Мы молчали, пока не приступили к кофе, и тогда Керриган заговорил:— Теперь задавайте свои вопросы.— Конечно, — согласился я, — раз уж представился такой случай. — Я вытащил из кармана новый блокнот, раскрыл его, положил на стол и достал ручку.— Ваше имя — Роджер Керриган. Вы его не меняли? На его губах мелькнуло подобие улыбки.— Не менял.— Второе имя?— Оскар. В честь моего дедушки.— Возраст?— Тридцать четыре года.— В списке вы значитесь как наблюдатель-координатор. Что это за должность?— Эту часть беседы записывать не следует, — предупредил он.— Ладно. — Я отложил ручку и взял чашку с кофе.— В ведении корпорации, — начал он, — находится некоторая территория, в основном северо-восток, вниз до Вашингтона и к западу до Огайо. Территория делится на районы, которые управляются независимо друг от друга. К примеру, Рембек, он управляет данным районом и никогда не получает указаний от корпорации — она ни во что не вмешивается. Однако когда что-нибудь случается, те или иные неприятности, корпорация считает нужным выяснить, все ли в порядке в районе. В этом и заключается моя работа.— Значит, корпорация посылает вас сюда на инспекцию?— Не совсем. Я все время нахожусь здесь. Я живу в Нью-Йорке, и мы с Эрни поддерживаем светское знакомство, общаемся в неслужебное время. Просто изредка мне звонят из корпорации по такому-то поводу, когда хотят знать, что происходит. Бывает, Эрни иногда надо передать в корпорацию весточку, и тогда он обращается ко мне.— То есть вы — то, что называется “буфер”.— Можно и так сказать.— Но в другие районы корпорация вас не посылает? На вашем попечении только этот?— Нет, почему же. Я являюсь координатором Нью-Йорка, Лонг-Айленда и Вестчестера.— Значит, несколько районов.— Девять, — уточнил он.— И с другими главами районов вы тоже поддерживаете светские знакомства? Как и с Эрни Рембеком?— Разумеется, более или менее. Эрни я знаю лучше всех, ибо живу в его районе. У нас к тому же хорошие личные отношения. Чего не скажешь, например, о типе из графства Нассо, которого я как человека на дух не переношу, поэтому и езжу туда только в случае крайней необходимости.— И как давно вы на этой должности? — спросил я.— Пять.., нет, шесть лет.— Как вы ее получили? Он усмехнулся:— Сумел себя хорошо подать.— А чем вы занимались прежде?— Вы что, хотите знать всю мою биографию, мистер Тобин?— Да, хочу.— Ну так вы ее не узнаете.— Ладно. Судимости у вас есть?— Нет.— Аресты?— Не по гражданской части.— Что это значит?С него вдруг слетела вся благовоспитанность.— Это значит, что в армии меня упекли в тюрьму, когда я был еще в младенческом возрасте, ясно?— Насколько младенческом?— Мне было девятнадцать. Я полгода в ней проторчал. Он весь был на взводе. Наверняка ему припомнилась какая-нибудь, несправедливость, реальная или мнимая. Я переменил тему разговора.— Вы женаты?— Нет. Разведен.— Сколько времени?Новая тема немного подняла ему настроение. Криво усмехнувшись, он произнес:— Вам что, и это рассказать? В двадцать два года я женился на девчонке, с которой познакомился в вечерней школе. Мы были женаты шесть лет, а теперь уже шесть лет в разводе. На вашем месте, кстати, я бы отложил гонорар на случай, если вы вздумаете затеять развод.— Вы учились в вечерней школе?— У меня была мысль сделаться адвокатом. Но я оказался плохим учеником.— Вы продолжаете поддерживать отношения со своей бывшей женой?— Нет. — Почему?— Беверли занята в социальной сфере. Наши с ней дорожки не пересекаются.— Как вы полагаете, вы циник? Он ответил с глумливой улыбкой:— Не совсем. Я скорее реалист. Я хорошо разбираюсь в том, что происходит вокруг.— Сколько лет вы знакомы с Эрни Рембеком?— Девять лет.— И все это время поддерживаете светские отношения?— Нет. Лет шесть, наверное. С тех пор как я стал наблюдателем-координатором, а до того я находился на много ступенек ниже Рембека. Тот, кто генерирует идеи и проталкивает их, не общается с наемной рабочей силой.— Как долго вы знали Риту Касл?— С того времени, как Эрни ее купил.— “Купил”? Странное слово.— Ничего странного. Единственное уместное слово.— Рита Касл вам не нравилась? Он передернул плечами:— Мы эту девицу уже обсуждали. Вот ее-то я как раз бы и назвал циником.— Вы к ней приставали?Его лицо снова скривилось в ухмылке.— Скажем, так: однажды я клюнул было на ее приставания.— И что же произошло?— Она резко затормозила.— Что вы имеете в виду?— Ей нравилось за спиной у Эрни разжигать себя, дразнить партнера, желая якобы поразвлечься, но никогда не пользовалась этим.— Вы сильно обожглись?— Нет, только кончики пальцев немного опалил. Я себя берегу и поэтому избегаю подобных ситуаций.— Вы когда-нибудь Рембека предупреждали относительно нее?Он покачал головой:— Если человек покупает себе новенькую игрушку и ему нравится с ней возиться, лучше не говорить, что ему подсунули барахло.— А вы знаете еще кого-нибудь, кому она надоедала своими приставаниями?— Знать-то не знаю, но догадаться могу, что таких было немало.— Никто с вами о ней не беседовал?— Нет.— Никаких слухов, что у нее с кем-то был роман?— До меня они, по крайней мере, не доходили.— Ладно. — Я отложил блокнот и ручку в сторону и допил кофе. — Пора приступать к первому собеседованию.— Ко второму, вы хотите сказать. — Он поглядел на часы. — Верно. Пора отправляться к Фрэнку Доннеру.Он подписал чек, и мы встали из-за ресторанного столика. Глава 12 Фрэнк Доннер жил в старом муниципальном многоквартирном доме на Вашингтонских Высотах. Из его окна открывался вид на изящную дугу фонарей на мосту Джорджа Вашингтона, на темную реку и разбросанные внизу огни Нью-Джерси. Само здание несколько утратило былую элегантность, однако квартира Доннера, ничуть не изменившись, была похожа на музей быта 1935 года. Темные тона, тяжелые портьеры, полукруглые углы-выступы, наподобие эркеров. В самых неожиданных местах мерцали янтарные зеркала, лампы были повсюду, освещавшие все вокруг рассеянным тусклым светом, а из комнаты в комнату, устланными коврами, от расцветки к расцветке перетекал бордовый, словно на винной фабрике произошло наводнение и залило полы апартаментов.Сам Фрэнк Доннер, мужчина сорока пяти лет, начинавший полнеть, в темном костюме и с дорогой сигарой во рту выглядел почти как банкир или процветающий бизнесмен, и только притаившаяся в уголках глаз жестокость и резкие складки у губ выдавали в нем бывшего головореза, сумевшего выбиться в люди.Жена его, проводившая нас в гостиную, оказалась поразительно толстой женщиной, до безобразия заплывшей жиром, в ярком платье в цветочек, которое лишь подчеркивало ее необъятные размеры. Правда, в улыбке, которой она нас приветствовала, промелькнул отдаленный отблеск миловидной девушки, какой она некогда была, но уже и тогда склонной к полноте.Керриган и Доннер обменялись рукопожатиями, держась несколько церемонно, что Доннер воспринимал совершенно естественно, а Керриган терпел как необходимость. Затем Керриган представил меня, и Доннер с серьезным видом пожал мне руку, которую я протянул ему после легкого колебания. Доннер познакомил меня с супругой, назвав ее по имени, Этель. И мы все, включая и Этель, присели. Я обратился к Доннеру:— Я предпочел бы поговорить с вами наедине.— Этель знает всю мою жизнь, — заверил меня Доннер. — Я ей все рассказываю, и мы вдвоем обсуждаем все наши дела.— И все же я бы настаивал, чтобы мы были одни.Жена Доннера с готовностью улыбнулась мне со словами:— Я вам ничуть не помешаю, мистер Тобин, ни разу не перебью, обещаю вам.Я перевел взгляд на Керригана, который сказал Доннеру:— Фрэнк, по-моему, Эрни хочет, чтобы мы сотрудничали с мистером Тобином.На тяжелом лице Доннера появилось упрямое ослиное выражение.— За двадцать восемь лет супружества у меня никогда не было от Этель никаких секретов. И не вижу причин сейчас что-либо менять.Я встал.— Я поговорю с вами в другое время, — заявил я, направляясь к двери.Керриган нагнал меня в прихожей.— Постойте! — попросил он. — Подождите секундочку. Позвольте мне с ним переговорить, — Я хочу, чтобы он дал мне ответы, которые она не будет слышать, — уточнил я.— Я знаю, чего вы хотите, — поддержал он меня, — и вы абсолютно правы. Только в случае с Фрэнком, поверьте мне, ответы будут точно такими же.— И даже когда я попрошу его описать ту девушку и сообщить, какого он о ней мнения в постели?— Возможно, — согласился он. — Погодите минуту. Я его уговорю.Я ждал, стоя под люстрой и глядя на свое отражение в янтарном зеркале. Что мне было до этих людей? Почему я должен блуждать в лабиринтах их измышлений? Мне бы из собственного жизненного лабиринта как-нибудь выбраться. И стену надо строить. Дверь апартаментов была рядом, но я медлил уходить.Через пару минут вернулся Керриган и, кивнув, произнес:— Все в порядке.Я вернулся обратно в гостиную, где сидел Доннер, уже без жены, однако с прежним ослиным упрямством на лице. Он собирался заставить меня попотеть, чтобы мне не так легко было выполнить работу, которую мне и самому не хотелось делать, и я испытывал к нему острую неприязнь. Встав прямо перед ним, я спросил:— Если вы со своей женой так неразлучны, почему же вы спите в разных спальнях?Он, вспыхнув, мгновенно вскочил с кресла с покрасневшим лицом и сверкающими глазами, но на полпути взял себя в руки, опустился на диван, разжал кулаки, поглядел на Керригана и, все еще красный от злости, спросил:— Я что, должен с этим мириться?— Доннер, нам нужен парень, который похитил девчонку Эрни Рембека и убил ее, — спокойно объяснил я. — У вас слабое алиби. Вы тут распинались про то, как вы преданы своей жене, а в рапорте указано, что у вас раздельные спальни. Мне кажется, что вы, возможно, пытаетесь нарисовать образ верного мужа, чтобы людям не пришло в голову, будто у вас был роман на стороне с Ритой Касл.— Я никогда не смотрел на других женщин! — с жаром возразил он. — За двадцать восемь лет, что мы живем вместе, я ни разу ни на кого не взглянул.— Если не считать Риты Касл.— Да вы... — Он вдруг резко замолчал, гнев исчез с его лица, и он, бросив взгляд на Керригана, сказал:— Ты мог бы и не предупреждать меня, что он бывший коп. Это ясно как день — они все такие.— Может, поговорите со мной, Доннер? — вмешался я.— Разумеется. — Он с показным безразличием расслабленно откинулся на спинку дивана, держа себя теперь так, словно его привели в участок на допрос и он сидит с самодовольной ухмылкой, уверенный, что скоро явится адвокат и вытащит его отсюда. — Валяйте, — небрежно бросил он, — расспрашивайте.— Непременно. — Я вернулся к своему креслу и сел. Достав блокнот и ручку, я начал:— Когда вы впервые встретились с Ритой Касл?— Вы будете записывать? — поинтересовался он.Керриган пояснил с иронией в голосе:— Он всегда так делает, Фрэнк. Очень по-деловому. Видел бы ты офис, куда мы его посадили. Всюду папки, все рапорты напечатаны, прямо как в бизнес-центре.— Вас что-нибудь не устраивает? — напрямую спросил я Доннера.— Да нет, — пожал он плечами, — просто я удивлен. Держа ручку над блокнотом, я повторил:— Когда, вы впервые встретились с Ритой Касл? На этот раз он ответил мне:— Точно не помню. Вскоре после того, как Эрни начал с ней встречаться.— Вы можете припомнить, как вы с ней познакомились?— Конечно. Я встретил ее на вечеринке.— Где была та вечеринка?— Здесь. — Он взглянул на Керригана. — Ты тоже был. Я продолжал:— Рембек привел к вам тогда Риту Касл, а не свою жену? Как это восприняла миссис Доннер?— У Рембеков не все идет гладко. Не знаю, известно ли вам это? Видите ли, Элеонора моя сестра.— Миссис Рембек? Он кивнул:— Точно. Элеонора — чудесная женщина, вам это всякий скажет, но у нее проблемы с нервами. С самого детства. Очень хрупкая нервная система. Она даже в гости уже никуда не ходит. Нам с женой обоим известно, как обстоят дела, мы знаем, что Эрни предан Элеоноре, и понимаем, в каком он положении. Поэтому, если он заводит себе подругу и водит ее на вечеринки, ничего предосудительного, туда ведь все приходят парами — кто-то с супругой, кто-то, как вот Роджер, с приятельницей, а мужчина без спутницы туда просто не впишется, понимаете? В некоторые дома Эрни просто не стали бы приглашать, если бы он приходил один.— Что вы тогда думали о Рите Касл?— Что она хорошенькая женщина.— И все?— Моя жена, возможно, нарисовала бы вам более подробную картину. Она с ней больше моего общалась. Сами знаете, как это бывает на вечеринках, — кончается тем, что мужчины собираются на кухне и обсуждают автомобили и футбол, а женщины остаются в гостиной и болтают Бог весть о чем.— Спасибо, — поблагодарил я. — Можно мне побеседовать с вашей женой?Хихикнув, он брякнул:— Наедине?— Да, — подтвердил я. — Отвернувшись от его удивленной физиономии, я сказал Керригану:— И без вас тоже.Доннер, казалось, был готов снова взорваться, однако я дал Керригану возможность обсудить это с ним, и в конце концов они оба вышли из гостиной и прислали ко мне миссис Доннер. Она появилась с нерешительной улыбкой на лице, сцепив пальцы обеих рук замком, и спросила:— Вы хотели со мной поговорить?— Да, хотел. Прежде всего разрешите мне извиниться за грубость, но у меня, к сожалению, не было выбора.Она любезно приняла мои извинения, поблагодарила, и я продолжал:— Я вынужден быть не очень вежливым, поэтому заранее прошу простить меня.Она обхватила себя руками и молча ждала.— Я почти готов, — сообщил я, — вычеркнуть вашего супруга из списка подозреваемых. Вы ведь знаете, по какому я делу?— По поводу смерти мисс Касл, — ответила она сразу.— Да. У меня к вашему супругу остался всего лишь один вопрос, на который он не желает отвечать. Надеюсь, вы мне поможете.— Если смогу.— В характере вашего супруга, — начал я, — все указывает на то, что он предпочитает всегда проводить время только с вами. Если это правда, он явно не тот человек, которого я ищу. Однако если это ложь, значит, он просто ловко притворяется, и тогда, похоже, это именно тот человек, что мне нужен.— Это правда, мистер Тобин, — заверила она меня. — Мы с мужем и в самом деле очень близки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21