Это случилось очень обыкновенно.Без шума, криков, причитаний и суеты. Просто голос, так мало напоминающий обычный голос Роупера, приказал Фриски и Тэбби оставаться на месте и пока ничего не предпринимать.И если вообще что-то в этом было необычного, так это тишина вокруг. Мама Лоу прервал свои разглагольствования, смолкли фанфары, игроки в поло перестали безумствовать.Тишина наступала постепенно, как в большом оркестре перед спектаклем, когда самые старательные или самые не уверенные в себе музыканты проигрывают отдельные части своей партии, прежде чем окончательно замереть. Некоторое время ухо Джонатана улавливало только обычные для Хантерсайленда звуки, различимые лишь тогда, когда люди вокруг переставали шуметь: крики птиц, стрекот цикад, плеск воды у коралловых рифов Пингвин-Пойнта, ржание дикого пони у кладбища, металлические удары молота какого-нибудь трудяги на пристани. Потом он вообще перестал что-либо слышать, наступила тишина, беспредельная и пугающая. Со своего места на балконе Джонатан заметил двух крепких ребят-профессионалов, которые в начале вечера, покинув ресторан, уехали с острова на новенькой белой «Сигарете». Они двигались, подобно сборщикам пожертвований в церкви, по рядам зрителей, изымая у них сумочки, бумажники, кошельки, наручные часы и мелочь из задних карманов.И украшения. В частности, у Джед. Джонатан вовремя взглянул в ее сторону и увидел, как она подняла свои белые руки сначала к одному уху, потом к другому, откидывая волосы и слегка нагибая голову. Затем сняла с себя колье с таким видом, как если бы готовилась лечь с кем-нибудь в кровать. «Никому а наше время и в голову не придет носить на Багамах драгоценности, – говорил Берр, – кроме девочки Дикки Роупера».По-прежнему все было тихо. Все понимали правила игры. Обошлось без возражений, сопротивления или недовольства – и вот почему. Пока один из этих двоих принимал пожертвования, другой выкатил на всеобщее обозрение коляску, полную охлажденных банок пива и бутылок виски и рома. Посреди бутылок и банок в позе Будды восседал Дэниэл. К виску мальчика был приставлен револьвер. Шла первая из тех пяти минут, которые Берр назвал пустяком для ребенка его возраста. Возможно, он был прав – Дэниэл улыбался, словно приглашая окружающих порадоваться вместе с ним столь удачной шутке и вздохнуть после этих жутких крабьих бегов.Но Джонатан не разделял его веселья. Он ощутил прилив дикой, ослепляющей ярости и почувствовал такую потребность драться, какой не чувствовал с той ночи, когда разрядил свой «геклер» в безоружного зеленого ирландца. С этого момента он не мог более размышлять, он действовал. Сколько дней и ночей – в мыслях или подсознательно – он готовил себя к этой минуте, планировал, смаковал, боялся ее. Если они сделают так, логично будет повести себя этак; если будут находиться в этом месте, мне следует быть там. Но он не принял в расчет своих чувств. Вот почему его первая реакция была совсем не такой, какой он себе ее представлял.Отступив насколько было возможно в глубь балкона, он сбросил с себя белый поварской наряд и в одних шортах вбежал в кухню, направляясь к кассе, где сидела мисс Амелия, занятая маникюром. Он сгреб в охапку телефон, снял трубку и убедился в том, что знал до этого: линия перерезана. Сдернув скатерть, Джонатан вскочил на центральный стол и вынул длинную неоновую лампу, освещавшую кухню. Затем он велел мисс Амелии оставить кассу как есть и немедленно спрятаться наверху. И никаких стонов, никаких попыток спасти деньги, или они явятся за ними. Проникающий снаружи свет позволял различать предметы, и Джонатан бросился к ящику, где хранились его рабочие ножи. Он выбрал самый надежный из них и побежал назад, но не на балкон, а через посудомойню к служебному входу с южной стороны.«Почему именно нож, – думал Джонатан, пока бежал. – Кого я собираюсь зарезать этим ножом?» Но он не бросил его. Он был рад тому, что прихватил нож. Мужчина с оружием, любым оружием, дважды мужчина – читай учебник.Оказавшись на улице, Джонатан продолжал бежать в южном направлении, прыгая и ныряя между столетних кактусов и прибрежных деревьев, пока не достиг края скалы, обращенной к Гуз-Нек. Там, задыхаясь и обливаясь потом, он увидел то, что хотел увидеть: белую моторную лодку, спрятанную с восточной стороны мыса и приготовленную для бегства. Но любоваться этим зрелищем было некогда. Зажав нож в руке, он бегом вернулся на кухню. И хотя вся пробежка едва ли заняла более минуты, мисс Амелии этого вполне хватило, чтобы скрыться наверху.Из неосвещенного окна кухни на северной стороне Джонатан оценил сложившуюся на данный момент ситуацию, и, слава Богу, ему удалось несколько приглушить поначалу обуявший его бешеный гнев. Зрение прояснилось, дыхание стало равномерным, он восстановил относительный контроль над собой. Но что вызвало этот гнев? Что-то далекое и темное. Причины ярости, захлестнувшей его, были таинственны. Он сжал нож. «Палец, зафиксируй сверху, Джонни... как будто ты намазываешь маслом хлеб... маневрируй клинком и внимательно следи за его глазами... держи нож повыше и немного подталкивай противника другой рукой...» Майор Коркоран в панаме сидел верхом на первом подвернувшемся стуле, сложив руки на спинке и упершись в них подбородком. Он наблюдал за действиями грабителей, как будто присутствовал на роскошном показе мод. Лорд Лэнгборн протянул бандиту с портфелем камеру, но тот тут же отбросил ее за ненадобностью. До Джонатана донеслось: «У, суки». Фриски и Тэбби стояли, напрягшись, как пружины, в каких-нибудь пяти ярдах от своих мишеней. Но правая рука Роупера по-прежнему запрещала им двигаться, в то время как его глаза напряженно следили за Дэниэлом и грабителями.Джед в одиночестве без украшений стояла у танцевальной площадки. Она вся подобралась, руки были прижаты к бедрам. Казалось, она силой удерживала себя на месте, чтобы не рвануться к Дэниэлу.– Если вам нужны деньги, вы их получите, – услышал Джонатан слова Роупера, сказанные так спокойно, как если бы он имел дело с шаловливым ребенком. – Хотите сто тысяч долларов? Возьмите наличными, у меня есть на судне, только отдайте мальчика. Я не стану посылать за вами полицию. Навсегда оставлю вас в покое. Как только получу мальчика. Вы меня понимаете? Говорите по-английски? Корки, попробуй на испанском, пожалуйста.Голос Коркорана послушно и вполне сносно произнес то же самое по-испански.Джонатан взглянул на кассу, мисс Амелия оставила выдвижной ящик открытым. Несосчитанные пачки денег рассыпались по прилавку. Он перевел взгляд на зигзагообразную тропинку, ведущую с танцевальной площадки на кухню. Она была крутой и неровной. Только сумасшедший мог бы попробовать тащить по ней нагруженную коляску. К тому же тропинка была иллюминирована, и это значило, что любой, оказавшийся на неосвещенной кухне, будет беспомощен впотьмах. Джонатан сунул нож за пояс и вытер вспотевшую ладонь о шорты.Похитители ступили на тропинку. Джонатана чрезвычайно интересовало, как они будут тащить свою жертву, потому что его план действий во многом зависел от этого. Как выражался Берр, его «гипотетический» план... «Вслушивайся, как слепец, Джонни, смотри вокруг, как глухой». Но, право же, никто, насколько он помнил, не дал ему совета, как один человек с ножом может вырвать восьмилетнего ребенка у двух вооруженных бандитов и остаться живым.Они дошли до первого поворота. Снизу за ними напряженно наблюдала неподвижная толпа. Белели лица, залитые электрическим светом. Джед по-прежнему стояла поодаль, волосы отдавали медью. Он опять начал терять контроль над собой. Перед глазами проплывали тяжкие видения детства. Отмщенные обиды и неуслышанные молитвы.Первым шел казначей, за ним, на некотором расстоянии, двигался его сообщник, таща Дэниэла вверх по дорожке за руку. Дэниэлу было уже не до смеха. Казначей энергично двигался вперед, на боку его болтался набитый портфель. Похититель Дэниэла был, однако, довольно скован. Ему приходилось вертеться, наводя пистолет то на гостей в ресторане, то на Дэниэла. Правша, отметил Джонатан, руки без перчаток. Предохранитель снят.– Разве вы не хотите договориться со мной? – кричал им с танцплощадки Роупер. – Я его отец. Почему вы не хотите говорить со мной? Давайте попробуем.Голос Джед прозвучал испуганно, но вызывающе, в нем слышались повелительные нотки наездницы:– Почему вы не возьмете с собой взрослого? Возьмите одного из нас, скоты. Возьмите меня, если хотите. – И еще громче, одержимая гневом и ужасом, она выкрикнула: – Верните его, грязные ублюдки!Услышав это, похититель Дэниэла развернул голову ребенка лицом к Джед и, приставив пистолет к его виску, огрызнулся:– Если кто-нибудь попытается нас преследовать, если кто-нибудь вылезет на дорожку или попытается нас отрезать, я убью щенка, ясно? Убью любого из вас. Мне это раз плюнуть. Стойте, где стоите, и заткнитесь.Руки Джонатана поднялись, налились кровью, он ощущал, как она пульсирует в каждом пальце. Казалось, что его руки действуют сами по себе, не оставляя ему возможности выбора. По деревянному настилу балкона тяжело загромыхали шаги. Дверь кухни распахнулась, мужская рука потянулась к выключателю, но свет не загорелся. Хриплый голос произнес:– Вот дерьмо! – Грузная фигура сделала несколько шагов в сторону кассы, но остановилась на полпути.– Есть здесь кто-нибудь? Кто здесь? Почему не горит этот чертов свет? Вот хреновина.«Тип из Бронкса, – отметил про себя Джонатан, прижавшись к стене за балконной дверью. – За версту слышно». Человек сделал еще шаг вперед, выставив вперед портфель и пытаясь другой рукой нащупать что-нибудь твердое.– Кто здесь? Предупреждаю. Если кто-нибудь полезет на нас, мы разделаемся с мальчишкой.В этот момент он наткнулся на брошенные на прилавке банкноты и сгреб их в портфель. Покончив с этим, он вернулся к открытой двери и, стоя почти рядом с Джонатаном, крикнул вниз своему сообщнику:– Я спускаюсь, Майк! Пойду прямо к лодке, слышишь меня? О Господи, – выдохнул он, как будто жизнь была для него непомерно тяжела. Потом он заспешил через кухню к посудомойне и распахнул ногой дверь, от которой шел спуск к Гуз-Нек. Джонатан услышал, что к кухне приближается сообщник по имени Майк вместе с заложником Дэниэлом. Джонатан еще раз вытер о шорты ладонь, затем вытащил из-за пояса нож и взял его в левую руку, лезвием вверх, будто собираясь вспарывать живот снизу. Тут он услышал, как всхлипнул Дэниэл. Всхлипнул сдавленно и глухо, видимо, сразу же справившись с собой.Так всхлипывает, выражая усталость, скуку, нетерпение или огорчение любой ребенок, нищий он или несметно богатый, когда у него немного болит ухо или когда он не хочет отправляться спать, пока вы не пообещаете посидеть с ним рядышком.Для Джонатана это был призыв его детства. Эхо его слышалось в коридорах и бараках, в детском приюте, в каждой пустой комнате квартиры его тетушки. Он выждал еще пару секунд, по опыту зная, что такая отсрочка придает силу удару. Он ощутил, что сердечные толчки стали реже. Красный туман клубился у него перед глазами, и его тело стало невесомым и неуязвимым. Он увидел Софи, ее не поврежденное еще, улыбающееся лицо. Послышались шаги взрослого и следом – неуверенная походка ребенка. Похититель мальчика спустился на две ступенька вниз с деревянного балкона и шел по кафельному полу кухни, таща за собой Дэниэла. В момент, когда нога преступника наступила на плитку, Джонатан вышел из-за двери и что есть силы схватил за руку, державшую пистолет, резко скрутив и заломив ее. Одновременно он разрядился в крике, освобождая легкие, призывая на помощь, устрашая, кладя конец томительному ожиданию. Пистолет стукнулся о кафель. Джонатан ногой отшвырнул его подальше. Подтащив похитителя к выходу на балкон, он зажал его заломленную руку между косяком и дверью и всем весом навалился на нее. Тип по имени Майк тоже вскрикнул, но тут же замолчал, когда Джонатан приложил нож к его вспотевшей шее.– Ты, сука! – прошипел Майк в полушоке. – Ты что делаешь? Совсем спятил? О Господи!– Быстренько беги вниз к своей маме, – сказал Джонатан Дэниэлу. – Смойся сейчас же!Даже в этот момент Джонатан старался подбирать слова очень тщательно, понимая, что в будущем они могут иметь какое-то значение. Почему, собственно, повар должен знать имя мальчика? Или то, что Джед ему не мать вовсе, а его родная мать находится сейчас в Дорсете? Обращаясь к ребенку, Джонатан, однако, заметил, что тот совсем его не слушает, а вместо этого смотрит мимо него на другую дверь. Оказалось, бандит, несший добычу, все же услышал крики и вернулся на подмогу.– Этот ублюдок сломал мне руку, – завопил Майк. – Ты только посмотри на нее! У него нож, Джерри, не заводись с ним. Размолотил мне руку, вдребезги. Пусть гребет к своим, мать твою! Он совсем спятил, не подходи к нему, Джерри!Но Джонатан не выпускал поврежденной руки Майка и не убирал ножа от его гладкого горла. Голова бандита была закинута назад, рот неестественно открыт, как на приеме у дантиста, потные волосы лезли Джонатану в лицо. С таким красным туманом перед глазами, как сейчас, Джонатан был способен на все, и без каких-либо укоров совести.– Спускайся по лестнице, – еще раз сказал он Дэниэлу как можно более спокойно, чтобы не напугать. – Сматывайся отсюда. Сейчас же!Смысл этих слов наконец дошел до мальчика. Он крутанулся на каблуках и вприпрыжку начал спускаться вниз, туда, где сверкали огни и стояла в немом оцепенении толпа гостей. В знак окончания нелепого происшествия Дэниэл поднял над головой руку.Именно такая картина промелькнула перед глазами Джонатана, когда бандит по имени Джерри ударил его рукояткой пистолета сначала по голове, потом по правой щеке и глазу, а затем еще раз по голове для верности. Медленно Джонатан стал оседать на пол, подхваченный потоком крови Софи. Пнув его распластанное тело пару раз ногой, Джерри, схватив Майка за здоровую руку, потащил его, причитающего и ругающегося, через кухню к двери. Придя немного в себя, Джонатан не без удовлетворения заметил рядом с собой на полу туго набитый портфель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68