— Но что он мог сделать с телами? — торжествующе воскликнула Элис.— Ну очень просто, закопал.— Где?— В ельнике. Помните, мы видели…— Ваш разговор становится уже совсем невыносим, — прервала я девочек. — Вы несете какую-то чушь!— Несем чушь! — хихикнула Оллегра.— Из-за какой-то заметки в газете вы навыдумали всякий вздор.— А мне показалось, что вы с интересом нас слушаете, — опустив скромно глазки, сказала Элис. — Вы ведь не остановили нас до тех пор, пока мы не заговорили о ельнике.
Я встретилась с Годфри на кладбище у склепа Стейси. После того как из травы навстречу мне неожиданно появилась цыганка, у меня больше не было уверенности в безопасности этого места, и меня не покидало ощущение, что за мной кто-то все время следит. Я находилась в постоянном напряжении, особенно в уединенных местах. Это была, конечно, естественная реакция на то, что со мной произошло здесь, учитывая мои неразвеевшиеся сомнения и подозрения.Увидев меня, Годфри пошел мне навстречу. У него безусловно очень привлекательная внешность, и я тут же подумала о «Джентльмене Терролле». Какой вздор! Легкомысленный разговор девиц заставил меня вообразить сбежавшего убийцу в облике Годфри.Он выглядел каким-то озабоченным.— Что-нибудь случилось? — спросила я.— Случилось? Почему вы вдруг спросили об этом?— Просто потому, что у вас какой-то слишком задумчивый вид.— Я только что был на раскопках. Эти мозаики весьма любопытны… все время повторяется один и тот же рисунок. Однако я так и не могу понять его.— Ну, просто орнамент.— Не скажите. Мне почему-то кажется, что он содержит какие-то еще неизвестные сведения о римлянах.— А… понятно.— Вы разочарованы? Но ведь, действительно, это очень интересно. Прошу вас, сходите туда и посмотрите сами. Конечно камни очень сильно выцвели, и трудно разобрать рисунок. Но я все же вижу его повторения по всему тротуару, а так же в термах.— Я не была там ни разу с тех пор…— Понимаю. Вас туда не тянет. Но я думал о Роуме.— В каком смысле?— Предположим, она что-то поняла в этой мозаике… что-то ей открылось там, и она сказала об этом кому-то, кто захотел сам воспользоваться ее открытием.— Вам все еще не дает покоя эта версия с завистливым археологом?— Но ведь нельзя отбрасывать ни одну версию, пока не установишь, что она неверна.— А как же объяснить тогда исчезновение Эдит?— Вы почему-то все время настойчиво связываете эти два происшествия. И в этом, может быть, ваша ошибка.— Значит, просто совпадение?!— А разве не бывает совпадений?— Интересно, приходила ли Роума сюда… на это кладбище, — вдруг сказала я безо всякой связи.— Зачем ей было это делать? Здесь нет ничего, что представляло бы интерес для археолога.Я посмотрела через плечо.— Вы почему-то нервничаете сегодня.— Мне все время кажется, что за мной следят.— Здесь никого нет, кроме нас и тех, кто в могилах. — Годфри взял мою руку и крепко сжал. — Вам нечего бояться, Кэролайн. — Его улыбка досказала: «И пока я здесь, нам ничего не грозит».Он прав, подумала я. И вдруг представила себе то будущее, о котором уже не раз думала, — спокойное и надежное, но у меня не было уверенности, что именно этого я хочу.Возможно, Годфри сам еще не был совершенно уверен в нашем будущем. И он никогда не позволит себе поддаться порыву. Он будет ждать. Он даст возможность нашей дружбе перерасти в нечто большее. Сам не станет убыстрять события. Вот почему, если уж он примет решение, то оно будет правильным… с его точки зрения.— Я как-нибудь зайду на раскопки и посмотрю, что там за рисунок, — обещала я.— Да, пожалуйста.Мы вместе вышли с кладбища и когда проходили мимо покойницкой, то увидели подле нее миссис Ренделл. Вид у нее был грозный, как у карающего ангела, но при взгляде на Годфри она тут же распылалась в славной улыбке, приветственно кивнув ему. Меня она будто не замечала.
Придя на раскопки, я направилась туда, где были найдены римские термы. У меня было такое ощущение, будто Роума идет рядом со мной. Отчетливо всплыло в памяти, как она шла со мной, воодушевленно рассказывая об этих термах.Мне не хотелось смотреть в сторону сгоревшего домика, но глаза как-то сами устремились туда. Зловещий вид был у этих развалин — один обугленный каркас, как и на месте разрушенной часовни.Ощущение невидимой угрозы только усилилось, я словно бы услышала предостережение Роумы: «Здесь опасно. Будь осторожна». Мне надо было избавиться от постоянного, давящего чувства угрозы, и было неразумно с моей стороны приходить сюда. Слишком живо все здесь напоминало о пережитом ужасе. Слишком много призраков прошлого витало над этим уединенным местом.Возьми себя в руки, приказала я себе. Утихомирь свое воображение. Лучше осмотри мозаику, о которой говорил Годфри, и попробуй разобраться в ее рисунке.Цвета были совсем тусклыми. Въевшаяся в камни вековая пыль разрушила их яркость. Милая, добрая Роума, как она тогда старалась вывести меня из депрессии после смерти Пьетро, и полагая, что нет лучшего способа вернуть человеку интерес к жизни, кроме как занять его археологией, она поручила мне помогать тем, кто восстанавливал по кусочкам найденное мозаичное панно. И вдруг я поняла, что у того панно такой же рисунок, как и на полу в термах, и на тротуаре. Надо как можно быстрее сообщить об этом Годфри.Я сразу же пошла в дом настоятеля.Нужно было каким-то образом вызвать его для разговора, к счастью одна из служанок чистила в это время дверное кольцо и мне не пришлось стучать.— Миссис Ренделл сейчас в гостиной, — с готовностью сообщила она.— Спасибо, Джен, мне надо только подняться в классную и забрать ноты.Я прошла наверх. Годфри давал урок латыни. Увидев меня, он тотчас насторожился.Девочки с удивлением на меня воззрились. От них мало что могло ускользнуть.— Мне кажется, я здесь оставила свои ноты, — сказала я и прошла к шкафу, где держала альбом для начального обучения.— Вам помочь? — Годфри встал рядом со мной, повернувшись к девочкам спиной.Достав альбом, я быстро черкнула на нем карандашом: «Через десять минут на кладбище».— Вы этот сборник искали? — спросил Годфри.— Да. Извините, что помешала. Но мне действительно он был очень нужен.Я вышла из комнаты, чувствуя на себе внимательный взгляд трех пар глаз. Теперь надо быстрее миновать прихожую, чтобы случайно не встретиться с миссис Ренделл.Меньше чем через десять минут появился Годфри.— Может быть, я несколько преувеличиваю, — сказала я. — Но мне кажется, я вспомнила очень важную вещь. В то время, когда я приезжала на несколько дней к Роуме, они занимались восстановлением одной мозаики. Я ее хорошо помню, потому что Роума попросила меня помочь, но это так, скорее лишь чтобы отвлечь меня от мрачных мыслей.— Да, продолжайте, — с нетерпеливой ноткой в голосе сказал Годфри, и мои сомнения в важности этой новости рассеялись.— Так вот, эта мозаика, видимо, была выполнена по тому же рисунку, что и мозаичный пол, который вы здесь видели.— Нам надо обязательно посмотреть эту мозаику.— Но я не знаю, где она, — сказала я.— Если их работа закончилась успешно, то она наверняка в Британском музее. Хорошо бы как можно быстрее ее увидеть.— А когда вы смогли бы поехать?— Если я возьму сейчас выходной, то это вызовет недовольство. Поэтому лучше поехать вам. Вы уже довольно давно здесь, а выходного у вас еще не было, верно?— Нет, но…— Я не успокоюсь, пока кто-нибудь из нас не увидит эту мозаику.— Кажется, миссис Линкрофт собиралась повезти девочек в Лондон, чтобы купить материал для новых платьев.— Вот и воспользуйтесь этим. Поезжайте с ними, и пока они будут искать материал, вы сходите в Британский музей и найдите там эту мозаику.— Хорошо, — сказала я. — Если у вас не будет никакой возможности поехать, это сделаю я.— Мне кажется, мы на верном пути, — сказал Годфри с горящими от волнения глазами.Он пошел продолжить занятия с девочками, а я поспешила в Лоувет Стейси, где меня ждала миссис Линкрофт. Она уже стояла в холле, собираясь уйти.— Вы никогда еще так не опаздывали.— Да. Извините. Но мне пришлось вернуться в дом священника, чтобы забрать вот это.Я вынула альбом, и он выскользнул у меня из рук. Миссис Линкрофт проворно нагнулась и, подняв, протянула мне. На обложке была видна надпись «На кладбище через десять минут». Я не знала, заметила ли эту надпись миссис Линкрофт.
Девочки были в восторге от того, что мы едем на поезде в Лондон.— Как жаль, — сказала Элис, — что Сильвия не смогла поехать.— Ей никогда не позволят выбирать ткань для своих платьев, — заметила Оллегра.— Бедняжка Сильвия! Мне немного жаль ее, — сказала миссис Линкрофт и вздохнула. Я знала, о чем она подумала в этот момент: хотя появление на свет Элис и Оллегры было незаконным и довольно драматичным, она сумела создать для них более счастливую домашнюю жизнь, чем у Сильвии.— Мне жаль миссис Верлейн, — сказала Элис, — она не будет покупать себе материал на новое платье.— Может быть, и будет, — сказала миссис Линкрофт.— Нет, она собирается в Британский музей, — сообщила Оллегра, задумчиво поглядев на меня. Мне стало немного не по себе, ведь я не говорила им, что хочу пойти туда. — Я слышала, как вы, миссис Верлейн, сказали об этом мистеру Уилмету, — пояснила Оллегра.— Да, мне хотелось бы заглянуть туда, — я заставила себя произнести это как можно спокойнее, хотя признание Оллегры неприятно поразило меня. — Когда-то я жила недалеко от музея и часто бывала там.— Это потому, что ваш отец был профессором, — добавила Элис. — Думаю, это он заставлял вас много работать, и поэтому вы так хорошо играете на фортепьяно.Элис бросила взгляд на Оллегру, и та тут же сказала:— Я бы тоже хотела сходить в Британский музей. Давайте пойдем туда все вместе.Я была так обескуражена этим предложение, что не сразу нашла, что ответить.— Но вы ведь, кажется, хотели поискать в магазинах материал для новых платьев, — произнесла я наконец.— У нас на все хватит времени, верно, мама? — настойчиво продолжала вести свою линию Элис. — Иногда мы ходим в Гайд Парк. А на этот раз я бы предпочла Британский музей.— Верно, почему бы нам не провести час-другой в музее, — согласилась миссис Линкрофт. — Когда вы собирались пойти туда, миссис Верлейн?— Нет, мне не хотелось бы связывать вас своими планами.— Да вы и не будете нас связывать, — ответила миссис Линкрофт с улыбкой, — знаете, что мы сделаем. Мы пойдем сразу в музей и потом зайдем в «Браунз Отель»и там перекусим, а после этого отправимся за покупками, и вполне успеем на поезд в 4.30.Я с отчаянием поняла: все мои усилия как-то ненавязчиво отговорить их напрасны, но я не знала, что впереди меня ждет еще более серьезное испытание.Я сидела, откинувшись на сиденье, и смотрела на мелькавшие за окном поля и изгороди. Я не должна была показать, что меня расстроило их желание пойти со мной в Британский музей. Но как могла Оллегра подслушать наш разговор с Годфри? Наверное, мы проявили какую-то неосторожность.Мне ничего не оставалось делать, как смириться с тем, что они идут в музей вместе со мной. Но я решила, что там мне нужно будет как-то от них улизнуть и одной пойти в зал Древнего Рима и поискать там мозаику из Лоувет Стейси.Но в тот день неудачи преследовали меня. Только мы сошли с кеба, который довез нас от вокзала к музею, как меня окликнул чей-то голос:— О, неужели… это вы, миссис Верлейн!?К счастью, я была немного впереди остальных, и я быстро двинулась навстречу к окликнувшему меня мужчине, в котором тотчас признала коллегу своего отца.— Как плохо получилось с вашей сестрой, — сказал он, качая головой. — В чем же оказалось дело?— Мы… мы так и не узнали.— Огромная потеря, — сказал он. — Мы всегда говорили, что Роуме Брэнден удастся даже больше, чем вашим родителям. Бедняжка Роума…Какой раскатистый у него голос! Миссис Линкрофт вполне могла услышать каждое его слово, но девочки, кажется, были заняты чем-то другим и не слушали. Элис стояла к нам спиной и показывала Оллегре на что-то, привлекшее ее внимание. Но миссис Линкрофт наверняка все слышала.— Я никогда не была в том музее раньше. Люди редко пользуются возможностью бывать в музеях, — подойдя ко мне, сказала миссис Линкрофт.Сердце у меня учащенно билось. Возможно, она все-таки ничего не услышала. Может быть, мне просто показалось, что голос у этого мужчины столь громогласный.— Да, это верно, — ответила я миссис Линкрофт. — Этой возможностью пользуются редко.— И сейчас мы ею воспользуемся, — раздался рядом со мной голос Элис. — Как здесь все торжественно. И как внушительно.Они шли по музею рядом со мной, тихо восклицая от удивления. Я вспомнила, как часто приводили меня сюда родители в детстве, полагая, что нет лучшего удовольствия для ребенка, чем побывать в Британском музее.Наконец мне удалось ускользнуть от них. Девочки и миссис Ликрофт с удивлением разглядывали богато иллюстрированную рукописную книгу двенадцатого века, а я быстро и бесшумно пронеслась по каменным плитам туда, где я так часто бывала с Роумой.Я спросила у смотрителя зала, где я могу найти римские древности, которые были обнаружены в Лоувет Стейси, и я тотчас получила разъяснение.С какой радостью я увидела, что мозаика, о которой я говорила Годфри, находится там среди прочих экспонатов из Лоувет Стейси. Мозаика была даже не одна, видимо, Роуме удалось после моего отъезда восстановить еще несколько. В витрине, где они были выставлены, помещалась заметка, в которой описывались эти мозаики и разъяснялся процесс восстановления. На первой мозаике была изображена фигура человека, по всей видимости мужчины, у которого не было ступней: он стоял на двух длинных обрубках, которые, видимо, обозначали ноги. Его руки были вытянуты вперед, словно он хотел схватиться за что-то, остававшееся на мозаике невидимым. Я посмотрела на второй экспонат. Изображение было не таким четким, как на предыдущем, и там оказались утраты, заполненные, вероятно, цементом, однако можно было понять, что на этой мозаичной картине — человек, лишенный ног по колено; потом, однако, я поняла, что его ноги были во что-то погружены. И на последней мозаике была изображена только голова этого человека, по всей вероятности, похороненного заживо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45