Вначале я решила, что рукоятка нагревается от тепла моих рук, но когда лезвие разрезало наручник, мне пришлось отбросить клинок: он стал таким горячим, что его невозможно было держать. Рука Адама соскользнула с подлокотника и опустилась на колени.
Потребовался почти час, чтобы разрезать все наручники и цепи. Каждый раз кинжал раскалялся, и с каждым разом он делал это все быстрее и остывал все дольше. К тому времени как Адам освободился от цепей, на линолеуме были видны ожоги, а на руках у меня образовались волдыри.
Джесси помогла мне собрать цепи и свалить их на кровати. Мы старались не волочить их по полу, потому что звон металла о твердую поверхность разносится далеко.
Мы едва успели уложить последнюю цепь, как услышали на лестнице шаги охранника. Я бросила кинжал Зи на кровать рядом с цепями, оттолкнула Джесси к шкафу и достала пистолет, направила его на дверь на высоте в шесть футов и стала ждать, когда прогремит засов.
Охранник, насвистывая, вложил ключ, и я крепче сжала пистолет: собиралась вначале выстрелить ему в грудь, потом дважды в голову. Если даже он не будет мертв после этого, то лишится способности двигаться, и я смогу его прикончить. Конечно, это приведет сюда остальных, но у меня отсутствовал выбор: не было ни времени, ни желания снова связывать пленников.
Вдохнув, я расслышала голос, искаженный расстоянием и закрытой дверью, так что не смогла разобрать сказанное. Но охранник за дверью ответил. Если придется кого-то убивать, я буду довольна, если это окажется тот, что ударил Джесси.
– Проверяю пленников, – произнес охранник за дверью. – Пора делать Хауптману еще один укол.
Второй человек спросил еще что-то.
– Мне не нужно смотреть на часы или получать приказ, – ответил охранник. – Хауптману нужно сделать укол. Он больше не будет опрокидывать ведро из-за небольшого количества серебра. Так сказал Уоллес.
Я ощутила, как по лестнице поднимается волна Силы. Не масштаба Адама или Сэмюэля, но тем не менее Сила, и я предположила, что человек, говоривший с нашим охранником, это Дэвид Кристиансен.
Охранник заворчал, но достал ключ из замка и загромыхал вниз по лестнице. Я услышала звуки короткого ожесточенного спора, и когда все стихло, я решила, что победил Кристиансен, и спрятала пистолет.
– Что ж. – Я постаралась успокоить дыхание. – Разве не забавно?
Джесси свернулась на дне шкафа. На мгновение мне показалось, что она там и останется, но она оказалась крепче, чем я думала. Набралась смелости и встала.
– Что теперь?
Я посмотрела на Адама. Он не шевелился.
Я пересекла комнату и прижала руку к его лицу. Кожа была на ощупь холодная, и это плохо. Из-за быстрого обмена веществ у вервольфов обычно высокая температура кожи. И я подумала: «Сколько же серебра накачали в его организм?»
– Надо напоить его кофе, – обратилась я к Джесси. – И у меня есть еда, она тоже может помочь.
Джесси посмотрела на отца, потом на меня.
– Хорошо, я попробую. Но как заставить его пить кофе?
В конце концов мы вытащили его из кресла и прислонили головой к бедру Джесси. Влили немного кофе, еще горячего, ему в рот. Мы не знали, как вынудить его проглотить, но он сделал это самостоятельно.
После третьего глотка он открыл глаза, они были цвета черного бархата. Адам схватил руку Джесси, лежавшую на его плече, но посмотрел он на меня.
– Мерси, – прошептал он. – Что ты сделала с моим французским кофе?
Мне показалось, что все мои старания впустую: Адам выпустил руку Джесси, спина его изогнулась, так что голова еще ниже опустилась на ее колени. Кожа посерела, потом покрылась пятнами, руки скрючились. Глаза закатились, так что видны были только белки.
Я выронила кофе, схватила Джесси за плечи и как можно скорей оттащила от Адама.
– Он ударится головой. – Она, как и я, поняла, что у Адама припадок.
– Если у него треснет череп, он сможет это залечить, а ты нет, – ответила я. – Джесси, он вервольф: к нему нельзя приближаться, когда он такой. Если он ударит тебя, переломает кости.
Я искренне возблагодарила Господа за то, что Адам выпустил руку Джесси, а не стиснул ее.
И словно разбуженная теми же демонами, что вызвали конвульсии Адама, волна Силы распространилась от Адама. Я почувствовала ее, как и все вервольфы в округе.
– Стрелять умеешь? – спросила я.
– Да, – ответила Джесси, не отрывая взгляда от отца. Я достала пистолет СИГ и протянула ей.
– Целься в дверь, – сказала я, роясь в сумке в поисках «магнума». – Когда я велю, нажимай на курок. Первый раз пойдет немного туго. Пистолет заряжен на вервольфов. У нас здесь есть союзники, поэтому стреляй только по моей команде.
Я отыскала револьвер. Не было времени его проверять, но перед тем как положить его в сумку, я его зарядила. «Смит и Вессон» гораздо тяжелее СИГ и способен нанести гораздо более тяжелую рану.
– Что случилось? – осведомилась Джесси. Я вспомнила, что она человек и не слышит, как поет Сила Адама.
Музыка становилась громче, она раздваивалась, фокус ее смещался, и я уже не могла с уверенностью заявить, что она исходит от Адама. По ступеньке взбежали легкие шаги, ключ в замке повернулся. Джесси все еще смотрела на меня, а я уже повернулась и направила револьвер на открывавшуюся дверь.
– Не стреляй. – Я отвела револьвер и надавила на руку Джесси, чтобы ствол ее оружия смотрел вниз. – Он один из нас.
Кожа мужчины, стоявшего в дверях, была цвета горячего шоколада, на зеленой футболке было написано: «ДИНОЗАВРОВ ПЕРЕБИЛИ ДРАКОНЫ», и у него были карие глаза. Именно футболка подсказала мне, что это человек Дэвида. Он стоял совершенно неподвижно, давая мне время сообразить, что он на нашей стороне.
– Я Шон, – сказал он и тут увидел Адама. – Черт побери. – Он вошел в комнату и закрыл за собой дверь. – Что происходит?
Он не сводил взгляда с Адама, который лежал на спине. Руки и ноги его дергались, словно в необычном танце.
– Мне кажется, он меняется, – проговорила Джесси.
– Конвульсии, – сказала я. – Я не врач, но по-моему слишком много серебра проникло в его нервную систему и повредило что-то важное.
– С ним все будет в порядке? – Голос Джесси дрожал.
– Он крепок. – Я надеялась, что Джесси не заметила, что я не ответила на ее вопрос.
Сколько нужно серебра, чтобы убить вервольфа? Обычно это зависит от Силы, но есть вервольфы, которые чувствительней других.
– Я сменял Гамильтона, когда капитан подрался с Коннором и сделал мне знак, чтобы я поднимался сюда, – сообщил Шон. – Не сделал я и трех шагов, как все вервольфы бросились к капитану. Я так понял, что это имеет отношение к припадку.
Я кивнула и объяснила им обоим, как могла лучше:
– Не знаю, как он это делает, но Кристиансен извлекает Силу из Адама и маскирует ее. Думаю, все считают, что это его Сила.
– Из-за драки, – произнес Шон ошеломленно.
Но я утратила интерес к действиям Кристиансена, потому что Адам затих и лежал вяло и неподвижно. Джесси хотела подойти к нему, но я ее удержала.
– Подожди, – сказала я, воспользовавшись случаем отобрать у нее пистолет, чтобы она случайно не выстрелила. – Убедись, что он прекратил.
– Он не умер? – спросила она.
– Нет. Я слышу его дыхание: оно слабое и поверхностное, но устойчивое.
Я сунула «Смит и Вессон» в сумку, а СИГ – в кобуру. Благодаря Кристиансену нам не угрожает встреча со стаей волков, но это каждую минуту может измениться.
Адам не шевелился, но его дыхание стало глубже. Я начала уверять Джесси, что теперь все в порядке, как Адам неожиданно перевернулся на бок и свернулся в позе зародыша.
Глава пятнадцатая
– А сейчас он меняется? – осведомилась Джесси.
– Это было бы плохо, – заявил Шон. – Мы не хотим, чтобы это произошло, пока не пройдет действие наркотиков. Я говорил кое с кем их тех, кто был в вашем доме, когда он вырвался. Тогда он тоже был под наркотиками.
– Перестань ее пугать! – рявкнула я. – С ним все будет в порядке. К тому же, не думаю, чтобы он менялся.
На самом деле ощущение верволчьей Силы исчезло. И я понятия не имела, что происходит с Адамом.
Рубашка Адама, грязная, изорванная и запятнанная кровью, выглядела не белой, а скорее серой. Совсем серой. Он сильно вспотел, и ткань прилипала к телу, четко очерчивая сильные мышцы спины и плеч. Я даже видела бугры на спине. Рубашка чуть светилась холодным флюоресцирующим светом, и Адам сильно дрожал. Я не могла определить, в сознании ли он.
Убрав пистолет в кобуру, я подошла к нему.
– Адам, – позвала я, потому что он лежал спиной ко мне: нельзя заставать вервольфа врасплох. – Адам, что с тобой?
Не удивительно, что он не ответил.
Я присела, прикоснулась к влажной материи, и Адам схватил меня за талию – движение было таким стремительное, что он неожиданно оказался лежащим на спине. Не помню, чтобы я видела, как он перевернулся. Глаза его были желтыми и холодными, но хватка – не сильной.
– Ты в безопасности, – сказала я ему, пытаясь сохранять спокойствие. – Джесси здесь, она тоже в безопасности. Мы приведем тебя в форму, а потом уберемся отсюда.
– Это серебро, – ужаснулся Шон. – Поэтому его рубашка посерела. Ё… то есть, черт побери! Он выделяет с потом серебро.
Адам слегка поморщился при словах Шона. Его сверкающие золотые глаза, ледяные и горячие одновременно, удерживали мой взгляд. Мне следовало опустить глаза – но, кажется, это не соревнование в доминировании. Он словно использовал мой взгляд, чтобы выбраться из той пропасти, куда его заставили погрузиться наркотики. Я старалась не мигнуть, чтобы не разрушить заклятие.
– Мерси? – Он говорил хриплым шепотом.
– C'est moi, c'est moi. Да, это я. – Реплика показалась слишком мелодраматической, хотя я не была уверена, что он понял, на что я намекала. Напрасно сомневалась: Адам рассмеялся.
– Надеюсь, ты цитируешь Ланселота, а не Гиневру.
– Оба они были глупы, – сказала я. – Артуру следовало в качестве наказания поженить их и благополучно жить в свое удовольствие. «Камелот» мне нравится только из-за музыки..
Эта болтовня подействовала. Пульс Адама замедлился, теперь он дышал глубоко и ровно. Когда его глаза станут нормального цвета, наши неприятности закончатся. Конечно, если не считать такой мелочи, как склад, полный врагов. Но, как я всегда говорю, по одной неприятности за раз.
Адам закрыл глаза, и мне показалось, что я забыта: но он по-прежнему крепко держал меня за руку, словно боялся, что я уйду.
– У меня страшная головная боль, – сказал он, – и такое чувство, будто меня раздавило паровым катком. Джесси в безопасности?
– Все хорошо, папа, – откликнулась Джесси, хотя подчинилась моему жесту и не подошла. Он мог говорить спокойно, но запах и то, как настойчиво он удерживал меня, создавали противоположное впечатление.
– В синяках и испугана, – уточнила я. – Но в остальном невредима.
Я поняла, что на самом деле не знаю, что с' Джесси, и бросила на нее тревожный взгляд.
Она произвела слабую имитацию своей обычной улыбки.
– Все хорошо, – произнесла она снова, обращаясь на этот раз ко мне.
Адам облегченно вздохнул.
– Объясни, что происходит.
Я сообщила ему краткую версию – и все равно на это потребовалось время. Когда я рассказывала ему о вторжении Дэвида Кристиансена в мой дом, он закрыл глаза, словно ему было больно держать их открытыми. Еще до того как я закончила, он начал беспокойно ворочаться.
– Кожа сползает.
– Это серебро тебя тревожит. – Мне следовало догадаться раньше. Коснувшись свободной рукой его рубашки, я показала серый налет на указательном пальце. – Я слышала, как с потом выходят пули, но серебро – никогда. – Начала помогать ему снять рубашку и тут же поняла, что он не может бегать голым, когда здесь Джесси. – У тебя нет запасной одежды, Шон? Это серебро жжет ему кожу.
– Может надеть мою, – ответил Шон. – Но сходить за сменой я не могу: я на дежурстве.
Я вздохнула.
– Придется отдать мои спортивные брюки. Футболка у меня длинная, доходит до икр.
Мы с Шоном как могли быстро раздели Адама, рубашкой вытерли серебро с кожи и накрыли моими брюками и зеленой футболкой Шона. Адам сильно дрожал к тому времени, как мы закончили.
Термос расплескал свое липкое содержимое по всему полу, когда я его уронила, но и сам термос, и кофе уцелели. Я попросила Джесси давать отцу кофе так быстро, как он сможет глотать, и с некоторым трудом она справилась. Когда кофе исчез, она, не моргнув, скормила ему сырой бифштекс из мешка на липучке.
Я тревожилась, потому что Адам был очень пассивен; в таком состоянии я его никогда не видела. Сэмюэль говорил, что длительное действие серебра повышает чувствительность. Я вспомнила о головной боли Артура и его припадке и понадеялась, что смена обличия поможет ему выздороветь.
– Знаешь, – задумчиво произнес Шон, – если Джерри хотел, чтобы он через месяц сразился с главным волком, он не слишком хорошо о нем заботился.
Я взглянула на него и в этот момент услышала, как открылась дверь.
– Эй, Моррис, – начал вошедший незнакомый мужчина, – босс зовет тебя и…
Он увидел Адама и Джесси, замолчал и потянулся за оружием.
Если бы все зависело от меня, мы все были бы мертвы. Я и не подумала достать свой револьвер, только глазела пораженно: я поняла, что Шон не закрыл дверь. Трижды быстро щелкнул пистолет Шона – в районе сердца вошедшего появился почти правильный красный треугольник, причем шума было не больше, чем если бы кто-то открыл бутылку с шипучкой. Шон стрелял из малокалиберного автоматического пистолета с глушителем.
Наемник медленно опустился на колени, потом рухнул лицом вниз. Я наконец выхватила свой револьвер и прицелилась.
– Нет, – остановил Адам. – Подожди. – Он посмотрел на дочь. – Ты сказала, что не ранена – это правда?
Джесси решительно кивнула.
– Только синяки.
– Хорошо, – кивнул Адам. – Мерси, мы постараемся как можно больше оставить в живых: мертвые ничего не расскажут, а я хочу точно знать, что происходит. Мы уйдем задолго до того, как он излечится настолько, чтобы представлять опасность. Оставьте его.
– Он не мертв? – спросил Шон. – Капитан говорит, что вервольфов можно убить свинцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36