Ах, сударыня! Что за несчастье, или, скорее, что за счастье, что за счастливое несчастье доставило нам честь...
Эмилия (в изумлении). Как? Вы здесь, милостивый государь? Значит, я попала к вам? Простите, господин Kaмepдинep. На нас напали разбойники неподалеку отсюда. На помощь к нам пришли добрые люди... этот честный человек вынес меня из кареты и привел сюда. Но я боюсь и думать, что спаслась одна. Моя матушка еще в опасности, позади нас стреляли. Быть может, она погибла, а я жива? Простите, я должна бежать туда, к ним, где мне и следовало оставаться.
Маринелл и. Успокойтесь, сударыня. Все идет хорошо, скоро вы будете вместе с дорогими вам лицами, за которых вы так тревожитесь. Скорей, Баттиста, ступай, беги, быть может, они не знают, где сейчас находится барышня. Быть может, они разыскивают вас в одной из садовых построек. Незамедлительно приведи их сюда.
Эмилия. Это правда? И они все спасены? С ними ничего не случилось? Ах, какой ужасный, какой страшный день для меня! Но мне нельзя оставаться здесь, я должна спешить им навстречу.
Маринелл и. Для мою, сударыня? Вы и без того уже задыхаетесь и выбились из сил. Вам следует пройти сейчас в более удобную комнату, успокоиться и отдохнуть. Могу держать пари, что принц уже сам разыскал вашу дражайшую почтенную матушку и ведет ее к вам.
Эмилия. Кто, сказали вы?
Маринелл и. Наш всемилостивейший принц,
Эмилия (в крайнем смятении). Принц!
М а р и и е л л и. Он при первой же вести поспешил к вам на помощь. Он в высшей степени возмущен, что такое преступление осмелились совершить так близко, чуть ли не на его глазах. Оп послал в погоню за злодеями, и, если они попадутся, наказание их будет неслыханным.
Г) м и л и я. Принц! Где же я нахожусь?
Марипелли. В Дозало, загородном дворце принца.
Эмилия. Какое совпадение! И вы думаете, он может сейчас появиться сам? Но вместе с моей матушкой, конечно!
Маринелл и. Вот и он.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ Принц, Эмилия, Маринелли.
Принц. Где она? Где? Мы повсюду разыскиваем прекраснейшую Эмилию. С вами ведь ничего не случилось? Ну, значит, все хорошо. Граф, ваша матушка...
Эмилия. Ах, ваша светлость! Где они? Где моя матушка?
Принц. Недалеко, вернее — даже близко.
Эмилия. Боже, в каком состоянии я, быть может, увижу матушку или графа! Конечно, я не ошиблась! Вы что-то скрываете от меня, ваша светлость!.. Я вижу, вы что-то скрываете от меня...
Принц. Нет же, милейшая Эмилия. Дайте мне вашу руку и смело следуйте за мной.
Эмилия (нерешительно). Но... если с ними ничего не случилось... если мое предчувствие обманывает меня, почему же их нет здесь? Почему они не пришли вместе с вами, ваша светлость?
Принц. Так поспешите же, милая Эмилия, и вы сами увидите, как рассеются ваши страхи.
Эмилия. Что мне делать? (В отчаянии ломает руки.)
Принц. Как, сударыня? Вы не доверяете мне?
Эмилия (падает перед ним на колени). У ног ваших молю, ваша светлость...
Принц. Вы устыдили меня. Да, Эмилия, этот немой упрек заслужен мною. Нельзя оправдать мое поведение, каким оно было сегодня утром... в лучшем случае его можно извинить. Простите мне мою слабость. Я не должен был тревожить вас признаниями, от которых мне нечего ждать. Я был уже достаточно наказан тем безмолвным смятением, с которым вы выслушали или, вернее, не захотели выслушать меня. Этот случай, который еще раз дает мне счастье видеть вас и говорить с вами, прежде чем навсегда исчезнут мои надежды,— этот случай я мог бы объяснить как знак будущего счастья, как чудеснейшую отсрочку моего окончательного приговора, я мог бы еще раз осмелиться просить о помиловании, но я хочу — не дрожите, сударыня,— хочу зависеть только от вашего взгляда. Вас не оскорбят ни единым словом, ни единым вздохом. Лишь не казните меня своим недоверием. Лишь не сомневайтесь ни мгновения в своей неограниченной власти надо мной, пусть вам никогда не приходит в голову, что вы нуждаетесь в чьей-то защите против меня. А теперь идемте, идемте, милая Эмилия, идемте туда, где вас ожидают радости, которых вы куда более достойны. (Уводит Эмилию не без сопротивления с ее стороны.) Следуйте за нами, Маринелли.
Маринелли. Следуйте за нами—это, я полагаю, значит «не следуйте за нами». Да и к чему мне за ними? Он должен убедиться сам, много ли сможет добиться от нее с глазу на глаз... Все, что мне остается,— это устроить так, чтобы им никто не помешал. Со стороны графа, я надеюсь, этого уже не приходится опасаться... Но мать, мать! Я был бы весьма удин-лен, если бы она спокойно удалилась, покинув свою дочь в беде.
Входит Баттиста.
Ну, Баттиста? Что слышно нового?
ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ Баттиста, Марине л л и.
Баттиста (поспешно). Мать, господин камергер...
Маринелли. Я так и думал! Где она?
Баттиста. Через минуту она появится здесь, если вы не предупредите ее... я и не собирался искать ее, как вы приказали мне для виду, но вдруг издали услышал ее крик. Она напала л а след дочери, а может, и догадывается о нашем замысле! Весь народ, какой только есть в этом пустынном месте, собрался вокруг нее, и все наперебой указывают ей дорогу. Сказали ли ей уже, что здесь и принц и вы,— я не знаю. Что прикажете делать?
Маринелли. Дай сообразить. (Размышляет.) Не впускать ее, когда она знает, что ее дочь здесь?.. Не годится. Ну и вытаращит же она глаза, когда увидит, что овечка угодила к волку. Глаза? Это бы еще ничего. Пусть смилуется небо над нашими ушами! Да и это не страшно! Утомляются и самые лучшие легкие, даже женские. Все женщины перестают кричать, когда выбьются из сил. К тому же она все-таки мать, и нужно, чтобы она была на нашей стороне. Насколько мне известны матери — большинству из них лестно сделаться чем-то вроде тещи. Впусти ее сюда, Баттиста! Впусти ее!
Баттиста. Вы слышите, слышите!
К л а в д и я Г а л о т т и (за сценой). Эмилия! Эмилия! Дитя мое, где ты?
Марине л л и. Ступай, Баттиста, и постарайся только удалить ее любопытных провожатых.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ Клавдия Галотти, Баттиста, Маринелли,
Клавдия (входит в ту дверь, в которую хочет выйти Баттиста). А! Это он вынес ее из карсты! Он увел ее! Я узнаю тебя. Где она, отвечай, несчастный!
Баттиста. Вот и благодарность.
Клавдия. О, если ты заслужил благодарность (мягким тоном), то прости меня, добрый человек! Где же она? Зачем длить эту разлуку с нем! Где она?
Баттиста. О ваша милость, лучше ей не могло быть даже в раю. Вот мой господин, он отведет к ней вашу милость. (К людям, которые хотят войти,) Эй2 вы! Назад!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ Клав д и я Г а л о т т и, М а р и и е л л и.
Клавдия. Твой господин? (Отступает, увидев Маринелли.) А! Так это твой господин! Вы здесь, сударь? И здесь же моя дочь? И вы отведете меня к ней?
Маринелли. С большим удовольствием, сударыня.
Клавдия. Стойте! Мне только что пришло в голову... Ведь это были вы, не правда ли? Вы сегодня утром разыскали графа в моем доме? Вас я оставила вдвоем? С вами у него вышла ссора?
Марипелл и. Ссора? Понятия и с имею — незначительный спор, к тому же деловой.
Клавдия. И ваше имя — Маринелли?
Маринелли. Маркиз Маринелли.
Клавдия. Значит, так и есть. Выслушайте меня, господин маркиз. Имя Маринелли, имя Маринелли, сопровождаемое проклятием,— нет, я не хочу клеветать па этого благородного человека, проклятия не было, проклятие я прибавила сама,— имя Маринелли было последним словом умирающего графа.
Маринелли. Умирающего графа? Графа Аппиани? Вы слышите, сударыня, что меня больше всего поражает в ваших странных речах,— умирающего графа? Что вы еще хотите сказать, я решительно не понимаю...
Клавдия (горько и медленно). Имя Маринелли было последним словом умирающего графа! Понимаете вы теперь? Вначале и я не могла понять, хотя оно было сказано таким тоном,—
я и сейчас еще слышу его! Где был мой разум, что я сразу не поняла этого тона!
Маринелли. В чем же дело, сударыня? Я всегда был другом графа, его преданным другом. И если, умирая, он назвал мое имя...
Клавдия. Но каким тоном? Я не могу передать, но могу описать его, но в нем заключалось все! Все! Вы скажете, что на нас напали разбойники? Убийцы это были, подкупленные убийцы! И Маринелли, Маринелли было последнее слово умирающего графа! И этот тон!
Маринелли. Этот тон! Слыханное ли дело, обвинять честного человека из-за тона, который мог почудиться под влиянием страха.
Клавдия. О, если бы я только могла предъявить суду этот тон! Но горе мне! Из-за всего этого я забываю о собственной дочери. Где она? Неужели и она убита? Чем виновата моя дочь, если граф Аппиани был твоим врагом?
Маринелли. Я все готов простить встревоженной матери. Идемте, сударыня, ваша дочь здесь, в одной из ближайших комнат, и, надо надеяться, уже вполне оправилась от своего испуга. Сам принц с нежнейшей заботой ухаживает за нею...
Клавдия. Кто? Кто сам?..
Марипелл и. Принц.
Клавид и я.Принц? Вы сказали принц? Наш принц?
Маринелли. Какой же еще?
Клавдия. О, я несчастная мать! А отец? Ее отец! Он проклянет день, в который она родилась! Он проклянет и меня!
Маринелли. Ради всего святого, сударыня! Что за мысли у вас?
Клавдия. Все ясно! Разве все это не так? Сегодня в церкви, пред оком всевышнего, в присутствии предвечного началось это преступление — здесь оно довершилось. (Обращается к Маринелли.) А, убийца! Трусливый, жалкий убийца! Тебе не хватает храбрости, чтобы убивать своей рукой, но ты достаточно, чтобы убивать ради угождения чужой похоти,— убивать руками наемных убийц. Подлейший среди убийц! Честные убийцы не потерпят тебя в своем обществе! Тебя! Тебя! Я бы хотела одним-единственным словом выплюнуть тебе в лицо всю свою желчь, нею свою горечь! О, ты, ты— сводник!
Маринелли. Вы бредите, достопочтенная женщина. Но умерьте, по крайней мере, ваши дикие крики и вспомните, где находитесь.
Клавдия. Где я нахожусь! Вспомнить, где я нахожусь? Какое дело львице, у которой отобрали детенышей, в чьем лесу слышен ее рев?
Эмилия (за стеной). О моя матушка! Я слышу голос моей матушки!
Клавдия. Ее голос? Да, это она! Она услыхала меня, она меня услыхала! И я не должна была кричать? Где ты, дитя мое? Я иду, я иду. (Бросается в соседнюю комнату, Маринелли за нею.)
ДЕЙСТВИЕ ЧЕТВЕРТОЕ Там же.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ Принц, Маринелли.
Принц (выходя из комнаты Эмилии). Идемте, Маринелли! Я должен отдохнуть... должен получить от вас некоторые разъяснения.
Маринелли. Ну и материнская ярость! Ха, ха, ха!
Принц. Высмеетесь?
Маринелли. Если бы вы только видели, принц, как эта мать бесилась здесь в зале,— вы сами слышали ее вопли,— и как она сразу присмирела, только взглянув на вас. Ха, ха! Мне хорошо известно, что пи одна мать не выцарапает глаза принцу за то, что он находит ее дочь красивой.
Принц. Вы плохой наблюдатель! Дочь без чувств упала в объятия матери, и только поэтому, а вовсе не из-за меня забыла мать о своем гневе. Дочь свою, а не меня щадила она, стараясь не произносить ясно и громко этих слов, которых я не хотел бы ни слушать, ни понимать.
Маринелли. Что же она сказала, ваша светлость?
Принц. К чему притворство? Говорите сейчас же. Правда это или нет?
Маринелли. А если правда?
Принц. Если правда? Значит, так и есть? Он умер? Умер? (Угрожающе.) Маринелли! Маринелли!
Маринелли. И что же?
Принц. Клянусь богом! Всемогущим богом! Я неповинен в этой крови. Если бы вы меня предупредили, что графу это будет стоить жизни... Нет, нет! Даже ценою собственной жизни.
Марине л л и. Если бы я вас предупредил? Как будто его смерть входила в мои планы! Я строго-настрого приказал Анжело следить за тем, чтобы никто не пострадал. И все сошло бы без малейшего насилия, если бы граф первый не прибыл мул к нему. Он без церемоний уложил выстрелом одного из наших.
Принц. Ну, конечно, ему следовало понимать шутки.
Марине л л и. Тогда Анжело пришел в ярость и отомстил за смерть своего товарища.
Принц. Еще бы, это вполне естественно.
Марине л л и. Он получил от меня достаточно строгое внушение.
Принц. Внушение! Какая дружба! Предупредите его, чтобы он больше не появлялся в моих владениях. Мое внушение может оказаться не столь дружеским.
М а р и н е л л и. Превосходно! Я и Анжело, умысел и случай — оказывается, все это одно и то же. Хотя и было оговорено заранее, заранее было обещано, что никакой несчастный случай, который может произойти при этом, не будет поставлен мне в вину.
Принц. Который может произойти... говорите вы? Или, вернее, должен был произойти?
Марине л л и. Все лучше и лучше! Все же, ваша светлость, прежде чем вы мне прямо выскажете, за кого вы меня принимаете, я приведу один довод! Смерть графа мне далеко не безразлична. Я его вызвал на дуэль, он должен был дать мне удовлетворение, а он покинул этот мир, не рассчитавшись со мной, и от этого страдает моя честь. Пусть при любых других обстоятельствах я бы заслуживал подозрения, которое вы против меня имеете, но неужели я его заслуживаю и при этих? (С напускной горечью.) Кто может так думать обо мне?
Принц (уступая). Ну, хорошо, хорошо!
Марине л ли. О, будь он жив еще! О, будь он жив! Всем, всем на свете пожертвовал бы я тогда (с горечью), даже милостью принца — этой неоценимой милостью, которою нельзя шутить, — я поступился бы и ею.
Принц. Я понимаю. Ну, ладно, ладно. Его смерть случайность, чистая случайность. Вы утверждаете это, а я этому верю. Но кто еще вам поверит? Мать? Эмилия? Весь свет?
Мариислли (холодно). Едва ли.
Принц. А если этому не поверят, чему тогда будут верить? Вы пожимаете плечами? Меня будут считать убийцей, а вашего Анжело орудием убийства.
Марине л ли (еще холоднее). Весьма возможно.
Принц. Меня! Меня самого! Или с этого часа я должен отказаться от всех видов на Эмилию...
Маринелли (совершенно равнодушно). Что вам пришлось бы сделать и в том случае, если бы граф остался жив.
Принц (гневно, но тотчас же овладевая собой). Маринелли! Не советую приводить меня в ярость. Пусть будет так! Так и есть на самом деле! Ведь вы хотите сказать, что смерть графа для меня счастье — величайшее счастье, какое могло встретиться па моем пути, единственное счастье, которое способно послужить моей любви. А если так — то не все ли равно, как это произошло. Одним графом больше или меньше на свете, подумаешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37