы к ней неровно дышите.
– Папа… – начала было протестовать Мора. Но отец прервал ее взмахом руки:
– Все в порядке, милая. Я не собираюсь на него давить. Уверен, что когда он будет готов просить у меня твоей руки, он это сделает. – Он усмехнулся и еще раз понимающе взглянул на их сплетенные пальцы. – Хотя, похоже, он уже цепко держится за твою руку.
Мора стыдливо ахнула и попыталась высвободить пальцы, но Гейбриел не отпустил ее руку и не сводил глаз с Олбрайта. Между мужчинами промелькнула какая-то искра, и Гейбриел даже без всяких слов понял, что маркиз знает о его чувствах к Море и одобряет их.
Словно в подтверждение этого маркиз слегка кивнул Гейбриелу, а потом обернулся к Море и положил руку ей на плечо.
– Я дочитал дневник, – тихо сообщил он. Девушка с тревогой посмотрела на него.
– Как ты себя чувствуешь, папа?
– Нормально. Я злюсь на себя за то, что был, слеп и многого не замечал. – Отец тяжело вздохнул. – Я не должен был отдаляться от твоей мамы. Наверное, мне не хватало силы духа и уверенности в себе. Я не сомневался, что сумею отстоять интересы нашей семьи независимо от того, что будут говорить о нас в свете. И это было несложно, пока мы жили в Дорсете. Но как только мы вернулись в Лондон, и наша любовь подверглась серьезному испытанию, я не выдержал и отвернулся от Элис. Прочитав ее дневник, я узнал, что она была мне верна до конца своих дней. И теперь, когда нам известно, что произошло на самом деле и кто ее настоящий убийца, думаю, мы должны обрести мир и спокойствие.
Гейбриел на какую-то долю секунды прикрыл глаза, представив себе свое будущее рядом с Морой.
– Надеюсь на это, милорд, – вымолвил он.
Они ненадолго замолчали, обдумывая то, что уже произошло, и, представляя, что произойдет дальше. Затем маркиз прочистил горло и взглянул на Гейбриела.
– Да, забыл сказать: сегодня утром к вам заходил лорд Стоунхерст. За эти два дня он заглядывал к нам уже несколько раз.
Услышав имя виконта, Гейбриел поморщился:
– Простите.
– Не надо извиняться, – усмехнулся лорд Олбрайт. – Возможно, со стороны этот человек может показаться брюзгой, но он здорово нам помог после того, что случилось со Страттоном.
– Даже не знаю, что бы мы без него делали, – согласилась Мора и сжала руку Гейбриела. Ее глаза светились любовью. – Он очень беспокоился о тебе. Конечно, он немногословен, но я сумела его понять. Моя Эйми восхищена Стоунхерстом. Это так странно. Ведь обычно в присутствии незнакомых мужчин она стесняется и робеет, а он такой… большой. Даже больше Коннора. Но Эйми ходит за ним по пятам, а ему, похоже, это даже нравится.
Гейбриел удивился, но был очень благодарен семье Давентри за своего нелюдимого друга. С теплым сердцем он поднес пальцы Моры к губам и нежно поцеловал.
– Да, Стоунхерст – хороший друг, – заметил он.
Лорд Олбрайт шумно прокашлялся.
– Пока я болел, у меня накопились всякие дела, связанные с поместьем. Мне нужно срочно разобраться с ними, так что я оставляю вас наедине. – Маркиз чмокнул дочь в щечку и направился к дверям. Но прежде чем выйти из комнаты, посмотрел на Гейбриела и сказал серьезно: – Простите меня, Хоксли. Я плохо думал о вашем отце, и это негативное отношение распространялось и на вас. Я был не прав. На самом-то деле вы очень хороший человек.
– Спасибо, милорд.
Как только маркиз исчез за дверью, Мора обернулась к Гейбриелу и стала вдруг какой-то робкой и неуверенной.
– Он не единственный, кому нужно попросить у тебя прощения, – проговорила она.
– Мора, милая, не надо…
– Я должна это сделать. Хотя не знаю, заслуживаю ли я прощения. Я долго плохо думала о своей маме, но потом поняла, что ошибалась. Мне уже давно пора понять: нельзя судить о человеке, исходя лишь из того, что лежит на поверхности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30