Я возвратилась домой. Прошла через двор и услышала звон колокольчиков на ветру. Как тихо в доме!
Я очень хотела увидеть Джейсона. Если опасность угрожала мне, может быть, она угрожала и ему?
Но его не было в доме. Я посмотрела в окно. В небе не было видно воздушного змея. Обычно в это время мальчик был в классной комнате, где выполнял мои задания. Рядом с ним была Лотти. И я пошла туда, но в классной было пусто.
Где Лотти и Джейсон?
Лотти вошла в класс. На лице у нее было странное выражение.
— Где мой сын? Я ожидала увидеть вас здесь вдвоем.
— Джейсона нет в доме.
— Где же он?
Она склонила голову и молчала.
— Идем, я хочу знать, где он. — В моем голосе было нетерпение.
— Он у Чан Чолань.
— Почему он в доме этой женщины? Кто отвел его туда?
— Я отвела.
— Без моего разрешения?
— Так она велела.
— Но это не причина, чтобы отводить его туда, не спросив моего разрешения!
— Вас не было.
— Что случилось? Объясни мне.
— Чан Чолань прислала слугу. Чин Ки захотел поиграть с Джейсоном. Пришлось отвести.
— Лотти, пошли немедленно к Чан Чолань, заберем Джейсона домой. И больше не смей поступать так — отпускать его куда-нибудь без моего разрешения.
Лотти кивнула.
Мы пересекли двор и прямо по траве поспешили к дому китаянки.
Я была зла. Я возненавидела эту женщину. Как она посмела распорядиться моим сыном вот так, нарушая все приличия. Я ненавидела ее за то, что она была так красива чуждой мне красотой, и я верила, что она любовница Джолиффа и Чин Ки их сын. Ничего удивительного, что он так часто навещает их. Самые худшие подозрения роились у меня в голове. Может быть, он хотел убить меня, чтобы жениться на Чан Чолань? Ведь могло же быть так. И все же…
Ревность и гнев заглушили страх.
Слуга с косичкой подбежал и открыл ворота, и с Лотти, ступавшей за мной по пятам, я вошла в дом.
Меня провели прямо к Чан Чолань. Она ждала меня. Выглядела она шикарно в бледно-лиловом шелке, кожа была очень изящно подгримирована и надушена.
— Ты привела. Хорошо. — Это она сказала Лотти.
— Я пришла за моим сыном. Я не разрешала ему выходить из дома, и странно, что он оказался здесь.
— Ваш сын… — Она чему-то засмеялась и кивнула головой.
Лотти наблюдала за нами, затаив дыхание.
— Пойдемте, я провожу вас к вашему сыну. Она с улыбкой время от времени оглядывалась, следуя вперед. Я не удивилась, когда Чан Чолань нажала на потайную пружину, и одна филенка соскользнула назад.
— Видите? — спросила она.
Я оказалась в потайном шкафу, мало отличавшемся от того, который я обнаружила в своем доме. Но из этого куда-то шли ступеньки. Она вошла в шкаф и стала спускаться по ступенькам. Лотти и я последовали за ней.
Мы оказались в комнате, освещенной подвесными светильниками. Они все были зажжены, и их было не меньше пятнадцати. Светильники отбрасывали тени на стены и высвечивали пролет, через который был виден блеск еще большего числа светильников.
Чан Чолань кивнула Лотти, которая направилась к пролету.
— Чан Чолань хочет, чтобы я проводила вас к Джейсону.
— Ты и раньше знала об этом потайном ходе, Лотти?
Она кивнула.
— Чан Чолань показала мне.
Я шла за ней, она показывала дорогу.
Мы прошли уже порядочно.
Я потребовала ответа:
— Что Джейсон делает на такой глубине?
— Он пришел поиграть с Чин Ки.
Я огляделась. Здесь ничто не напоминало о Чан Чолань.
Мы оказались в проходе, который упирался в стену. Было холодно, и светильники окружала туманная дымка.
— Куда мы идем? Там не может быть Джейсона.
— Чан Чолань сказала, что есть.
— Где мы?
— Мы почти под Домом тысячи светильников.
— Значит, недостающие до тысячи светильники находятся здесь?
Она кивнула. И сказала — Идем.
Мы подошли к двери. В ней была решетка. Лотти открыла ее, и мы вошли внутрь. Очень много светильников горело в этом помещении, напоминающем храм. И здесь я увидела статую и сразу поняла, что это великая Куан Цинь. Ее добрые глаза изучали меня; она была сделана из жадеита, золота и, конечно, розового кварца. Переливающаяся великолепная статуя.
— Это… Куан Цинь?
А перед богиней было надгробье из золота и мрамора. На нем лежала мраморная фигура.
Я подумала про себя: «Вот он, секрет Дома тысячи светильников». Посмотрев на потолок, я увидела на нем сцены из жизни рая фе. Можно было насчитать семь деревьев, с ветвей которых свисали драгоценности, семь перламутровых мостов и повсюду фигуры в белых одеждах.
Тогда я спросила:
— Но где же Джейсон?
— Он там.
Я не увидела ничего, кроме длинного ящика, стоящего на подмостках.
— Лотти, шутки в сторону, что все это значит?
— Он там. — Она опять упорно повторила это.
Я пошла в указанном ею направлении, там не было и следа Джейсона.
Я повернулась к Лотти. Но ее здесь больше не было.
Дверь была захлопнута, и я осталась в полном одиночестве.
— Где ты, Лотти? — Мой голос прозвучал глухо. Меня начинала охватывать паника. Добрая богиня, казалось, смотрела на меня с сожалением. И до меня дошло: случилось то, о чем дом все время хотел меня предупредить.
Я подошла к двери, через которую мы вошли. Она была абсолютно гладкой и даже без ручки. Я стала толкать дверь изо всей силы.
Она не шелохнулась.
Я оказалась заперта в странном месте. Мне было ясно, что меня сюда заманили с помощью Лотти. Почему? На этот вопрос я ответить не могла. Вдруг я ощутила, что за мною кто-то наблюдает. Я повернулась и увидела тень за решеткой двери. Это была Чан Чолань. Ее лицо имело совершенно дьявольское выражение.
— Вы не нашли сына?
— Его здесь и не было. — Мои собственные страхи отступили, когда я подумала о том, что могли сделать с моим сыном.
— Вы не смотрели. Он здесь.
— О, Боже, скажите, где он? — Я не могла сдержать свой крик.
— Поищите. Найдете.
Жуткая догадка охватила меня. Я ведь видела ящик на подставках. И мне показалось, что это гроб. Мысль была непереносима. Нет, этого быть не могло!
Я бросилась к ящику. Мне показалось, что более страшного момента в своей жизни я не переживала. В этом ящике я увидела моего сына с лицом бесцветным, как белый шелк, на котором он лежал, совершенно не похожего на того веселого жизнерадостного Джейсона, каким он был в жизни. Не помню, закричала ли я. Мир вокруг обрушился. Я замерла и смотрела на такое любимое лицо.
Джейсон, мой ребенок… мой сын… мертв. Но ради чего эта бессмысленная пытка, этот ужас? Что все это значило?
— Джейсон! — я рыдала, встав на колени около него. Я тронула его лицо. Неожиданно оно оказалось теплым.
— Джейсон! Мой дорогой сынок! — крик вырвался из самой глубины моей души.
Я приложила свои губы к его губам и — о радость превыше всего на свете! — я ощутила его пульс на виске. Он не умер!
Голос сверху произнес:
— Он не мертв. Я не убивала. Моя религия не позволила мне.
Я подбежала к решетке.
— Чан Чолань, скажите мне, что это все значит. Что вы сделали с моим сыном?
— Он проснется. Через час он проснется.
— Это вы ввергли его в это состояние?
— Так было надо. Он очень живой. Надо его было сюда, и вы прийти сюда.
— Что вам от меня надо?
— Я хочу вы умереть… и ваш сын умереть, и так и надо сделать.
— Слушайте, Чан Чолань. Я хочу выйти отсюда. Я отдам вам все, что у меня есть, если вы дадите мне вместе с моим сыном уйти.
— Нельзя… слишком поздно.
— Что вы имеете в виду? Объясните же мне. Я прошу вас, Чан Чолань, скажите мне. Что вы хотите?
— Видите алтарь за статуей богини? На нем две пиалы. Вы выпьете — одну, ваш сын — другую. Вы умрете.
— Значит, вы хотите, чтобы я сама убила себя и моего сына?
— Это так. Вы должны умереть.
— А что это даст вам, какую выгоду?
— Это восстановит лицо моих предков. Моего дедушки — великого мандарина. Доктор спас ему жизнь, и он отдал ему дом. Но сначала он построил под ним гробницу для любимой жены и поставил великую богиню следить за ней. Он жил в моем доме, но часто посещал усыпальницу любимой жены. А вы хотели найти секрет, и все иностранные дьяволы тоже. Когда-нибудь это произошло бы. А дом должен принадлежать настоящему владельцу.
— Так вам нужен дом? Почему же вы не объяснили мне этого?
— Чин Ки получит дом. Когда вы умерли и мальчик умер, дом перейдет к Адаму. Чин Ки — сын Адама, так что право будет за ним. Чин Ки женится на китаянке, они будут жить в Доме тысячи светильников, и предки обретут покой.
— Адам! Я не верю этому.
— Ну, вы верили — он Джолиффа сын. Адам очень умный. Он прятался много.
— Но этот дом не перейдет к Адаму. Если умру я, то все получит Джолифф.
— Нет правда. Сильвестер сделал завещание. Адам знал.
— Но я все изменила. Все уже по-другому. Адам не наследник.
— Нет? — Она на момент как бы сдала позиции.
— Мой муж получит все, чем располагаю я. Теперь я торопилась убедить ее. Она подняла брови:
— Если надо будет сделать что-нибудь еще, придется сделать!
Итак, она собралась убить и Джолиффа.
— А Лотти, какую роль она сыграла во всем этом?
— Лотти — моя дочь. Отец Адама — ее отец.
— Вы обманули моего мужа. Вы сказали ему, что это его отец — отец Лотти.
— Так было нужно, чтобы он бывал здесь. Да. Я хотела, чтобы вы знали, что он ходит сюда. Я хорошо продумала. Для будущего.
— И это вы приказали Лотти убить моего первого мужа?
— Не собираюсь говорить с вами. Но скажу, что вам надо убить себя и сына.
— Вы думаете, что никто не видел, что я пошла к вам, и никто ни о чем не догадается? Нас не будут искать?
— Вас найдут. В море. Вас переправят туда и со временем там и обнаружат.
— Вы — дьявольское отродье!
— Не понимаю. Пейте отраву. Боли нет. Все очень быстро.
Она ушла, а я осталась в этой камере. Я подошла к гробу и вытащила Джейсона наружу. Я перенесла его на руках и посадила у надгробья. Тишина — и мы с Джейсоном в неверном свете фонарей — четыре сотни светильников в этой часовне и лабиринте, который вел в нее. Тишина — и моя надежда на чудо, которое спасет нас.
В этой опасной ситуации все же было светлое пятно. Теперь я точно знала, что Джолифф не виновен.
И еще я думала: «Что он предпримет, когда узнает, что я ушла в дом Чан Чолань?»
Я опять осмотрелась. Над моей головой стоял Дом тысячи светильников.
Я была прямо под ним. Там, где-то наверху, мог быть Джолифф. Он мог спрашивать слуг: «Где хозяйка? Куда подевался Джейсон?»
О, Джолифф, прости мне мои сомнения! О, Боже, помоги мне выбраться отсюда.
Я осторожно положила Джейсона на пол. Он был напичкан наркотиками, и за одно я была спокойна: он не мог знать, что с нами стряслось.
Я подошла к алтарю. На нем действительно стояли две смертоносные пиалы. Значит, это она приказала Лотти умертвить Сильвестера, так что ее холеные руки вроде бы не были замараны в убийстве. Теперь я должна была убить себя и моего сына. А она опять была бы ни при чем. Когда она узнала, что завещание было изменено и что наследником стал Джолифф, то расценила это как еще одно препятствие, которое судьба поставила на ее пути, чтобы испытать ее. Значит, это препятствие тоже надо было убрать.
Глаза богини, казалось, смотрели прямо в мои. Куан Цинь, по преданию, должна была выслушивать все мольбы о помощи.
Наверное, ей не приходилось за все время выслушивать такое страстное обращение, как мое.
Я уеду из этого дома — таково было мое обещание богине. Мне не надо ничего больше, кроме жизни с моим мужем и сыном… если мне удастся выбраться отсюда.
Я молилась:
— Пожалуйста, Господи, помоги мне. И ты, Куан Цинь, которая слышит все мольбы о помощи от бессильных, услышь меня…
Джейсон пошевелился. Действие наркотиков проходило. Мне стало чуть легче, хотя я по-прежнему была сильно напугана. Мне не хотелось, чтобы он пробудился здесь, в этом заточении.
Я опять позвала:
— Джолифф!
Голос мой, отразившись эхом, затухал в этом склепе. Никто меня не услышит!
Я размышляла о тех церемониях, которые совершались здесь когда-то. Я вспомнила мандарина, который похоронил здесь жену и мог приходить сюда втайне поскорбеть и помолиться о ее душе.
Не хочу умереть здесь, думала я. Слишком много есть того, ради чего я должна жить. Я должна снова увидеть Джолиффа. Я должна признаться ему, что меня одолевали жуткие подозрения. И попросить у него прощения.
Я должна сказать ему, как люблю его… если он еще жив. Что бы он ни совершил в прошлом, что бы ни сделал в будущем — ничто не изменит моего отношения к нему. Я буду любить его всегда.
Но какой смысл говорить о моей любви к нему, если никто меня не может услышать, а я смотрю смерти прямо в лицо?
Мне было трудно следить за течением времени. Джейсон опять пошевелился и что-то пробормотал.
Я склонилась к нему:
— Все в порядке, Джейсон. Я с тобой. Твой отец скоро будет здесь с нами.
Я старалась успокоить себя, приготовиться к моменту, когда сын пробудится от наркотического сна. Надо было сделать так, чтобы он не испугался.
— Джолифф, — молилась я, — приди ко мне. Я так хочу сказать тебе все, что думаю о бедах, постигших нас. Я хочу рассказать тебе, как я тебя люблю и всегда любила, даже когда считала, что ты хочешь избавиться от меня. Может ли быть более точное доказательство любви, чем это?
Боже, как тихо было в этой гробнице! И как мандарин должен был любить свою жену. Я представила себе, как он приходил сюда скорбеть о ней. И именно в этом месте, где все было пронизано любовью, я должна была умереть?
О Джолифф, ты ведь где-то прямо надо мною. Ищи меня. Ведь мог же кто-то видеть, как меня проводили сюда. Правда ли, что если кто-то любимый находится в опасности, то любящий становится ясновидящим и может найти свою любовь?
Мы, твои любимые жена и сын, спрятаны в этом склепе.
Что-то или кто-то должен привести тебя к нам. Кто и как?
Джейсон опять зашевелился. Я взяла его руку в свою, и его пальцы обхватили мою ладонь. Он спал, не ведая ничего. А если мы выпьем содержимое пиал, для нас наступит вечная тишина. Ночью слуги Чан Чолань заберут наши тела, запакуют в мешки и выбросят в море. И никто о нас больше не услышит. Это будет еще одна тайна. На этой земле полно тайн. Мне казалось, что я слышу, как Лилиан Ланг обсуждает эту тему на одном из приемов, многозначительно сверля глазами Джолиффа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45