Сделанное открытие глубоко ее потрясло. Нет, ничего такого он не сказал. Но этого и не требовалось. Достаточно было наблюдать его и Нормана Гусбергера – и картина становилась впечатляюще ясной: теперь понятно, почему брат так усиленно ее избегал.Она прилагала все силы, чтобы держаться в рамках приличия, но это было трудно, ибо все ее существо хотело кричать: Почему? Почему? Почему?Они развлекались вежливым разговором. Вы видели этот фильм? Были в этом ресторане? Останавливались в этой гостинице?Вобщем-то, Норман выглядел вполне пристойно. Отцом его был Орвилл Гусбергер, хорошо известный кинопродюсер, а мать, по его словам, «активно занимается благотворительностью».– Как вы познакомились? – неожиданно для себя спросила она.Ответил Норман. Кори не нашел, что сказать. Они работали вместе в Сан-Франциско, в отделении большой рекламной фирмы «Брискинн энд Бауэр». Когда Нормана перевели в Лос-Анджелес, он попросил отца, владевшего частью этой компании, договориться о переводе Кори.Подробности ей не требовались – этого было вполне достаточно.И теперь, сидя на балконе, она задумалась… Кори был гомосексуалистом всегда? Или эти наклонности в нем пробудил Норман?Она вспомнила: в его подростковые годы он безумно стеснялся девушек, сторонился их. Мама даже высказала робкое сомнение, но оно вскоре забылось, потому что чуть ли не через неделю Кори завел постоянную подружку по имени Глория, с большими грудями и ногами-бревнышками. И как у них шли дела? Однажды она его об этом спросила, но ответа не удостоилась. А потом перебралась в Нью-Йорк, занялась карьерой и видела его уже в редкие приезды домой.От его знакомства с Маритой вся семья была в восторге – когда прошел шок от того, что она – с Гавайев. Обряд бракосочетания был старомодным, очень милым, и молодые выглядели беспредельно счастливыми. Год спустя родился ребенок, и всем казалось – Кори обзавелся семьей на всю жизнь.И вот теперь – еще одна бомба. Их мама этого просто не вынесет.Она достала еще одну сигарету. Но ведь гомосексуалисты есть даже среди ее лучших друзей…Господи, Джонсон. Кого ты обманываешь?Она тут же возненавидела себя за эту мысль, но шок и постигшее ее разочарование были воистину безграничны. К тому же ее переполняла ярость.Почему он ей не сказал?Потому что, дура безмозглая, он знал, как ты к этому отнесешься. Заткнись! Но это так и есть!Ее охватило чувство вины. Может быть, Кори сделал это ей назло? Ей – удачливой красавице Джейд Джонсон? Всегда в центре внимания. Любимица семьи. Может, Кори решил нанести ей ответный удар – единственным доступным ему способом?Нервно затягиваясь, она поняла: именно ей придется сказать об этом маме. Но зачем? Она должна знать. Зачем? Отстань!Спор с собой был прерван телефонным звонком. Автоответчик был включен, и она позволила ему проговорить свой текст. После гудочка раздался голос, который она узнала с первого звука, – лорд Марк Рэнд. Трепливый фотохудожник-англичанин.– Джейн? Ты дома?Она промолчала, и он начал говорить, чуть смущенно, как почти любой человек, вынужденный общаться с машиной.– Мм… я в городе. Само собой.– Пожалуйста, позвони мне в «Эрмитаж». О-о, великолепно! Работаем «на бис».– Это Марк.А то я не догадалась.– Мм… позвони мне. Пожалуйста.Он повесил трубку.Она вздохнула. Нет, ко встрече с ним она еще не готова. Пока.Или готова? Ей ведь хочется свернуться калачиком в его объятьях и забыть обо всем на свете?Отрешенно вздохнув, она протянула руку к трубке. 53 Силвер выдавила из себя мерзлую улыбку. Она была взбешена, разъярена, вся полыхала изнутри. Какого черта Захарию принесло на обед в честь ее свадьбы? У кого хватило ума его пригласить?По списку гостей она проходилась несколько раз – убедиться, что никто из ее врагов не просочится. Поппи во всем шла ей навстречу, вычеркнула смехотворную актриску с ног до головы из силоксана, продюсера с остекленелым взглядом, стоявшего на учете в психиатрическом заведении, однако продолжавшего делать фильмы и потому принимаемого в обществе, хотя ни тот, ни другая серьезными заработками похвастаться не могли.– Не думаю, что стоит приглашать второй сорт, – мягко заметила Силвер, и две недотянувших фамилии были уничтожены массивным фломастером.И вдруг – Захария К. Клингер. Откуда он взялся? Да не просто взялся, а еще и посажен рядом с ней.Улыбка приклеилась к ее лицу стылой маской. Поппи Соломен знает! Поппи Соломен сделала это нарочно! Ну, я этой стерве устрою!– Добрый вечер, Силвер, – сказал Захария.– Захария! Как приятно тебя видеть! Пожалуйста, познакомься с моим мужем: Уэс Мани-младший.– Можно без «младшего»? – раздраженно буркнул Уэс. Захария даже не посмотрел в его сторону, полностью сосредоточившись на Силвер.– Поздравляю с успехом, – сказал он.– Спасибо, – ответила она; надо бы под благовидным предлогом смотаться в дамскую комнату – проверить, нет ли на ней каких изъянов. В принципе на мнение Захарии ей плевать. Но когда не видела человека шестнадцать лет, хочется предстать перед ним в наилучшем виде.– Ты совсем не изменилась, – произнес он.Да и он тоже, но льстить ему она не собирается. Волосы его совершенно поседели, на лице прибавилось морщин – вот и все. Он никогда не был красивым, но излучал власть и силу – именно это прежде всего и привлекало ее в нем.Когда они познакомились, он был человеком важным и очень богатым. Со дня их последней встречи он превратился в легендарного магната и миллиардера.– Ух! – воскликнула Поппи, когда подали изысканнейший салат из авокадо и папайи. – Вот это вкуснятина!
– Когда ты выгонишь алкаша? – спросил Хауэрд, понимающе подмигивая.Уитни блеснула своими знаменитыми зубами.– Не будь злым, Хауэрд. Чак – прекрасный актер, но никто не хочет оценить его по заслугам.– Да этот бездельник и наркоман тебя не достоин. Хорошо, даже самому понравилось. «Он тебя не достоин» – это просто высший класс.Уитни продолжала улыбаться.– Замуж за него я не собираюсь.Правильно, хотел сказать Хауэрд, перепихнулись и до свидания. Но не сказал – зачем вульгарничать? Она должна знать, что у него есть класс, стиль.– Сценарий прочитала? – спросил он.Она кивнула – сплошь зубы, волосы и сияющие аквамариновые глаза.– Зеппо просил меня с тобой это не обсуждать.– Что? – взвился он. – С каких пор Зеппо стал твоим агентом?– Кто-то меня поминает? – спросил Зеппо Уайт. Он сидел рядом с Беверли д'Амо, которая угощала его королевским развлечением – рассказывала о своих бурных похождениях в Перу.Уитни сделала большие глаза.– Я как раз говорила Хауэрду, что ты теперь – мой агент.– Как он к этому отнесся? – бухнул Зеппо, быстро-быстро моргая глазами. Это был взрывной человечек, с волной ярко-оранжевых волос, уложенных в какой-то слегка пугающий «помпадур». Репутация у него была – берегись.– Не знаю, – улыбнулась Уитни. – Как ты к этому отнесся, Хауэрд?– Когда тебя кусает змея, ты ищешь – кто бы отсосал яд?Она продолжала улыбаться.– И что же?– Если мне повезет, его отсосешь ты, Уитни.Не так, чтобы высший класс, но все-таки смешно.Она и вправду засмеялась. Засмеялся и Зеппо. И Беверли. По лицу Айды Уайт было трудно что-то понять, но засмеялась и она.– Не знаю, Хауэрд, сильно на это рассчитывать на твоем месте я бы не стала, – поддразнила его Уитни.– Двусмысленные шуточки! Обожаю! – воскликнула Беверли. – Ты, Зеппо, кажется, просил, чтобы я сегодня вела себя поскромнее? Именно я?– Детка, разве я стал бы просить тебя о невозможном? – ответил Зеппо и лихо подмигнул.
– Ты знаешь, что несколько месяцев назад умерла моя жена? – спросил Захария, пристально глядя на Силвер.Она отпила шампанского, не поворачиваясь в его сторону. Что ему от нее надо? Что она должна сказать? Что сочувствует ему? Силвер Андерсон – не лицемерка и лицемерить не собирается.– Это значит, что я наконец свободен, – с нажимом произнес он.Она едва не рассмеялась ему в лицо. Свободен. Через шестнадцать лет. И что дальше?– Я за тебя рада, – холодно ответила она.Он продолжал смотреть на нее, ожидая более положительной реакции. Неужели она не понимает, что он хочет ей сказать? Наконец-то они смогут быть вместе, ведь все эти годы Силвер была единственной женщиной, о которой он мечтал и которую всегда хотел. Она – прекрасная ему пара. Королева, которая займет достойное место рядом с ним на троне. Теперь, когда его жена умерла, ничто не помешает им соединиться.– Я хочу сделать тебе интересное предложение, – сказал он.Ей вдруг стало скучно.– Неужели?– Приезжай завтра ко мне в отель.– Вряд ли.– Это в твоих интересах.– Сомневаюсь.– Деловая встреча. Не более того. Самоуверенный мерзавец. Неужели он считает, что может вот так запросто войти в ее жизнь и начать командовать?– Понятно, что деловая, ничего другого мне не могло бы и в голову прийти, – ледяным тоном отрезала она.Он понизил голос, чтобы его хрипотцу слышала только она, – решил зацепить ее за живое.– Не переоценивай себя, Силвер. Ты теперь для меня слишком стара.Слова эти ужалили ее, словно пощечина. Как он смеет так с ней разговаривать? Как он смеет?Точно так же понизив голос, она парировала:– Ты, Захария, был для меня стар всегда.Он сухо засмеялся – вспомнив ее слабое место.– Дорогая Силвер, ты всегда плохо воспринимала критику.Не в силах сдерживаться, она прошипела:– А катись ты, дорогой Захария, в свою дряхлую задницу!– Как поживаем?Мелани-Шанна, возвращавшаяся из дамского туалета, едва не подпрыгнула на месте. Над ней навис Чак Нельсон, замутненные глаза и мальчишеская ухмылка.Взяв себя в руки, она ровно сказала:– Вы преследуете меня всякий раз, когда я иду в туалет?– Только когда знаю, что вы не против.Он привык действовать в наглую. Обычно номер удавался. Но не сегодня.– Вы меня с кем-то перепутали, мистер Нельсон, – сказала она. – Если не отстанете, я пожалуюсь мужу.– Эй, эй! Зачем так сразу, красавица! Я же не хватаю вас за ваше шикарное тело, а просто вежливости ради.Она посмотрела ему прямо в глаза.– Не надо. Договорились?Он вскинул руки.– Как пожелаешь, девочка.Она скользнула мимо него и поспешила к своему столику – занять место рядом с Мэнноном. Может, сказать ему? Посмотреть, какая будет реакция? Нет, кому нужны эти неприятности, как-нибудь справится сама. Всю жизнь она справлялась с неприятностями сама…
Пожалуй, впервые в обществе Силвер Уэсу стало скучно. Оказаться среди сильных мира сего, которых он привык видеть по другую сторону бара, – как-то это было ему не в кайф. Ну, хорошо, вот его окружают богатые и знаменитые, но стоило ему с ними заговорить, как стало ясно: они такие же зануды, как и весь остальной мир.Карлос Брент оказался не Бог весть каким остроумцем. Орвилл Гусбергер говорил слишком много и слишком громко. Его жена и вовсе кошмар, причем заткнуть этот мутный фонтан не мог никто. Мэннон Кейбл мрачно помалкивал, а Мелани-Шанна Кейбл, хоть и обалденная красотка, за весь вечер ни разу не открыла рта.Оставались Ди Ди Дион – особа вполне очаровательная, Захария К. Клингер, который монополизировал Силвер, едва сев за стол, и хозяйка вечера, Поппи Соломен – комок нервов, по которым бегал электрический ток.Все без исключения поглядывали на дверь – может, кто-то, интересующий их, войдет или выйдет? Уэс разобрался в обстановке быстро. Стоило ему заговорить и добраться до середины предложения, как их глаза заволакивались дымкой, а внимание, наоборот, рассеивалось. Тут любой почувствует себя неуютно. Тем более, что всем было в высшей степени насрать на рассказы окружающих.Силвер, похоже, была под присмотром Захарии Клингера, который что-то нашептывал ей на ухо, и вскоре Уэс, извинившись, пошел прогуляться, подсчитывая в уме – сколько же ему здесь встретится звезд? Он не имел удовольствия говорить с Уитни Валентайн Кейбл, а поскольку она была самой шикарной женщиной среди собравшихся, он решил: надо познакомиться, вдруг жизнь станет интереснее? Он приближался к ее столу, не в силах оторвать от нее взгляда.Она улыбнулась ему, сверкнув неповторимо белыми зубами.Он подошел и протянул ей руку.– Ужас Мани. Какая улыбка!– Поздравляю.– Спасибо.– Вы знакомы с Чаком Нельсоном?Как же, как же. Старине Чаку он продавал кокаин на тогдашнем приеме у Силвер. Но тогда он был всего лишь барменом, а разве барменов кто-нибудь помнит? Во всяком случае, ни один из тех, кто собрался откушать сегодня в этом зале.– Здорово, приятель. – Чак пожал ему руку – так, что едва не захрустели кости. – Вы с Силвер обязательно сделаете друг друга очень, очень… – он вдруг затих и беспомощно посмотрел на Уитни.– Счастливыми, – подсказала та, продолжая сиять своей ослепительной улыбкой.Айда Уайт откинулась на спинку стула и положила ему на запястье испещренную синими венками худющую руку.– Надеюсь, вы будете добры к Силвер, – заметила она, кивая головой в знак подтверждения. – Мы все ее так любим. Она ведь – наша. Если вы…– Она – профессионалка, – перебил Зеппо, каждое слово выскакивало из него, как пуля из автомата. – В Голливуде важно всегда быть профессионалом, и Силвер на этот счет даст фору любому. За исключением, разве что Элизабет Тейлор, Ширли Маклейн… еще кое-кого. Во всяком случае, Силвер – это высокий класс.– Да, – согласился Уэс. – Тут сомнений нет.– Эта женщина – настоящая звезда, – добавил Зеппо. – Одна из последних подлинных звезд Голливуда. Посмотрите на сегодняшних – носятся нечесаные в футболках и мешковатой одежонке. Нынче все молодые актрисы похожи на соседскую горничную.– Спасибо! – вставила Уитни.– К тебе это не относится, – рыкнул Зеппо. – Ты, детка, выглядишь на все сто.– А я? – вопросила Беверли.– У тебя есть оригинальность, но вам всем есть чему поучиться у Силвер, – продолжал Зеппо, с удовольствием возвращаясь к приятной теме. – Качество! Звездный уровень! Я это в ней увидел еще тридцать лет назад, когда мы только познакомились. Все при ней и по сей день.Еще минут пятнадцать он пел ей дифирамбы. Чак поднялся из-за стола.– Покурим? – предложил он Уэсу. Уэс кивнул, и они направились к двери.– Пройдемся, а то здесь жарко, – предложил Чак.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69