«Ударная группа» вступила в холл первого этажа гостиницы «Прелести моря» через пять минут после того, как майор Кастельянос, окруженный подчиненными, стремительно проследовал через этот же холл к своей машине.
Обычно холл был пуст, но на этот раз он гудел от голосов сотен людей самых разных цветов и оттенков кожи, которых объединила ненависть к непрекращающемуся дождю, необходимость убить как-то время и почти полное отсутствие одежды. Несмотря на работающие кондиционеры, влажная одуряющая духота расплывалась по холлу. И невезучие туристы мужественно боролись с ней, окружив себя бокалами с тропическими коктейлями и бутылочками с пивом.
«Ударная группа» в этой разноязыкой толпе, расположившейся по креслам, столикам, табуреткам и просто на прохладном мраморном полу, оказалась элементом совершенно чужеродным и сразу обратила на себя внимание. От вывозившихся в грязи членов «ударной группы» шарахались со смехом и любопытством, в их адрес высказывались самые разные предположения. Невозмутимым оставался лишь швейцар, беспрепятственно впустивший Лысана и его людей. В Эль-Параисо иностранцев пускают всегда и везде.
Наибольший интерес у публики вызывала импозантная внешность Лысана, особенно его голова, украшенная затейливыми разводами начавшей подсыхать грязи. Когда-то светло-салатовый костюм «сафари» Лысана потемнел от воды и грязи и казался военным мундиром.
Внимания публики Лысан не любил. Он озирался по сторонам, пытаясь найти укромный уголок, но, ничего не найдя, сделал решительный жест подчиненным и устремился к белой двери, на которой была изображена голубая пиктограмма – рыцарь в шлеме.
Собравшись в туалете, «ударная группа» получила приказ раздеваться. Лысан первым подал пример, оставшись в широких, усеянных ядовито-оранжевыми ромашками трусах.
– Надо, значит, замаскироваться! А то на нас тут все глаза пялить будут, – приговаривал он, наблюдая, как Алексис с Шакалом выполняют его распоряжение. Свою одежду Лысан после долгих колебаний свернул в комок и бросил в угол одной из кабин. В руках у него остался небольшой потертый портфель, в котором хранились деньги и запасные документы.
Оставшись в трусах, «ударная группа» действительно почти слилась с праздной публикой, заполнившей многочисленные холлы, кафетерии и бары гостиницы «Прелести моря». Так и не найдя места, где можно было присесть, Лысан углубился в изучение сложной схемы-путеводителя гостиницы и выяснил, что должен быть открыт бар на последнем этаже «с впечатляющим видом на океан и пляжи Ринкон Иносенте».
Вместе с группой туристов «ударная группа» просочилась в огромный лифт и без приключений поднялась на последний этаж гостиницы. Выйдя из лифта, Лысан решительно повернул в противоположную от входа в бар сторону и, пройдя метров двадцать по коридору, нос к носу столкнулся с дремлющим в кресле Рамоном, охранявшим вход в помещение пограничной службы Ринкон Иносенте. Приняв Рамона за официанта, Лысан дернул его за плечо и сурово осведомился:
– Бар с видом на море, значит, здесь будет?
– Это в другую сторону, чико! – откликнулся Рамон, не открывая глаз. – Пойдешь до конца коридора и упрешься! – пробормотал охранник и продолжил свое дежурство, так и не увидев того, кого так страстно желал заполучить майор Роберто Кастельянос…
Только тонкая прозрачная стена из стекла отделяла «ударную группу» от тех безобразий, которые творили дождь и ветер на стометровой высоте последнего этажа гостичицы. Принимая во внимание боевые условия, Лысан расщедрился на завтрак и пиво, от которого Шакал, впрочем, отказался, сославшись на то, что он и без пива все время хочет в туалет. Подбирая остатки завтрака, Лысан напряженно размышлял, затем потребовал от подчиненных внимания и разразился самым длинным и значительным за всю историю кампании монологом. Монолог содержал план спасения, который не только не мог спасти, но напротив, безжалостно привел Лысана и возглавляемую им «ударную группу» к злой развязке.
Трудно сказать, почему события последних дней уложились в голове Лысана в такой логической схеме, выводом из которой стал последний роковой приказ, отданный Лысаном в качестве руководителя. Скорее всего, виной этому было пиво, вдруг ударившее Лысану в голову и одурманившее его подозрительный и малоинициативный мозг.


* * *

– Как человек опытный и ваш старший товарищ, – демократично начал Лысан, – я должен вам сказать, значит, всю правду откровенно! – Он окинул младших товарищей пронзительным взглядом. – Честно говоря, мы с вами уже почти трупы. То есть шансов выбраться отсюда у нас никаких. Я это понял, еще когда в машине у того парня рацию увидел…
Начало монолога подчиненным не понравилось. Алексис горестно вскинул совиные брови, а Шакал заерзал на круглом кресле так, словно сквозь мягкое сиденье проступили шипы.
– Еще когда Суарес инструктировал меня перед вылетом, он, значит, сообщил мне некоторую сугубо секретную информацию, которую я вам сейчас расскажу. Суарес сказал, что у «профессора», если он окопался и закрепился тут, на этом поганом острове, все должно быть куплено на корню, вся полиция, все пограничники. И в свете текущего момента я вижу, что так оно и есть. Он не только сам на нас охотится, но и пустил за нами легавых! – Лысан умолк, многозначительно осматривая пришибленную новым грозным известием «ударную группу». – Так что наше дело пропащее! Никуда не денемся, если легавые закроют аэропорты, а они наверняка уже все прикрыли. А куда больше деваться? Пешком не уйдешь, потому как вода, значит, кругом! – Лысан зловеще замолчал, но по его лицу было видно, что пропадать сам он пока не собирается.
– Я думаю так, – быстро заговорил Алексис. – Остается море! Я хочу сказать, уходить нужно морем! Я смотрел по карте – тут всего девяносто миль до континента. Мы ничем не рискуем! Если прихватят пограничники, всегда можно сказать, что мы туристы, заблудились. Да я не знаю, есть ли здесь пограничники!
Лысан с удовольствием слушал, но когда Алексис заговорил о пограничниках, он защурился и упрямо наклонил голую голову.
– А пограничники тут, значит, есть! Тут все море радарами прощупывается, а подальше курсируют большие катера с пушками, с пулеметами, с ракетами самонаводящимися! – Лысан грязно выругался.
Информацию о пограничниках Эль-Параисо он получил перед вылетом от одного из референтов Суареса. В том, что он сообщал теперь своим подчиненным, была некоторая доля истины. Морская граница Эль-Параисо время от времени патрулировалась большими пограничными кораблями Военно-Морских сил, которые, кстати, действовали сами по себе и пограничной службе не подчинялись. Проводилось такое патрулирование обычно в хорошую погоду и всегда совпадало с посещением кораблей береговой охраны президентом и морским министром. К этому времени расчехлялись стволы орудий, смазывались пулеметы, регулировались радары, и отряд кораблей береговой охраны показывал товар лицом, расстреливая картонные мишени при помощи ультрасовременных самонаводящихся ракет под аплодисменты высоких гостей.
Заканчивались такие маневры подводной охотой – спортом, которым по национальной традиции обязательно должны были заниматься все президенты Эль-Параисо. Репортаж о подводной охоте президента велся национальным телевидением прямо с борта катера. Вся страна болела и переживала за президента, который непременно должен был настрелять рыбы больше, чем его всегдашний конкурент и соперник – морской министр. Войдя в азарт, комментатор называл плавающих где-то вокруг него руководителей государства так просто, как умеют называть только в Эль-Параисо, и пытался подавать советы с борта катера, обращаясь к президенту на «ты»…
Но Лысан ничего не знал ни об этих соревнованиях, ни о том, что весь отряд береговой охраны состоял из четырех фрегатов, два из которых постоянно ремонтировались, и таким образом охрана морской неприкосновенности Эль-Параисо была возложена на маленькие и неустойчивые тунцовые катера пограничной службы. Лысан начитался справок о том, что морская, равно как и воздушная, граница Эль-Параисо «заперта на железный замок». Аналитикам Суареса могло показаться, что это так, лишь в сравнении с совсем никем не охраняемыми границами многих других латиноамериканских стран.
Не догадывался Лысан и о том, что Алексис предлагал самый разумный из возможных вариантов бегства. По случаю циклона катера пограничной службы болтались на приколе, и никто в мире не помешал бы «ударной группе» покинуть Эль-Параисо, если бы у ее членов хватило мужества выйти в неспокойное море. Достать катер было совсем легко. Сотни их находились без охраны и даже без присмотра у причалов по соседству с большими отелями. В голове Лысана прочно укрепилось убеждение, что без заложников им отсюда не выбраться. Сочетание этой банальной, дежурной идеи кокаинового бандита с предложением Алексиса породило план, ставший самым опасным и, к счастью, последним из планов Лысана.
– Исходя из особенностей сложившейся ситуации, я принял решение и хочу сообщить вам его, значит, чтобы всем вместе выбираться отсюда! – продолжил свой исторический монолог Лысан. Он выпил еще бутылочку пива и порозовел. – Насчет моря мысль хорошая, правильная, но этот, «профессор» купил здесь все. Понимаете меня – все! Это значит, нас будут караулить и в море, и на суше. – Лысан сделал ораторскую паузу. – А мы его тут накроем! – с воодушевлением продолжил он. – Он нас по кустам да горам ищет, а мы к нему домой заявимся… Прямо сейчас, значит, пиво допьем – и пойдем! – Лысан повысил голос и гордо вскинул блестящую голову.
– Куда пойдем? – тревожно заинтересовался Шакал.
– Домой, к нему пойдем! – шепотом возвестил Лысан и зловеще прищурился. – Нас трое, а он – один. Его люди рыщут, значит, по всем окрестностям, а мы – тут как тут! Пусть сам нас в свой катер посадит и отвезет на континент, а там, значит, посмотрим, что с ним делать! – Лысан продолжал щуриться, покачивать головой и пытливо рассматривать подчиненных.
– Это правильно! – Алексис начал заражаться энтузиазмом руководителя. – Мы его возьмем тепленьким. Только захватить нужно что-нибудь тяжелое, чтобы пристукнуть его по голове, если упираться будет. – Безоговорочная поддержка Алексиса окрылила Лысана, и он начинал сам верить, что его предложение осуществимо.
– Там, это самое, охрана вокруг дома ходит! – прошептал трясущимися губами Шакал, и Лысан вздрогнул, как вздрагивают люди от неожиданно громкого звука.
– А где ты, значит, охрану видел! – злобно набросился он на Шакала. – То, что ты на кого-то в потемках наткнулся, еще ничего не доказывает! Вон Алексис два раза ходил сторожить по ночам и говорит – охраны нет.
– Дом не охраняется! – веско подтвердил Алексис. – Я понимаю в таких вещах. Охрану, ее всегда увидишь. А тут двери настежь! Его никто здесь не трепал, поэтому он и живет как у Христа за пазухой. – Алексисом овладело предвкушение успеха.
Он и Лысан вместе чувствовали, что дом Луиса действительно не охраняется. Лысан знал из практики, чтс если человека охраняют в доме, то его охраняют и во всех остальных местах, то есть над ним постоянно висит «крыша». Иначе охрана дома теряет смысл. Луиса на улице не охранял никто. Это было установлено абсолютно достоверно с самых первых дней пребывания «ударной группы» в Ринкон Иносенте.
– Единственный из его людей, которого мы сами видели, это черномазый, что был с ним в катере. Об этом старом болване я не говорю. Ну, еще доктор. Но я думаю, доктор не в счет. Они просто соседи, – Лысан вполголоса уговаривал Шакала, проявлявшего признаки настоящей истерики.
– Бросить его к чертовой матери! – вскипел Алексис. – Катись отсюда, дерьмо собачье! – зарычал он, чем довел впечатлительного Шакала до столбняка.
– Да ты не трясись так, значит! – терпеливо продолжал Лысан. – В крайнем случае, на улице постоишь, покараулишь! На улице-то постоять можешь? – по-отечески спросил он. Шакал покорно мотнул дрожащей головой.
Еще какое-то время «ударная группа» провела, обсуждая детали предстоящего нападения на вражеское гнездо. Решено было, что идти в трусах несолидно. Да и потом, достигнув при помощи «профессора» континента, будет неудобно выходить в незнакомый город в таком домашнем виде. И Лысан, держась двумя руками на горько плачущее сердце, согласился экипировать «ударную группу» за казенный счет.
Они спустились на первый этаж и с достоинством вошли в сияющий витринами магазин. Вид «ударной группы» в трусах не заинтересовал многочисленных продавцов, поглощенных своими разговорами. Появление солидных клиентов прошло для них незамеченным. Но вскоре Лысан, а затем Алексис и Шакал стали появляться из примерочной одетые в одинаковые, самые дешевые, сомнительного цвета и происхождения джинсы и в оранжевые майки, на которых была изображена темнокожая девушка, повернувшаяся спиной. На нижней части ее купальника красовалась заманчивая надпись: «Эль-Параисо ждет тебя!» Надпись была аккуратно выведена на самом выпуклом и круглом месте, откуда начинались длинные прямые ноги девушки, которая не забыла повернуть голову и показать белоснежные зубы в завлекающей, томной улыбке. Такие майки особенно охотно покупали туристы, чтобы увезти с собой на родину образец тонкого художественного вкуса Эль-Параисо.
Когда члены «ударной группы» стали появляться из недр примерочной, продавцы оживились, и со всех сторон посыпались веселые восклицания.
– Послушай, Аугусто! – кричала через весь зал пожилая негритянка. – Эти парни, наверное, близнецы! Их папа завещал им всегда одеваться одинаково!
Аугусто радостно хохотал, наблюдая, как Лысан оплачивает в кассе обновки и тщательно мусолит каждую бумажку.
– Это просто новые ребята из ансамбля Оскара! Вечером они будут выступать в кабаре, – солидно пояснил пожилой менеджер магазина, почтительно улыбаясь в глаза Лысану.
Но возбужденные предстоящим нападением бандиты не заметили насмешек и гуськом потянулись к выходу в холл, где томящаяся от безделья публика встретила их появление радостным гулом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45