Оба были так поглощены друг другом, что все остальное казалось просто туманом.
Держа руки на плечах Гейбриела, Мора осыпала легкими поцелуями его лицо, потом провела ладонями по его груди и распахнула полы сюртука.
– Может, снимешь это? – проворковала она.
Он поднял на нее томные глаза, прикрытые ресницами.
– Сними сама.
Непослушными пальцами девушка расстегнула пуговицы, спустила рукава и с помощью Гейбриела окончательно скинула с него сюртук. Держа скомканную ткань в руках, она секунду помедлила, словно пытаясь понять, что делать дальше.
У Гейбриела екнуло сердце. «Господи, только бы она не передумала!»
– Мора, – нежно позвал он.
Но когда она подняла голову, в ее взгляде не было и тени сомнения. Улыбнувшись, она отложила в сторону сюртук и принялась развязывать его галстук.
– Теперь рубашка, – произнесла она, растягивая слова и медленно поднимая батистовую рубашку, чтобы стянуть ее через голову.
Когда она, наконец, положила руки на его обнаженную грудь, он был готов выпрыгнуть из собственной кожи. Ее пальцы прошлись по крепким мускулам, погладили волнистые контуры живота, любовно уделяя внимание каждой детали.
– Я и не знала, что мужчина может быть таким красивым, – замирая от восторга, вымолвила она.
Он усмехнулся и накрыл руку Моры своей, удержав ее пальцы на своем неровно бьющемся сердце.
– Милая, мужчины не должны быть красивыми. – Свободной рукой он погладил ее лицо, почти благоговейно касаясь атласной кожи. – А вот ты… я никогда не видел такой красоты. Ты само совершенство.
И это было истинной правдой. Ее губы распухли и покраснели от его поцелуев, а голубые глаза сверкали от страсти. Она была восхитительно хороша, просто вся светилась изнутри.
Однако его слова не убедили Мору. В ее глазах мелькнула какая-то тень, и она покачала головой.
– Ты наверняка говоришь это всем женщинам, с которыми спишь.
Гейбриел приподнял пальцами ее подбородок, пожалев о том, что она так небрежно восприняла его слова.
– Но я впервые говорю это искренне, – сказал он и сам испугался правдивости собственных слов.
Они слились в очередном упоительном поцелуе, длившемся целую вечность. Язык Гейбриела проник в ее рот, и Мора села с ногами на кровать, обняла его и запустила пальцы в его волосы. Его губы скользнули к ее белоснежной шее, и припали к пульсирующей жилке над самым краем кружевного гофрированного воротника. Он чувствовал, как она дрожит.
– Пожалуйста, – попросила Мора, запрокидывая голову, чтобы ему было удобней ее целовать. – Пожалуйста, Хоксли.
– О чем ты просишь, милая? Не забывай, ты должна говорить мне, чего ты хочешь.
– Потрогай меня.
Гейбриел с радостью подчинился. Его ладони спустились по ее плечам и нежно обхватили грудь, обтянутую платьем. Он принялся дразнить ее быстро твердеющие соски, совершая мелкие вращательные движения большими пальцами.
– Так?
– М-м-м-м. Да…
Подстрекаемый вздохами девушки, он ловко расстегнул ее платье, стянул рукав вместе с бретелькой нижней сорочки и осторожно сжал в руке обнажившуюся верхнюю половинку груди.
Она прерывисто застонала и вдруг повалила его спиной на кровать. Он и опомниться не успел, как она его оседлала. Задравшиеся юбки собрались облаком вокруг ее бедер, явив его жадному взору белую гладкую кожу над прозрачной тканью чулок. Это резкое движение и ее решительный взгляд ошеломили Гейбриела. Сейчас с разметавшимися по плечам волосами и спущенным лифом, из-под которого выглядывали спелые груди, она так же мало напоминала чопорную светскую скромницу, как языческая богиня – девственницу-весталку.
Эта удивительная женщина сводила его с ума своей полной непредсказуемостью!
– Ты просил, чтобы я занялась с тобой любовью, – сказала она грудным голосом и вновь погладила его по груди. Но когда ее пальцы добрались до пояса брюк, она замерла и взглянула на него из-под опущенных ресниц. – У тебя было много женщин. Они знали, как доставить тебе удовольствие. Научи меня, что надо сделать, чтобы тебе было приятно.
– Милая, мне приятно все, что ты делаешь. Девушка ответила улыбкой, которая сама по себе была наградой. Но когда она нагнулась вперед и обхватила пальцами его твердый жезл, вздувшийся под брюками, Гейбриел понял, что умирает, и это путь на небеса. Он выгибал бедра, издавал нечленораздельные звуки и сжимал в кулаках простыню, пока она осторожно гладила и нежно сжимала его пенис.
– Ну, теперь ты мне веришь?
Гейбриел был так поглощен собственными ощущениями и сосредоточен на ее дразнящих прикосновениях, что не сразу понял, о чем она спрашивает. Но как только смысл ее слов дошел до его сознания, он разом отрезвел. Прозрение было жестоким. Как он мог забыть, что все это только притворство?
Он схватил руку девушки, прервав ее ласки, и процедил сквозь зубы:
– Мора, я не знаю, в какие игры ты со мной играешь, и ради чего все это затеяла, но боюсь, что дело зашло слишком далеко. Подумай об этом, прежде чем продолжать. Потом будет поздно.
Их взгляды встретились, и они долго неотрывно смотрели друг на друга, не в силах оторваться… Затем, побледнев, Мора вдруг сдавленно вскрикнула, вырвала руку и слезла с Гейбриела.
– Пожалуйста, отвернись.
– Мора…
– Прошу тебя! – взмолилась она со слезами в голосе.
Потрясенный, Гейбриел подчинился. Он слышал за спиной шуршание ткани – она приводила в порядок свою одежду. Потом стало тихо. А еще через мгновение хлопнула дверь. Проклятие!
Вскочив на ноги, Гейбриел в несколько размашистых шагов пересек комнату и распахнул дверь. Но когда он высунул голову в коридор, Моры уже не было.
Сердито выругавшись, он запустил пальцы в волосы и вернулся в комнату. Не надо было поворачиваться к ней спиной! Теперь он никогда не узнает, что она здесь делала. К тому же она уже второй раз оставляет его возбужденным и неудовлетворенным. Впору позавидовать евнухам!
Гейбриел стоял, погруженный в мрачные мысли, и вдруг заметил, что его сюртук валяется на полу у дверей. «Странно, – подумал он, рассеянно поднимая одежду. Он отлично помнил, что Мора сняла с него сюртук и положила на кровать. – Каким же образом он вдруг оказался на ковре? Минуточку…» Пронзенный внезапной догадкой, граф сунул руку в карман сюртука и понял, что не ошибся. Пусто! Проклятие, за каким чертом ей понадобилась долговая расписка Каннингтона?
Глава 16
Вчера в опере во время антракта мы с Филиппом каким-то образом разлучились в толчее. Я увидела его в фойе – он болтал с группой джентльменов. Подойдя ближе, я услышала, как один из них сказал про меня какую-то гадость. Я ждала, что Филипп, как раньше, тут же начнет меня защищать, но он не сказал ни слова. В этот момент я поняла, что значит разбитое сердце.
Из дневника Элис Маршан 24 марта 1810 года
Почерк был совсем другим. Не веря своим глазам, Мора потрясенно смотрела на долговую расписку. Как же так? Неужели она опять ошиблась? Разница была настолько очевидной, что даже не понадобилось доставать письмо для сравнения. Значит, не Каннингтон писал ее маме письма с угрозами.
Слезы мешали смотреть – слова расплывались и дрожали. Итак, рухнула последняя надежда. Скомкав бумагу и руке, девушка без сил опустилась на кровать. Она была совершенно потеряна. Уверенная в том, что убийца леди Олбрайт – один из троих мужчин ее списка, она даже не рассматривала другие варианты. Что ж, теперь остается только ждать. Может, Вайолет сумеет добыть какую-нибудь информацию о других подозреваемых, расспросив своих знакомых в театре. Если нет, тогда – тупик.
Мора быстро смахнула катившуюся по щеке слезинку. За последние недели ей столько пришлось пережить, что это разочарование стало последней каплей в чаше ее терпения. Она мечтала вложить в руки отца мамин дневник и сообщить ему имя таинственного злодея, виновного в ее смерти. Но теперь, похоже, этому не бывать.
Из гардеробной, соединявшей ее комнату с комнатой леди Оливии, внезапно донесся шум. Значит, тетя проснулась и скоро будет ее искать. Мора не желала выслушивать нотации и объяснять, почему у нее заплаканное лицо, поэтому решила быстро улизнуть. Возможно, если она ненадолго выйдет из дома, погуляет на свежем воздухе и проветрит голову, то вечером на балу в окружении чопорных аристократов будет чувствовать себя уверенней.
Девушка еще раз взглянула на долговую расписку, которую по-прежнему держала в руке. Она так сильно сжимала бумагу, что даже порвала уголок. Рано или поздно ей придется каким-то образом вернуть ее Хоксли, но только не сейчас. Мысль об этом вызывала панику. Не дай Бог опять с ним столкнуться! Особенно после того, что она сделала.
Щеки ее вспыхнули при воспоминании о собственном поведении. О Боже, она так успешно играла роль соблазнительницы, что почти вжилась в образ! Управлять актом любви оказалось безумно приятно. Она открыла в себе талант распутницы, о котором даже не подозревала раньше. Блестящие зеленые глаза графа побуждали ее продолжать ласки, и она с охотой исследовала его стройное тело, распластанное перед ней на кровати – любовалась совершенной мужской фигурой, пробовала на ощупь гладкую кожу, прикрывающую мощные мускулы.
Он ее хотел – это бесспорно. Она сама видела доказательство. Чувствовала горячий твердый жезл, вздувшийся под брюками. На прекрасном лице Гейбриела отражалось яростное страстное желание, и она гладила его пульсирующий орган, желая подарить ему такое же обжигающее удовольствие, какое он доставил ей той ночью в карете.
Хорошо, что он, в конце концов, ее прервал. Если бы он молчал и дальше, трудно сказать, чем бы все это закончилось. Ведь она могла… могла…
Нет, не думать об этом! Надо быстрее уходить, а не то придет тетя и задаст ей жару.
Разгладив мятую расписку, она сунула ее в мамин дневник, к письмам, затем убрала дневник в свой дорожный саквояж и поспешила из комнаты.
Солнце наконец-то выглянуло из-за туч, и молодежь играла в крокет на южной лужайке. Их смех носился по ветру. За игрой наблюдали несколько дам, в том числе и герцогиня. Женщины расположились на каменной террасе, выходившей в сад, и Мора тут же отбросила идею прогуляться среди цветов. Вместо этого она побрела вниз по склону с северной стороны дома. Длинная извилистая тропинка петляла мимо каретного сарая и конюшен, вела через небольшой лесок и заканчивалась у озера, ограничивавшего имение Мейтлендов.
Мора зашла довольно далеко, но это ее не пугало. Здесь, вдали от презрительных взглядов гостей, она чувствовала себя легко и свободно. Никто не шептался у нее за спиной, никто не тыкал пальцем, никто не осуждал ее поведение. Дом находился с другой стороны леса, поэтому отсюда его не было видно. На сверкающей озерной глади плясали солнечные блики. Девушке показалось, что она попала в волшебный мир, где, кроме нее, никого нет.
Кругом было тихо, только щебетали птички да покрякивали утки, плавающие в прибрежных камышах.
Расслабившись на природе, Мора невольно подумала, что ее мама, должно быть, испытывала такое же умиротворение, когда они все вместе жили в маленьком коттедже в Дорсете – задолго до того, как их жестоко раскидало в разные стороны.
Однако вскоре мирная идиллия Моры была нарушена. Услышав сзади топот лошадиных копыт, девушка развернулась. Прямо на нее скакал крупный гнедой мерин, оседланный лордом Страттоном.
Всадник резко натянул поводья, заставив лошадь встать на дыбы и несколько раз ударить копытами по воздуху. Усмирив, наконец, животное, Страттон обратился к Море.
– Так-так, – начал он нахальным тоном, разглядывая ее из-под сдвинутых бровей, – кажется, я наткнулся на лесную фею.
Мора встревожилась, но постаралась сохранить спокойное лицо. Меньше всего ей сейчас хотелось видеть этого гадкого субъекта. Каждый раз, когда она имела несчастье оказаться с ним наедине, случались неприятности. Но она не собиралась показывать, как сильно он ее напугал.
– Здравствуйте, лорд Страттон.
– Добрый день, леди Мора. Надеюсь, вам нравится прогулка?
– Да. Но боюсь, уже много времени, и мне пора воз вращаться в дом, чтобы успеть подготовиться к балу. Так что извините, я пойду.
Сердце девушки отчаянно колотилось. Она сделали шаг, но тут Страттон спрыгнул с седла и встал на ее пути.
– Минуточку, юная леди, – сказал он, растянув тонкие губы в холодной улыбке. – Стоит мне к вам приблизиться, и вы тут же пытаетесь улизнуть. У меня невольно складывается впечатление, что вы избегаете моего общества.
Отступив назад, Мора обхватила себя руками, словно защищаясь, и с тревогой взглянула на Страттона. Она не имела понятия, чего он хочет, но не собиралась участвовать в его словесных играх. Он прекрасно знал, почему она держится от него на расстоянии.
– А если и так, можно ли меня в этом винить, милорд? Ваше общество никогда не казалось мне приятным.
– А общество лорда Хоксли вам нравится больше? Мора застыла на месте. Во рту у нее пересохло, и прежде чем ответить, ей пришлось подавить ком в горле.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Все вы понимаете. – Привязав свою лошадь к ближайшему дереву, Страттон медленно направился к ней, небрежно постукивая стеком по сапогу и не отрывая ледяного взгляда от лица девушки. – Не прикидывайтесь недотрогой. Все видели, как вчера вечером вы прогуливались с ним под ручку в гостиной. И сегодня утром в бильярдной вы оба выглядели весьма довольными.
– Это еще ничего не значит.
– А то, что совсем недавно вы заходили к нему в спальню? Это, по-вашему, тоже ничего не значит?
Мора изо всех сил старалась не выдать своих чувств, но, судя по его злобной ухмылке, на ее лице все же отразилось потрясение.
– Да, я видел, как вы выбежали от него. И должен заметить, моя дорогая, что вы выглядели не самым лучшим образом. Волосы растрепаны, щеки горят, губы опухли… Сильно сомневаюсь, что вы обсуждали с графом погоду.
Он покачал головой и взглянул на нее с отвратительной ухмылкой.
– Ох, леди Мора, ну вы и проказница! Охмурили лорда Уолдрона, заигрываете с лордом Каннингтоном, а теперь еще, похоже, прыгнули в постель сына убийцы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30