— Но тогда, миссис Доннер, возникает одно противоречие, которое ваш муж не желает объяснить.— Противоречие?— Согласно моим данным, у вас с супругом раздельные спальни.Она залилась ярким румянцем.— Ах! — воскликнула она, закрыв заалевшее лицо руками. — Ах, все понятно!— Если бы вы могли мне объяснить...— Да, да, воображаю, как он разозлился, когда вы его спросили.— Он просто вышел из себя.— Да. — Она немного поколебалась, все еще краснея от волнения, и вдруг выпалила:— Это потому.., потому что.., я храплю!— Ах, вот оно что! — вырвалось у меня.— Боже, как это ужасно! — быстро залопотала она, чтобы скрыть смущение. — Иногда я даже сама от этого просыпаюсь. Нам ведь мою спальню пришлось покрыть звукоизоляционным материалом. Я ходила по врачам, но все в один голос говорят, что тут уж ничего не поделаешь, ну ровным счетом ничего!— Простите, миссис Доннер, — покаялся я. — Извините, что задал вам неприличный вопрос.— Ой, ну что вы, что вы! Я понимаю, почему у вас возникли сомнения. Почему вам нужно было это непременно знать.— Спасибо, — поблагодарил я. — Вы очень любезны. Мы вышли в прихожую, где нас ожидали Доннер и Керриган. Доннер начал незамедлительно разглядывать жену, словно выискивая признаки нанесенного ей оскорбления, однако она ободряюще улыбнулась ему и разыграла трогательную сцену прощания, подав мне руку, поблагодарив за визит и извинившись, что не предложила мне чего-нибудь перекусить или выпить. Доннер после всего несколько расслабился и вроде бы даже захотел закончить нашу беседу на дружеской ноте, но я отмалчивался. Жена его, вопреки всем ожиданиям, меня покорила, но сам Доннер оставался для меня не более чем бывшим головорезом, с которым я обязан общаться в ходе неприятной работы. Я неохотно пожал его протянутую руку и поспешил уйти.Снаружи, пока мы ждали лифта, Керриган с усмешкой спросил:— Ну как, выяснили?— Да.— Надеюсь, ничего ужасного?— Абсолютно ничего. — Я чувствовал себя обязанным миссис Доннер, по крайней мере, молчанием.Подошел лифт. Спускаясь, я поинтересовался:— Доннер просто приходится Рембеку шурином или он еще и его деловой партнер?— И деловой партнер тоже.— В каком бизнесе?— Он курирует игровые автоматы. Азартные игры.— А в Нью-Йорке этот бизнес до сих пор процветает? Никогда не сталкивался с подобными вещами.— На каждом посту Американского легиона есть игровой автомат, — начал он рассказывать, — а в Бруклине их больше, чем людей. И в Манхэттене есть два больших зала. — Он с улыбкой покачал головой. — Полицейские с такими вещами и не сталкиваются, — и добавил:— Не в вашем ранге.Я спросил:— Фрэнк Доннер — тот самый, что когда-то был вышибалой у братьев Лако?— Это было давно.— Он не сильно изменился.Керриган вздернул брови в знак несогласия.— Вы его вычеркиваете из списка?Почему я мысленно выискивал несоответствие между Ритой Касл и Линдой Кемпбелл? Почему мне хотелось считать Фрэнка Доннера “настоящим мужчиной”, способным сбежать с Ритой Касл?— Нет, — ответил я. — Но пока что оставим его в покое. Глава 13 В такси Керриган сообщил мне сведения о Луисе Хогане, подозреваемом номер два в списке. Хоган — заметный деятель в Союзе работников холодильной промышленности, в свое время был непосредственно связан с тем, что Керриган упорно называл “корпорацией”, имея в виду мафию. СРХП никак напрямую не ассоциировался с корпорацией, однако некоторый легальный побочный бизнес членов корпорации — вроде Эрни Рембека — был связан с СРХП и другими союзами, а положение Луиса Хогана позволяло ему время от времени оказывать услуги своим бывшим коллегам, которые всегда соответствующим образом вознаграждались.Судя по тому, где он поселился, вознаграждения бывали щедрыми. В верхнем Бронксе есть элитный жилой массив потрясающей красоты, с большими частными особняками на извилистых тенистых улицах, редко расположенных на просторных лужайках в районе, изобилующем невысокими холмами и елями, скрывающими особняки с бассейнами от посторонних любопытных глаз. Там и жил в частном каменном особняке Луис Хоган.Таксист высадил нас у асфальтовой дорожки, ведущей вверх по холму мимо альпийской горки к едва видимому с дороги особняку. Мы с Керриганом поднялись по пологому склону, а затем спустились по мощенной плитками тропинке через лужайку к окаймленному кустарником парадному подъезду. Керриган позвонил, и через минуту к нам вышла темнокожая девушка в черном платье, белом передничке и белом чепчике. Керриган назвал ей наши имена, и она проводила нас в гостиную, где мы остались ждать, а сама она пошла доложить о нас Хогану.Гостиная была продолговатой, с камином у дальней стены и овальным окном, выходящим на лужайку. Основную меблировку гостиной составляли несколько диванов, один стоял под окном, второй был развернут к камину, третий расположился рядом с дверью у подставки с телевизором. Подойдя к единственной висевшей на стене картине напротив окна и принявшись разглядывать ее, я понял, что это оригинал, а не копия, нечто абстрактное в синих тонах. Имени художника в правом нижнем углу я не разобрал.Где-то в глубине дома, едва различимо, играл струнный квартет. В гостиную, шлепая лапами, вошел крупный холеный боксер и спокойно, без видимого интереса окинул нас взглядом. Когда в гостиной появился Луис Хоган, собака удалилась.Луису Хогану было лет сорок или чуть больше, но он был в хорошей форме; наверно, в подвальном помещении у него был тренажерный зал. Сильное квадратное худощавое лицо обрамлял ежик коротко подстриженных черных с проседью волос, цвета соли с перцем. От него исходил аромат мужественности, как на рекламе лосьона после бритья, и он наверняка гонял на спортивном автомобиле. Хозяин уверенным жестом пожал мне руку, предложил напитки, от которых мы оба отказались, и пригласил нас располагаться и чувствовать себя как дома. Когда мы все устроились на диванах, я начал:— Насколько я понимаю, ваше общение с Эрни Рембеком носит теперь более или менее светский характер, то есть рэкетом вы больше не занимаетесь.— Да, — отрывисто произнес он. — Правда, нельзя сказать, что я и раньше занимался рэкетом. Загляните в мое досье, дружок, и вы там ничего не найдете.— Ладно, — продолжал я. — Полагаю, вы познакомились с Ритой Касл на каком-нибудь светском приеме?— Верно. На вечеринке у Фрэнка Доннера. — Он перевел взгляд на Керригана. — Ты там тоже был.— На той же самой вечеринке? — спросил я у Керригана.— Да, — кивнул он. — Рембек тогда впервые вывел Риту в свет. — Хогану он объяснил:— Мы только что от Фрэнка. Хогана это, казалось, позабавило.— Он что, под подозрением?— А вы думаете нет оснований? — спросил я.— Боже, конечно нет.— Вы считаете, ваша кандидатура больше подходит?— Гораздо, — ответил он с той же краткостью. Ответ удивил меня, и я поймал на себе насмешливый взгляд Керригана. И я переспросил Хогана:— Почему вы так считаете?— Потому что я способен на отношения того рода, которые, по всей вероятности, были у убийцы с Ритой Касл. Я всегда в отличной форме. Меня продолжают интересовать женщины, так же как и я их.— Иными словами, вы — “настоящий мужчина”?— Фраза как из комикса, но мысль правильная. Керриган повернулся ко мне:— Содержание записки неизвестно широкой общественности.— Прекрасно, — одобрил я.Хоган переводил взгляд с одного из нас на другого.— Что такое?— Ничего особенного, — ответил я. — У вас было что-нибудь с Ритой Касл?— Да, — подтвердил он.— Правда? И что у вас было?— Все произошло здесь, в этом доме. Я ее тогда видел в третий или четвертый раз. У нас была вечеринка, и Эрни привез ее с собой. Стояло лето в разгаре. Когда мы вышли к бассейну, она начала со мной заигрывать — от этих ее штучек за милю несло фальшью. Я не обращал внимания, но она не унималась. У нас в гараже морозильник, и, когда я пошел туда за льдом, она увязалась за мной, так что я повалил ее на пол и.., немножко потискал. Можно сказать, устроил ей осмотр. А потом растолковал ей, кем я прихожусь Эрни и кем она приходится Эрни, и предупредил, чтобы она больше в моем доме в эти игры не играла — ни со мной, ни с кем другим. И отпустил ее.— И как она себя повела? Он пожал плечами:— Вернулась сюда, в гостиную, и села. Вот на этот диван. И сидела, пока Эрни ее не увез.— И после того вечера ничего не было? Он покачал головой:— Ничего. По-моему, она никогда ни о чем Эрни не рассказывала. Ко мне она больше не приставала и ни к кому другому в моем доме — тоже. Однако я слышал, что иногда она позднее повторяла подобные номера.— Как она к вам после всего относилась?— Старалась держаться от меня подальше, — честно ответил он, снова передернув плечами. — Нам все равно говорить было особенно не о чем.— Вашей жене вы рассказали о том, что произошло в гараже?— Нет. В этом не было необходимости.— Если бы вы приняли поведение Риты Касл за чистую монету, вы бы им воспользовались? Он, поразмыслив немного, сказал:— Точно не знаю. Возможно. Мы с Эрни дружим немало лет, но это был бы особый случай. И кроме того, многое зависело бы еще от другого.— От чего же?— От обстоятельств моей личной жизни в то время.— То есть от того, была ли у вас другая интрижка или нет?— И от этого тоже.— А сейчас у вас кто-нибудь есть?Он бросил взгляд через плечо на открытую дверь и ответил:— Да.— Вы не могли бы дать мне имя и адрес этой женщины?— Она живет в Вашингтоне, — заметил он.— Ничего страшного.— И замужем.— Я буду максимально корректен.Он неохотно сообщил мне ее имя и адрес. Когда я спросил его, кто мог бы подтвердить их связь, он еще более неохотно дал мне имя владельца мотеля в Чеви-Чейз, близкого друга вышеупомянутой дамы, недавно ставшего также близким другом Хогана.Записав все данные, я сказал:— Как я понимаю, именно там вы были в ночь со среды на четверг.— Правильно.— И те двое подтвердят, в какое время вы оттуда уехали?— Если в, этом будет необходимость, — холодно произнес он.— Может, и не будет, — согласился я. — Миссис Хоган дома?— Нет, она на собрании. — Он встрепенулся и повернул голову в сторону открытой двери, откуда доносилась камерная музыка. — Моя дочь. Ей пятнадцать. Многие брюзжат, что молодежь слушает плохую музыку, забывая, что молодежь бывает разная. — Впервые со времени нашего прихода он улыбнулся, преисполненный отцовской гордости, и заметил:— Потрясающе, правда? Сама ведь выбирала музыку. А мне, к сожалению, как говорится, медведь на ухо наступил.— Спасибо, — поблагодарил я, поднимаясь. — Пока больше вопросов не имею.— Рад был помочь, — вставая, сказал он. — Надеюсь, вы будете осмотрительны, ведя расспросы в Вашингтоне... Я пообещал исполнить его просьбу, и мы удалились. Глава 14 Сидя на заднем сиденье очередного такси, мы пересекли мост Трайборо и, въехав в Куинс, направились на восток. Очередное собеседование было назначено с Джозефом Лайдоном, занимавшимся операциями по купле-продаже недвижимости и проживавшем в высотном доме неподалеку от спуска с Лонг-Айлендского шоссе на Сто восьмую улицу.По дороге Керриган рассказал мне кое-что про этого Лайдона, сына ныне покойного приятеля Эрни Рембека. Его отец, Ральф Лайдон, вложил полученную в корпорации прибыль в недвижимость, со временем сколотив крупный риэлторский концерн, располагающий собственностью в Куинсе и Бруклине, начиная от роскошных особняков типа того, в котором сейчас проживает Джозеф Лайдон, до жалких лачуг в трущобах вроде Бушвика. Так же, как и Луис Хоган, Джозеф Лайдон поддерживал теперь с Рембеком в основном светские отношения, хотя в его работе и возникали моменты, когда он с удовольствием прибегал к помощи корпорации или предлагал ей свои услуги. Для некоторых своих предприятий корпорация арендовала помещение у фирмы Джозефа Лайдона; были у них и другие общие дела.Высотный дом, когда мы подъехали к нему ближе, оказался частью городского комплекса, в котором среди ухоженного парка с детскими площадками, словно сложенные друг на друга пачки прямоугольных крекеров, возвышались три многоквартирных дома, где на первом этаже находились ясли, детский садик, подземные гаражи и тут же рядом — супермаркет, церковь и синагога.Лайдон жил в фешенебельном пентхаусе главного здания. Мы позвонили снизу, наши лица, похоже, тут же появились на мониторе в апартаментах Лайдона. Из металлической решетки слева раздался скрипучий мужской голос, спросивший, кто мы такие. Мы назвали себя, голос ответил, что за нами сейчас спустятся и проводят наверх, и входная дверь с жужжанием открылась, пропустив нас внутрь.Вскоре я понял, почему нам понадобилось сопровождение из холла: в лифте не было кнопки верхнего этажа. Вместо нее в панели над кнопками находилось отверстие для ключа, который нужно было вставить туда и повернуть, чтобы лифт тронулся.К нам вышел низенький человек с седеющими волосами, сутулый и робкий, держащий себя по отношению к нам так, будто от наших рекомендаций зависело, удержится он на своей службе или потеряет ее, а еще будто его предупредили, что судить мы будем строго. Он поклонился, препроводил нас в лифт, повернул ключ, сунул его в карман и всю дорогу в напряженном молчании стоял к нам лицом, желая, похоже, сделаться невидимкой, чтобы уж вовсе не причинять нам никакого беспокойства.Наконец мы доехали до пентхауса. Двери лифта автоматически раздвинулись, и мы попали в изысканно меблированный холл, устланный красным ковром. Сопровождающий провел нас под арку, за которой располагалась просторная продолговатая гостиная с огромными окнами.Панораму, открывавшуюся оттуда, точнее всего было бы охарактеризовать как объемную. До самого горизонта простирался район Куинс, с котлованом на стройплощадке, где возводился новый небоскреб, с серым шрамом Лонг-Айлендского шоссе посередине и приземистыми домиками на одну-две семьи, сгрудившимися почти стена к стене и заполнявшими все обозримое пространство — и все выглядело как пародия на мечту Фауста. От сознания, что я тоже живу где-то там, хотя так далеко, что отсюда и не видно, я вдруг пришел в замешательство и почувствовал несвойственную мне ранее неловкость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21