— Это — по эмоциональной части, — резюмировал я. — А как — по финансовой?— Вы правильно насчет меня догадались, — ответил он. — Последние девять лет я постоянно залезаю в долги. Сейчас мое положение не хуже, чем обычно, но и не лучше. Моя бывшая жена, конечно, тоже к этому руку приложила — я ей плачу огромные алименты.— Значит, вы никак не можете помочь мне продвинуть ваше имя ниже по списку? — заключил я.— Единственное, чем я могу вам помочь, — Рита Касл никогда не делала мне экивоков, которые я бы воспринял всерьез. Следовательно, у нас не было романа. Следовательно, я ее не убивал.— Придется нам еще над этой версией поработать, — высказался я.— Что же вы мешкаете, мистер Тобин? — спросил он. — Почему бы вам сразу не сдать меня Эрни? У него тоже есть мастера вести допросы. Возможно, они управятся даже быстрее, чем за те пятнадцать часов, которые положены у вас в полиции?— Я не сделаю этого, пока не буду точно уверен.— Так почему же вы не уверены?— Если вы убили Риту Касл, то вы взорвали мой офис и хотите моей смерти. За сегодняшний день я четыре раза предоставлял вам прекрасные возможности меня убить, а вы ни разу ими не воспользовались.— Ладно, черт побери! — воскликнул он. — А что, если бы я воспользовался случаем?— Вероятно, один из нас сейчас был бы мертв. Прежде чем Керриган успел ответить, дверь распахнулась, и к нам, широко улыбаясь, ворвался Рембек и объявил:— Ну вот, все ясно! Все, мистер Тобин! Мне по телефону только что сообщили.— Что сообщили? — переспросил я.— Самоубийство, — ответил он. — Пол Айнхорн застрелился. — Рембек повернулся к Керригану:— Понял, как получилось? Пол убил Риту, потом сбежал. Но он знал, что мы его все равно достанем, поэтому и подложил бомбу в офис, поэтому и застрелился. — Он снова обернулся ко мне:— Можете сами послушать, мистер Тобин, мой человек еще на проводе.Я поглядел на Керригана и покачал головой:— Меня это не убедило. Глава 23 Рембек, нахмурившись, посмотрел на нас.— В чем дело?— Давайте я расскажу, — предложил мне Керриган.— Выкладывайте.— Спасибо, — поблагодарил он, кивнув мне головой. Как всегда спокойный, он обратился к Рембеку. — Мистеру Тобину пришло в голову, что я и есть тот человек. Мы как раз говорили о том, что я первый в списке подозреваемых, но он еще полностью не уверен, не убежден на все сто процентов.Рембек, глядя на нас обоих, все сильнее и сильнее морщил лоб. Меня он спросил:— Он верно говорит?— Да.Керриган продолжал:— А после смерти Пола он убедился окончательно. — Керриган повернул голову и бросил беглый взгляд на меня:— Так ведь, мистер Тобин?— Зависит от того, как умер Айнхорн, — возразил я. Рембек развел руками:— Что все это значит? Я же только что сообщил вам, что он застрелился.— Возможно, — сказал я.Керригана мои подозрения, по-видимому, ничуть не оскорбили.Он невозмутимо объяснил Рембеку:— Мистер Тобин представляет себе это так: Пол, возможно, и не убивал себя. Возможно, его застрелили и инсценировали самоубийство. А если это так, то это моих рук дело.— Почему? — спросил Рембек, обращаясь к нам обоим.— Пускай Керриган продолжает, у него это здорово получается, — отбился я.Керриган даже не улыбнулся. Обернувшись ко мне, он снова заговорил:— Не так уж трудно сделать выводы, мистер Тобин! Я же признал, что такая версия выглядит вполне правдоподобно.— Ну-ка, расскажи мне, в чем дело? — потребовал Рембек. Керриган опять принялся пояснять:— У меня проблемы с деньгами. Не очень серьезные, но хронические. И проблемы с женщинами из-за моей бывшей жены. Вот уже два мотива. Возможность убить Риту у меня тоже была, и мистер Тобин считает, что я вполне соответствую образу настоящего мужчины из ее записки.— А к Полу это какое имеет отношение? — недоумевал Рембек.— Мистеру Тобину это представляется следующим образом, — продолжал Керриган:— Когда мы с ним тогда приехали к Полу, я отвел Пола в сторону и уговорил его удрать. Потом я с ним созвонился, договорился, что приеду к нему, приехал, застрелил и инсценировал самоубийство.— Зачем?— Чтобы свалить вину на него. Ты же сам явился сюда, Эрни, и сообщил, что все благополучно разъяснилось.Во время разговора Рембек продолжал медленно отступать, пока не наткнулся на дверь. Теперь, стоя там, он мрачно взглянул на меня и спросил:— Вам так все это видится? Он правильно рассказал?— Да.Он снова повернулся к Керригану.— А ты что скажешь?— Скажу, что я тут ни при чем.— Давайте я послушаю про Айнхорна, — попросил я. — По этому телефону можно?— Нажмите 72.Я нажал кнопку, поднял трубку и произнес:— Вы меня слушаете?— Кто это? — спросил в ответ настороженный голос.— Я хотел бы услышать про убийство Айнхорна, — вместо ответа, сказал я.— Самоубийство.— Подробности.— Тело было найдено в отеле “Варрингтон”, по адресу Западная Сорок седьмая улица, дом 290, в номере 516. Он занял номер вчера ночью, в час десять, записавшись под именем Пола Стэндища. Без багажа. Сегодня днем около половины первого пришла горничная, чтобы произвести уборку. Она постучала в дверь и вдруг услышала выстрел, потом своим ключом...— Секундочку, прервал я его. — Еще раз: в какой это произошло последовательности? Она постучала в дверь перед выстрелом?— Да. Услышав ее стук, он застрелился. Она сразу же открыла дверь и...— Она не пошла за управляющим?— Разумеется, нет. Она вошла в номер, увидела, что он лежал на полу, и по телефону из номера позвонила дежурному клерку.— За окном есть карниз?— Нет. И в соседние номера тоже не попасть. Это самоубийство, вне всяких сомнений. Он держал пистолет у виска и нажал на спусковой крючок. На ране — следы от контакта с оружием, на пистолете — отпечатки его пальцев, а его рука прошла тест на парафин.Я не желал сдаваться.— Где был пистолет? — спросил я. — У него в руке?— На полу рядом с телом, куда он его уронил.— Погодите секундочку, — попросил я. — Дайте подумать.— Думайте, сколько хотите, — ответил он.Рембек и Керриган пристально смотрели на меня. Рембек — мрачно, Керриган — настороженно. Я закрыл глаза, чтобы укрыться от их взглядов, и задумался.Я вынужден был признаться, это очень походило на самоубийство. Айнхорн в последний раз сбежал от своих родственников. Он, должно быть, не сомневался, что они заберут его к себе домой во Флориду, и, возможно, навсегда. Поэтому он раздобыл пистолет — в Нью-Йорке купить оружие не труднее, чем лезвия для бритья — и сидел у себя в номере, размышляя о самоубийстве. Может быть, ему приходила в голову мысль вместо себя или заодно с собой застрелить отца и дядюшек, но, услышав стук в дверь, он решил, что его настигли преследователи, приставил пистолет к виску и нажал на спуск. Я открыл глаза и произнес в трубку:— Кто вы?— Так мы не договаривались, — ответил голос.— Откуда мне знать, что на вашу информацию можно положиться?— Я вам сообщил факты.— Вы служите в полиции?— Так мы не договаривались, — повторил голос и повесил трубку.Отведя руку с трубкой от уха, я спросил Рембека:— В какой степени можно рассчитывать на этого человека?— Он получил информацию из первых рук. Его словам можете верить на сто процентов.— Значит, самоубийство, — заключил я и повесил трубку. Я заметил мелькнувшую на лице Керригана тень облегчения, быстро сменившуюся его обычным выражением невозмутимого спокойствия.— Это снимает с Роджера обвинение? — предположил Рембек.— Обвинение снимает, — подтвердил я, — но из списка его мы пока не вычеркиваем.Рембек обрадовался, что убийцу настигло возмездие, но вернуться в прежнее состояние ему было трудно. Не глядя на Керригана, он хмуро бросил:— Ладно. Если понадоблюсь, я здесь.— А как насчет полицейских досье на моих подозреваемых?— Ах, — вздохнул он, — я совсем забыл с этим происшествием. Верхний ящик стеллажа, в конверте.— Хорошо. Спасибо.Когда он ушел, Керриган спросил меня:— Я теперь свободен?— Да. Адвокат Рембека тут?— Который? Кэнфилд?— Да. Если он тут, я хотел бы.., нет, погодите-ка. У Рембека что, есть еще адвокаты?— Разумеется. У него их два. Кэнфилд — юридический консультант корпорации, а не личный адвокат Эрни.— Жаль, что я этого раньше не знал, — сказал я. — Ладно, и кто же его личный адвокат?— Сэм Голдберг. Он был в первом списке. Но у него есть алиби.— Он тоже здесь?— Не знаю. Возможно.— Я хотел бы с ним поговорить, — сообщил я.— Пойду погляжу, — с этими словами Керриган вышел.Пока я ждал, я проглядел досье моих шестерых подозреваемых. Там было что почитать.За Керриганом, как он и говорил мне во время нашей первой беседы, по гражданской части ничего не числилось. Однако в армии он был под трибуналом и сидел в тюрьме по обвинению в оскорблении офицера. Подробности не сообщались.Мэттью Сиэя в середине пятидесятых годов неоднократно задерживала полиция: три раза за хранение наркотиков, один раз за участие в совращении несовершеннолетних, один раз за избиение матроса в каком-то ист-сайдском баре, один раз за автомобильную кражу и два раза за хранение и продажу порнографии. Последний раз его арестовали семь лет назад, но в тюрьме он ни разу не сидел, хотя несколько раз его приговаривали условно.Луис Хоган, как он и сообщил мне раньше, был совершенно чист.Джозеф Лайдон дважды подвергался аресту, но в заключении ни разу не был. Первый раз его арестовали за нарушение закона Салливана — нелегальное ношение оружия, а второй — по обвинению в оскорблении личности, имевшем место в результате драки с квартиросъемщиком в одном из его зданий.У Фрэнка Доннера был самый длинный “послужной список”, но в тюрьме он сидел только дважды; один раз в начале тридцатых годов за разбойное нападение с применением огнестрельного оружия и один раз — в конце сороковых за шантаж и подделку документов. По остальным обвинениям, начиная со взяточничества и вымогательства и кончая поджогом и грабежом, его либо отпускали за недостатком улик, либо давали срок условно. За последние двенадцать лет его не арестовывали.Уильям Пьетроджетти дважды арестовывался и дважды отсидел в тюрьме: первый раз в 1947 году за мошенничество с сокрытием налогов, а второй — в 1952-м за махинации с краденой собственностью.Шесть досье представили мне мрачную картину, но я знал, что это лишь видимая часть айсберга. Множество преступлений, в которых эти шестеро никогда официально не обвинялись, были скрыты под водой.На мой взгляд, можно было бы спокойно выбрать любого из них, отдать его на растерзание Рембеку и жить с сознанием того, что за что-то в своей жизни данный человек наверняка заслужил наказание, даже если не за убийство Риты Касл. У меня даже возник соблазн завершить это дело именно таким образом; подставить, скажем, Керригана, или Доннера, или Сиэя, забрать свое вознаграждение в пять тысяч долларов и вернуться к моей стене. В самом деле, какая разница, будет ли наказан убийца Риты Касл или другой убийца? В мире столько преступлений совершается безнаказанно, только эти шесть досье свидетельствуют о массе открытых и сокрытых от полиции преступлений, оставшихся без наказания. Так какая разница?Однако я не мог так поступить. Меня удерживало не чувство ответственности, не желание увидеть, что свершилось правосудие, и даже не интерес к тому конкретному поручению, которое я взялся выполнить. Просто я был профессионалом, и мне нужна была полная отдача в работе. Я намеревался отправить под суд — или отдать в руки Рембека, в зависимости от ситуации, — только того человека, виновность которого я докажу.Изучая досье и размышляя над своим отношением к работе, я услышал вдруг у себя за спиной голос Рембека:— Для чего вы хотели видеть Голдберга?— Оставайтесь и послушайте, — предложил я.— Он не имеет никакого отношения к корпорации, — возразил Рембек. — Он — мой личный адвокат.— И все же, — настаивал я, — мне есть о чем с ним потолковать.— Вы ищете кого-то внутри корпорации, — уточнил он. — Сэм Голдберг вам помочь не может.— Рита Касл была частью вашей личной жизни, — напомнил я ему. — Поэтому я и хочу побеседовать с вашим личным адвокатом.— Он вам не нужен.— Либо я говорю с ним, либо выхожу из дела.— Вы хотите бросить расследование? Вы все время мне этим угрожаете. Вы и в самом деле хотите бросить?"Да будь на то моя воля, я бы никогда и не взялся!” А вслух я сказал:— Если мне не удастся поговорить с Сэмом Голдбергом, брошу, — Ну и бросайте! — отрезал Рембек. — До свидания. — И он вышел из комнаты, даже не закрыв за собой дверь. Глава 24 У входной двери меня остановил Керриган. Он хотел выяснить, что же происходит, и я сообщил ему, что Рембек согласился на мое увольнение. Он не понял:— Вы хотите сказать, что объявили забастовку?— Нет. Я хочу сказать, что еду домой и выкидываю все это из головы.— Не может быть!— Очень даже может.Я вышел. Швейцар внизу козырнул мне, назвал “сэр”, спросил, не нужно ли мне такси? Я зашагал прочь, не потрудившись ответить и сделав вид, что не замечаю его присутствия, дошел до метро и сел на поезд, идущий в Куинс.В доме было очень пусто. Я позвонил Кейт в Патчог и сказал, что она может вернуться домой, я отказался от работы. Ей захотелось узнать почему, и я объяснил, что мой работодатель препятствует дальнейшему ходу расследования. Она спросила, не предлог ли это, чтобы не работать вообще, и я ответил:— Может, и предлог. Но какая разница, если я говорю правду. Дождь поутих и превратился в прозрачную дымку, висящую в воздухе. Я вышел на задний двор, снял с канавы брезент и начал укладывать первый ряд бетонных блоков, тщательно выравнивая каждый кирпичик и заполняя землей отверстия в блоках и промежутки между ними. Я целиком погрузился в работу и даже думать забыл про убийство Риты Касл.Раза два или три звонил телефон, однако я не подходил. Я работал, пока не стемнело, пока я не перестал видеть, что делаю. Тогда я нехотя прикрыл канаву брезентом и вернулся в дом. Кейт и Биллу давно бы уже пора было приехать, поэтому я еще раз позвонил в Патчог, и они все еще там. Кейт объяснила:— Я попыталась до тебя дозвониться, но никто не брал трубку.— Я был во дворе.— Мы переночуем здесь, — продолжала она. — Если ты не передумаешь, завтра приедем домой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21