О них много говорили по радио, возлагая надежды на эту «народную силу», способную якобы переломить ход войны.
Из Мангейма Мартин выехал на следующий день только ближе к полудню. В ту ночь, как назло, англичане внесли этот город в список своих целей, и, если бы не внезапно наползшие тучи, отогнавшие несколько сот бомбардировщиков на запасную цель на востоке, Мартин сполна ощутил бы на себе всю прелесть ночного налета на тыловой город. Но вокзал успели накрыть.
Рано утром, стоя неподалеку от станции, он сокрушенно наблюдал, как пожарные команды сматывают свои рукава и уступают место на дымящихся развалинах отрядам ТЕНО и спасателей. Созданная еще в двадцатые годы, служба оказания скорой технической помощи теперь самоотверженно боролась с разрушениями по всей стране. Люди в светло-серых, перепачканных сажей комбинезонах расчищали проезды, обрушали стены, восстанавливали электро– и водоснабжение. Скоро на помощь им привезли солдат, возможно, из той самой учебки.
– Когда возобновится железнодорожное сообщение? – спросил Мартин у пожилого мужчины с «крылатым колесом» на темно-синем кителе под распахнутым пальто. Спросил просто так, понимая, что ответ будет неутешительным.
Но ответа вообще не последовало. Железнодорожник только махнул рукой и отвернулся. Спасатели понесли мимо носилки, целиком накрытые полуобгоревшими одеялами.
Через три часа Мартин выбрался из Мангейма на попутном грузовике в надежде добраться до Грабена и Сесть там на поезд восточного направления. Ехать было не так уж и далеко, но вскоре впереди образовался затор.
Мост. Деревянный мост, который просто переломился под тяжестью какого-то тяжелого гусеничного тягача.
«Ну не везет так не везет», – подумал Мартин и, пораспросив кого-то из местных, направился прямиком, срезая путь, по раскисшей от растаявшего снега лесной дороге. Через пару километров он окончательно понял, что сегодняшний день, четверг тридцатого ноября, не задался. Его пудовые сапоги, облепленные глиной, разъезжались в стороны, а идти рядом с обочиной по придавленной талым снегом пожухлой траве мешал сплошной кустарник. «Тоже мне горец, – ругал он сам себя, – выбрал, называется, дорогу. Хорошо, что один, иначе сраму за такой маршрут не обобрался бы».
Он подвернул полы шинели наверх и подоткнул их спереди за ремень. На его левом плече висел на треть загруженный рюкзак. Сзади на поясе, поддерживаемом солдатской портупеей, болталась тяжелая фляжка, спереди – кобура.
«А и то сказать, какие мы, к черту, горцы? – продолжал он рассуждать сам с собой. – Когда мы их в последний раз видели, горы-то? Да и много ли нас осталось из тех, кто прошел настоящую подготовку? Уже и Дитля нет. А эдельвейсы сейчас пришить на новичка, что каску нахлобучить».
Откуда-то сзади послышалось урчание мотора, Мартин обернулся и увидел пробирающийся между кустов грузовик с тентом. Видать, не он один решил прорываться лесом. Не сходя с середины дороги, он остановился и поднял руку.
– Куда тебе? – спросил высунувшийся из окна кабины человек в теплой камуфляжной куртке с откинутым на спину капюшоном. Знаков различия видно не было, только серебристый жгутик на швах его пилотки указывал, что это офицер.
– В сторону Грабена или Брухзаля.
– Тогда нам по пути только до шоссе. Это километров двенадцать.
– Годится, – махнул рукой повеселевший Мартин и побежал к заднему борту.
Забросив внутрь рюкзак, он ловко заскочил следом и плюхнулся на лавку возле пехотного майора. Поздоровавшись и отметив, что, кроме него, здесь еще четверо и какие-то ящики, Мартин принялся очищать грязь с шинели. Но пятна еще недостаточно высохли, чтобы их можно было размолоть в пыль и стряхнуть, и он оставил это занятие.
Он откинулся на спинку лавки и увидел прямо перед собой… негра. Тот, в свою очередь, тоже посмотрел на нового попутчика и слабо улыбнулся.
Мартин несколько секунд рассматривал негра. За всю войну он увидел первого чернокожего – на Восточном фронте их не было вовсе, а в Норвегии столкнуться с французским Иностранным легионом ему не довелось. Затем он внимательнее огляделся вокруг. Справа от негра, поставив между ног карабин, сидел солдат. Дальше – какой-то толстый офицер, похожий на чиновника. Он держал на коленях портфель.
– Пленный? – Мартин повернулся к майору.
– Джи-ай.
Он снова встретился взглядом с американцем. Тот опять улыбнулся, и Мартин, отвернувшись, стал смотреть на дорогу.
Машина шла медленно, часто скользя юзом и цепляя кусты. На него вдруг нахлынуло радостное предвкушение встречи с родными. Неужели через два дня он увидит маму, отца и сестренку? Интересно, какая теперь Эрна? Не завела ли нового друга? Ей это раз плюнуть. Ей-богу, не будь он ее братом, сам бы влюбился.
– Можно мне с ним поговорить? – неожиданно повернулся Мартин к майору. Ему необходимо было отвлечься, чтобы успокоить радостно забившееся сердце.
– Валяй, коли умеешь.
Мартин толкнул сапогом ботинок прикрывшего глаза пленного.
– Давно в плену? – спросил он по-английски. – Куда тебя везут?
Тот сразу оживился и даже обрадовался. Все последнее время с ним никто не говорил даже на ломаном английском. А сам он понимал только «хальт», «шнель» да «хенде хох». Один, правда, вчера спросил: «Do you speak English?», после чего выяснилось, что эта фраза была единственной языковой конструкцией, оставшейся в его голове после школы.
– Четыре дня, – ответил пленный. – Я не знаю, куда меня везут. А куда едет эта машина?
– Тоже не скажу. Меня подбросят до шоссе, а там я выйду, – ответил Мартин. – Ты откуда сам-то? Где твой дом?
– Я из Соединенных Штатов.
– Я понимаю, что не из России. Из Нью-Йорка?
Негр мотнул головой.
– Из Луизианы. С самого юга.
– Горы там у вас есть?
– У нас Миссисипи, – произнес пленный так, словно при наличии поблизости этой реки разговор о каких-то там горах просто неуместен.
У Мартина в голове сразу возникла картинка из зачитанной до дыр в детстве книги Гек Финн и негр Джим плывут на плоту по ночной Миссисипи.
– Тебя случайно не Джимом зовут? – спросил он и тоже широко улыбнулся.
– Нет, – еще более оживился пленный, – я Джефри Льюис, мастер-сержант.
– А ты плавал по вашей Миссисипи на плоту, как Гек Финн со своим другом Джимом?
Американец догадался, о каких персонажах идет речь, и еще шире показал свои белые зубы.
– Я плавал по ней на пароходе. Почти на таком же, с каким они однажды чуть не столкнулись. Я два лета подрабатывал кочегаром, чтобы учиться в Нью-Орлеане.
– Простите, что перебиваю вас, – неожиданно в их разговор вплелась немецкая речь, – но, судя по всему, вы хорошо владеете английским?
К Мартину обращался человек, сидевший по правую руку от солдата-конвоира. Он действительно оказался военным чиновником, представившись штабсоберинспектором Ривелем.
– Во всяком случае, он меня понимает, – кивнул Мартин в сторону пленного.
– Вот и отлично! – обрадовался тучный интендант и наклонился в сторону Мартина. – Выручай, друг, – он прищурился, разглядывая погоны офицера, – нужен переводчик, лейтенант. Просто позарез!
– Поговорить с этим, что ли?
– Да нет. Этого везет майор, и мне до него нет дела. Нужно заехать ко мне в Хоккенхейм. Буквально на час. А потом я договорюсь с машиной, и тебя подбросят. Тебе куда вообще-то нужно?
– В Грабен.
– Отпуск?
– Нет, по службе.
– Тем более! Служба не убежит. Ну так как, лейтенант? Тебя как зовут?
– Вангер. – Мартин прикидывал в уме, принять ли предложение чиновника. – Оберлейтенант Мартин Вангер.
– Прости, Мартин, не разглядел твою звездочку. Понимаешь, свалилась на меня целая кипа бумаг. Наши захватили в Бельгии американский склад и вместе с барахлом ихнюю документацию. Целый чемодан! Какие-то списки, накладные, частные письма. Помоги разобраться, что в печку, а что отправить в штаб армии. А я уж тебя и накормлю, и транспорт раздобуду!
– У вас что, нет там переводчика?
Мартин решил немного покочевряжиться. Он снял кепи и полез в карман кителя за расческой. Шарф на его шее несколько сдвинулся в сторону, и под ним блеснул серебряной рамкой крест.
– О, да вы герой! – заметил «рыцаря» близорукий интендант и перешел на «вы». – Понимаете, нашего переводчика на днях забрали и увезли. Я съездил к соседям, но и там такая же история. У нас, конечно, найдется дара человек, чтобы кое-как допросить янки или англичанина, но в документах им и за месяц не разобраться.
– Ладно, – согласился наконец Мартин, – но машина за вами.

То, на что Ривель отводил час, заняло втрое больше времени. Когда они с интендантом разбирали бумаги, к ним подключился какой-то оберлейтенант из разведки. Он внимательно слушал переводы Мартина и все пытался выяснить, нет ли в этом хламе ссылок на конкретные войсковые соединения противника, имена командиров и тому подобное. Кое-что он откладывал в свою папку и делал пометки в планшете «Исполнительный служака, – отметил про себя Мартин, – а может, тут у них что-то готовится?»
Когда ближе к вечеру Мартин, уложив в рюкзак бутылку коньяка и несколько банок консервов – презент благодарного штабсоберинспектора, – уже забирался в обещанный кубельваген, к нему подошли два человека и попросили следовать за ними. Мартин пытался протестовать, но настойчивость одного из них была непоколебимой. Пришлось подчиниться. Уходя, он увидел стоявшего поодаль Ривеля, который только виновато развел руками. Они сели в другую машину и поехали в обратную сторону – туда, куда Мартину не было нужно.
Через полчаса тряской дороги его привели в помещение какого-то штаба на окраине маленького городка, изучили документы, проверили подорожную, после чего один из присутствовавших здесь же людей в форме какого-то гражданского чиновника обратился к Мартину по-английски. Он задал обычные вопросы: как зовут, где служит, откуда родом Затем попросил по-английски же и поподробнее рассказать, за что он получил свой Рыцарский крест. «Уж не собираются ли они записать меня в переводчики»? – раздосадованно подумал Мартин.
– Видите ли, в чем дело, оберлейтенант, – вдруг обратился к нему сидевший над бумагами за столом и молчавший до того времени старший офицер в полевой форме СС, – ваше возвращение в часть на некоторое время задержится.
– Но…
– Дайте договорить. – Эсэсовец с диагональным дубовым листом в каждой петлице встал из-за стола. – Вам предстоит небольшая работа в западной группе войск. После ее выполнения вы вернетесь в свою дивизию на восток.
– Но…
– С вашим командованием уже договариваются, так что об этом не беспокойтесь. – Штандартенфюрер прошелся по комнате, затем вплотную приблизился к Мартину. – Вы собирались возвращаться через Мюнхен, не так ли? – Эсэсовец смотрел Мартину прямо в глаза, и тому стало не по себе. – Вы оттуда родом, и у вас наверняка было в запасе несколько дней?
Он снова стал прохаживаться по комнате, и все присутствующие молча следили за ним.
– Обычное дело, – продолжил штандартенфюрер, – договорились с командиром. Так все теперь делают. Давно не были дома? – тихо, но резко спросил он.
– С января сорок третьего
Мартин уже понял, что спорить бесполезно и что его незаконный отпуск накрылся медным тазом.
– У вас будет такая возможность, но чуть позже, – продолжил эсэсовец. – И на вполне законных основаниях. А сейчас вы будете откомандированы в Графенвер в распоряжение штаба тамошней танковой бригады.
– Там что, тоже понадобился переводчик?
– Вот именно.

Через три дня Мартин Вангер шел по Графенверу, который и городом-то можно было назвать с большой натяжкой. Так, городок, не особенно тронутый цивилизацией, в окружении припорошенных первым снегом полей и рощиц. Тихое место, куда еще не успели провести автобан, да где он и не особенно был нужен. Неужели через него тоже стальным катком прокатится фронт, близкое присутствие которого уже различало чуткое ухо горца?
Огромная центральная площадь представляла собой поляну, поросшую травой, размером в несколько футбольных полей. Она называлась Труппенюбунгсплац – площадь войсковых учений. До войны, еще со времен рейхсвера, здесь тренировались парашютисты и планеристы из местных летно-спортивных клубов.
Проходя мимо гауптвахты – одноэтажного домика с причудливой башенкой, часами и флюгером, – Мартин сверил время. Особенно спешить ему было некуда, и он просто гулял, прислушиваясь к едва уловимым вздохам далекой канонады.
Достопримечательностью Графенвера была огромная водонапорная башня, стоявшая на краю площади. Она была сложена из камня и походила на мощный замок-донжон раннего Средневековья. Башня господствовала здесь над всей местностью. Особняк военного форстмайстера – главного лесничего вермахта в здешних местах, пара церквушек, белые одноэтажные домики с красной черепицей – все казалось игрушечным возле ее подножия. Мартин поневоле остановился. «Шестьдесят – шестьдесят пять метров, – привычно „снял“ он высоту по коньку крыши, – отличный наблюдательный пункт. Мелким калибром такие стены не возьмешь. Да и стопятидесяткам пришлось бы изрядно потрудиться».
Уже не первый год гору, опушку леса, овраг или строение он оценивал с точки зрения их полезности для войны. Даже если в этом не было совершенно никакой необходимости.
Второй день Мартин жил здесь в казарме на окраине. Его таки зачислили в спешно формируемую танковую бригаду, получившую номер «150». Любой из прибывающих сюда, так же как и он, быстро понимал, что бригада эта очень непроста. Здесь гораздо больше ценилось знание английского языка, нежели умение владеть танком. Да и самих танков было уж очень мало. И люди, и техника собирались сюда по крохам со всех закоулков Западного фронта.
«Угораздило же меня заговорить тогда с этим негром, – в который раз сокрушался Мартин, выходя на проселочную дорогу в направлении своей части. – Как там его звали? Джефри Льюис? Лучше бы ты утонул вместе со своим пароходом в этой вашей Миссисипи, Джефри. Эх, быть бы мне теперь уже дома»!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76