Даже благие решения короля, такие как отмена продажи должностей, не слишком склонили чашу весов, на которых живые, опережая Создателя, взвешивали все хорошее и дурное, случившееся за годы его царствования.Опала Шуазеля уже не могла принести никакой пользы. Иезуиты, на чем министр так настаивал, были изгнаны, а деньги на вооружение, в частности на постройку военных кораблей, были потрачены. Как говорят англичане, Людовик XV плакал над разлитым молоком.Но если все это так, то что ему делать в Париже? Себастьян и сам не знал. После смерти госпожи де Помпадур Париж казался ему опустевшим. Что было, конечно, мрачным преувеличением. Граф де Сен-Жермен не был другом усопшей фаворитки и даже не знал наверняка, какие чувства она к нему питала. Тем не менее, даже несмотря на враждебность маркиза де Мариньи, своего брата, госпожа де Помпадур довольно благосклонно отнеслась к Себастьяну, когда он десять лет назад приобщался к политике, а ее уход – всякий раз, как он о нем думал, – заставлял его измерять прошедшее время.Но наконец Себастьян превозмог себя и решил взять в поездку Александра и маленького Пьера. Отправиться решили, как только кончатся холода, но еще до таяния снега, то есть в конце марта 1771 года. Для мальчика это было бы также хорошим случаем свыкнуться с французским языком и открыть для себя большой мир.
Чтобы не оказаться втянутым в придворные и политические интриги, что неизбежно случилось бы, воспользуйся он гостеприимством Бель-Иля, Себастьян решил остановиться в гостинице, где жил когда-то вместе с Соломоном, в той самой, где на них ночью напали грабители; она называлась «Лебедь» и была расположена неподалеку от моста Менял. Позже он предполагал снять подходящий дом.Гостиница уцелела и находилась на прежнем месте. Она даже стала лучше – хоть и не роскошная, но вполне опрятная. Поскольку почтовая карета из Кале прибыла уже после полудня, мужчины и мальчик умирали от голода. Хозяин предложил подать обед в нижнем зале: суп, фрикасе из цыпленка и картофельный салат.Пьер жадно набросился на суп. Увы! Тот оказался слишком горячим. Мальчик сразу же обжегся и вскрикнул от боли. Себастьян с Александром всполошились. Прибежала служанка, склонилась над Пьером и ласково обняла его за плечи:– Быстренько пожуйте кусочек хлеба, юный господин, и подольше подержите его во рту. Сразу станет легче.Пьер последовал совету, и в самом деле вскоре от ожога осталось одно воспоминание. Мальчик повернулся к служанке и поблагодарил ее. Себастьян с Александром сделали то же самое. Только тут они рассмотрели молодую женщину. Ее манеры были простонародными, но лицо тонкое.В конце трапезы служанка по собственному почину принесла мальчику шоколадный бисквит. Жест неожиданный, но милый. Казалось, что она смотрит на Пьера с какой-то особой нежностью. Себастьян опять поблагодарил и спросил, как ее зовут.– Севериной, сударь.Услышав имя, Себастьян задумался.– Откуда вы родом?– Из Пуату, сударь.– А чем занималась ваша матушка?Выражение лица Северины немного изменилось, стало настороженным.– Была служанкой в этой самой гостинице.Александр и Пьер наблюдали за Себастьяном, удивляясь его неожиданной серьезности и напряженному вниманию, которое у него вызвала какая-то служанка, в общем-то всего лишь проявившая любезность, не более того.– И вам, стало быть, тридцать два года?Настал черед служанки удивиться. Она засмеялась:– Верно угадали, сударь.– А что стало с вашей матушкой?Лицо молодой женщины омрачилось.– Умерла, сударь. Там, в Пуату.Себастьян кивнул. Пьера восхитило умение дедушки с первого взгляда точно угадать возраст человека. Александр же почувствовал тут какую-то тайну.Когда они поднялись в свои комнаты, Себастьян отозвал сына в сторону.– Александр, эта служанка – ваша сводная сестра.Тот расхохотался.– Вы шутите, отец?– Нет. Выслушайте меня.И Себастьян рассказал ему историю о ночном нападении, о молоденькой служанке, пытавшейся его отравить, и о том, что за этим последовало. См. том I. (Прим. автора.)

– И что вы собираетесь с ней делать?– Эта служанка – моя дочь. Я не могу бросить ее здесь.– Отец, было бы гораздо лучше оставить ее в неведении…– Нет. Послушайте меня. Пьер не может расти без женской заботы. Он сейчас в том возрасте, когда приобретают знание мира и людей. А вокруг него одни мужчины. Это не уравновесит его характер. Северина кажется мне наилучшей нянькой. Вы же видели, как она сама, повинуясь лишь порыву души, потянулась к мальчику.– Вы хотите, чтобы я доверил Пьера дочери отравительницы?– Ее мать была тогда глупенькой девчонкой и к тому же принуждена к этому бандитами. Не перекладывайте на детей грехи их родителей. Я прошу вас от всего сердца о снисхождении.Александр сел и вздохнул. Наконец спросил:– Что вы собираетесь предпринять?– Поговорю с ней. И прошу вас присутствовать при этом.– Вы хотите удочерить взрослую женщину?Александр заметил нелепость своего вопроса: ведь он и сам был усыновлен, когда ему было четырнадцать лет. Улыбка отца заставила его смутиться.– Александр, она обладает качествами, которые не так часто встречаются в том блестящем обществе, где мы вращаемся. Она не мнит себя принцессой, обладающей преимуществами в силу рождения, следовательно, гораздо менее тщеславна. Я считаю, что она способна на привязанность и нежность. А что до остального – поглядим.– Вы рискуете, отец.– Я бы рисковал еще больше, оставив свою родную дочь среди доставшегося ей убожества. К тому же я это делаю ради Пьера.Александр кивнул.– Вы необычный человек, отец. Не от мира сего.– Всякий трезвомыслящий человек кажется не от мира сего, Александр.Они встали рано и спустились в зал вместе с Францем. Северина вытирала тряпкой столы. Они заказали кофе – изысканный напиток, несмотря на свою популярность.– Мы здесь кофе не подаем, господа. Но я могу купить у бакалейщика и попросить его смолоть, если хотите. Только вот варить не умею, – призналась женщина с виноватым смешком.– Я вас научу, – сказал Себастьян.Он дал ей монету, и через полчаса Северина вернулась с бумажным кульком. В нем поместился добрый фунт коричневого порошка из молотых зерен, которые привозили бог знает откуда, из колоний, населенных дикарями того же цвета, для услады богатых да знатных.– Поставьте, пожалуйста, кипятить воду, – сказал Себастьян. – Как вскипит, несите сюда. И еще дайте мне чистые кувшин и тряпицу.Северина пошла исполнять распоряжения своего необычного клиента. Вскоре она вернулась с кастрюлей крутого кипятка, кувшином и тряпицей, которая и в самом деле выглядела довольно чистой. Потом стала наблюдать за действиями Себастьяна: тот насыпал кофейный порошок в тряпицу и медленно залил на глазок пятью частями кипящей воды. Через несколько минут кувшин был полон ароматного напитка.– Это же черным-чернехонько! – воскликнула она.Александр рассмеялся.– Не будете ли вы добры принести нам пять чашек? И еще сахару или меду, – попросил Себастьян.– Но вас же только четверо?– Хочу и вас попотчевать этим напитком, Северина.Он протянул ей тряпку с вываренной кофейной гущей.– Что мне с этим делать?– Выбросить.– Заплатить такие деньги и выбросить? – воскликнула Северина, явно шокированная.Александр опять рассмеялся. Молодая женщина, вздыхая, пошла выбрасывать помол, послуживший всего один раз. Вернувшись, села рядом с Пьером, погладила его по головке и пристально посмотрела на остальных.Очевидно, Александра смущало присутствие Франца на таком важном собрании. Себастьян заметил это и попросил пруссака погулять с Пьером полчасика. Франц встал и увел мальчика.– Я же вижу, что вы мне хотите что-то сказать, сударь, – сказала Северина Себастьяну. – Так давайте.– Что вам сообщила мать о вашем происхождении, Северина?Во взгляде женщины появился вызов.– А вам-то какое дело?– Вы сами скоро поймете. К своей же выгоде.Она поразмыслила.– Матушка сказала, что я ей досталась на память.– А не сказала от кого?– Вы что, из полиции? – спросила Северина, насторожившись.– Нет. Она еще наверняка добавила, что я посоветовал ей бежать.– Вы?Северина вытянула шею и впилась в Себастьяна взглядом.– Да. Это я оставил ей вас на память, велев назвать Севериной. Или Исмаэлем, если бы вы родились мальчиком.Она встала и хмуро уставилась на Себастьяна.– Верно. Но раз вы мой отец, то почему сами-то сбежали?– Я не сбежал. Вы ведь наверняка знаете эту историю. Я просто позволил вашей матери скрыться и не угодить на виселицу.Северина была явно в замешательстве.– Так вы в самом деле мой отец?– Да. Вы плод неудавшейся попытки убийства.Знала ли Северина обо всем этом? До конца ли открылась ей мать? Быть может. Подобные тайны слишком отягчают совесть, чтобы не желать облегчения от них хотя бы на исходе жизни.– Незадолго до смерти, – сказала Северина хрипло, еле слышно, – матушка мне призналась, что безумно вас любила. Что вы были прекрасны, как ангел. И что небо наказало ее, отняв вас, но сжалилось, подарив меня.Она залилась слезами и простонала:– Зачем вы сюда явились? Мучить меня?– Вовсе не для этого, Северина. Нас свел случай. Но больше он не может нас разлучить. Вы замужем?– Была. Муж на войне погиб.– Дети у вас есть?– Был сынишка. Тоже умер.– Мне жаль. У вас есть кто-нибудь?Северина подняла на него взгляд, ставший вдруг обиженным и язвительным:– Тут только проезжие господа. Я на них не висну, ежели вы это имели в виду. А вы кто? – неожиданно спросила она, обращаясь к Александру.– Я ваш сводный брат, Северина.Казалось, это последнее открытие окончательно ошеломило ее.– Как вас зовут?– Александром.– А мальчика?– Пьером – это мой сын. Ваш племянник.– Чего вы от меня хотите? – спросила Северина у Себастьяна, почти изнемогая под натиском всех этих обрушившихся на нее откровений.– Взять вас с собой.– Куда?– К нам домой. У нас много домов.Северина долго думала.– Я вас совсем не знаю… И я… Я не умею себя вести как вы…– Этому можно научиться, Северина, – сказал Александр.Она колебалась. Предложение сулило слишком резкий перелом в судьбе.– Вы уверены в том, что говорите? – спросила она у Себастьяна.– А вы знаете еще кого-нибудь, кому известно о событиях той ночи? Зачем бы мне иначе затевать все это?Северина все никак не могла решиться. Тут как раз вернулись Франц с Пьером, взглянуть, не закончился ли разговор. Мальчик бросился к отцу. Завидев мальчика, Северина невольно улыбнулась.– А где его мать? – спросила она.– Умерла.Пьер обернулся к ней. Взглянув на внезапно посерьезневшее лицо мальчугана, Северина едва подавила рыдание. Покачала головой, покраснев от еле сдерживаемого волнения, вскочила и убежала на кухню. Появились другие постояльцы. Франц озабоченно наблюдал за своими хозяевами издали, догадываясь, что происходит что-то необычное. Клиенты стали звать служанку. Явился хозяин, заинтригованно посмотрел на Себастьяна, Александра, Пьера и Франца, потом подошел к вновь прибывшим. Через несколько минут Себастьян встал и отправился на кухню. Отец и дочь смотрели друг на друга, стоя под окороками, связками лука и чеснока, подвешенными к потолку.– Идемте, Северина, – сказал Себастьян ласково.Она бросилась в его объятия, уже не сдерживая слез.Заглянувший в дверь хозяин оторопел, наблюдая эту сцену.– Северина, – выговорил он наконец. – Те господа в зале хотели бы пива и закусок.– Они будут последними, кого она обслужит, – объявил ему Себастьян.– Это почему же, позвольте спросить?– Потому что она моя дочь.Быть может, легенды о внезапно окаменевших людях не совсем лишены правды. Во всяком случае, застывший с открытым ртом хозяин гостиницы еще довольно долго не мог пошевелиться.Себастьян же подумал о непредсказуемом нраве судьбы, отнявшей у них любимую женщину, но подарившей взамен другую, которую им предстояло полюбить. 42. КРАСНАЯ РТУТЬ Через неделю при посредстве Эймона де Бель-Иля, которому он сообщил наконец о своем прибытии в Париж, Себастьян купил себе подходящее жилище на улице Нев-Сент-Оноре, одно из зданий дворца де Ноайлей – девять покоев и подсобные помещения, занимавшие два этажа с мансардами. Дом был не слишком обветшалым, и, чтобы вернуть ему былой блеск, потребовались лишь труды уборщиков и обойщиков. Вскоре Себастьян обосновался там вместе с Александром, Севериной и Пьером. Франц, назначенный дворецким и знающий привычки своего хозяина, следил за тем, чтобы в доме соблюдался удобный для всех распорядок.Новизна и изящество обстановки помогли Северине начать другую жизнь без особых усилий. Ей был нужен новый гардероб. Поскольку у нее не было почти ничего, это оказалось нетрудно. Скромная по природе, Северина предпочла платья английского покроя, больше подходившие для повседневной носки, поскольку те были без тугих корсетов и фижм, и только по настоянию Себастьяна решилась добавить к простому ситцу несколько парчовых и шелковых нарядов по французской моде, которые княгине Полиболос – таково отныне стало ее имя – предстояло носить в свете. Хлопоты суетившихся вокруг нее модисток вызывали у молодой женщины приступы неудержимого смеха, а подаренное Себастьяном ожерелье из жемчуга и алмазов просто ошеломило. Хоть она и свыклась с реальностью своих новых семейных уз, но роскоши все же чуралась. С чем ее отец и поздравил себя в глубине души.Тем не менее Северина изменилась. Ничего не утратив от своего природного обаяния, она приобрела отныне приветливую, лишенную какой бы то ни было спеси сдержанность. Поняв, что угождает таким образом своим покровителям и оправдывает свое новое положение, она становилась дамой. При атласных туфельках и алмазах на пальцах манеры трактирной служанки выглядели бы пародией.Конечно, в большей части эта метаморфоза была обязана ее рассудку. Но роль, которую втайне прочили ей Себастьян с Александром – заменить Пьеру мать, – Северина взяла на себя по велению сердца. Одиночеству, от которого ребенок страдал после смерти Данаи, был положен конец; мальчик инстинктивно откликнулся на нежность, которую дарила ему эта женщина, внезапно вошедшая в их круг, и лишь от неуверенности в своем родстве с ней малыш порой бросал на старших вопросительные взгляды.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51