Вильгельм не очень-то доверял взрослым, когда они говорили, что их действия продиктованы заботой о его благе, поэтому и к кузине отнесся с подозрением.
В этой предвзятости ему вскоре пришлось раскаяться. Она оказалась хорошенькой бойкой девочкой – может быть, даже чересчур бойкой.
– Тебе известно, почему я сюда приехала? – спросила она, когда они остались вдвоем.
Он пожал плечами: потому что ее общество должно пойти ему на пользу, сказал он.
Расхохотавшись, Елизавета-Шарлотта хлопнула его по плечу с такой силой, что он закашлялся.
– Нас хотят женить, – сказала она. – Уж я-то знаю.
– Об этом мне ничего не говорили. Елизавета-Шарлотта приложила ладонь к его губам.
– А ты думал – скажут? Как же, дождешься от них! Для взрослых мы всего лишь дети, с нами не советуются. Вот нас и познакомили, чтобы мы заранее привыкли друг к другу. Рано или поздно они все равно объявят: «Слушайте все! Такого-то числа состоится помолвка принца Оранского Вильгельма и его кузины Елизаветы-Шарлотты».
– Откуда тебе известно?
Девочка многозначительно улыбнулась, взялась кончиками пальцев за мочки ушей и оттопырила их.
– Вот откуда. Ну, и кое-какие личные соображения. Бросив пытливый взгляд на Елизавету-Шарлотту, Вильгельм задался вопросом, устроит ли та его в качестве супруги. Разумеется, все будет зависеть от того, что она сможет предложить ему – впрочем, он полагал, что его мать уже думала на эту тему.
– С моей матерью ты уже виделась? – спросил он. Она покачала головой.
– Ах, кузен, я ведь еще ребенок – самой мне не к лицу просить аудиенции у принцессы Оранской. Сейчас я нахожусь под опекой тети Софии, вот она-то и представит меня принцессе. Тетя София всегда делает то, что ей велят.
– Почему? Она такая послушная, да?
– Вильгельм, ты совсем ничего не знаешь! Видимо, мне придется всерьез заняться тобой, если я надумаю взять тебя в мужья. Тетя София вышла замуж по любви, то есть совершила величайшую глупость на свете. Теперь у нее ни положения, ни денег, ведь ее супруг принадлежит к числу самых захудалых принцев ганноверской династии. Бедная тетя София! Она настолько бедна, что вынуждена исполнять все требования моей бабушки, королевы Богемии. А та велела ей привезти меня сюда и представить принцессе Оранской.
– И проследить за тем, чтобы мы с тобой стали хорошими друзьями?
– Ну, это не так важно. Подружимся мы или нет, нас все равно поженят. Разумеется, если один из нас в ближайшие годы не получит какое-нибудь более выгодное предложение. А потом, если мы все-таки вступим в брак, то в любом случае полюбим друг друга, разве нет? Словом, вреда от нашего знакомства – никакого, одна только польза. Вот, допустим, я выйду замуж за какого-нибудь короля, а ты станешь принцем Голландии, ведь будем же мы тогда с тобой общаться. Конечно, будем – и посылать войска на помощь, и воевать с нашими общими врагами. Здорово придумано, а?.. Что скажешь, Вильгельм?
Он задумчиво посмотрел в сторону.
– Пожалуй… я не против. Да, давай начинать дружить… прямо сейчас.
Так Вильгельм познакомился со своей кузиной Елизаветой-Шарлоттой.
Он находил ее умной, даже занимательной девочкой, но едва ли видел в ней свою будущую супругу. Она желала, чтобы все делалось, как ей хочется; он же полагал, что всегда и во всем должен быть хозяином положения. Такое у него сложилось жизненное убеждение. Это требование было тем необходимей, чем чаще проявлялись недостатки его хрупкой комплекции. Ему предстояло доказать всему миру, что физические недостатки не имеют такой власти над человеком, как силы духа и разума.
Вот почему его так возмущала ее манера разговаривать с ним в назидательном тоне.
– Пойми, Вильгельм, – однажды сказала она, – тебе нужно вести себя галантно – так, будто всегда получаешь удовольствие от общения с людьми, даже если чувствуешь, что в чем-то уступаешь им. И уж конечно, ты должен искренне радоваться, когда побеждаю я, а не ты, ведь в конце концов я стану твоей женой, и ты будешь любить меня больше всех на свете – больше, чем себя самого, – поэтому тебе лучше с самого начала привыкнуть к моему превосходству над тобой.
– А ты? Разве ты сама не будешь любить больше всех на свете…
Однако Елизавета-Шарлотта уже оставила эту тему – вспомнила о другой.
– Скоро меня представят принцессе Оранской, – сказала она. – Тетя София говорит, что мне придется следить за собой, чтобы не сболтнуть что-нибудь невпопад.
– Нелегкая задача, – усмехнулся Вильгельм. Она кивнула.
– А впрочем, не думаю, что это будет уж слишком тяжелым испытанием. Как-никак, она – моя родственница. И англичанка. Говорят, они ценят тактичность и не задают лишних вопросов.
– По матери я тоже англичанин.
– Зато по отцу – голландец. Потому-то тебя и хотят женить на мне.
Ее дерзкая самоуверенность порой приводила в отчаяние принцессу Софию. Привыкшая к скромности и смирению, воспитанным в ней со времен вступления в брак, та никак не могла научить девочку правилам хорошего тона.
– Ах, Елизавета-Шарлотта, – воскликнула она однажды, – пойми, если ты подведешь меня, моя участь будет решена!
– Не беспокойтесь, тетя, я вас не подведу, – заверила ее воспитанница.
– Смотри же, на приеме у принцессы Оранской веди себя достойно. Не забывай, кроме всего прочего, она – дочь короля Англии.
– Это которому отрубили голову? – спросила Елизавета-Шарлотта.
– О Господи, откуда тебе известны такие подробности?
– Из уроков истории, тетя София. Ведь вы все время твердите, что я должна хорошо учиться. Вот я и учусь.
– Девочка моя, тебе не хватает скромности. Почему бы тебе не взять пример со своего кузена Вильгельма?
– Ну уж нет, тетя София! Он и стоять-то прямо не умеет – не то что я. И все время задыхается, смотреть тошно. Нет-нет, его супруге это не к лицу. Что же мне прикажете, сутулиться, как он? Или сделаться меньше ростом?
– Послушай, ты не совсем понимаешь свое положение. Тебя привезли сюда, чтобы ты подружилась с ним, а ты так дурно отзываешься о нем. Это нехорошо. И потом – кто тебе сказал, что ты выйдешь за него замуж?
– Я это чувствую. – Она театрально ударила себя кулаком в грудь. – Вот здесь. Да.
– Не воображай о себе слишком много, дорогая. Тебе следует думать о том, как произвести хорошее впечатление на принцессу Оранскую, а не предаваться несбыточным мечтам.
– Поняла свою ошибку, готова исправиться. Вильгельм мне не нужен – я буду искать себе партию вроде вашей. Только такие браки приносят счастье, о котором мечтает всякая благоразумная девушка.
– Успокойся, дитя мое, успокойся. Ступай в свою комнату: служанки уже ждут тебя. И помни о том, что я тебе сказала.
В Гаагский дворец Елизавета-Шарлотта ехала верхом, рядом со своей тетей Софией и бабушкой, королевой Богемии – еще одной сестрой того самого короля Карла Первого, которому несколько лет назад отрубили голову.
Сидя в седле, она размышляла об этом короле и негодяе Кромвеле, не только казнившем законного английского монарха, но и отправившем в изгнание всю его семью. О Стюартах говорили, что они скитаются по Европе и пользуются гостеприимством любого двора, готового ненадолго приютить несчастных братьев. Она представляла их похожими на цыган: босыми, загорелыми и распевающими какие-то немудреные куплеты ради объедков, которые им бросают с господского стола.
– Не забудь поклониться принцессе Оранской, когда тебя представят ей, – напомнила ей тетя София.
– Не забуду, тетушка.
– А когда твоя бабушка покинет дворец, тебе придется уехать вместе с ней. Поэтому почаще смотри на нее, а не на Вильгельма.
– Он тоже там будет?
– Да.
– Хорошо, тетя, буду смотреть на бабушку.
Королева Богемии рассеянно кивнула, и Елизавета-Шарлотта решила, что та думает о казни своего несчастного брата.
Когда они прибыли во дворец, она увидела Вильгельма и сразу окликнула его. Королева Богемии и ее дочь София заулыбались: им было приятно знать, что дети так быстро подружились.
– Вильгельм хочет показать мне дворцовый парк, – сказала Елизавета-Шарлотта. – Можно мне пойти с ним?
Выйдя с ней в сад, Вильгельм внимательно посмотрел на нее.
– Послушай, я вовсе не хотел показывать тебе наш парк, – сказал он.
– Ах, как же ты станешь моим супругом, если ты такой непроницательный? – удивилась Елизавета-Шарлотта. – Я просто хотела улизнуть от взрослых – неужели ты не понял?
– Понял, – сказал Вильгельм. – Ты хочешь, чтобы все вокруг танцевали под твою музыку.
Елизавета-Шарлотта немедленно сделала вид, будто играет на дудочке, и засмеялась.
– Танцуй, Вильгельм! Танцуй, маленький!
Он молча повернулся и пошел во дворец; она последовала за ним.
– Сейчас мы будем играть в прятки, – сказала она. – Я буду прятаться, а ты – искать меня.
– Ты сюда приехала, чтобы засвидетельствовать свое уважение принцессе Оранской. Что, уже забыла?
Она быстрым движением приложила палец к его губам.
– Нет, не забыла. Но ведь нам разрешили…
– Разрешили взглянуть на парк, не более того. Идем, я отведу тебя в комнату для приемов.
Елизавета-Шарлотта пошла следом за ним. Комната для приемов оказалась самым интересным местом в замке. Тут было огромное количество украшений и множество людей; внимание девочки привлекла какая-то женщина с необычайно длинным носом. Елизавета-Шарлотта старалась не смотреть на нее, но это ей плохо удавалось.
В жизни не видела таких длинных носов, думала она. Наверное, этот – самый длинный в мире. Интересно, кому он принадлежит?
– Скажите, кто эта женщина? – спросила она у пожилой дамы, стоявшей рядом с ней. Казалось, та не расслышала – даже не повернулась к Елизавете-Шарлотте.
Тут она вдруг увидела Вильгельма. Он был не очень далеко от нее.
– Вильгельм, – прошептала она. – Подойди сюда, Вильгельм.
Вильгельм бросил на нее холодный взгляд – и остался на месте.
– Вильгельм, – чуть громче произнесла она. – Мне нужно поговорить с тобой.
Разумеется, к принцу Оранскому не полагалось обращаться в такой манере. Когда они были вдвоем, он прощал ей некоторые вольности – они даже забавляли его. Однако сейчас складывалась другая ситуация.
– Вильгельм! – крикнула она. – Я хочу кое-что спросить у тебя.
И снова он не обратил на нее ни малейшего внимания.
– Я тебя спрашиваю, Вильгельм! – во все горло закричала она. – Кто эта женщина с длинным носом?
Вокруг установилась гнетущая тишина. Затем к Елизавете-Шарлотте подошла какая-то молодая полная женщина, молча взяла за руку и вывела из комнаты.
В передней она попыталась высвободиться.
– Что вы себе позволяете? Кто вы такая? – с гневом спросила она.
– Меня зовут Анна Хайд, я состою в услужении Ее Высочества, – ответила женщина.
– Так как же вы посмели прикоснуться ко мне? Да еще применить силу! Я…
В этот момент в переднюю вышел Вильгельм. Увидев ее, он вдруг улыбнулся – что было очень странно и уж совсем не свойственно ему.
– Вильгельм… – возмущенным тоном начала Елизавета-Шарлотта.
Он ее перебил.
– Ты хотела знать, кто та женщина с длинным носом? Это моя мать, принцесса Оранская.
Позвав к себе сына, принцесса Оранская придирчиво оглядела его сутулую фигуру.
Вильгельм понял, о чем она сейчас думает – о том, что у него растет горб и это делает его непривлекательным в глазах окружающих. Он вдруг разозлился. Разумеется, не на мать. На жизнь, которая дала ему титул принца, но лишила внешности, подобающей столь высокому титулу.
Затем он успокоился. Ничего, подумал он, когда-нибудь я им всем докажу, что королю вовсе не обязательно быть статным и красивым. Да, я им покажу… всем до единого.
Принцесса не догадывалась, что сын прочитал ее мысли. Немного помолчав, она сказала:
– Садись, Вильгельм. Я должна сообщить тебе нечто очень важное.
Он решил, что сейчас она начнет распекать его за неприличную выходку Елизаветы-Шарлотты, и с обреченным видом вздохнул. Затем сел в кресло и выжидательно посмотрел на мать.
– Твой дядя вернулся на английский трон. Как тебе нравится эта новость?
Вильгельм ответил в манере, больше подходящей дипломату, чем десятилетнему мальчику, ее сыну:
– Ваше Высочество, вы имеете в виду короля Карла Второго?
Принцесса улыбнулась, вспомнив о своем брате, – высоком, обаятельном. Тот всегда знал, что нужно сказать, чтобы расположить к себе собеседника. Да, хотела бы она, чтобы Вильгельм хоть немного походил на Карла. Ах, бедный Вильгельм. Даже его новая подружка держится непосредственней, чем он. Кстати, нужно поговорить с королевой Богемии о ее внучке – не к лицу девочке такие выходки, какие она себе позволяет. Впрочем, сейчас предстоит подумать о более важных событиях, чем оплошность, допущенная Елизаветой-Шарлоттой.
– Разумеется, кого же еще? – сказала она. – Говорят, народ принял его с таким радушием, какого еще не видел ни один король. Англичане устали от пуританцев… В общем, твоему дяде вернули все его владения.
– Это хорошо, Ваше Высочество.
Ей захотелось крикнуть: да улыбнись же ты, улыбнись! Не держись так натянуто – по крайней мере, с матерью!
Стоит ли брать его в Англию? – подумала она. Конечно, ему не мешало бы научиться галантным манерам. Но вдруг Карлу не понравится его холодный, высокомерный вид? Нет, лучше оставить его здесь. Пусть немного подрастет, тогда посмотрим.
– Это не просто хорошо, а очень хорошо – даже превосходно! Теперь слушай. Я еду в Англию, буду участвовать в торжествах. В мое отсутствие ты должен вести себя так… ну, так, будто я здесь, рядом с тобой.
Она ненадолго замолчала. Разумеется, его поведение будет безукоризненно – когда же было иначе?
– Ладно, я позвала тебя только для того, чтобы сообщить новость, радостную для всей нашей семьи. Между прочим, именно этот негодяй Кромвель настоял на том, чтобы в Голландии упразднили пост штатгальтера. Поэтому, не сомневаюсь, твой дядя первым делом поможет восстановить его. Ты меня понимаешь? Я хочу сказать – пока твой дядя будет владеть английской короной… ну, в общем, в его лице мы будем иметь надежного и могущественного союзника.
– Давайте же молить Бога о том, чтобы он дольше владел английской короной, – торжественным тоном произнес Вильгельм, – и о том, чтобы его не постигла участь короля Карла Первого.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42