Милость принца и честь, вам предложенная, остаются неизменными, и я не сомневаюсь, что вы с радостью примете их.
Аппиани (после некоторого раздумья). Конечно.
Маринелли. В таком случае поедем.
Аппиани. Куда?
Маринелли. К принцу в Дозало. Все уже подготовлено, вы еще сегодня должны выехать.
Аппиани. Что вы сказали? Еще сегодня?
Маринелли. И лучше сейчас же, чем через час. Дело чрезвычайно спешное.
Аппиани. Действительно? В таком случае, сожалею, что вынужден отказаться он предложенной мне принцем чести.
М ар и и и е л и. Как?
Аппиани. Сегодня я не могу выехать... завтра тоже — и послезавтра тоже.
Маринелли. Вы шутите, граф.
Аппиани. С вами?
Маринелли. Бесподобно! Тем более забавно, если шутка относится к принцу. Итак, вы не можете?
Аппиани. Нет, сударь, нет. Я надеюсь, что принц сам сочтет мое извинение достаточным.
Маринелли. Любопытно было бы услышать и мне.
Аппиани. О, пустяк! Я, видите ли, сегодня женюсь.
М а р и н е л л и. Ну и что же?
Аппиани. Что же? Что же? Ваш вопрос безнадежно.
М а р и л е л л и. Бывали случаи, граф, когда свадьбы откладывал. Конечно, я не стану утверждать, что этим всегда оказывалась услуга жениху или невесте; это может иметь не свои неприятные стороны. Но все же я полагаю, что приказание повелителя...
Аппиани. Приказание повелителя? Повелителя? Повелитель, которого избираешь себе сам, в сущности, еще не совсем повелитель. Я допускаю, что вы обязаны принцу беспрекословным подчинением, но никак не я. Я прибыл ко двору принца по своей воле. Я хотел служить ему, но не превратиться в его раба. Я вассал более могущественного повелителя...
Марине л л и. Более могущественный или менее могущественный, а повелитель есть повелитель.
Аппиани. И я еще с вами спорю! Довольно, передайте принцу то, что вы слышали,— мне жаль, что я не могу воспользоваться его милостью, потому что именно сегодня вступаю в брак, в котором заключается все мое счастье.
Марине л л и. Не угодно ли вам будет заодно сообщить ему с кем?
Аппиани. С Эмилией Галотти.
М а р и н е л л и. Дочерью владельца этого дома?
Аппиани. Да, этого дома.
М а р и и е л л и. Гм! Гм!
А и и и а и п. Что вам угодно еще?
Маринелли. Я полагал, что в таком случае отложить церемонию до вашего возвращения еще менее затруднительно.
Аппиани. Церемонию? Только лишь церемонию?
Маринелли. Добрые родители не посмотрят на это так строго.
Аппиани. Добрые родители?
Маринелли. А Эмилия уж тем более останется вашей.
Аппиани. Тем более? Вы со своими «тем более» —тем более совершеннейшая обезьяна.
М а р и и е л л и. Это вы говорите мне, граф?
А н и и а и и. А почему бы и нет?
Маринелли. Черт побори! Мы поговорим еще!
Аппиани. Ба! Обезьяна, правда, зла, но...
Маринелли. Проклятие! Граф, я требую удовлетворения.
Аппиани. Это разумеется само собой.
Маринелли. И потребовал бы его немедленно, но не хочу портить сегодняшнего дня счастливому жениху.
Аппиани. Какое добросердечное существо! Нет же! (Хватает его за руку.) В Масса я сегодня, разумеется, не позволю себя отправить, но для прогулки с вами у меня хватит времени. Идемте! Идемте!
Маринелли (вырывается и уходит). Терпение, граф, только терпение!
ЯВЛЕНИЕ ОДИННАДЦАТОЕ Аппиани, Клавдия Галотти.
А и п и а н и. Убирайся, негодяй! Мне это пошло на пользу. Кровь моя пришла в волнение, я чувствую себя иначе и лучше.
Клавдия (входит поспешно, в тревоге). Боже! Граф, я слышала бурную ссору — лицо ваше пылает, что случилось?
Аппиани. Ничего, сударыня, ровно ничего. Камергер Маринелли оказал мне небольшую услугу. Он избавил меня от визита к принцу.
Клавдия. В самом деле?
Аппиани. Значит, мы можем выехать еще раньше. Я пойду потороплю своих людей и тотчас же вернусь; меж тем и Эмилия будет готова.
Клавдия. Могу я быть спокойна, граф?
Аппиани. Вполне, сударыня.
Уходят в разные стороны.
ДЕЛСТВИЕ ТРЕТЬЕ Зала в загородном замке принца.
ЯВЛЕН PIE ПЕРВОЕ
Принц, Маринелли.
Маринелли. Все напрасно, он отверг предложенную ему честь с величайшим презрением.
П р и и ц. Тем дело и кончилось? Значит, все это совершится? Значит, Эмилия еще сегодня будет принадлежать ему?
Маринелли. По всей видимости.
Принц. Я так надеялся на вашу выдумку! Кто может мешать, как неловко вы при этом действовали. Если совет глупца вдруг и окажется удачным, то выполнять его должен непременно умный человек. Мне следовало помнить об этом.
Маринелли. Вот меня и наградили!
Принц. За что же награждать?
М а р и н е л л и. За то, что я готов был рискнуть даже жизнью. Когда я увидел, что ни убеждения, ни насмешки не могут заставить графа променять свою любовь на почести, я попытался вывести его из себя. Я наговорил ему таких вещей, которые заставили его забыться. Он начал осыпать меня оскорблениями, и я потребовал удовлетворения, потребовал ого немедленно, здесь же, не сходя с места. Я думал так: или он убьет меня, или я его. Если я убью его — значит, поле битвы останется за нами. Если же он меня — ну что ж! Ему, во всяком случае, придется бежать, и принц выиграет время.
Принц. И вы это сделали, Маринелли?
М а р и н е л л и. А! Когда проявляешь такую глупую готовность жертвовать собой для сильных мира сего, надо бы заранее знать, надо бы заранее знать, какова будет их благодарность...
Принц. Что же граф? О нем идет молва, что таких вещей ему дважды не скажешь.
Маринелли. С ним бывает по-разному. Кто же станет его этим попрекать? Он возразил, что сегодня у него есть дела поважнее, чем драка со мной, и отложил нашу встречу на неделю после свадьбы.
Принц. С Эмилией Галотти! Мысль эта приводит меня в ярость. А вы успокоились и ушли — и теперь приходите ко мне похваляться, что ради меня рисковали жизнью, что жертвовали собой.
Маринелли. А что, ваша светлость, я должен был еще сделать?
Принц. Еще сделать? Как будто вы что-нибудь сделали.
М а р и и е л л и. Послушаем лучше, ваша светлость, что сделали вы сами для себя? Нам посчастливилось встретиться с нею в церкви, о чем же вы договорились?
Принц (насмешливо). Какое любопытство! И его мне еще нужно удовлетворить. О, все шло так, как только можно пожелать. Вам не о чем больше беспокоиться, мой слишком услужливый друг. Она пошла навстречу моим желаниям, мне оставалось только взять ее с собой. (Холодно и повелительно.) Ну, теперь вы знаете все, что хотели узнать... и можете идти!
Маринелли. Можете идти! Да, да — тут и песне конец! Соверши я даже невозможное, все осталось бы, как было. Невозможное, сказал я? Нет, не столь все это невозможно, однако же здесь надобна дерзость. Пусть только невеста окажется в наших руках, и я могу поручиться, что свадьбе не бывать.
Принц. Ах. за что только не берется этот человек! Мне следовало поручить ему команду над своими телохранителями, чтобы он устроил засаду на большой дороге, окружил с пятьюдесятью солдатами карету, выхватил из нее девушку и торжественно привез бы ее ко мне.
Марине л л и. Бывало, что девушку увозили насильно, и это не выглядело насильственным похищением!
П р и н ц. Если бы вы сумели это сделать, то не болтали бы об этом так долго.
Мариыелли. Однако нельзя отвечать за исход: бывают и несчастные случаи.
Принц. Как это похоже на меня, не правда ли, возлагать на людей ответственность, когда они не могут отвечать!
Маринелли. Итак, ваша светлость...
Вдали раздается выстрел.
А! Что это? Не послышалось ли мне? А вы, ваша светлость, не слыхали выстрела? Вот и еще один!
Принц. В чем дело? Что случилось?
Маринелли. А как вы думаете? Что, если я оказался деятельнее, чем вы предполагали?
Принц. Деятельнее? Скажите же наконец...
М а р IT н е л л и. Короче, случилось то, о чем я говорил.
П р и и ц. Возможно?
Маринелли. Только не забывайте, принц, в чем вы сейчас меня заверили... Повторите еще раз свои слова.
Принц. Но такие меры...
Маринелли. Только те, которые неизбежны! Исполнение поручено людям, на которых я могу положиться. Дорога проходит вдоль самой ограды Зоологического сада. Там часть моих людей нападет на карету как бы с целью грабежа, в то время как остальные, в их числе один из моих слуг, бросятся из сада на помощь подвергшимся нападению. Во время стычки, устроенной и темп и другими только для виду, мой слуга должен схватить Эмилию, будто бы желая спасти ее, и через Зоологический сад доставить во дворец. Таков уговор. Что вы теперь скажите, принц?
Принц. Вы поразили меня самым необыкновенным образом. Меня охватывает страх...
Маринелли подходит к окну.
Марянелли. Там должно произойти это! Так и есть! Человек в маске перескочил ограду... несомненно, для того, чтобы известить меня об успехе. Удалитесь, ваша светлость.
Принц. Ах, Маринелли...
Маринелли. Ну? Не правда ли, теперь я сделал слишком много, а прежде слишком мало?
Принц. Нет, не то. Но при всем этом я не вижу...
Маринелли. fie видите? Лучше покончить разом! Удалитесь скорее. Маска не должна застать вас.
Принц уходит.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Маринелли вскоре затем Анжело.
Маринелли (снова подходя к окну). Карета медленно возвращается в город. Так медленно? И у каждой дверцы слуга? Эти признаки мне не нравятся; это значит, что дело удалось лишь наполовину, что обратно осторожно везут раненого, а не убитого. Маска спешилась. Это сам Анжело. Смельчак! Здесь он знает все ходы. Он делает мне знак головой, значит, уверен в успехе дела. А, господин граф, вам не угодно было ехать в Масса, а теперь пришлось пуститься в более далекий путь! Кто, научил вас так хорошо разбираться в обезьянах? (Подходит к двери.) Они действительно злые. Ну, Анжело?
Анжело (сняв маску). Будьте наготове, господин камергер! Ее должны сейчас привести.
М а р и и с л л и. А как вообще закончилось дело?
Анжело. По-моему — все хорошо.
Маринелли. Как обстоит дело с графом?
Анжело. Ему не так уж повезло! Но он, видно, что-то подозревал, потому что оказался захваченным не совсем врасплох.
Маринелли. Скорее скажи мне все, что ты можешь сказать. Он убит?
Анжело. Мне жаль доброго господина.
Маринелли. Вот, получи за свое чувствительное сердце. (Дает ему кошелек с золотом.)
Анжело. Покончено и с моим бравым Николо, и ему пришлось поплатиться.
Маринелли. Даже так? Обе стороны понесли потери?
Анже л о. Я готов был плакать об этом честном малом, если бы вот это (взвешивает в руке кошелек) частично не возместило мне его смерти. Ведь я его наследник, потому что отомстил за него. Таков наш закон, и я думаю, лучшего закона для дружбы и верности еще не бывало. Этот Николо, господин камергер...
Маринелли. К черту твоего Николо! Что граф? Граф?
А н ж е л о. Граф ловко угодил в него, зато я угодил в графа! Он упал, и если еще добрался живым до кареты, то могу поручиться, что живым из нее не выйдет.
Маринелли. Если бы только это было верно, Анжело.
А н ж е л о. Пусть я лишусь службы у вас, если это неверно! Имеются ли у вас еще приказания? Ведь мне предстоит далекий путь, мы сегодня же хотим перебраться через границу.
М а р и н е л л и. Так отправляйся.
Анжело. Если опять что понадобится, господин камергер,— вы знаете, где меня можно разыскать. То, что может сделать другой, и для меня не хитрость. А возьму я дешевле любого другого.
Маринелли. Это хорошо! Но все-таки еще не совсем хорошо. Эх, Анжело! Можно ли быть таким скупым! Конечно же, он заслуживал второго выстрела. А теперь, как он, быть может, бедный граф! Эх, Анжело! Плохо ты выполняешь свое дело, только портишь его... Но принц не должен пока ничего знать об этом. Он должен раньше сам убедиться, насколько ему выгодна эта смерть! Эта смерть! Чего бы я не дал, чтобы быть в ней совершенно уверенным!
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Принц, Маринелли.
Принц. Она уже идет по аллее. Спешит, опережая слугу. Страх будто бы окрылил ее. Вероятно, она еще ничего не подозревает. Думает только, что спасается от разбойников. Но долго ли это может продолжаться?
Маринелли. Все же она пока у нас.
П р и н ц. А мать разве не разыщет ее? Разве граф не последует за нею? Что же мы будем делать тогда? Как я смогу скрыть ее от них?
Маринелли. На все это я еще, правда, не могу ответить... Посмотрим! Потерпите немного, ваша светлость. Так или иначе, а первый шаг надо было сделать.
Принц. К чему? Все равно придется возвращаться назад.
Маринелли. А может быть, и не придется. Существует тысяча обстоятельств, на которые можно опереться в дальнейшем. И притом вы забываете самое главное.
Принц. Как я могу забыть то, о чем вовсе еще и не думал? Самое главное? Что самое главное?
Маринелли. Искусство нравиться, убеждать — в нем никогда не испытывал недостатка влюбленный принц.
Принц. Никогда не испытывал! За исключением тех случаев, когда оно ему было всего нужней. Сегодня я уже весьма неудачно испробовал это искусство. Никакой лестью, никакими уверениями не смог я добиться от нее ни слова. Безмолвная, подавленная, дрожащая, стояла она передо мной, как преступница, услышавшая свой смертный приговор. Ее страх заразил и меня, я содрогнулся сам и кончил тем, что попросил у нее прощения. Я и теперь едва решусь наговорить с нею. Во всяком случае, я не отважусь встретить ее, когда она войдет. Вы, Маринелли, должны принять ее. Я буду здесь поблизости, послушаю, что произойдет, и выйду, когда найду в себе достаточно силы.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Маринелли и вскоре затем его слуга Б а т т и с т а с Эмилией.
Маринелли. Если только она сама не видела, как он упал... а она так спешила, что не должна была видеть... Идет. Я тоже не хочу попасться ей на глаза первым. (Отступает и прячется в углу.)
Баттиста. Сюда, пожалуйте сюда, сударыня.
Эмилия (едва переводя дыхание). Ах! Ах! Благодарю вас, друг мой, благодарю... Но, боже, боже! Где я? И совершенно одна? Где моя матушка? Где граф? Они ведь идут за нами? Сразу же вслед за нами?
Баттиста. Я полагаю.
Эмилия. Вы полагаете! Вы не знаете этого? Вы их не видели? Разве позади нас не стреляли?
Баттиста. Стреляли? Возможно!
Эмилия. Несомненно! И попали в графа или в мою матушку...
Баттиста. Я сейчас пойду за ними.
Эмилия. Не оставляйте меня. Я хочу бить с вами, я должна быть с вами, пойдемте, друг мой!
Марипелли (внезапно появляется, как будто только что вошел).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37