Разумеется, нет. Какие нелепые мысли! Ведь она уже решила, что он просто играет с ней в игры. Ему не должно быть никакого дела до ее ухажеров.
Она вновь обернулась к Уолдрону, и он встретил ее взгляд обворожительной улыбкой.
– Пожалуйста, простите мне мою вольность, леди Мора, но я не могу не заметить, что сегодня вечером вы совершенно очаровательны.
– Спасибо, милорд. Вы тоже великолепно выглядите.
И это было чистой правдой. Симпатичный элегантный джентльмен с серебристыми волосами, блестевшими в свете ламп, маркиз обладал высокой атлетической фигурой и худым, не по годам гладким лицом.
Однако когда она смотрела на него, у нее не учащался пульс, и не трепетало в груди. Она не испытывала тех головокружительных пьянящих эмоций, которые захлестывали ее, стоило ей украдкой взглянуть туда, где у стены в мрачной неподвижности стоял лорд Хоксли, по-прежнему не сводивший с нее глаз.
Только сейчас он был не один. К нему льнула леди Лэнскомб. В вечернем платье из изумрудного шелка с открытыми плечами и таким низким декольте, что ее пышные груди готовы были вывалиться наружу, белокурая красавица виконтесса по-хозяйски держала графа за руку и, бесстыдно прижимаясь, что-то шептала ему на ухо.
Мора вдруг ощутила острый укол в сердце. Ей стало трудно дышать, а глаза заволокло красной пеленой гнева. Боже правый, эта… женщина буквально висит на нем, и он ей это позволяет! Но ведь она замужем!
Впрочем, чему удивляться? Разве такие мелочи когда-нибудь останавливали Дьявола во плоти?
Наконец ей удалось глотнуть воздуха и взять себя в руки. Какая ей разница, чем он занимается и с кем? Но тихий голос где-то на краю ее сознания упорно твердил, что разница все-таки есть, и Мора никак не могла отвязаться от этой мысли.
Огромным усилием воли она заставила себя сосредоточиться на словах маркиза, который словно не заметил ее секундного замешательства.
– Мне очень не хотелось бы затрагивать столь щекотливую тему, моя милая, но я все-таки должен кое-что вам сказать, чтобы больше к этому не возвращаться. – Он обогнул кадку с растением и подвел ее к застекленным дверям. Сияющая луна осветила его серьезное лицо. – Знаю, этот вечер дался вам нелегко, но не могу не выразить своего восхищения тем тактом и достоинством, с которыми вы встретили постыдные нападки общества! Едва ли среди известных мне дам вашего юного возраста найдется много таких, кто сумел бы проявить в подобной ситуации такую силу характера.
Похвала маркиза искренне тронула Мору, но ей захотелось спросить его, где же он был раньше – почему не поддержал ее, когда все вокруг смотрели на нее, как стая волков?
– Даже не знаю, что сказать. Вы слишком добры ко мне.
– Вовсе нет. Я уверен, что ваш отец может гордиться вами. – Он внимательно смотрел на нее, и в его карих глазах теплилось сочувствие. – Во всяком случае, я рад, что в эти выходные нам выпала возможность узнать друг друга получше.
– Я тоже рада, милорд.
– Вот и хорошо. – Он похлопал ее по руке, затянутой в перчатку. – А сейчас, к сожалению, мне придется прервать нашу прогулку, миледи. Я вижу, меня зовет лорд Лиленд. Мне надо обсудить с ним кое-какие важные вещи. Сюда идут ваша тетя и лорд Бедфорд, так что оставлю вас на их попечение. Вы простите меня?
– Конечно. – Он склонился к ее руке, и Мора присела в реверансе. – До свидания, лорд Уолдрон, приятного вечера!
– До свидания, милая.
Маркиз отошел к лорду Лиленду и исчез вместе с ним в арке, ведущей в соседнюю комнату. Море не терпелось поскорее вернуться к себе в спальню и положить конец этой кошмарной вечеринке. Она обернулась, ожидая приближения леди Оливии и лорда Бедфорда.
Но тут увидела, что к ней направляется кое-кто еще. Широкими шагами хищника Хоксли преодолел разделявшее их расстояние, волшебным образом расчистив себе путь, легко лавируя между кучками людей, круживших по центру гостиной. Леди Лэнскомб уже не было рядом с ним, и его горящий взгляд был нацелен прямо на Мору.
У нее пересохло во рту; и комната поплыла перед глазами. Нет! Конечно, нахальства ему не занимать, но неужели он посмеет?
Впрочем, сомнений больше не оставалось – да, он посмел! Хоксли подошел к девушке всего на несколько секунд раньше ее тети и барона, и Мора невольно заметила, как чопорное самодовольство на лице Оливии быстро сменилось ужасом, когда та узнала высокого широкоплечего мужчину, вставшего рядом с ее племянницей.
– Добрый вечер, леди Мора, – произнес он глубоким хрипловатым голосом, выделив ее имя бархатисто-ласковой интонацией.
В то же мгновение гул разговоров стих, и все глаза устремились в их сторону. В воцарившейся тишине казалось, будто сам воздух искрится от напряжения. Собравшиеся, затаив дыхание, ждали, что будет дальше.
Совет Теодосии, данный ей несколько часов назад, так отчетливо прозвучал в ушах Моры, будто она стояла рядом. «Выше нос! Не показывай, что тебя задевают их косые взгляды».
Это придало ей мужества. Сделав глубокий вдох, она ответила ровным тоном, скрывавшим ее тревогу:
– Добрый вечер, лорд Хоксли.
Уголки губ приподнялись в дьявольской усмешке, и он отвесил поклон:
– Я заметил, что ваш спутник был вынужден вас покинуть, и ваша прогулка вокруг гостиной осталась незавершенной. Мне бы хотелось исправить ситуацию, занять его место, если позволите.
В замершей гостиной кто-то удивленно ахнул. Стран но, но этот тихий звук задел самолюбие Моры. Гнев и обида, так долго копившиеся на дне ее души, вдруг всколыхнулись и прорвались наружу, захлестнув девушку волной праведного гнева.
Она целый год играла роль послушной дочери, благовоспитанной и осторожной юной дамы, которая ведет себя сообразно законам светского общества, но всякому терпению когда-нибудь приходит конец. Весь этот спектакль не принес ей ровным счетом никакой пользы. Она устала доказывать собственную состоятельность и добропорядочность. Пришло время жить по своим правилам, никого не боясь – ни лорда Хоксли, ни тетушки, ни тупоголовых аристократов.
– Я принимаю ваше приглашение, милорд.
– Мора, ты не должна… – запротестовала леди Оливия, но девушка прервала ее взмахом руки.
– Все в порядке, тетя Оливия. Мы с лордом Хоксли покажем всем присутствующим, что способны забыть былые разногласия наших семей и вести себя как цивилизованные взрослые люди, и тогда, возможно, окружающие наконец-то последуют нашему примеру!
Ослабевшая тетушка вцепилась в явно недовольного лорда Бедфорда, а Мора, с вызовом оглядев потрясенные лица гостей, взяла Хоксли под руку и пошла с ним по комнате.
Сзади зашумели голоса. Но девушка не обращала на них внимания. Гордо приподняв подбородок, она шествовала впереди, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться от переполнявшей ее радости.
Вырвавшись из невидимых светских оков, она ощущала пьянящее чувство свободы. Теперь она будет делать только то, что захочет! Наверное, те чувства испытывала ее мама, когда решила быть честной с самой собой и оставить тщетные попытки изображать чопорную маркизу.
– Ну вот, вы и сделали это.
Услышав загадочное утверждение Хоксли, девушка подняла на него глаза и встретилась с его внимательным непроницаемым взглядом.
– Сделала что?
– Дали им пищу для сплетен.
Она равнодушно повела плечом и, подняв свободную руку, убрала в элегантный пучок, выбившийся темный локон.
– Они будут сплетничать в любом случае. А раз так, то пусть уж лучше обсуждают то, что есть на самом деле, а не придумывают всякий вздор. К тому же, по мнению Теодосии, мы должны сделать вид, что не испытываем друг к другу ненависти, и тогда рано или поздно они потеряют интерес к нашим персонам и перестанут чесать языками.
Он вскинул бровь.
– Я думал, вы на меня сердитесь.
– Да, вы нисколько не ошиблись. Просто в данный момент я гораздо больше сержусь на них.
– Ну что ж, похоже, на сей раз, мне повезло.
– Вот именно.
Они замолчали и обогнули угол комнаты, пройдя мимо трех пожилых вдов, которые бросали на них косые взгляды поверх трепещущих вееров, а затем отвернулись и о чем-то тихо заговорили между собой.
Однако как только женщины остались позади, Хоксли нарушил молчание.
– Лорд Уолдрон и есть ваш таинственный воздыхатель? – спросил он, заметно напрягшись.
Вместо ответа Мора вздохнула и отвела глаза.
– Как я уже сказала, это не ваше дело.
– Значит, нет. Я так и думал, но хотел убедиться. – Она увидела краем глаза, как он наклонил голову, и почувствовала на себе его испытующий взгляд. Он словно пытался прочесть ее мысли. – Вы примете его предложение? Я имею в виду Уолдрона.
– Моя тетушка считает, что это будет отличная партия.
– А как считаете вы?
Как она считает? Этот вопрос лишил Мору самообладания. Ей вдруг захотелось смеяться и плакать одновременно. Разве ее мнение важно?
– Конечно, это важно!
Мора поняла, что высказала свои мысли вслух, только когда услышала восклицание Хоксли – такое громкое и страстное, что стайка юных дебютанток, ворковавших поблизости, в испуге бросилась врассыпную. Граф даже не обратил на них никакого внимания. Внезапно остановившись, он хмуро взглянул на свою спутницу, поигрывая желваками.
– Я знаю, вы злитесь на меня. Хотите, верьте, хотите, нет, но мне очень жаль, что все так получилось. Я уже пытался объяснить вам сегодня днем на террасе, что не хотел вас обидеть или смутить, своим появлением на этой вечеринке.
Пытаясь сохранять видимое спокойствие, и фальшиво улыбаясь на публику, девушка процедила сквозь зубы:
– Тогда чего же вы хотели, милорд? Какие цели преследовали? Вы дали обществу новый повод посудачить обо мне и думали, что я скажу вам за это спасибо?
Его лицо превратилось в маску. Он слегка прижал ее к своему боку.
– Вы думаете, мне доставляет удовольствие постоянно бегать за вами вопреки собственной воле? Я очень хочу, но не могу выбросить вас из головы. Присматривать за вами стало для меня потребностью, и я не в силах противиться. Чем больше я борюсь с собой, тем сильнее меня затягивает в эту проклятую трясину!
Он сказал это таким низким хриплым голосом, будто слова непроизвольно вырвались из его горла. Мору охватило знакомое волнение. Она почувствовала, как ее сердце бешено запрыгало в груди, но решила не сдаваться. Бог свидетель, этот человек умеет соблазнять женщин, добиваясь от них желаемого. Все его речи – всего лишь игра. Навряд ли он был сейчас искренним.
– Не говорите такие вещи, ведь на уме у вас совсем другое.
– Вы ошибаетесь. Я говорю то, что думаю. И если ваш тайный ухажер приглашен на эту вечеринку, кто-то должен удержать вас от опрометчивых поступков. У этого мужчины дурные намерения, самое меньшее из которых – посягнуть на вашу добродетель. Я совершенно уверен, что он хочет вас погубить. Если вы сами этого не видите, то я открою вам глаза.
Мора в ярости попыталась выдернуть руку, но он накрыл ее кисть ладонью, прижав ее пальцы к своей руке. Даже через его рукав и собственную перчатку девушка ощущала тепло его тела. Черт возьми, даже сейчас, когда она была так сердита на него, он имел над ней власть и будил первобытные инстинкты!
– Как вы смеете делать вид, будто вам небезразличны моя репутация и мое благополучие? Не далее как на прошлой неделе вы пытались меня соблазнить, – прошипела она. – Не понимаю, зачем вы играете со мной в эти игры? Или в вашей собственной жизни нет ничего интересного, и вы от скуки лезете в мою?
– Ничего подобного. – Не сводя с девушки сверкающих зеленых глаз, он провел большим пальцем по пульсу у нее на запястье – один раз, второй… «А ну-ка, докажи, что ты на меня не реагируешь», – как бы говорил его взгляд. – Тогда, в карете, я просто не смог удержаться. За последний год между нами что-то возникло – это началось в ту первую встречу на балу у лорда и леди Графтон. Можете отрицать сколько угодно, но…
– Прекратите! – Она больше не желала этого слушать! С каждым словом он все глубже проникал в ее душу, заставляя забыть, кто он такой, и поверить ему. Но она не даст себя оболванить! Слишком много поставлено на кон. – Я знаю, чего вы добиваетесь, милорд, но у вас ничего не выйдет. Вы не сможете мной манипулировать. Делайте что хотите, но я докажу вам, что играю не хуже вас.
С этими словами она, наконец, выдернула руку и сердито зашагала прочь. Граф остался стоять посреди толпы гостей, озадаченно глядя ей вслед.
Глава 14
Похоже, несмотря на все мои усилия, общество никогда не признает меня женой маркиза Олбрайта. Мне надоело чувствовать себя во всех отношениях неполноценной. Это ужасным образом сказывается на моем замужестве, ибо даже Филипп не понимает, как мне горько и одиноко. Единственный человек, который относится ко мне по-доброму, это Теодосия Роузмонт, вдовствующая герцогиня Мейтленд. Я с каждым днем испытываю к этой женщине все большую благодарность за ее верную дружбу и поддержку.
Из дневника Элис Маршам 30 июля 1809 год
Мора сидела в мягком кресле богатой библиотеки Роузмонт-Холла и смотрела в окно на серый унылый пейзаж. Рано утром она очнулась от беспокойного сна, ее раз будила гроза. Сейчас окно было еще мокрым от дождя, над поместьем висел густой туман. Все полевые работы, намеченные на первую половину дня, были отменены.
Тихо вздохнув, девушка подняла руку и потерла висок. Она давно потеряла счет времени и не имела понятия, сколько уже просидела здесь в полном одиночестве.
Вообще-то она искала библиотеку с единственным желанием взять какую-нибудь книжку, чтобы скоротать время. Но, едва переступив порог этой тихой комнаты, Мора ощутила ее спокойную умиротворяющую атмосферу и просто не смогла заставить себя уйти.
Честно говоря, ей давно хотелось побыть одной. Тетя почти все утро читала ей лекцию о том, как ужасно она себя вела накануне. Пока другие гости накладывали в свои тарелки изысканные закуски, выставленные на буфетной стойке в комнате для завтраков, леди Оливия сотрясала воздух обличительной речью – такой язвительной и уничтожающей, что у Моры до сих пор звенело в ушах.
– Боже мой, где были твои мозги? – прошипела тетя и оглянулась, чтобы убедиться в том;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30