Это мы и должны установить. Он называется» Дом тысячи светильников «. Почему?
— А потому, что именно светильники являются отличительной чертой этого дома.
— ТЫСЯЧА светильников — это много. Мы должны точно пересчитать их. Кто-нибудь когда-нибудь считал их?
— Не знаю. Да и зачем это делать?
— Я тоже не понимаю зачем. Во всяком случае, я хочу знать, действительно ли в моем доме столько светильников. Вы хотите помочь мне в этой работе?
— Да, конечно. Когда?
— Завтра. Когда в доме наступит тишина.
— Это что, секретная работа?
— В определенном смысле да. У меня есть причина не информировать никого о том, что я хочу сосчитать светильники.
— Тогда до завтра, до часа, когда дом затихнет.
Наступило послеобеденное время. В доме была мертвая тишина. Только через полуоткрытые окна был слышен слабый перезвон колокольчиков, повешенных над воротами, когда их раскачивал порыв ветра. Мы с Адамом стояли в холле. Он держал в руках лист бумаги и карандаш. Мы были намерены провести настоящую инвентаризацию. Работа началась в холле и была продолжена на нижних этажах.
— Я удивляюсь, — признался Адам, — как им удалось разместить в доме целую тысячу.
— Это нам и надо уточнить.
Мы прошли через нижние комнаты, спустились ниже. Слуга увидел нас, но судя по безразличному выражению его лица, он не понял, чем мы заняты.
Затем нам пришлось подняться на самый верх. Там вообще редко кто бывал. В верхних комнатах не было ничего западного. Они сохранили свое китайское обличье и меблировку. На полу лежали китайские ковры — основным тоном был голубой и, конечно, повсюду присутствовали драконы. Стены были расписаны различными сценами, скорее всего относящимися к эпохе династии Тянг. Кстати, эти сюжеты были вообще типичны для китайского искусства.
— Удивительные росписи, — заметила я. — Грех не использовать эти комнаты.
— Этот дом так велик. Вам придется значительно увеличить семью, чтобы освоить его. Возможно, — добавил он, — в один прекрасный день вы к этому и приступите.
— Кто знает?
Он подошел ко мне совсем близко, и у меня мелькнула мысль:» А могу ли я доверять Адаму? Ведь я толком не знаю его, — но мысль узнать его поближе показалась очень заманчивой. Я была уверена, что могла бы делать открытие за открытием, ближе знакомясь с ним.
Казалось, что Адам прочитал мои мысли. Он коротко коснулся моей руки, и мне показалось, что именно сейчас он предложит мне выйти за него замуж.
Но он немедленно отдернул руку и на минуту помрачнел. Наверное, подумал о том, что просто неприлично касаться этого вопроса до истечения года моего вдовства. Этим он сильно отличался от Джолиффа.
— Какой большой дом, — я хотела перевести разговор в другое русло. — Интересно, он был построен под светильники или идея о тысяче светильников родилась вдогонку основному проекту? — Секунду поколебавшись, я вскрикнула:
— Видимо, в ответе на этот вопрос и кроется разгадка всей проблемы. Строили ли изначально дом так, чтобы в нем разместились все эти светильники?
— Ну хорошо. А кому все это было надо? Кто решил, что светильников должно быть именно тысяча?
— Думаю, что тот, кто строил этот дом, знал о необходимости разместить в нем именно тысячу светильников. Иначе он не стал бы навешивать их такое количество. Адам, я уверена, что ключ к разгадке тайны скрывается именно в светильниках.
— Хорошо. Тогда надо начать точный отсчет с первого этажа.
И мы начали считать.
— Ну, сколько уже?
— Пятьсот тридцать девять.
— Но мы прошли практически уже через все комнаты и пока число светильников не приближается к тысяче. Видимо, дом назван неточно. Это не Дом тысячи светильников.
Я подошла к окну и посмотрела во двор. Увидела пагоду, которая, как всегда, восхитила меня. Адам подошел и стал рядом.
— Она так красива, — сказал я. — Наверное, это часть старого храма. — Вы не могли бы нарисовать ее, Адам?
Он кивнул и полузакрыл глаза.
— Пагода, состоящая из трех украшенных ярусов, не могла исчезнуть вместе с замечательной росписью и украшениями, сколько времени ни прошло бы. — Он размышлял вслух.
— Храм сам по себе… На этом месте сейчас стоит этот дом. Вымощенная тропинка ведет к портику, колоссальные каменные фигуры поддерживают каждый из гранитных пьедесталов. Я думаю, что эти устрашающие защитники храма олицетворяют Чин-ки и Чин-лунг — очень великих воинов. Если мы пройдем через дверь, окружающие дом лужайки и беседки остаются на тех местах, где они, скорее всего, были и прежде. Идем дальше, минуем еще одну калитку, потом еще и, наконец, подходим к храму. Именно здесь собирались священники, я легко могу представить, как они бормочут молитвы, слышны удары в гонги, сопровождающие поклоны перед изображением великой богини. Служители культа должны были жить близко к храму, чтобы следить за порядком и регулярно выполнять свои обязанности.
— Я тоже легко представляю все, о чем вы рассказываете: и священников, спешащих в храм, и тоже слышу звуки гонга. Но думаю, что в ваших глазах я выгляжу человеком, которому фантазии дороже здравого смысла.
Его комментарий был довольно занятным.
— Я думаю, что в вас сочетаются два начала. И беда заключается в том, что вы не всегда можете регулировать их отношения. Если победит одно из ваших составляющих, — а я имею в виду богатое воображение, — то это будет беда. В таком случае у вас могут возобладать фальшивые оценки.
— Вы очень прозаичны. — Только так мне оставалось отреагировать на его довольно точную оценку.
— Да, до меня мой реализм не огорчает. А сочетание этого моего качества с вашей пылкой фантазией может дать хорошие результаты. Словом, мы хорошо подходим друг к другу.
Я отодвинулась от него.
— Итак, сколько светильников у нас на балансе? Он заглянул в бумагу:
— Пятьсот пятьдесят три.
— Осталось не так уж много несосчитанных. Где же те, недостающие до тысячи?
Когда мы заканчивали обход дома, цифра дошла до пятисот семидесяти. Это было очень большое количество светильников для одного дома, но не для Дома тысячи светильников.
— Я думаю, что надо пересчитать и те снаружи. Пошли во двор. Нам надо закончить список.
— Больше мы уже ничего не найдем.
— Нет, Адам, мы обязаны разобраться, в чем дело.
— Но разрыв слишком велик, где же можно скрыть такое количество светильников?
Мы стояли в пагоде, и я смотрела вверх на кусочек неба, видимый через дырявую крышу. Как всегда под ветром, потихоньку дразня, позванивали колокольчики.
— Я по-прежнему уверена, что разгадка тайны дома связана со светильниками. Я знаю это. У меня такое чувство, что сам дом внушает мне эту мысль.
— Но я надеюсь, что вы трезвее умом, чем та знаменитая Жанна , «второй невидимые голоса предсказывали события и судьбы людей. Вы же не она?
— Почему? Может быть, и я такая же.
— Но, Джейн, не надо так! Я повернулась к нему.
— Вы, как мне кажется, и не сможете понять всего.
Но я впервые услышала название этого дома, еще когда была школьницей, и уже тогда почему-то подумала, что этот дом сыграет свою роль в моей жизни. Между домом и мной установилось… как вы называете это… родство душ. Вы, Адам, не понимаете, как это может случиться, не правда ли?
Он покачал головой.
— А я верю в это. И думаю, что Сильвестер знал это. Мое предназначение — открыть тайну этого дома. Адам положил свою руку на мою.
— Секрет? — сказал он. — Никакого секрета нет Этот дом был подарен моему пра-прадедушке, он был построен на месте старого храма. И по этой единственной причине появилась легенда.. Кто-то украсил ее историей со светильниками.
— Значит, так и появился Дом тысячи светильников? Но почему все же тысяча?
— Потому что в этом доме их понатыкано сверх меры. Больше навешать было бы невозможно. Тысяча светильников — это художественное обобщение, которое зачастую не соответствует реальности. Словом, в доме совсем не обязательно должно быть столько этих светильников.
— Не могу не признать, что ваш допуск выглядит очень логично.
— Я, надеюсь, Джейн, вы заметили, что я всегда логичен.
— К счастью, я наоборот — всегда нелогична. Надеюсь, что вы это тоже заметили!?
— Говорят, что тройная нелогичность… по временам — это показатель женственности.
— И вы учуяли эту высокую женственность именно во мне?
— Конечно. И не скажу, чтобы это было непривлекательно.
— Что именно, Адам?
— Я думаю, что такие женщины, как вы, всегда должны иметь рядом кого-то, кто бы о них заботился.
Что-то есть под крышей это пагоды. Здесь все начинают говорить очень искренне и безбоязненно.
— Но нам не хватает каких-то четырехсот светильников. — Я постаралась быстро перейти на другие рельсы. — Если мы сумеем их обнаружить, загадка будет решена.
По дороге в дом мы немного поспорили. Адам по-прежнему был уверен, что дому было дано это название потому, что это звучит очень поэтично. Я же придавала этому гораздо большее значение. Моя уверенность, что тайна связана со светильниками, укреплялась.
Светильники! Я уже бредила этими светильниками. Первое, что я видела, просыпаясь, был светильник, свисающий с потолка в центре комнаты. Внутри него всю ночь горела масляная лампа. Когда пришел праздник фонариков, я была просто потрясена разнообразием источников света, так же как и в предыдущие годы. Тогда еще был жив Сильвестер, и мы ходили в порт посмотреть на процессию. Господи, сколько было этих фонарей, фонариков, светильников. Многие были сделаны из бумаги и шелка. У нас дома были солидные — из кованого железа.
После праздника, заинтересовавшись темой, я стала внимательно разглядывать наши и обнаружила на них выгравированные картинки, составлявшие цельный сюжет. И, во всех сценах действовали любовники… В нижнем холле любовники встречаются впервые. Девушки с веерами на гравировке удивительно напоминали учениц Чан Чолань, которые танцевали перед нами в ее доме. На первом этаже были похожие сюжеты. Поднявшись еще на один этаж, я обнаружила, что любовники, наконец, остались вдвоем и шли держась за руки.
Еще один этаж выше — и новая ступень отношений — они уже обнимались.
Это было прекрасно! Они встретились, полюбили друг друга, и я предполагала, что на следующем этаже все должно закончиться женитьбой.
Сюжет был интересным, но когда я рассказала о нем Адаму, он рассмеялся над моими предположениями.
— Это мудро, — сказал он, — что вам удалось определить разницу между гравировками на этажах, но это скорее отражение нормального хода событий, и я не вижу, каким образом ваше открытие должно привести к раскрытию тайны.
— Вы слушали, Адам, когда-нибудь выражение» Не оставляй ни одного камня неперевернутым?»
— Много раз, — был его ответ.
— Тогда вы должны согласиться, что это мудрое высказывание, и я сейчас следую ему.
Он улыбнулся иронично. Но все равно светильники продолжали привлекать мое воображение.
Вновь наступило время Праздника мертвых.
Все было так же, как в прошлом году. Я помню, как тогда изменилась атмосфера в доме, как предвкушение этого события мешало слугам нормально исполнять свои обязанности.
Ведь у каждого кто-то из родственников покинул этот свет. И ушедший или ушедшая должны были быть уверены в том, что их помнят.
Сквозь окна я видела цепочку людей, тянувшихся к подножию холмов; проезжая неподалеку, я видела, как рядом с могилами возникли временные хижины, сложенные из соломенных матов. Все они по форме напоминали последнюю букву греческого алфавита — омегу. Видимо, в этом был какой-то смысл.
Запасы продовольствия уже были доставлены к холмам, и вот-вот должно было начаться празднование.
Я мыслями возвратилась в тот день, когда умер Сильвестер. Мне вспомнился наш последний разговор, и я никогда не забуду его взгляд, его обтянутое кожей бескровное лицо, уверенность, что смерть уже пришла за ним и, одновременно, страстное желание оставить после себя дом в полном порядке.
И вот в ночь на 5 апреля — это была кульминационная точка странного праздника — сердце Сильвестера остановилось.
Тогда это показалось простым совпадением. Теперь же меня мучила мысль о том, почему он умер именно в ту ночь.
С той памятной ночи прошел год. Наступило утро 6 апреля. В доме повсеместно ощущалась напряженность. Все слуги ушли на холмы.
— Вы, наверное, хотите побыть наедине со своими горестными мыслями, — сказала мне Лотти уходя.
Я согласилась и добавила, что буду думать о Сильвестере.
— В Китае женщины носят траур по своему властелину три года. А иностранки выдерживают только один.
— Иногда, Лотти, и они выдерживают гораздо дольше.
— Но вы же сказали, что год кончится и вы выходите замуж.
— Я сказала, что не выйду замуж раньше, чем через год.
— Но вам надо замуж. Дом этого хочет.
— Ты все еще боишься, что богиня потеряет лицо, потому что домом, построенном на месте ее храма, владеет женщина?
Лотти издала свой загадочный сметок.
— Дом радуется, что у него скоро будет новый хозяин.
У Лотти была целая корзина лакомых кусков, которыми она запаслась на кухне и собиралась попотчевать ими своих предков.
— Надо заботиться о предках. Величайший грех не делать этого. Будда говорит: хороший человек заботится о предках. Я, если не буду, никогда не попаду на фе.
Я кивнула, ибо мы с Сильвестером не раз говорили об этом» фе «. Так назывался рай, населенный последователями Будды — королевство золота, где деревья сверкали драгоценными камнями, уродившимися вместо фруктов. Там доминировала магическая семерка. Семь рядов деревьев, семь заборов и мостов, сделанных из жемчуга. А над всем этим великолепием восседает на цветке лотоса сам Будда. Все в фе было самим совершенством. Здесь не было голодных и страждущих, здесь никто не ощущал боли и не старел. У каждого мужчины и женщины теплилась надежда достигнуть фе, но сделать это было можно только через добрые дела. Одним из важных в реестре добрых дел было уважение к предкам. Поэтому Праздник мертвых в календаре китайцев занимает очень важное место.
Я перешла в гостиную. Там стояло опустевшее кресло Сильвестера.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45