Один из охранников спросил, не разрешит ли Его Величество выпроводить нарушителя спокойствия на улицу.
– Подожди, – сказал король. – Пусть он немного придет в себя.
– Это все из-за короны. Все без ума от нее, – прошептал сумасшедший.
Карл опешил. Обычно он наводил справки о семейном положении своих любовниц – так, ради любопытства; едва ли одна из них могла оказаться женой этого человека.
– Как вас зовут? – спросил он.
– Святой Дух.
– Ах, да. Ну, а где вы живете?
– В своем доме в Скотланд-ярде.
– Не самое подходящее место для небожителя, – пробормотал Карл.
– Он приходит не таясь. Все мои домашние знают об этом. И смеются за моей спиной.
– И впрямь забавная ситуация – если учесть, что они имеют дело с одной из ипостасей Святой Троицы. – Карл сделал знак охранникам. – Уведите его. Проводите домой и узнайте, как его зовут. Возможно, на досуге я поговорю с его молодой супругой.
Один из охранников тотчас произнес:
– Ваше Величество, это сэр Джон Денхем.
– Верно! Теперь я и сам вспомнил – Джон Денхем, наш ирландский поэт. Он всегда был предан дому Стюартов. Что ж, мне очень жаль его – вот до какого состояния может довести женитьба на восемнадцатилетней девушке! Но не ему одному в преклонном возрасте приходится расплачиваться за свою глупость. Отведите его домой – и постарайтесь обращаться с ним повежливей.
Теперь Карл все понял. Вернувшись в свои апартаменты, он снова подумал о Якове – тот и вправду не скрывал своей любовной связи с Маргаритой Денхем. Плохо дело, в ближайшие дни весь двор будет говорить, что ее несчастный муж сошел с ума по вине герцога Йоркского. Вот и еще один скандал, возникший из-за его глупости.
Ох уж этот Яков, вечный неудачник! Неплохой человек, хотя и чересчур сентиментальный, но уже в который раз навлекает на себя неприятности – все потому, что не умеет жить по-людски. Все у него не слава Богу! Вот почему он не явился к королю, когда ему совсем недавно был послан вызов? Карл хотел уладить возможные недоразумения с графом Кларендонским – чувствовал, что это у него получится лучше, чем у графского зятя. Тут Яков снова проявил глупость. Сколько раз он говорил, что женился по любви? Ну так и спал бы себе с графской дочкой, не помышляя ни о каких любовницах! Она-то и впрямь обожает его – не только за то, что он может унаследовать трон, – но из-за своих переживаний слишком многое позволяет себе за столом и в результате с каждым днем полнеет, бедняжка. Дочь Кларендонского и распутник! Да, Яков никогда не избавится от неприятностей.
Очевидно, завтра супруг его любовницы раструбит на весь город, что он – Святой Дух; таким образом наставленные ему рога сами собой превратятся в нимб. Неисповедимы пути твои, о Господи!
Карл все еще продолжал мысленно проклинать Якова, когда дворецкий сообщил, что брат Его Величества явился и просит аудиенции.
Карл велел немедленно привести посетителя и вскоре остался с ним наедине.
– Ну, что скажешь? – хмуро произнес он.
Яков принужденно поклонился; затем вздохнул и выпрямился. Внешне он походил на Карла, хотя и уступал ему в росте, однако настоящая разница между ними заключалась в манере держаться. Все, что ни делал или говорил король, было свободно и естественно; Яков был намного красивей Карла, но ему не хватало раскованности и обаяния его брата. Карл обладал легким, беззаботным характером; Яков все время казался слишком серьезным, сосредоточенным на своих проблемах. Карл без труда завоевывал чувства своих подданных; Яков изо всех сил старался добиться того же – увы, почти без всякого успеха. Одержав ряд морских побед, он приобрел некоторую популярность в народе, однако его поведение вскоре перечеркнуло результаты тех баталий. Поступки Карла были куда более скандальны, однако подданные все равно любили его. Герцог Бекингемский однажды сказал о них: «Карл может то, что хочет, а Яков хочет то, что может». К остротам герцога прислушивались, и это меткое замечание со временем получило широкое хождение в Европе.
– Полагаю, Ваше Величество, вы желаете обсудить досадное недоразумение, связанное с моим тестем? – вместо ответа спросил герцог Йоркский.
– Ах, Яков, – покачал головой Карл. – Угораздило же тебя жениться на дочери такого недальновидного человека!
Яков насупился.
– А вас – назначить его лордом-канцлером.
– Думаю, лордом-канцлером он пробудет не дольше, чем твоим тестем. У него скверный характер, и я больше не намерен терпеть его присутствие в моем окружении.
– В прошлом он принес немало пользы английской короне, – напомнил Яков.
– А главное, он – твой тесть. Яков щелкнул пальцами.
– Твоя супруга не обрадуется его отставке, – улыбнулся Карл. – Но, как мне кажется, у нее найдутся и другие поводы для переживаний.
– Ваше Величество, я ваш брат, и ничто стюартовское мне не чуждо.
Карл снова улыбнулся.
– В таком случае, тебе следует внимательней относиться к себе и к твоим юным подругам, – сказал он. – Увы, жены иногда предъявляют повышенные требования к своим мужьям.
– Полагаю, мы с герцогиней прекрасно понимаем друг друга.
– Завидую тебе, брат мой! Супруга, умеющая прощать мужу мелкие прегрешения, – заветная мечта любого женатого мужчины. Но вопрос в другом – как быть с отцом сей досточтимой дамы?
– Гм… его карьера закончена, да?
– Увы, брат мой, иного выхода я не вижу. Прежде он был хорошим советником… и я помню об этом. Но в последнее время он стал слишком назойлив. Его упрямство приносит вред и мне, и парламенту. Многие даже требуют его крови. Я попытаюсь спасти его… если это еще возможно. Однако он должен оставить свой пост, Яков. Скажи ему, что я больше не нуждаюсь в нем. Пусть он уйдет без лишнего шума – и в награду получит спокойную, обеспеченную старость.
– Я поговорю с ним.
– Постарайся обойтись без грубостей, не забывай о его почтенном возрасте. Но убеди его в необходимости уйти… добровольно, по собственному желанию.
– Я сделаю все, что в моих силах.
– Есть и другое важное дело. Сегодня ко мне приходил муж одной твоей подружки – тот, что именует себя Святым Духом. Ты имеешь честь знать его?
Яков смутился.
– Установлено, что явился он не из заоблачных сфер, а из Скотленд-Ярда. Его зовут Денхем. Можешь ли ты что-нибудь добавить к этому имени?
– Денхем? – переспросил Яков. – Он супруг Маргариты.
– Да, ирландский поэт, друживший еще с нашим отцом и не раз доказывавший нам свою преданность. Нехорошо забывать старых друзей, брат мой.
– Ничего не имею против него. Я его вообще почти не знаю.
– Оно и понятно, если учесть, что ты хорошо знаешь его жену. Близкое знакомство с замужней дамой, как правило, не располагает к дружеским отношениям с ее супругом.
– Ей всего восемнадцать лет…
– Прелестный возраст!
– А ему пятьдесят, хотя с виду можно дать и семьдесят. Чего же он ждал, когда брал в жены такую юную особу?
Карл снова улыбнулся, на сей раз – цинично.
– Увы, – сказал он, – ожидания англичан не оправдал ты, а не она. Неужели так трудно было соблюсти хотя бы элементарные правила приличия?
– Ваше Величество, что касается вас…
– Мое поведение тоже не всегда безукоризненно. Но, брат мой, королю положено иметь кое-какие привилегии. Не забывай, между нами есть разница!
– И поэтому вы требуете от меня…
– Всего лишь соблюдения приличий. Мне не нравится, как выглядит наш друг Денхем. По-моему, он совершенно рехнулся. Поэтому я требую, чтобы ты вел себя прилично, вот и все.
– Хорошо, я сегодня же пойду в Скотленд-Ярд. Выясню, что все это значит.
– Только веди себя благоразумно – хотя бы ради спокойствия твоей герцогини. Хочется думать, что с ней все в порядке. А как дети?
Вспомнив о дочерях, Яков просветлел. С ними тоже все в порядке, сказал он; затем начал расхваливать смышленость и красоту Марии. Карл слушал со снисходительной улыбкой. Он был неравнодушен к племянницам – особенно к Марии – и слишком благороден, чтобы завидовать брату. Впрочем, это не мешало ему мечтать о сыне, законном наследнике английского трона.
– Боюсь, фортуна оказалась на твоей стороне, – вздохнул король. – Едва ли у королевы когда-нибудь будут дети. Иными словами, Яков, в свое время тебе придется принять мою ношу.
– Надеюсь, не раньше, чем я сам состарюсь.
– Надеешься?.. Хм! И ничуть не желаешь носить корону?
– Гораздо больше мне хочется, чтобы у Вашего Величества появился законный наследник.
– Ты имеешь в виду Джемми?
Яков понял: Карл намекает на свое намерение узаконить Монмута. Одна из причин его недовольства графом Кларендонским как раз в том и состояла, что тот выступал против легитимизации Джемми.
– Этот вариант скорее устроил бы Монмута, Ваше Величество, – усмехнулся Яков.
Карл поморщился.
– Ладно, не забудь поговорить со своим тестем. Скажи, пусть подает в отставку – с его стороны это было бы самым мудрым решением. Оно поможет ему сохранить достоинство… и жизнь.
– Сделаю все, что в моих силах.
– Заранее благодарю тебя, брат мой. К сожалению, нам пора расстаться – уже поздно, скоро ко мне придут гости, да и тебя, насколько я знаю, тоже ждут друзья и подруги.
Покидая дворец, Яков думал о том, что скажет тестю. Бедный старик, его постигла участь многих других придворных, оказавшихся у власти, а потому считавших себя неуязвимыми. Он разозлил Монмута, выступив против его легитимизации; нажил врага в лице леди Кастлмейн, пытаясь предотвращать наиболее аморальные поступки короля. Ни один человек не сможет справиться с такими могущественными противниками – а ведь он еще и восстановил против себя самого Карла, никогда не жаловавшего праведников и святош. Поэтому, когда к голосам королевских советников, требовавших крови графа, прибавились крики двух самых близких людей Карла – его незаконнорожденного сына и любовницы, – судьба Эдварда Кларендонского оказалась решена.
Яков хотел упросить тестя при первой же возможности уйти на покой – такой исход не устроил бы его врагов, но доставил бы удовольствие королю. Карл, при всех своих недостатках, был великодушным человеком; мстительность ему претила – он специальным декретом запретил осквернять могилы «круглоголовых», над прахом которых многие простолюдины глумились в первые годы его правления. Побежденных недругов он не преследовал. «Хватит, – говорил Карл. – Это дело прошлое». Но, увы, его доброта была от беззаботности. Он давал графу Кларендонскому шанс спастись от врагов – однако, если бы граф из упрямства не воспользовался его советом, он бы не стал препятствовать расправе со стариком.
Размышляя о причинах размолвки тестя и брата, Яков шел в Скотленд-Ярд. Он должен был повидаться с Маргаритой и выяснить, чего ради ее муж вдруг стал величать себя Святым Духом. Неужели и впрямь рехнулся? И воспользуются ли этим враги Якова? Скажут ли они, что своим умственным расстройством старый Денхем обязан скандальному поведению герцога Йоркского? Но в таком случае любой женатый мужчина при дворе короля Карла уже давно должен был сойти с ума. Это ли не абсурд?
Он подумал, что Маргарита как всегда сумеет рассеять его опасения. Она так молода и красива, что в ее присутствии он тоже чувствует себя юным и полным сил. Их отношения известны всему Лондону – а он и не скрывает их ни от кого, кроме своей жены. Впрочем, Анна уже поняла необходимость мириться с его изменами; было бы странно, если бы герцог Йоркский, брат такого прославленного распутника, как король Карл Второй, не имел одной, а то и двух любовниц.
Придя в Скотленд-Ярд, он постучал в дом сэра Джона Денхема, и вскоре его провели в покои молодой супруги шотландского поэта. Когда они разняли руки, она сказала, что сэр Джон в последнее время ведет себя очень странно, что он поклялся отомстить за свою поруганную честь, а его визит к королю скорее всего объясняется желанием привести в замешательство супругу и ее любовника.
Яков был слишком возбужден ласками Маргариты и не придал значения ее словам.
Рассудок сэра Джона Денхема прояснился довольно быстро. Вторично явившись к королю, он принес извинения за свой недавний поступок и был незамедлительно прощен. Между тем герцог Йоркский продолжал наносить визиты в Скотленд-Ярд – и, казалось, сэр Джон примирился с таким положением дел.
Яков упивался победой. Судя по всему, он научился улаживать свои проблемы ничуть не хуже, чем его брат Карл. Барбара Вилльерс, разумеется, постаралась раздуть скандал с ирландским поэтом – в этом ей помогали все лондонские актрисы, успевшие побывать в спальне короля, – но у Якова, по крайней мере, была любовница из более высокого сословия, чем у их покровителя.
Герцогиня, естественно, разгневалась. Чтобы избежать семейной ссоры, ему пришлось кое в чем уступить ей. Дело в том, что в последнее время она много читала, каждый вечер проводила со священниками и, видимо, склонялась к католицизму. Подобное увлечение едва ли принесло бы ей популярность и, уж конечно, было более серьезным нарушением лондонских порядков, чем визиты к одной или двум любовницам.
В Скотленд-Ярд Яков наведывался все чаще. Супруг Маргариты осознал свою глупость и смирился с естественным ходом придворной жизни – следовательно, необходимость соблюдать приличия полностью отпала. Леди Денхем была любовницей герцога Йоркского, и Яков не видел в это ничего предосудительного.
Но вот однажды, когда он постучал в особняк сэра Денхема, его встретили слуги сэра Джона, попытавшиеся преградить ему путь.
В первое мгновение Яков опешил; затем решил, что лакеи приняли его за кого-то другого.
Однако слуги знали, с кем имеют дело, поскольку один из них пролепетал:
– Ваша Светлость… вам не следует появляться здесь… Яков с трудом поверил своим ушам. Не следует появляться…
Каково, а? И это – после того, как он сотни раз приходил сюда и беспрепятственно поднимался в покои любовницы!
– Прочь с дороги, кретин… – начал он, но осекся, заметив, что слуга дрожал от страха и хотел сказать что-то еще.
– Ваша Светлость… ужасная беда…
– Что такое? Ну, говори!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42