Второй раз повезти не может.— Вы всегда стремились увидеть привидение Боумента Стейси, — раздалось в темноте.— Нейпьер! — еле выдохнула я и попыталась высвободиться из-под его руки, но он держал крепко.— Вы пришли сюда, чтобы встретиться с Боументом, не так ли? — Он отпустил меня, но когда я попыталась уйти, снова схватил меня за плечи. — Что вы здесь делаете?— Вы страшно меня напугали.— Вы ведь здесь не для того, чтобы зажигать фонарь?— Я пришла сюда, чтобы выяснить, кто это делает.— Господи, неужели вас недостаточно проучили?— Проучили?Он испытующе глядел на меня, а я вспомнила, как он появился с лопатой на конюшне, как он повстречался мне в этом ельнике и узнал, что я ищу, где захоронена Эдит. И вскоре после этого мне подстроили ловушку в домике и теперь он спрашивает, не достаточно ли меня проучили. Сейчас я с ним в ельнике одна. И никто не знает, что я здесь.— Я… я увидела огонь, — раздался мой запинающийся голос. — Я была с Элис. И я сказала, что надо пойти посмотреть.— И вы пошли совершенно одна? — в его голосе прозвучала насмешка. — Вы очень храбрая женщина. Но ведь совсем недавно… — он еще крепче сжал мне плечо, — вы забрались в тот домик и не смогли сами оттуда выбраться. Ради Бога, будьте осторожны.— Такие вещи могут случиться только раз в жизни.— Есть люди, с которыми вечно происходят несчастные случаи.— Без всякой причины?— Возможно, их не так легко распознать.— Звучит очень загадочно. — Я уже овладела собой, и страх прошел. В его присутствии со мной происходила странная метаморфоза: я ощущала приятную приподнятость, от которой все мои страхи улетучивались.— Вы пришли сюда, чтобы узнать, отчего здесь появляется свет? — спросила я.— Да, — ответил Нейпьер.— И ничего не обнаружили?— «Привидение» всегда оказывается проворнее меня. Каждый раз я прихожу слишком поздно.— Вы кого-нибудь подозреваете?— Я знаю только, что это делает тот, кому очень хочется, чтобы меня изгнали из Лоувет Стейси.— Но как могут этого добиться?— Создавая тревожную обстановку, такую неприятную, чтобы мне ничего не оставалось, как уехать.— Никогда бы не подумала, что вы из тех, кого можно выгнать, создав неприятную обстановку.— Вы правы, миссис Верлейн. Но все это не дает забыть о прошлом, заставляет отца все время вспоминать о той злосчастной истории. А ведь именно он может принять решение снова меня изгнать. Как он это сделал раньше. Я ведь здесь не очень любим, миссис Верлейн.— Очень жаль.— О, не надо меня жалеть. Я привык к этому. И меня это нисколько не трогает.Мне стало за него больно, ведь я знала, что он говорит не правду.— Может быть, нам лучше не разговаривать сейчас? — сказала я. — Мы можем спугнуть «привидение».— Нет, я думаю, что он… или она уже кончили на сегодняшнюю ночь изображать привидение.— Не знаю, как ему… или ей удается все это проделывать. Давайте все же подождем немного…Он взял меня за руку, и мы вошли под тень стены. Меня охватило почти непереносимое волнение. Прислонившись к холодной влажной стене, я посмотрела на его профиль. Жесткий, резко очерченный в неярком свете звезд, печальный и напряженный. Все мои чувства к нему смешались, и я ничего не могла в них понять. Я лишь знала, что никогда не смогу забыть лицо этого человека, каким я увидела его в ту ночь, и что охватившее меня страстное желание помочь ему было похоже на то чувство любви, которое я когда-то испытывала к Пьетро. Возможно, в их основе было одно и то же — желание уберечь, защитить!Как мне хотелось тогда, чтобы тот, кто здесь разыгрывал привидение, все-таки себя обнаружил, чтобы мы смогли, наконец, поймать его, разоблачить, положить конец его стараниям бередить старую рану.Я так хотела, чтобы Нейпьер смог чувствовать себя уверенно в Лоувет Стейси, чтобы он мог спокойно заниматься тем делом, которое так ему подходит. Мне очень хотелось видеть его счастливым.Он внезапно посмотрел на меня и шепотом сказал:— Я верю, что вам действительно жаль меня.Я не смогла ответить, так как от волнения у меня перехватило горло.— Но почему? Почему?— Тише! — сказала я. — «Привидение» может нас услышать. И мы не сможем его поймать.— Я хочу знать, почему вы жалеете меня, и это для меня даже важнее «привидения».— Мне жаль вас, потому что произошла несправедливость, — сказала я, — трагическая случайность… но из-за нее ваша жизнь оказалась разбита.— Это слишком сильно сказано.— Нет, — ответила я твердо. — С вами поступили очень жестоко, обвинив и выслав вас из дома.— Не все столь добросердечны, как вы.Я рассмеялась. Я уже не думала о привидении. Теперь мне тоже казалось более важным, чтобы мы смогли понять друг друга.— Вы были тогда еще так юны.— Семнадцать лет — не так уж мало. Я был достаточно взрослым, чтобы убить… и поэтому достаточно взрослым, чтобы со мной соответственно поступили.— Если вам тяжело, то давайте лучше не будем говорить об этом.— Почему мне должно быть тяжело? Ведь это я лишил его жизни. Я должен признать это. Он был таким… полным сил и радости, и теперь он… мертв. А я жив и прожил после его смерти уже тринадцать лет. Разве это мне должно быть тяжело?— Но ведь произошла случайность. Почему вы забываете об этом? Почему для всех это не имеет значения?— Как горячо вы выступаете в мою защиту. Вам бы стать адвокатом.— Зато вы сейчас говорите слишком дерзко. Но вам не обмануть меня. Теперь я знаю, что это помогает вам скрыть, насколько глубоко вы переживаете.— Я очень рад, что этот случай заставил вас проявить ко мне такое горячее участие. Верно говорят, нет худа без добра.Мы стояли совсем близко друг к другу, и Нейпьер взял меня за руку.— Я очень вам благодарен, — сказал он.— Не думаю, что я чем-то действительно заслужила вашу благодарность.— Я бы не стал так говорить, если бы не считал, что вы ее не заслуживаете.— Не понимаю, что я такого сделала.Он наклонился ко мне и мягко произнес.— То, что вы здесь.— Возможно, нам лучше войти в часовню, — сказала я, чувствуя неловкость. — Привидение не появится, если услышит наши голоса.— Так редко теперь выпадает возможность поговорить с вами.— Да… Многое изменилось с тех пор, как Эдит ушла.— Очень многое. Вас мучают сомнения. И как может быть иначе. Но это всего лишь сомнения, что уже хорошо. Вы не спешите судить. И приговор не будет вынесен до тех пор, пока не подтвердятся все подозрения.— Вы не правы. Я не выношу, когда люди осуждают других. Они не могут знать досконально каждую деталь того, что привело к несчастью… а очень часто важную роль играют именно детали.— Я часто думаю о вас, — сказал Нейпьер. — Вернее, я думаю о вас все время.Я промолчала, и Нейпьер продолжил:— Между нами так много общего. Вам ведь известно, не так ли, что многие считают, будто я постарался избавиться от Эдит. Меня это не удивляет. Я сам знал, что из этого брака ничего не получится, Эдит тоже это понимала. Я, конечно, знал, что она влюблена в викария и, наверное, презирал за то, что она согласилась выйти за меня замуж… Так же, как я презирал себя. Но я искренне пытался как-то наладить наши отношения, но, видимо, действовал как-то не так. Я старался сделать из нее ту женщину, которой мог бы восхищаться. Ее покорность раздражала меня, так же как ее робость, ее страхи. Конечно, это не оправдание. Мое поведение заслуживает всяческого порицания. Но вы же знаете, что я за человек. Не столь уж добродетельный. Но почему я все это объясняю вам?— Я все понимаю.— Но понимаете ли вы, что я не хочу, чтобы вы оказались вовлечены во все это… особенно сейчас.— Но каким образом я могу быть вовлечена? — спросила я резко.— Домыслы и злые слухи могут очернить не меньше, чем действительные поступки. Мне надо доказать вам, верно? — и всем другим, что я не причастен к исчезновению Эдит… по крайней мере, впрямую.— Вы хотите сказать, что косвенно вы все-таки причастны?— Это же, я думаю, очевидно. Эта бедная девочка, по сути она была совсем ребенком, боялась меня. Все об этом знали. Поэтому… я очень подхожу для образа убийцы Эдит.— Не говорите так!— Почему же, если это правда. Я всегда думал, что вы на стороне тех, кто говорит правду. И я скажу, почему вам не стоит тратить на меня свою жалость. Впрочем вы можете об этом узнать и от других. Они заверят вас, чтоб вы понапрасну расточаете на меня это чувство. Более того, они постараются предостеречь вас. Вспомните, в чем меня обвиняют. И разве благоразумно с вашей стороны быть со мной в часовне, которую посещают привидения?— Пожалуйста, говорите серьезнее. Это ведь очень важно.— Но я сейчас страшно серьезен. Вы в опасности. Вы, моя прекрасная, гордая вдова, в смертельной опасности.— Почему?— Вы хотите знать?— Конечно.В ответ он быстро обвил меня руками и прижал к себе. Я чувствовала, как сильно бьется его сердце. А он, думаю, ощущал мое. Его щека коснулась моей головы, и мне показалось, что он сейчас меня поцелует, но он не сделал этого. Он продолжал держать меня в своих объятиях, и я не сопротивлялась, потому что страстно желала этого, и у меня не было сил совладать с собой.Наконец я смогла произнести:— Нет, это… неразумно.Тогда он гордо рассмеялся и ответил:— Вот об этом я и говорил вам. Очень неразумно. Вы хотели знать, почему вы в опасности? Теперь вы уже знаете.— И вы хотите уберечь меня от этого?— О, нет. Я хочу, чтобы вы оказались в этой опасности. Вот какое извращенное у меня желание. Я хочу, чтобы вы устремились к ней, попали в нее, но при этом осознавая эту опасность, видя ее. Я хочу, чтобы вы сами ее выбрали.— Вы говорите загадками.— Ну, называйте это так. Я даю вам знать о моих желаниях, которые вряд ли можно назвать достойными. И давайте трезво взглянем на факты. Я убил своего брата.— Я настаиваю, чтобы вы давали верную оценку этому. Вы случайно убили своего брата.— После того, как я убил брата, моя мать покончила с собой. Таким образом, на моей совести две смерти.— Я не согласна. Вас нельзя в этом обвинить.— Прелестная защитница! — произнес он тихо. — Прелестная горячая моя защитница… Живя в Австралии, я так стремился домой… но когда вернулся, то увидел, что здесь уже нет того, чего я так жаждал вновь обрести. Там в Австралии мне часто снился дом. Но не тот, каким он стал сейчас. Вернувшись, я женился. Для этого меня и возвратили в Лоувет Стейси. Моя жена была совсем ребенком… напуганным ребенком. И больше всего она боялась меня. И я не виню ее за это. Она любила другого. Что я мог поделать с таким браком? Очень скоро я начал задумываться, не лучше ли было для всех нас, если бы я остался в имении дяди.— Но вы же любите Лоувет Стейси!Нейпьер кивнул.— Это ваш дом… здесь ваши корни.— Да, нелегко оторвать себя от корней. Ну, вот, я уже взял на себя ваше дело, защитница. Именно это мне и не следует делать. Мне нет оправданий. Я застрелил своего брата. И мне никогда не забыть этого.— Нет, вы должны… должны.— Пожалуйста, не будьте такой решительной. Этим вы меня расслабляете. Еще никто никогда не пытался выдать меня за героя.— Я не делаю из вас героя. Уверяю вас. Я просто хочу, чтобы вы спокойно посмотрели фактам в лицо… чтобы вы поняли, что нельзя все время размышлять о прошлых трагедиях… Особенно, если они произошли случайно, ведь то, что произошло с вами, могло произойти с любым.— О, нет, — возразил он. — Разве это могло бы случиться, например, с вашим другом Годфри Уилметом?— У любого могут происходить случайности, — настойчиво повторила я.— Вы когда-нибудь еще встречали человека, который бы убил своего брата?— Нет, но…— Конечно, нет. И вот около вас Годфри Уилмет, этот вполне достойный молодой человек, который так много может предложить вам. Возможно, что уже предложил и не был отвергнут.— Боюсь, что некоторые склонны делать слишком поспешные выводы.— Из ваших слов я заключаю, что официального предложения еще не последовало.— Удивительно, как только двое молодых проявляют друг к другу дружеское участие, тут же все решают, что они поженятся.— Людям нравится быть проницательными.— Ну, тогда мне бы очень хотелось, чтобы их прорицания не касались меня.— Вам самой разве не приходила мысль еще раз выйти замуж? Или все еще мешают воспоминания о вашем покойном муже? Но вы уже стали другой, — сказал Нейпьер нежно. — Я заметил это. Знаете, вы даже смеяться стали чаще. Кажется, вы обрели для себя новый смысл жизни. И это благодаря Лоувет Стейси.Я промолчала, и он продолжил:— Вы ведь почти забыли его, значит, вы от него уже свободны.— Забыла его! — неистово воскликнула я. — Мне никогда не забыть Пьетро.— Но вы уже внутренне готовы начать новую жизнь. Неужели он всегда будет присутствовать в ваших мыслях… этот давно ушедший третий… Тогда с каждым годом этот человек будет приобретать в вашем воображении все большее совершенство. И при этом всегда оставаться молодым. В таком случае с ним никто не может соперничать. Он останется непобежденным.Я зябко повела плечами.— Стало совсем холодно. И у меня ноги совсем промокли.Нейпьер наклонился и, взяв мою ногу, снял туфлю и начал согревать мою ступню руками.— Нужно было надеть более тяжелую обувь, а не эти тоненькие туфли.— Не было времени переобуться. Я хотела успеть застать здесь «привидение».— Вы хотели узнать, кто прикладывает столько усилий, чтобы все помнили о моем брате?— Да.— Вы очень любознательная женщина.— Боюсь, что так и есть.— И очень импульсивная.— И это правда.— Однажды вы уже действовали в порыве. Возможно, что поступите так еще раз.Он надел туфлю мне на ногу.— Вы немного дрожите. Неужели на вас так действует ночная прохлада? Я хочу задать вам вопрос. Однажды вы приняли решение. И с точки зрения здравого смысла довольно глупое решение. Вы бросили свою карьеру… ради мужчины. Вы, должно быть, долго анализировали себя, свои возможности, прежде чем принять такое решение. Я прав?— Нет.— Вы не мучились сомнениями?— Нет.— Как обычно вы действовали импульсивно и были уверены, что принимаете правильное решение… единственно правильное?— Да.— И теперь вы об этом жалеете.— Я ни о чем не жалею.— Да, однажды вы приняли смелое решение. — Он говорил чуть ли не с завистью. — Интересно, станете ли вы это делать еще раз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45